Мечта педофила

У врача в кабинете, который и кабинетом можно было назвать с большой натяжкой, было тихо и холодно. Ученики старались не появляться там, ведь кроме осточертелого аспирина, который, как известно, нихуя не помогает, им не могли ничего предложить. Но парням это было и не нужно. Главное — свалить с урока, а остальное совсем неважно. — Сейчас посидишь урок, милок, а потом пойдешь, а то уж слишком ты бледный какой-то. Грохнешься ещё где-нибудь, — произнесла женщина, — «а мне выговор сделают» — мысленно дополнил Алишер и нахмурился. Рядом сидящий Слава молчал, не глядя ни на Моргенштерна, ни на откровенно бесполезную врачиху. Не было смысла говорить что-либо. И понять, что же такое творилось в чужой голове Алишер не мог, поэтому он также молча сидел, боясь проронить хоть слово, кажется, впервые за долгое время. Перспектива потерять Марлова пугала парня до мурашек и нервной дрожи в коленях. Кажется, он спалился. Приоткрыл завесу своих чувств, из-за чего всему настала пизда. Неужели, это все? Неужели, Слава понял всё то недосказанное? Осознал его чувства, а теперь просто молчит, как партизан? Насколько всё плохо? — Пойдем отсюда? — тихо сказал Валеев и протянул ослабшему другу руку. Тот тут же ухватился за неё и поднялся на ноги. — Просидим где-нибудь в другом месте. У столовой было шумно, но тепло, что не могло не играть на руку парням. В помещении гремели тарелки, еда здорово шкварчала на противнях — типичная картина, ничего из ряда вон выходящего. Странным было то, что никто из них не отпускал сальные шуточки по поводу всего, что окружает их. Оба парня молчали, словно в воду окунутые — вот что действительно напрягало. «Какие тут нахуй шуточки, если одно неверное слово и всему придет пизда?!» — в панике, никак не отражающейся на его лице, думал Алишер, а сам ковырял щель в полу носом кроссовок. Волновался, бедняжка. — Слав, ты мне… — О, вот где эти педики. Грёбаная параллель. Такой момент испортили, суки. Услышав данное обвинение, Алишер нахмурился и тут же поднялся, расправив плечи. Что эти твари посмели сказать про Славика? — Что ты сказал про нас? Повтори, — произнес Моргенштерн максимально тяжёлым голосом, что те невольно стушевались; по их лицам было видно, что они жили по главному принципу — слабоумия и отваги, а значит отступление не входило в их планы. — Что вы педики, — сказал самых храбрый, бросая взгляд на Славу, сидящего тише воды, ниже травы. — Что, хочешь сказать, что не в курсах о том, как он по тебе сохнет? Да об этом все старшие классы знают! Парень остановился и заржал, подобно гиене, и все остальные тут же поддержали его — всё слилось в один дружный хохот. Лишь Марлов и Валеев молчали, отсчитывая секунды до момента, когда те завалят ебало. Но, к сожалению, у тех были совсем иные планы. И лучше бы они больше ничего не говорили… — Ты думаешь, что ему серьезно с тобой интересно? Правда? Думаешь кто-то захочет с тобой дружить? Моргенштерн просто хочет залезть тебе в трусы и… Раздался хруст костей. Парень взвыл и громко выругался. Из его носа хлынула кровь. — Ещё раз я услышу что-то подобное и ты не только со сломанным носом ходить будешь, — многообещающе сказал Алишер, растирая окровавленные костяшки пальцев. В крови начинал бурлить адреналин, хотелось отпиздить всё это бездушное стадо, но он не мог себе этого позволить. Не при Марлове, который только перестал отталкивать его. Точно не при нем. Было страшно оборачиваться на Славу. Почему-то перспектива получить по ебалу от всей этой шайки-лейки не волновала его. Волновал Марлов. Увидеть возможное осуждение в глазах, ставших тебе столь родными, ощущать гнев и отвращение — вот что действительно пугало. — Мне ещё кому-то добавить? Я совсем не против, — прорычал Алишер, сжимая руки в кулаки, на что пацаны как-то разом поникли и ретировались. Поняли, кто тут главный. Весь шум стих, подростки остались наедине. Заговорить первым было нелегкой задачей, но деваться было некуда. — Зачем? — тихо спросил Слава. — Что «зачем»? Я должен был слушать, как они унижают тебя? Так что-ли?! — взбесился Валеев, никак не пришедший в себя после потасовки. — В следующий раз ждать, что они реально на тебя накинутся? — Ты мог решить всё словами. Алишер фыркнул и закатил глаза. Решить конфликт с помощью диалога, ага, конечно. С таким быдлом только разговаривать, конечно. — И как ты себе это представляешь? Сказать им: «Говоришь про меня, переводишь на себя»? Так что-ли? Что за детский сад? Слава поджал губы и нахмурился. Видимо думал о чем-то не столь радужном, как и сам Моргенштерн. — Нет, но с ними можно было просто обсудить… — Тут нечего обсуждать, Слав, — произнес Алишер и быстро спустился вниз по лестнице. — Больше нечего.

***

Он не знал, куда его ведут ноги, где он находится и что происходит. Всё это было таким мелочным и неважным. Главное — спрятаться, убежать от суровой реальности. Машины, проезжающие мимо него с диким визгом, ни капли не волновали парня. Какая разница? Ну задавят и задавят, подумаешь. Наконец Алишер остановился, чтобы перевести дух и осмотреться по сторонам. Как оказалось, свалил он не в самое лучшее место — Славин двор, куда они ходили с Марловым единожды. «Тебя даже на подсознательном уровне к нему тянет, уеба» — противно протянул внутренний голос, из-за чего Валеев поспешил послать его нахуй. А то хули он выебывается? Окинув двор взглядом, Моргенштерн не нашел ничего лучше, как усесться на детские качели, в которые он едва помещался, и начать кататься. Всё было слишком странным. Странный день, странная неделя, странный месяц — всё напоминало какой-то подростковый сериал с идиотским сюжетом и миллионами, вложенными в продакшн. Но нет, это была всего лишь его жизнь. Блядская жизнь блядского Алишера Моргенштерна, так и назовём. Хотелось забыть весь день как страшный сон. Словно не было ни неудачной шутки у ворот школы, ни неудачного признания в чувствах — а было ли оно вообще? —, ни нелепой драки, из-за чего Слава очевидно отвернется от него — ничего этого. И оставить только пустоту и лёгкость внутри, какая бывает после хорошего алкоголя и правильной дозы наркоты. Приехали.. Неужели, наркотики — выход? «А он бы этого не одобрил…» — пронеслось в голове подростка, но он тут же поспешил оборвать себя на полуслове. Плевать. Плевать на Славу, его мысли, его осуждение. Плевать на всё и всех. Алишер громко выругался и зажмурился от нахлынувших эмоций. Кому он врет? Кого пытается наебать? Себя? А есть ли смысл? На Марлова было далеко не наплевать. Его хотелось оберегать, обнимать, держать за руку — делать всё, чтобы Славе было хорошо и комфортно с ним. Но осуществимы ли его мечты? Где-то за спиной заскрипел снег, послышались чьи-то шаги и тяжёлое дыхание. Моргенштерн обернулся и увидел того, кого он совсем не ожидал. — Ты куда так унесся? Я еле успел за тобой… — отдышавшись произнес Слава, а сам уставился на Алишера, который выглядел словно не он избил чувака, а его избили. — Что случилось? Почему ты такой грустный? — Хуй сосал невкусный, Слав. Ты и сам всё понимаешь. Не тупой вроде. Собрав все свои остатки сил, Валеев поднял взгляд на парня и обомлел — уж слишком красиво тот выглядел: красные от мороза щеки, снежинки на ресницах, чуть испуганный взгляд темных глаз… — Хватит язвить. Алишер, нам поговорить надо… — О чем? — Моргенштерн выпрямился и поднялся с тёплого места, из-за чего Марлов отступил на пару шагов назад. Решив, что терять уже нечего, он двинулся ему навстречу и положил свои руки на его щеки. Марлов замер как вкопанный. Руки Валеева чуть подрагивали от напряжения и страха, а выражение лица и вовсе было таким, словно Алишер не из школы, а как минимум из психушки сбежал. — Они были правы на счет меня. Я ведь действительно… Блять, ты мне очень нравишься, Слав. И мне плевать, что ты будешь делать с этой информацией. Моргенштерн закрыл глаза и слепо ткнулся своими губами в губы Марлова, словно ища в них спасение. Спасение так и не настало, но ему стало хорошо. Слишком правильно. Но, к большому сожалению, ненадолго. Не почувствовав никакого ответа, Валеев тут же отстранился от парня, горько глядя куда-то в сторону. Хотелось попросту провалиться под землю и не вылазить оттуда лет сто. — Ясно, Слав. До встречи, что-ли. И ушел, оставив Марлова и все свои чувства на той площадке.