Улыбка, за которой прячется душевная боль

— Опять ты прогуливаешь?!       Незаметно, на цыпочках, к любимому месту Аказы, подошла красивая девушка с тёмно-фиолетовыми волосами, убранными назад ажурной заколкой в виде бабочки. — Какое тебе дело, Кочо?       Неохотно, парень приподнялся, и подойдя ближе к перилам, закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Мне то никакого, но твои прогулы… — Мне плевать на ваш комитет, — Аказа изменился в лице и двинулся в сторону двери — Один Кёджиро с ним всю плешь проел, ещё ты начинаешь. — Как знаешь, — девушка загадочно улыбнулась — Не извиняйся потом…       Этого брюнет уже не услышал — хлопнув дверью, он побежал вниз по крутой лестнице, удерживаясь правой рукой за деревянные школьные перила. — Как же они все меня раздражают — Хакуджи бубнел почти про себя, совсем не оглядываясь, куда он бежит — Задрали уже со своим комитетом!       Не заметив проходящего мимо мужчину, лет тридцати, с красно-коричневым волосами, завязанными в высокий тугой хвост, Аказа врезался в него, упав, не удержав равновесие: — Опять ты, Хакуджи, — мужчина раздражённо фыркнул, отряхивая брюки — Уроки прогулял, ещё и врезаешься… — Извините, но мне уже пора — парень натянул фальшивую улыбку на лицо — Постараюсь больше не врезаться в вас, Мичикацу-сенсей!       Не успел мужчина опомниться, как проворный Аказа буквально исчез из виду, оставляя после себя небольшое облачко пыли. — Куда это он? — пробубнил про себя красноволосый — Ну и пускай идёт… Не моё дело.       Наконец добежав до выхода, брюнет остановился, чтобы немного передохнуть и отдышаться. Если бы не пробегающие мимо первогодки, и без того рассерженный Аказа давно бы высказал всё, что у него накипело.       Переведя дыхание, парень проскочил мимо охранников, поставленных этим слащавым комитетом, и пробежав несколько улиц, остановился. Его внимание привлёк лист с недавно приклеенный рекламой на старом фонарном столбе.       Фейерверки… — Ещё три недели ждать, а уже повесили, — буркнул про себя Аказа, нащупывая ключи в кармане брюк — Глупость какая.       В голове парня прокрутилась мысль, как было бы прекрасно побывать там, держа её хрупкую ладошку в своей, обнимая за талию, не позволяя упасть. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!       Хакуджи пытался сдерживать крик, но это не очень-то у него и выходило.       Закрывая рот рукой он пробежал ещё пару улиц, пока не оказался напротив небольшого, серого дома, заставленного старым, хлипким забором.       Хлопнув ненадёжной дверью, парень зашёл в небольшой, жилой дом.       Иногда, а может и часто, создавалось впечатление, что здесь никто не живёт, настолько тут было грязно и не прибрано.       По углам внимание привлекала паутина, отдававшая запахом сырости и плесени. Банки недопитых энергетиков и пачки из-под чипсов, красовались на грязном, запылившемся ковре. Диван, доставшийся Аказе ещё от бабушки, был запачкан в кетчупе, от недавно купленной пиццы.       Единственное, что в этом доме находилось в более менее чистом состоянии, это алтарь, на котором стояла фотография женщины с такими же как и у Аказы нежно-голубыми глазами.       Опустив перед алтарём голову, парень сложил руки и что-то невнятно прошептал.       Присев на зашарканный диван, Хакуза опустошил очередную банку энергетика. Запрокинув ногу на ногу, он бросил банку в сторону коридора, едва не свалившись с дивана. — Да пошло оно всё!       Положив голову на край дивана, брюнет нервно сглотнул, отодвигая от себя все лишние мысли.       На краю деревянного тёмно-коричневого стола стояла фотография, аккуратно поставленная в дорогую ажурную рамку. Взглянув на неё со стороны и не скажешь, что ей больше шести лет.       Девочка, лет двенадцати, со светло-русыми волосами, закреплёнными в низкий хвостик, держалась за руку парня, который улыбался, так ярко и искренне, будто лучики утреннего солнца, слепившие глаза. — Коюки…       Аказа посмотрел в сторону фотографии, расплываясь в улыбке.       Брюнет перевернулся на другой бок, вспоминая события, произошедшие около трёх лет назад, примерно в то же время, когда он поступил в эту чёртову старшую школу.       Может, остановись время пару тройку лет назад, ничего бы такого и не произошло.       Парень бы мог сейчас сидеть рядом с ней, утопать в её розоватых глазах, напоминающих лепестки опадающей сакуры.       Время так быстро летит, люди уходят, исчезают, и как бы нам этого не хотелось, ничего уже не будет прежним.       Хакуджи безуспешно продолжал смотреть в потолок, в надежде, что хоть что-то изменится.       Звонок, раздавшийся из соседней комнаты, немного привёл в себя задумавшегося брюнета.       На экране телефона светилась ярко-жёлтая надпись. Кёджиро… — Что ему опять от меня надо?!       Аказа что-то про себя проворчал, но сбрасывать звонок не стал. — Да?! Зачем звонишь? — Я уж и не думал, что ты ответишь! — послышался лёгкий смешок — Пойдёшь в кафе? Ну там, отпраздновать первый учебный день… Третьегодки, как никак! — Не хочу. — Ну пошли, Аказа, — в его голосе слышался определённый энтузиазм — Все только тебя и ждут! — Я платить не буду. — Всё уже оплачено, — гул на заднем плане оборвал фразу — Будем ждать! — Ладно…