Старая любовь архидьякона

В гостиной не было архидьякона. Девушка удивилась. - Клод? Кло-од! - испуганно протянула она. Теперь ветерок, освежавший Мари, казался диким и необузданным ветрищем, сдувающим все на своем пути, стучащим по ставням, свистящим по всем углам дома. Теперь небольшие облачка, которые придавали небу только некой игривости, казались большими и злобными тучами, которые должны были разразиться грозой, сходиться и расходиться с необычайным треском и гулом. Казалось, будто из их пастей выползет змея-молния и пронзит кого-нибудь своей смертоносной карой. Казалось, что серые тучи, вместо обычного дождя начнут выплевывать кислотный. Даже песня малиновки прервалась. Птичка, наверное, испугалась всего этого шума. Или это все лишь была иллюзия Мари? Или это было всего лишь ее разбушевавшееся воображение, угнетенное столь быстрым исчезновением любимого? Или это было все взаправду? Или буря на самом деле разбушевалась во всю силу, хлеща дождем на прохожих, не успевших забежать под крышу дома, проклинавших на чем свет стоит молнии, норовившие пронзить их и преследовавшие их до самой захлопнувшейся двери, устрашая громом, настигавшим всех даже в спокойной и уютной домашней обстановке? Или ветер стучал в дверь, как демон некий, стараясь напугать мирян? Или это и был демон? - Клод! - еще раз тихо позвала она, но никто не откликнулся. Девушка обмякла и упала в кресло. Перед глазами все поплыло и смешалось. Аляповатый ковер, мирно лежащий на полу, превратился в здорового скакуна, постукивающего передними копытами о потолок. Шкафы превратились в каких-то странных людей, марширующих на одном месте и поющих какую-то ересь. Рояль каким-то образом стал большим и непонятным животным, а точнее - пингвином. Он ходил туда-сюда, постоянно кивая головой и переваливаясь с одной ноги на другую. Диван, стоящий рядом, превратился в пару сосенок, стоящих слишком плотно. Их листья даже не качает ветерок, бушующий за окном. Столик с золотыми ножками превратился... хотя, что это на нем лежит? Мари только сейчас заметила на этом стеклянном столике с замысловатыми золотыми узорами что-то белое. Это была записка. Мари с жадностью схватила ее и поспешно стала разворачивать. Потом облегченно вздохнула. Все вернулось на круги своя. Небо вновь стало безоблачным, солнце вновь сияло столь ярко, что могло ослепить человека, ненароком взглянувшего на него, деревья вновь тихо перешептывались между собой, будто девушки-сплетницы, узнавшие только что новый секрет, травка вновь тянулась к ярким лучам солнца, цветы вновь дарили свой чудесный аромат. Мебель стала мебелью, ковер - ковром. Сердце Мари перестало так бешено стучать. Пред глазами перестало двоиться. Рыдания перестали душить девушку, и она вновь смогла спокойно вздохнуть.