Старая любовь архидьякона

Девушка накинула на себя черный плащ и капюшон. Потом, оглядевшись, приоткрыла дверь. За ней никого не стояло. Ни ее слишком заботливого мужа, ни конвоя, о котором так рьяно ее предупреждал коннетабль, ни даже одного-единственного солдатишки, который мог ее схватить и посадить! Никого. И зачем было так сильно волноваться? Ничего страшного не случится. Мари вышла из дома и направилась к мосту Арколь. "Боже, ну, наконец-то, наконец-то я погуляю!" - радостно подумала девушка. Солнце слепило глаза. Оно светило очень ярко, будто летом. На небе не было ни облачка. Голубое, словно лазурь, оно лучилось счастьем нового дня. Осень вступала в свои права. Везде, куда ни глянь, плотным покровом лежали золотые, багряные, оранжевые листочки. Хотя, некоторые еще были зелеными, чувствовалось, что им не терпится стать такими же, как свои собратья. Кое-где на деревьях еще висели листочки. Они грустно покачивались на легком осеннем ветру, стараясь как можно быстрее упасть. Девушка улыбнулась. Как же она любила осень! С дождем и без, с шуршащими под ногами листьями, с солнцем и без! Девушка чувствовала аромат всего этого. Улыбка повторно озарила ее лицо. Мари медленно, с наслаждением, вдыхала первые дни осени. Она скинула с себя капюшон, светлые волосы разметались по накидке, темно-карие глаза лучились какой-то неестественной радостью. Девушка была просто слишком счастлива, она, наконец-то, несмотря на все угрозы мужа, решила погулять. Ну что, что с ней могло случиться? Ровным счетом ничего. По крайней мере, так думала она. Мимо нее прошло несколько солдат, блеща нагрудниками на ярком солнце, под предводительством Феба де Шатопера, ныне женатого на Флер-де-Лис. Он лишь мельком взглянул на девушку и продолжил свою болтовню со своими дружками о новых жрицах любви в Валь д'амуре. Девушка легко засмеялась и быстро побежала по брусчатке. Казалось, она парила. Именно парила, а не летела, не бежала, не плыла. Парила. Остановившись на мосту Арколь, девушка стала разглядывать воду. По ней плыли некоторые листочки, оторвавшиеся от стайки, лежащей на земле. Отражалось все: небо, чистое-чистое, совершенное, даже без малейших намеков на заплутавшее где-нибудь облачко, солнце, висящее так высоко и казавшееся одновременно таким близким, некоторые деревья, шумевшие оставшейся листвой на ветру, сам мост, такой большой и грузный, но в то же время, такой устойчивый и надежный, и сама девушка. Золотистые локоны, рассыпавшиеся по плечам, сверкали в лучах яркого осеннего солнца. Темные глаза, будто пучины, казалось, втягивали в себя свет. Руки девушки, такие изящные и красивые, опирались на перила моста, казалось, которые поддерживают ее маленькое, хрупкое тельце.