Первый снег

***

Меч у начальника стражи был слишком приметным, но выбора не было. Пришлось взять, поскольку мое изъятое при задержании оружие хранилось у стражников. Но воспользоваться им не пришлось: одного встретившегося воина обошли стороной, дождавшись, когда он отвлечется на пересменку, караульных у ворот, спокойно прогуливающихся взад и вперед, получилось оглушить ударом ребра ладони по шее сзади. Майко, все это время прятавшаяся в ближайших кустах, удивленно следила за моей работой и явно копила ко мне вопросы. Она не глупа, заметила, что я подозрительно бесшумен и не машу налево и направо добытым мечом, клинок которого сразу предательски сверкнул бы при лунном свете. Мы, синоби — крадущиеся, мастера тишины. Если есть возможность исчезнуть в темноте без следов в виде трупов, так и поступит настоящий ниндзя. Многие годы уходят только на осознание того, что данная от природы физическая сила должна контролироваться, необходимо бороться с алчным желанием пустить кровь при столкновении с противником. Мы не самураи, нам претит открытый честный бой. Оглушить, запутать следы и бежать — это наш способ вести войну. Однако, несмотря на явное любопытство, как только вышли на улицу, Мэй в первую очередь поинтересовалась, глядя на кровавое пятно на боку, не ранен ли я. На увлекательную историю о моём грандиозном провале операции времени не было. Я поторопил её: максимум через час город будет окружен и будет не уйти. Недолго думая, швырнул меч в кусты. Жалко, хороший, с качественным лезвием, лёгкий, но не до сожаления теперь. — Зачем ты это сделал? — девушка уставилась на меня так, будто я только что ключ от собственной тюремной камеры выкинул. Наверное, в ее представлении все герои ходят с оружием. Что ж, красивая, синоби и без меча опасны, если руки не держат кандалы. — Майко, я что, похож на человека, у которого есть деньги на такое оружие? Она, кажется, несильно обиделась, но, отрицательно покачав головой, надула бледные губы. Пришлось растолковать, что такой меч — яркая примета, с ней далеко не уйти. Однако мои разумные доводы, как выяснилось, её вообще не заинтересовали: — Я больше не майко, — в тёмных глазах полыхнул пожар. Гордая. Сообщила мне об этом нарочно, чтобы поставить на место. Теперь передо мной не просто беззащитная девочка, а прошедшая обряд женщина. Это не могло не вызвать уважения. Но для меня в ней совершенно ничего не изменилось. Как была наивная и добрая душа, такой и осталась. Да, набралась решимости, и только. — Не только у меня насыщенные дни выдались, как я погляжу, — моя ухмылка заставила ее нахмуриться. Улицы в такое время суток тихи и безлюдны, так что вдруг разразившийся душераздирающий гонг, возвещавший округу о тревоге, слышно было отовсюду. Недооценил я ротозеев: быстро отреагировали на побег. Будь я один, я бы уже был далеко отсюда, но очаровательный напарник сильно затормаживал все действие. Думать, думать, думать. Как покинуть город? Небо было явно на нашей стороне сегодня: густые тучи пожирали луну. Теней не будет. Гейша терпеливо наблюдала за тем, как я размышляю и старалась не мешать. Ей ничего не оставалось, кроме как довериться мне. Повезло ей, что синоби именно на тайном перемещении и специализируются. — Тебя сильно ищут? — тут и гадать нечего. Не от хорошей же жизни теперь уже гейша отправилась вытаскивать из-за решётки пленного бандита. Наивное мышление верно ей подсказало, что только преступник поможет скрыть следы. Девушка кивнула с тревогой в глазах. Что же ты натворила, интересно, юная бывшая майко? Хотел сострить на тему обряда, во время которого случайно задушила от любви своего первого мужчину, но вовремя закрыл рот: — Меня считают ведьмой, — признание далось Мэй с таким трудом, что она едва произнесла его. Час от часу не легче. — Но я не ведьма! — тут же резко добавила гейша, словно я что-то успел спросить. — Тогда в чем проблема? Я действительно растерялся. Ладно, всякого могут люди насочинять, лишь бы очернить человека. Но не бежать же из города из-за каждого глупого слуха. — Дело в том, что… — она вдруг закашлялась. Простыла или нервничает? — Мою наставницу убили. Обвиняют меня. Теперь понятно. В школы гейш девушки попадают словно в другие семьи, под крыло своих наставниц. Опытные женщины становятся своим ученицам практически матерями, проводницами в новый мир. Представляю, как трудно было Мэй принять смерть столько близкого человека. Я знаю это не понаслышке… А уж тем более когда тебя самого считают виновным в совершенном преступлении. Девушка едва перешла за черту взросления и еще не обрела своего покровителя, который смог бы ее уберечь от позора. Ей больше не к кому было идти, кроме как ко мне. Я, видимо, в ее представлении олицетворял физическую силу, а значит защиту. От осознания, насколько ответственно данное мной обещание, я предложил гейше сначала проводить ее, а лишь затем покидать город самому. Однако выяснилось, что Мэй уже пробовала уйти в одиночку, но столкнулась на выезде с солдатами, которые проверяли всех, кто имел женоподобные черты, даже юных мальчишек. Умная. — Тухло, значит, порознь никак, — не то, чтобы мне не приятно было общество такой красивой девушки, но усиление охраны города было плохим знаком. Едва я об этом подумал, как уловил шаги и глухой перезвон доспехов впереди. Схватив Мэй за локоть и не давая ей даже возмутиться моей грубостью, утащил ее на соседнюю улицу. Здесь еще было пусто. Но это ненадолго: еще немного, и вдвоем не уйти. Скоро патрули будут везде. А где их не будет? Правильно. Надо только успеть… — Ты какие игры любишь? — раздумывая над различными способами побега, спросил я мимоходом у Мэй, следуя в квартал богачей. Давненько я там не бывал. Лишь бы не изменилось там ничего. Еле успевающая за моей быстрой ходьбой девушка с упоением перечислила всякую девчачью белиберду. Меня такие подробности мало интересовали. Развитые воображение и изящность никак не помогут в сложившейся ситуации. Но, конечно, никакими физическими упражнениями майко себя не утруждают, глупо было спрашивать. Зато будущие актрисы много танцуют, так что, возможно, предстоящий марш-бросок будет ей по силам. - Нести меня не придется, - заверила меня Мэй. Дерзкая. – Я выдержу. Ну что ж, юная гейша, я тебя за язык не тянул. У одного неприметного дома я остановился. Ниндзя славятся своими перевоплощениями. Это один из секретов успеха безупречных операций: выполнить заказ и раствориться в толпе. С таким видом, какой имела девушка, осуществить задуманное мной практически нереально. Оби, огромный пояс, нужно заменить, иначе можно его где-нибудь оставить или зацепиться им, что тоже неприятно. Под свисающей крышей находится тайник. Без труда его выудив, я быстро спрятал за пазуху мешочек с монетами, еще кое-что и предложил гейше пояс от мужского кимоно. Мэй оценивающе посмотрела на меня, но спорить не стала, лишь попросила отвернуться. Скромная. Хоть подсмотреть хотелось, я сдержался. Притягательная близость юного тела могла напрочь убить рабочий настрой. А мне нельзя было отвлекаться от судорожных мыслей о том, каким путем все же лучше убраться отсюда. В конце концов, я обещал вывести Мэй из города. Синоби мало знакомы понятия чести, но я своему слову верен. Петляющие крохотные улочки наконец вывели нас в Верхний квартал. Жизнь в таком роскошном районе могла себе позволить лишь знать. Следуя вдоль богатых домов, невольно задумался о справедливости этого мира. Те, кому дано все, не отличаются чистотой помыслов, а иной бродяга оказывается душевным парнем, готовым отдать последнюю рубаху. Но нужен мне был особенный дом. Его хорошо знали люди, у которых нелады с законом. Это было огромное, окруженное забором, здание с изогнутой крышей, которое мрачно смотрело в ночь темными окнами. В его дворе находилась конюшня, прославленная в узких кругах своим подземным ходом. Хозяин этого дома тщательно скрывал от властей, что занимается контрабандой, но был готов предоставлять его собратьям по криминалу. Нашему клану об этом тайном месте стало известно случайно, но теперь он был нашим шансом на незаметное исчезновение из города. Даже не припомню, когда в последний раз пользовался этим способом. Обычно операции в городе проходили успешно и не требовалось таких экстренных мер. Забор был внушительный. Мэй окинула его взглядом и с явным сомнением в своих силах посмотрела на меня. Ее прежняя решимость таяла на глазах. — Я залезу и подам тебе руку, — успокоил я ее. Для меня такие высоты не преграда. Ловко зацепившись за край левой рукой, большой палец которой удалось благодаря гейше сберечь, я подтянулся и забрался наверх. В кромешной темноте на всякий случай осмотрелся, но не заметил ничего тревожного. Охрана у дома хоть и хорошая, но, видимо, тоже имеет слабость перед сном. Девушка схватилась за меня, как за последнюю надежду на выживание. Нежная ее ладонь оказалась удивительно сильной. В бывшей майко удивительным образом встретились беззащитность и твердый дух. Это не могло не тронуть. Но несмотря на легкий вес Мэй, подтягивая ее за собой ввысь, я вдруг ощутил, как бок остро заныл. Только этого не хватало. Совсем не вовремя для старой раны. Впереди еще длинный путь, нужно было приказать себе ничего не чувствовать. С трудом, стиснув зубы, спрыгнул вниз почти бесшумно и помог спуститься гейше. Она была словно лебединое перо: нежное, изящное. Когда в последний раз я держал на руках девушку? Не припомню даже, но ощущения невероятно приятные. Укрываясь за зарослями, тихо прошли к конюшне. Нам просто несказанно сегодня везло: ни одного болвана с оружием вокруг. В такую удачу всегда верится с трудом, из опыта работы точно знаю: подозрительная тишина чревата катастрофой. И точно: едва я попытался открыть ворота, чтобы проникнуть внутрь, я услышал вдалеке, в глубине сада, одинокие шаги и бряцанье доспехов.