Первый снег

      Едва мы вошли, бывший самурай кинулся ей на встречу чуть ли не с распростертыми объятиями. Что-то у него слишком длинные руки, укоротить бы. Скользнув по мне презрительным взглядом красных глаз, он произнес тихо, но так, чтобы мы, раздеваясь, услышали: — Тебе не стоит оставаться наедине с синоби.       Мы с Сатоши, как по команде, одновременно приподняли брови и невольно посмотрели на Мэй. Неужели рассказала ему, раскрыла нашу тайну? Кем он для нее должен быть, чтобы она поделилась подобной информацией? Эти мысли даже на мгновение затмили во мне злость от предостережения, что таким, как я, доверять нельзя. — Она ничего не говорила, — опережая наши вопросы, пояснил благородный муж, вставая рядом с девушкой, которая было собралась оправдываться. — Не трудно догадаться. Это он про мою подлую уловку. — Все в порядке, — уже не майко коротко улыбнулась мужчине. Но и не стала опровергать, что рядом со мной опасно находиться. Может, нарочно, а, может, не думала, что я замечу. А я заметил.       Мэй заставила нас сесть в круг около зажженного очага. Я был недоволен до крайней степени, потому что сама девушка заняла позицию между мной и ронином. Едва сдержался, чтобы не поменять его на Сатоши. Уж лучше внук Чонгана, чем чужак.       Когда закипела вода, я помог гейше, уверенно хозяйничающей в доме, разлить всем чай. Слава богам, обошлись без объединяющего чаепития из одной чаши. Неведьме явно хотелось нас сблизить, но, видимо, она не рисковала вводить традиции, понимая, что лично я к этому морально не готов, исподлобья следя за каждым движением бывшего самурая. Не нравилось мне, что время от времени она посматривала на него, словно ища в нем поддержку. Что ты нашла в нем, красивая? Ронин, к слову, отвечал мне тем же: я всем телом ощущал на себе его колкие взгляды. Особенно пристально он изучал мои глаза. Я его заметно раздражал своим присутствием. Что ж, это взаимно. — Когда он уйдет? — холодно поинтересовался я. Тут и так достаточно лишних глаз любопытного Сатоши, мирно распивающего горячий напиток. Острое лицо ронина вытянулось еще больше: — Я никуда не собираюсь уходить. — Куда же ты денешься, глупый. Я не планирую давать тебе снова ночевать рядом с ней в одном доме. — Кадзу, Масамунэ — друг, — словно ей было за меня стыдно, нахмурилась Мэй, отвлекшись от чая, согревающего замерзшие ладони. А затем вдруг многозначительно посмотрела на меня. — Он даже не осудил меня за камень, который я попросила продать…       Мне впервые в жизни стало неловко. Кто же знал, что так сложится судьба. Хотел, как лучше, а вышло, как обычно. Даже не представляю, как было стыдно девушке, когда она узнала, откуда взялась драгоценность. Что ж, надо отдать должное благородству бывшего самурая: он ведь мог сдать ее властям как воровку. Ладно, добрый, живи пока. Так и не дождавшись от меня благодарности человеку с холодным лицом, гейша продолжила: — И еще он спас меня. «Спас»?! В сердце больно кольнуло. — В тот день, — осторожно, словно догадываясь, как я себя чувствую, начала Мэй, периодически оборачиваясь на своего нового друга, — когда я сильно испугалась…       Она не договорила и посмотрела прямо в мои глаза с явной тоской во взгляде. Бедная моя, прости, что тебе пришлось увидеть подобное. Прости, что дал исчезнуть. Я должен был тебя защитить, а не кто-то другой. На секунду мне показалось, что прекрасная неведьма прочла мои мысли, потому что улыбнулась чему-то еле уловимо и продолжила: — Неподалеку от Окугами я встретилась с бандитами у постоялого двора, — ее взгляд ускользнул от меня в пол. Я от злости сжал кулаки с силой, что остался след от ногтей на ладони: — Они все мертвы? — В ответе я почти не сомневался: ронин, надо признать, неплохо владеет оружием. Но если бы остался хоть один живой, и я мог бы сейчас его разыскать, я был бы благодарен судьбе за шанс оправдаться перед моей гейшей. — Мы их связали и оставили на дороге, — произнесла Мэй испуганно, будто от самого упоминания смерти ей становилось не по себе. Конечно, после такого зрелища, устроенного мной, наверное, девушка и вправду боялась мертвых.       Я ушам своим не поверил: — Ты что, с кучкой разбойников не справился? — Словно сюрикен, метнул я в него взгляд. Нежная, зачем тебе этот немощный защитник?!       Масамунэ вдруг аккуратно, даже изящно коснулся ее рукава, словно подбадривая, а затем поднял на меня холодные глаза. Он прекрасно знал, что я вижу каждое его движение и явно нарочно злил меня: — Я не убиваю людей без необходимости. — В отличие от меня, понятно. Слишком разговорчивый, зря тебе не перерезал глотку.       Пообещав себе внутри, что разберусь с ним позже, я перевел взгляд обратно на девушку, которая с напряжением в лице наблюдала за нашей перепалкой. Я попытался прочесть в ее лице, рассказала ли ему о том, что случилось между нами перед разлукой или он выдал очередное стереотипное мнение о наемниках, но Мэй думала, казалось, о чем-то другом. — Он помог мне, проводил до деревни… — продолжила она, убедившись, что наша холодная война вошла в фазу перебрасывания острыми взглядами. — А после Масамунэ, ищущий своего врага, предложил вернуться сюда, чтобы убить того они, который искал меня под видом начальника городской стражи.       Мэй коротко пересказала, как происходил поиск этого злобного духа, и у меня кровь в жилах стыла от ужасающих подробностей. Оказывается, эта хрупкая девочка, которая смотрит на мир чистым взглядом темных глаз, в этой операции играла роль живой приманки. — Ты подверг ее угрозе! — С нее спроса никакого: нежная и ранимая душа даже не в состоянии была оценить степень опасности, которая ей грозила. А вот опытный бывший самурай прекрасно понимал, на что идет. От злости я даже на ноги подскочил. — Что было бы, безумный, если бы ты не успел?! Ронин окинул меня спокойным взглядом, оставаясь на месте: — Я бы не позволил причинить ей боль. — Как же он раздражал своим хладнокровием.       Сатоши дернул меня за кимоно, отвлекая от испепеляющего взгляда на Масамунэ и заставляя сесть обратно. Интересно, чью бы сторону он принял, если бы я все-таки попытался убить этого благородного господина, который явно преследовал иные цели, чем просто помощь слабой девушке. — Мы решили обратиться за помощью к друзьям Мэй, — «Мы»? Нет никакого «мы». Есть я и она. -... , когда поняли, что у Такумы Годо были покровители, и в деле появляются уже не только они, но и рейки и даже некий Привратник, которому они все подчиняются, — произнес бывший самурай, выкладывая на стол кошель, приятно позвякивающий, а затем удивил меня окончательно, неожиданно серьезно взглянув на нас с Сатоши. — Раз уж вы синоби, я делаю вам заказ.       Самураи, нынешние и бывшие, — особая каста нашей Империи. Это верные псы при своем господине, который спускает их с цепи ради своей выгоды и потехи. Был, правда, один нюанс: это были породистые псы, которые, получив прекрасное образование и воспитание, мнили себя благородными и не желали копаться в мусоре и грязи. Когда хозяин отправлял их выполнить задание, которое, как они считали, могло запачкать их прекрасные белые руки, предназначенные исключительно для катаны и лука, самураи обращались к таким, как я. Синоби же никогда не гнушается тяжелой и кровавой работы, особенно если названа достойная цена вопроса.       Внук Чонгана деловито кошель поднял со стола, подбросил вверх пару раз, по весу прикидывая, во сколько нашу службу оценивает бывший самурай: — Надо найти информацию на Годо и его защитников? — Масамунэ в ответ кивнул, и Сатоши, прищурившись, хитро улыбнулся. —Думаю, справимся.       Я к этим деньгам не притронусь и пальцем не пошевелю ради ронина. Я наемник, и могу выбирать себе заказчика. И данный мне категорически не нравился. Встреться мы с ним при других обстоятельствах, я бы взял заказ: у него явно достаточно оплатить мои дорогостоящие услуги, а сейчас — увольте. Мог бы — встал бы и ушел.       Но для Мэй я был готов достать дружков мертвого командира из-под земли и вытрясти из них любую информацию, раз уж самого Такуму, преследовавшего гейшу, мне в живых не оставили. Вот только я, видимо, в отличие от бывшего самурая, корень проблемы видел в другом: зачищать надо не только со стороны Годо, но и в самом городе, где начались беды девушки. Одно устранение верхушки не решит проблем с основанием: рейки, они и прочая нечисть будут получать сведения о ее перемещениях до тех пор, пока есть люди, которые ее знают и могут навести на след. Сколько бы она ни убегала, ее все равно найдут. Я не колдун, не умею убивать волшебные существа, но зато знаю, как заставить навсегда молчать тех, кто может предать юную гейшу. Таидзо Хори, ты думаешь, про тебя все забыли? Нет, я про тебя помню.       Неведьма должна была бы радоваться, что мы с Масамунэ сработались, но почему-то ее лицо становилось только напряженнее с каждым мгновением, пока она смотрела на огонь. Я уже собрался поинтересоваться, что ее тревожит, как вдруг Мэй решительно сама взглянула на меня: — Сколько будет стоить убийство?       Меня всего передернуло. Что ты задумала, красивая? Об убийствах в этой компании должно думать только мужчинам. — Чье? — Меня даже собственный глухой голос напугал, не то что ее взбудораженный вид. — Привратника, или его поиски… — Мысли девушки явно путались, и она никак не могла сформулировать свой вопрос. Глаза ее засияли огнем. — Сколько будет стоить помощь в убийстве Привратника? Вы же можете найти кого угодно, я хочу сделать заказ…       Я онемел, нахмурившись. Зачем так стремишься умереть, нежная? Конечно, она не понимала, что говорит. И у нее перед глазами, как у меня, не было картин, как в кипятке заживо варят попавшихся в руки армии сегуна. Не могла она сама до такого бреда додуматься: точно помогли. Я невольно перевел злой взгляд на Масамунэ, который, похоже, одобрял мысли девушки. По крайней мере, она, обернувшись на него, получила от него улыбку, в отличие от меня, от которого будущая актриса не дождалась даже поддержки в глазах. — Есть какие-то «врата», какой-то «Привратник», ему что-то нужно, — размышлял Сатоши, отставив в сторону мешок с деньгами ронина. Ты что, бестолковый, всерьез обдумываешь это предложение? — Ты хочешь, чтобы мы влезли во что-то непонятное… За просто так? — У меня есть деньги, — ронин точно поддерживал эту глупую затею. — Я помогу ей оплатить ваши услуги. К тому же, у меня свои счеты, и я много знаю об этих существах.       Мэй с надеждой посмотрела на меня, словно меня такие слова должны были заставить передумать. Нет, нежная, никакой звон монет не заменит мне тебя живую. Я синоби, но еще я мужчина, в груди которого проснулись доселе неведомые чувства. Понимая, что она теперь не успокоится, пока не услышит моего мнения, я тронул ее за локоть: — Поговорим? — девушка обрадованно кивнула и развернулась ко мне всем корпусом. Но у меня не было никакого желания обсуждать подобные вопросы при человеке, который явно запудрил ей мозг. — Наедине.       Я решительно направился в соседнюю комнату, в которой, видимо, и жила девушка. Через пару мгновений за мной последовали тихие шаги.       Сколько же проблем от этого ронина. Я был ему благодарен, что не бросил девушку в беде, что не отдал под суд, но на этом — достаточно. Он слишком был влиятельным, имел власть над незрелой психикой юной девушки и умело этим пользовался. Как бывший самурай, который наверняка имел дело с синоби, Масамунэ прекрасно знал, что бывает, если задание проваливается. Неужели он желал ей подобной судьбы? И это еще при условии, что на этом пути какой-нибудь озлобленный дух не заберет ее душу. Еще не известно, желал ли смерти Мэй пресловутый Привратник, по приказу которого ищут кицунэ и который может оказаться близким к престолу, а вот то, что при провале задания ни один дайме ее не пощадит, — факт.       Как только девушка зашла за перегородку, она удивленно посмотрела на меня, недовольно скрестившего руки. Похоже, гейша и вправду не осознавала всей степени опасности: — Ты соображаешь, о чем просишь? — я от злости даже выражения перестал выбирать, от чего Мэй явно тушевалась, не понимая моего напора. — Кого ты слушаешь? Ронин все равно не жилец. Хочешь разделить его учесть и погибнуть от меча? Хорошенькое личико удивленно моргнуло: — И это — в лучшем случае. В худшем — сварят в кипятке со мной на пару, — нагнетал я нарочно, чтобы достучаться до очаровательной головки. В какой-то момент, похоже, даже переусердствовал, потому что Мэй вздрогнула, видимо, представив эту картинку. — Если ты сделаешь заказ клану, то потом будешь нести ответственность вместе с нами.       Бывшая майко опустила глаза в пол, стараясь избегать моего злого взгляда. Но ее решимость, несмотря на все мои слова, никуда не улетучилась. Какое-то время она помолчала, а затем вновь взглянула на меня в упор. — Я разговаривала с рейки. Меня не перестанут искать… — Сильная маленькая девочка с трудом расправила плечи. Я хотел было ее перебить, но от ее уверенного взгляда смолк.- Привратник убивает всех, с кем я была близка, чтобы добраться до меня. Госпожа Чико, моя наставница Сумико…       Она говорила с таким надрывом, что я невольно проникся особым уважением к ней. Столько бед свалилось на эти хрупкие плечи, а девушка даже не плакала, стараясь вынести эту ношу в одиночку. За что ей это все? — Я не могу больше прятаться, Кадзу, — ее тонкая рука тронула мой рукав, будто нуждалась именно в моей поддержке. Глаза Мэй смотрели в самую мою душу сквозь черные зрачки. — Привратник убил мою маму. Я должна отомстить…       Я долго ждал этого дня. Осматривая себя в отражении горного озера, я не видел больше перед собой загнанного мальчишку, сына рыбака, который сильно отличался от местных юных синоби. Теперь на меня с водной глади смотрели глаза убийцы: злые, ледяные, как сама вода, бегущая с вершины горы.       Неделю назад я впервые выполнил заказ, и меня признали «крадущимся», своим, с чем поздравил, по традиции, каждый член клана.       Смерть, оказывается, бывает приятной. По крайней мере, для того, кто управляет ее рукой. Я принес гибель одному вору, повадившемуся грабить богатого чиновника, и даже чувствовал себя спасителем, вершителем правосудия. Меня даже не вырвало в момент пересечения ножом горла, о чем предостерегали учителя: вид свежей крови, ее запах — меня совершенно не тронули. К тому же, и делать почти ничего не пришлось: пара бесшумных шагов по полу дома в полной темноте за пьяным воришкой, потерявшим всякую бдительность после награбленного, — и в одной из комнат остался лишь труп. Даже наоборот, мне было интересно и забавно.       Впрочем, так было скорее всего потому, что я расценивал данное задание исключительно как очередную тренировку, просто в этот раз вместо мешка с песком был живой человек. Уверяю вас, режется мешковина так же славно, как и кожа. Если не думать, то и вовсе можно не заметить разницы.       Мой же настоящий первый бой был только впереди. Получив опыт на настоящей жертве, я чувствовал себя гораздо увереннее и был готов совершить то, о чем думалось по ночам в те редкие моменты, когда не хотелось кричать от боли. Я жаждал мести, мечтал вновь увидеть те злые глаза в прорези шлема, которые видели, как умирают мои родители.       Теперь наши глаза стали одинаковыми. И битва будет на равных: у того самого воришки в закромах мне удалось найти трофейную катану, которую я прихватил с собой. Сегодня утром местный кузнец вручил мне перекованный в ниндзя-то меч. Идеальное тонкое лезвие, которое было короче своей предшественницы, теперь должно быть опробовано в действии.       Я долго искал самурая из своего прошлого, точно зная его имя. Однако, когда наконец ниточки вывели меня к месту его обиталища, я под видом больного нищего, который, упав под забором и сгорая от нетерпения, попросил у хозяйской дочери воды, выведал, что в доме траур: вчера умер мой враг.       Жизнь на долгие годы перестала для меня иметь смысл.       Когда-то я был на месте Мэй: внутри меня тоже жило сжигающее изнутри желание сравнять счеты. Маленькой, тонкой девочке, умеющей лишь разливать чай и танцевать, в такой войне внутри себя одной не выстоять и трудно не сломаться. Нужно пройти те муки, что я, чтобы спокойно убивать и день за днем ждать встречи со своим злейшим врагом. — Мне нужна помощь клана, чтобы остановить Привратника, — ее глаза все еще смотрели на меня в ожидании, своей решимостью растапливая мою злость. Я уже почти не сопротивлялся, хотя обязан был ее предостеречь: — Криво все, красивая, не о том думаешь. Девушка вдруг строго нахмурилась: — О том, Кадзу. Вокруг меня столько смертей… — Она нервно коснулась своей изящной шеи. — Если я буду все время сбегать и прятаться, зная, что из-за меня гибнут люди, я сама зарежусь от тоски. Я тоже сдвинул брови к переносице. Даже не хочу слушать такие глупости: — Твои мысли или любителя сэппуку? — общество ронина явно ей не шло на пользу. Каких еще бредовых идей он успел ей подкинуть, пока меня не было? Этому цветку сакуры должно цвести и радовать глаза таких заблудших душ, как наши, а не следовать их примеру. — Масамунэ здесь не причем, — гейше явно не понравился тон, в котором я упомянул про ее нового друга. — Я так думаю и так чувствую.       Мне ничего не оставалось, кроме как промолчать в ответ. Явно же: втемяшила себе эту дурь в хорошенькую головку, и теперь не остановится, будет тонуть и барахтаться своими пушистыми лапками, хотя ее станут тянуть на дно. Оставалось лишь решить, идти вслед за ней по опасному пути, поддаться на уговоры, или отойти в сторону, не давая ей совершать ошибки, ведь если просто увезти ее в деревню, спрятать там, промыть мозг от всякой дряни, можно будет не бояться за то, что я однажды увижу ее хладный труп. Пусть ронин идет себе своей мстительной дорогой, убивает нечисть в свое удовольствие, не затуманивая разум Мэй. — Спасибо, — вдруг отвлек меня от мыслей тихий ласковый голос. Я невольно удивленно приподнял бровь. Она же не знает моих планов, за что благодарность? — Спасибо, что беспокоишься обо мне, — неведьма лукаво улыбнулась, взглянув на меня снизу вверх. Нет-нет, ласковая, опять этот хитрый приём… Заметив, как я напряженно всматриваюсь в ее черты, будто ожидаю нового подвоха, она приблизилась и обняла, смягчая меня за мгновение. Коварная лисица, нельзя же так откровенно пользоваться своими чарами. — Ты поможешь?       Ну как я могу отказать, когда меня касаются эти руки? Не знаю, о чем нужно меня попросить, чтобы я смог здраво рассуждать. Да и, если быть честным, я хорошо понимал мотивы Мэй. На ее бы месте я бы вел себя так же. — Я — да, — пользуясь тем, как девушка опасно близка, я положил свою голову на ее макушку, прижавшись щекой к темным волосам, от которых пахло свежестью зимы. В душе теплом разлилась нежность, но я старался держать свой голос твердым. — Но за клан решает Такао.       И это было правдой. Не представляю, что услышу, когда скажу дзёнину о таком заказе, но приложу все усилия, чтобы перевесить чашу решения в нашу сторону. В конце концов, среди «крадущихся» у меня есть если не друзья, то, по крайней мере, единомышленники. Сатоши не откажет, хоть и будет бурчать. Хонг… Значит, буду у них в долгу, ничего страшного. Если меня за это наградят хотя бы такими объятиями, я готов, ведь в моей жизни теперь нет ничего важнее, чем безопасность Мэй. Хорошо бы лично Привратнику глотку перерезать и наконец-то подарить ей покой.       Когда мы вернулись, внук Чонгана уже заканчивал вторую чашу чая. Проследив за тем, как в начале из-за перегородки вышла девушка, аккуратно приглаживая волосы, а затем — я с задумчивым взглядом, он ехидно усмехнулся: — Я смотрю, тебя переубедили. — Мерзкий издеватель.       Я исподлобья посмотрел на него. Нет, не переубедили, а вынудили, нажав на мою единственную болевую точку. Я все еще считал опасным связываться с кланом контрактом, который Такао, если решится, точно заставит гейшу подписать, но оставлять в беде Мэй наедине с бывшим самураем больше не входило в мои планы. — Устроим им встречу с дзёнином, — ответил я, опережая очередную порцию издёвок и веселых взглядов в сторону меня и девушки. — Но не в деревне. Чужакам туда нельзя.       Последние слова были адресованы ронину, который это понял, и спокойно кивнул, принимая правила игры. Благородный какой, твоего мнения никто и не спрашивал, это была констатация факта. — Раз все решено, я спать, — прерывая наш с Масамунэ напряженный обмен колкими взглядами, произнес Сатоши, потягиваясь до хруста в позвоночнике. — Устал ужасно. Где можно лечь?       Бывший самурай охотно поднялся со своего места, помогая Мэй с посудой, которая суетилась так, будто в доме были дорогие гости, а затем показал нам свою комнату, в которой вполне можно было устроиться втроем, раскатав циновки на полу. Наблюдая за тем, как ронин укладывается на своем футоне, потомственный синоби шепнул мне: — Ты под бочок к нему ляжешь? — даже без света фонаря было заметна его издевательски хитрая ухмылка. Получив вместо ответа тычок в спину, Сатоши рассмеялся и стал размещаться ровно между нами, а через пару минут в полной темноте уже послышалось его сопение.       Ронин тоже довольно быстро уснул, видимо, измотанный ночными происшествиями.       Не спалось только мне. На следующее утро нужно будет покидать город, пока не хватились настоящего помощника судьи, да и медлить с Привратником, если ситуация действительно серьезная, не имело смысла. Я убедился в том, что дом погрузился в сон, и тихо вышел в общую комнату, где буквально час назад пили чай. Не удержался, и бесшумно проскользнул к перегородке, ведущей в комнату очаровательной неведьмы. Девушка ворочалась с боку на бок, видимо, мучаясь страшными видениями. Бедная, сколько тревог ей достается. Борясь с желанием прикоснуться к ней, успокоить, я напомнил себе, что меня еще ждет работа, которую надо выполнять с холодным рассудком и пока не наступил рассвет.       Тот, кто начал череду проблем, должен быть устранен. Она ждала от меня помощи, надеялась, что я приведу с поля кого-нибудь из взрослых, кто спасет ее, а я, как трус, выглядывал из-за корзинок и трясся от страха…. Я не могу вернуть мать, но зато в силах наказать того, кто взял против воли девочку, у которой выбора в жизни не было.       Я уже вышел на улицу, обдумывая, где буду искать свою жертву, и решил начать с местных кабаков, в которых наверняка найдутся информаторы, как вдруг меня позвал взволнованный голос Мэй, силуэт которой в слабом свете звезд возник из-за створки с тыльной стороны дома: — Ты куда? — Я впал в ступор, удивленно приподнимая бровь. Вот уж не ожидал, что она может проснуться и услышать, что я ушел. С другой стороны, приятно, что интересуется. Нужно было что-то срочно придумать, не раскрывая истинных намерений, от которых девушка наверняка станет отговаривать. Но, пойманный врасплох, я туго соображал, напрасно морща лоб.       Воспользовавшись моим замешательством, девушка, накинув теплую одежду, вдруг тоже покинула дом и приблизилась ко мне, резанув болью в глазах. — Снова убегаешь?..