Первый снег

      Я ползу по крыше дома. Медленно, почти перетекая по ней, как капли дождя. Луна скрылась за облаками, и мне нужно торопиться, пока небо на моей стороне. Тот, кто знал, где искать самурая Араи, спал в те мгновения крепким сном так громко, что слышно было даже на улице. Он друг, приятель, разделивший тяготы службы с убийцей моих родителей, а для меня — бессердечное существо, которое только и умеет что проливать кровь безоружных.       Заметив движение у створки дома, замираю и только осторожно приподнимаю голову. Вышел слуга с факелом, вмиг осветившим двор. Мальчишка совсем юный, чуть старше меня, когда самураи напали на деревню. Не время ему умирать, а ждать мне некогда. Невольно цокаю языком от досады, и парнишка, уловив чужеродный звук в ночной тишине, оборачивается в сторону меня, подняв темноволосую голову. Недолго думая, беззвучно падаю на живот и затихаю. Не убью его, жалко.       Жду еще пару минут, с опаской поглядывая на коварную луну, а затем осторожно привстаю на колени. Свет от факела удалился куда-то в глубь хозяйственных построек. Тухло. Заметит меня — поднимет панику, стражи полно: поймать не поймают, но цели не достигну. Придется. Я скатываюсь с крыши и, перевернувшись в полете, уверенно приземляюсь на ноги. Слышится какая-то возня со стороны сарая. Тенью проскальзываю за ближайшее дерево, а оттуда — к источнику звуков.       Мальчик был так занят, что зря я переживал: даже если бы я просто прошел мимо, он бы не оторвался от увлекательного процесса. Стыдно говорить: поедал сладости хозяйские, загребая их полными горстями за щеки, прямо из огромных корзин, которые вчера привез какой-то суровый мужчина с ярмарки. Маленький дурачок. Я даже заулыбался. Хорошо, что темно и не видит никто из своих. Успокоившись, я уже повернулся было, чтобы вернуться к задуманному, как вдруг меня резко поймали за предплечье железной хваткой.       Два легких движения, даже без сопровождения мыслями, — и в другой руке оказался нож, которым полосонул наугад чуть выше своего уха: откуда-то послышалось тяжелое дыхание, мгновенно сбившееся на предсмертный хрип. Терпеть не могу, когда меня неожиданно хватают за руку: у меня отточена на такое лишь одна реакция.       На меня тут же повалилось грузное тело того самого мужчины, привезшего сладости. Смутно попутно припомнил, что он, кажется, заведует кухней в доме, и, видимо, сначала собирался напугать не меня, а того парнишку, который шумел в сарае. Машинально подхватив падающего мертвеца, я постарался сделать все, чтобы не издавать лишних звуков. Но было поздно. В буквально следующее мгновение из постройки выглянуло перепуганное лицо мальчишки. Наши глаза встретились…       С усилием надавив на его горло в районе кадыка, от чего Араи по инерции тяжело сглотнул, я легко вывернул ему запястье руки, все еще державшей меня, рывком дернулся и опрокинул его на землю, приставив нож снова к шее. Какой прекрасный момент. Полоска красная на шее — и все. Даже оправдание в глазах неведьмы будет. От соблазна одним движением решить сразу несколько проблем даже пальцы крепче сжали рукоять.       Сознание еще не сконцентрировалось на происходящем, но первыми были странные мысли. Неужели он решился просто убить меня во сне? Настолько ревнив и наивен? Даже я на него не набросился, хотя, кажется, владею своими эмоциями хуже него. Или, может, преследовал какие-то иные цели? Другого выхода, кроме как выяснить, допросив его, у меня не было.       Однако, пока я медлил, решая судьбу своего соперника, от шума неожиданно проснулась Мэй, которая в темноте, ничего не понимающая, видимо, сонно потирала глаза и пыталась понять, куда я исчез. — Успокойся, синоби, — показав свои свободные руки без оружия, шепотом произнес вдруг ронин, который не стал даже оказывать сопротивления. Видимо, в легкости движений и быстроте реакции он мне все же уступал. — Вдалеке слышны голоса и звуки приближающихся лошадей.       В это же мгновение девушка шумно охнула, наконец осознав, что происходит. Судя по звукам, она попыталась резко подняться, чтобы нас разнять, но отступилась, споткнувшись об длинные полы своего кимоно, и замерла в нерешительности. — Не переубивайте друг друга, рано еще, — я еще переваривал полученную от Масамунэ информацию и прислушивался к далеким звукам бряцанья доспехов, как меня за шиворот потянул Сатоши, оттаскивая от противника, будто учитель на тренировке. — Это стражники, могут быть проблемы.       Это было правдой: тонкий слух «крадущегося» и бывшего самурая не подводили. Теперь, по крайней мере, становилось понятно, почему погас огонь: опытный воин, Масамунэ прекрасно понимал, что не стоит привлекать к своей персоне лишнее внимание со стороны представителей власти.       Я неохотно оставил в покое ронина и спрятал оружие обратно в рукав под кожаные ленты, намотанные выше кисти. Досадно, что он видел, где я его храню, теперь будет готов, и эффекта внезапности уже не будет. Младший господин Араи, даже не ожидая, что я помогу подняться, встал сам и брезгливо отряхнулся от снега: аристократ внутри него не позволял держать свою одежду в неопрятном состоянии. Даже в таких мелочах мы абсолютно разные. — Давно слышно? — задав вопрос бывшему самураю, я обернулся на гейшу, которая наконец, убедившись, что опасность драки миновала, приблизилась к нам. Ночным зрением, отработанным годами, я увидел, как она испугана. — Нет, есть еще время уйти, — уверенно произнес он в ответ, тоже неплохо ориентируясь в темноте, и начал собирать свои вещи. — Мэй, иди к лошади…       Послушная юная гейша было рванулась к своей кобыле, но я, бережно схватив ее за руку, остановил. Мнение ронина меня интересовало мало, и я посмотрел на Сатоши. Своим в таких делах доверял куда больше. Внук Чонгана решительно покачал головой, всматриваясь вдаль: — Заметят суету, решат, что нам есть, что скрывать. Лучше сделать вид, что уснули, не заметили, как костер потух.       Были бы мы с ним вдвоем или даже пусть втроем с Масамунэ, рискнули бы уйти в лес, хотя с лошадьми такое крайне проблематично. Однако с нами была девушка, пусть и сильная духом, но не привыкшая уходить от преследования. Так что я согласно кивнул на последнее предложение и, повернувшись к гейше, спокойным голосом, чтобы внушить ей, что бояться нечего, произнес: — Ложись обратно, сейчас приду, — времени было, судя по приближающимся звукам, куда меньше, чем рассчитывал бывший самурай, так что нужно было, на всякий случай, успеть подготовиться к встрече неожиданных гостей.       И решив, что Мэй последовала моим словам, я вынул из мешочка сюрикены и стал прятать в свободный рукав металлические «звездочки». В ситуации численного перевеса на стороне врага, лучшего помощника, чем они, не существует. Убить ими сложно, если не попасть в определенные точки на теле, но вот поранить, отвлекая тем самым, — милое дело. Краем глаза заметил, что Сатоши, все еще ряженый, тоже достает оружие из-под своей богатой одежды, в которой драться крайне сложно. За него я спокоен: не пропадет, хоть и движения будут стеснены. А вот за ронина с его катаной и коротким вакидзаси было тревожно: никаких тебе сюрпризов, весь как на ладони для противника. — А если это рейки? — неведьма никуда не ушла и упрямо стояла около меня, следя за тем, как я прячу сюрикены. — Если это за мной?.. — Не бойся, Мэй, — отозвался Масамунэ с холодной улыбкой. — Я сумею его определить и дам знак твоим друзьям. Кажется, им все равно, кому перерезать горло. Я только хмыкнул, дернув щекой. — Он прав, красивая, не уйдет твой рогатый, — я с таким усилием сдерживал себя внутри, что невольно слишком сильно толкнул под ремень на руке сюрикен и поранился. Тонкая струя крови потекла вниз, к ладони, и крупной каплей упала в белый снег. — Это плохой знак, — прошептала едва ли одними губами девушка, глядя на красное пятнышко, но я услышал. Ненавижу такие предвестники перед боем.       Я был безумно благодарен Такао: за столько месяцев первое серьезное дело, да еще и хорошо оплачиваемое: нужно устранить некого Джиро Кривого. Вернувшись в дом от дзёнина, стал спешно собираться. Оружие, как и всегда идеально наточенное, радостно блеснуло, когда я вытащил его из тайников. Разложив перед собой на тряпку сюрикены, решил проверить, помнят ли пальцы свою работу. Подбросил один, второй, покатал по фалангам: руки готовы к меткой работе.       Внезапно в створку постучали. Я никого не ждал и не хотел видеть, так что собирался сделать вид, что вообще дом пуст, но почти сразу дверь отодвинулась. Азуми. Судя по глазам, знает. Не дождавшись приглашения войти, она спокойно прошла в комнату и села на колени возле меня. — Такао сказал, ты работать уходишь. Вот зачем болтает предводитель клана? Или все же надеется нас свести? — Что ты хотела? — стараясь не отвлекаться, я продолжил сборы. Нужно было подготовить одежду, подходящую под местных. Северная провинция отличается от нас, а мне, пока не соберу информацию о жертве, нужно слиться с толпой. — Хотела тебя увидеть перед разлукой, — будто безмятежный, но узнаваемо игривый тон, который вдруг резко оборвался, скатившись в грусть.-Никогда ведь не знаешь, когда прощаешься в последний раз… Я даже невольно обернулся, так и держа в руках темное кимоно из многочисленных сундуков. Что-то новенькое для куноити. Страх? — Ничего со мной не станется, я живучий, — почему-то захотелось если не утешить, то хотя бы заставить успокоиться, чтобы не роняла напрасных слез. Хотя плакала ли когда-нибудь Азуми? Я не видел.       Девушка не ответила, изучая взглядом оружие, лежащее на полу.       Не зная, о чем с ней разговаривать после завершения наших воистину странных отношений, я стал укладывать в мешок одежду, как вдруг заметил, что одна накидка была испорчена: на плотной ткани почти в самом центре спины красовалась широкая дырка. Это от прошлого задания наследство: так полосонули по спине мечом, что еле дополз до дома. И как только я мог забыть ее зашить?       Тяжело вздохнув, я взялся за иголку и нитки. Бедняк бедняком, но не такой же оборванец должен разгуливать по улицам. — Давай я, — с охотой предложила Азуми, увидев у меня в руках швейные принадлежности.- Все-таки такие инструменты больше для девушек.       На ее протянутую руку я только нахмурился. Я пока еще справляюсь с самообслуживанием, да и живу почти всю жизнь один: не привык к чужой помощи.       Куноити приняла мой отказ с достоинством, но никуда не ушла, так и следила, как я аккуратно, стежок за стежком устраняю прореху. Иногда она пыталась мне дать подсказки, но каждый раз останавливала себя, закусив губу. А Азуми бывает, оказывается, сносной.       В один момент, когда почти работа была закончена, я задумался о предстоящем деле и укололся. Не больно, но неприятно, даже больше от собственной невнимательности. Крошечная горошинка крови показалась на мизинце, которую я тут же растер подушечками других пальцев. — Будь осторожнее, — обеспокоенно произнесла девушка, от чего я еще больше отвлекся от занятия и, ощутив, что мне что-то мешается на руке, машинально провел ладонью по ребрам, забывшись, что она вся в крови. Красный след так и остался на кимоно.       Всадники уже приближались, когда я, лежа рядом с Мэй, которую едва ли не колотило от страха, прошептал ей, не зная, как еще успокоить, кроме своего присутствия: — Ты чего боишься? — Вдруг это и правда рейки, вдруг их много, и они вас… — голос у нее срывался, дрожал, будто она вот-вот не удержит подкатывающую к горлу волну слез. — Вдруг из-за меня… Бедная моя.       Судя по звукам, первым ездокам оставалось преодолеть лишь пару-тройку деревьев до нашей полянки. Положив руку под голову, я стал следить, как мелькают ноги лошадей и людей между черными стволами и трепещут на ветру зажженные факелы в руках воинов, и в уме быстро подсчитывать количество противников. Выходило многовато. Не страх — упрямый факт. — Если что-то пойдет не так, беги в лес, прячься, а лучше — оборачивайся лисой, скрывайся, — понимая, что звуки в лесу разносятся на огромные расстояния, я прошептал ей прямо в ушко, от чего девушка заметно вздрогнула, сцепив тонкие руки в замок у груди.-За нас не бойся: ронин все равно собирался умирать, а мы с Сатоши очень живучие.       От воспоминания, что было в прошлый раз, когда я себя так опрометчиво назвал, самого передернуло, но я быстро собрался, переведя взгляд от нежной кожи щек чуть выше, чтобы получше рассмотреть своих будущих соперников. Девять. Не в этот раз, красивая, не в этот. Опять не в этот. Девять — это по три на каждого, ерунда. Лишь бы, правда, не какая-нибудь нечисть, в сражениях с которой опыт у меня почти отсутствовал. Лучше пусть даже четверо или пятеро на меня одного, но обычных смертных, с плотью и кровью, с телами которых я хорошо умею разбираться.

***

      Тем временем наше время пристанище уже наполнилось людьми в доспехах. Делая вид, что мы спали и оказались внезапно разбужены, я, как и Сатоши с Масамунэ, приподнялись со своих мест. Мэй тоже хотела встать, но я остановил ее касанием руки: еще не известно, стоит ли ей показываться. — Доброй ночи, — всеобщее внимание привлек достаточно молодой человек, держащий в одной руке факел. Он, гордо распрямившись, уверенно держался в седле. Опытным взглядом я скользнул по его телу, отметил неплохую, даже дорогую броню. На кожаном поясе обнаружилась злосчастная катана и рядом, как у Араи, вакидзаси. Везет мне на самураев. — Доброй, — ответил Масамунэ, смело выйдя к ним на свет. Свой со своим, конечно, лучше договорится. Я даже решил не встревать, оставаясь, на всякий случай, рядом с девушкой, удачно загораживая ее хрупкое тело от взглядов стражников, которые так и выискивали что-то среди нас. — Чем обязаны? Всадник приветливо улыбнулся, все еще оставаясь верхом: — Я Мамору Хига, — церемонно склонил он голову перед своим собеседником, который ответил взаимностью. - Временно исполняю обязанности начальника городской стражи после трагической гибели Такумы Годо. — Масамунэ Араи, — представился ронин, продолжая традиционные расшаркивания. Терпеть такое не могу. В нашей деревне вся эта чепуха ни к чему, разве что дзёнин подобное практикует. - Что хочет господин Хига?       Самурай показал своим подчиненным, и те, вслед за ним, ловко спешились. Делая вид, что он сильно устал, исполняющий обязанности начальника городской стражи прошелся вперед по нашему лагерю к пепелищу. Я, не выпуская его из виду, тоже подвинулся, оставляя Мэй за своей спиной. Если это и правда злой дух, который охотится за кицунэ, сначала ему придется убить меня. Мышцы руки, сжимающей под длинными рукавами сюрикены, неприятно заныли от перенапряжения. — Погреться, господин Араи, — беззаботно произнес Мамору Хига и задумчиво указал на потушенный огонь. - А что у вас с костром случилось?       Не знаю, заметил ли ронин, а я точно увидел, как временный начальник скользит взглядом не только по потушенному наспех костру. Явно не холод заставил сюда свернуть: что-то искал. — Я уснул, — будто с досадой в голосе ответил Масамунэ. Плохой актер, но кажется, ему поверили, потому что сочувственно закивали. — А теперь дрова сырые, тяжело будет развести новый. — Тогда я вам помогу, — с охотой вызвался самурай и кинул на горелые дрова свой факел. Пламя нехотя занялось, озаряя наш лагерь.       Теперь отвязаться от непрошеных гостей стало невозможным. Ронин поднял на меня глаза, словно спрашивая, что делать, и я немногозначительно кивнул, чтобы продолжал делать вид, что ничего не происходит, хотя на всякий случай пододвинул «звездочки» ближе к краю рукава. Не знаю, справятся ли сюрикены, если это рейки, но лишними не будут. Да и Араи не давал понять, что перед нами нечисть, и Мэй, как ёкай, тоже умеющая их отличать, молча тяжело дышала мне в шею.       В следующее же мгновение, как стало заметно светлее, Мамору Хига осмотрелся теперь уже в открытую и вдруг встретился взглядом с Сатоши, который приподнялся на колени, придерживая рукава. Тоже подготовился к встрече: — Господин Ямагути, и вам доброй ночи, — голос у самурая был совершенно спокойный, уверенный, без капли удивления. Вот, кого он искал.       Лже-помощник судьи приветственно закивал головой и коротко скользнул по мне взглядом. Это был явно какой-то знак, но я не смог его распознать и только вопросительно приподнял бровь, чтобы дал подсказку поконкретнее. — Мы с вами два дня назад виделись, а как будто — вечность, — заулыбался внук Чонгана, убедительно искажая голос.       Теперь понятно: я и не узнал его в таком воинственном одеянии: это был тот самый словоохотливый собеседник, встретившийся нам по дороге в город. Стало чуть спокойнее на душе. Я даже пальцам позволил расслабиться наконец, возвращая остроконечные «звездочки» на место незаметными движениями рук. — Это точно, столько всего произошло, — покивал Хига своему собеседнику.Однако вдруг тон стал чуть холоднее. — В этот раз вы в курсе последних новостей? В душе что-то тихо заскулило. Неужели?       Сатоши, как и полагается в групповой работе, следил за каждым движением моего лица и, быстро прочтя по нему, что я сильно напрягся, плотно сжал губы, но самураю вежливо, почти извиняясь, ответил: — О каких новостях речь? — Сегодня утром умер ваш начальник, господин Хори, — спокойно и безэмоционально произнес временный начальник городской стражи. Внук Чонгана притворно заохал, схватившись за сердце, и спросил, что случилось, хотя глаза у него явно выдавали скорее удивление, чем испуг. Не мигнув, Мамору Хига ответил. — Когда я приехал, лекарь еще был в доме. Он сказал, что господин Хори умер от какой-то странной скоротечной болезни.       Я даже как-то невольно сглотнул. Не должно было быть так все. Не должна была Мэй об этом узнать. Про всю эту плеяду всадников и нахмурившегося ронина, догадавшегося о случившемся, я даже молчу.       Тяжелое, взволнованное дыхание позади меня участилось, вот-вот грозясь скатиться в истерику. Мне даже было страшно обернуться и увидеть ее глаза. Конечно, неведьма все поняла, она умная. — Все мы смертны, — стараясь делать все еще не понимающий вид, произнес, скорбно сложив ладони, Сатоши, но перед этим полоснул меня таким острым взглядом, что я даже физически боль на своем горле ощутил. — Это так, — согласно кивнул самурай и огляделся по сторонам, словно кого-то снова искал. Наши глаза на короткое мгновение столкнулись, словно схлестнувшись взглядами. —Но меня насторожило, что такой молодой крепкий человек вдруг погиб.       Заметив, как я напряженно на него смотрю, Мамору Хига подошел чуть ближе. Его взору невольно открылась девушка, которая все это время пряталась за моей спиной. Удовлетворенно улыбнувшись, исполняющий обязанности командира городской стражи продолжил: — Я поговорил со стражником, дежурившим утром, — Стражник. Ёкай, надо было все-таки его убить. — И он припомнил, как почти с рассветом приходил ваш слуга, господин Ямагути, который помог девушке по имени Йоко принести воды для хозяина…       Стараясь не терять с ним зрительного контакта, я осторожно пальцем пододвинул сюрикены поближе. С утра напортачил, виноват, теперь придется серьезно постараться, чтобы замести следы. — Я отправлял его с бумагами, да, — старался выплыть из ситуации Сатоши, тоже недовольно смотрящий на меня. — Да-да, я знаю, — отмахнулся от него самурай и присел около меня на корточки, вглядываясь в мое лицо с такой усмешкой, что я еле сдержался, чтобы не нанести разящий удар. — Но куда интереснее, что тем же утром вся ваша замечательная компания спешно покинула город. — Вы что, хотите сказать, что мне была выгодна смерть Таидзо Хори? — будто оскорбленный, возмутился внук Чонгана и встал на ноги. На самом деле, он, как и я, уже понимал, к чему идет дело, готовился к бою, занимал удобную позу. -Меня бы не назначили все равно судьей…       Самурай, все еще с издевкой изучая мое лицо, вдруг весело заулыбался и оглянулся на него: — Нет, конечно, нет, — и вдруг голос его стал ледяным. — А вот настоящего Дзиро Ямагути, которого я встретил сегодня у своего дома, вполне могли бы. — Он резко снова взглянул в мои глаза, процедив сквозь зубы. — Здравствуйте, господа синоби, давненько я мечтал с вами познакомиться поближе…       Мечтам свойственно иногда сбываться. Раз знал, с кем хотел встретиться, должен был быть в курсе, что нельзя так близко подходить к «крадущимся». Ловко выкинув из-под рукава две «звездочки» сразу, я быстро зажал их между пальцами и смертоносной молнией полосонул по горлу самурая. Кровавая струя тут же брызнула мне в лицо, а Мэй испуганно вскрикнула, отползая назад.       Конечно, после моего дерзкого устранения их командира, оставшиеся воины кинулись в мою сторону. Однако Араи и Сатоши, которые тоже выхватили оружие, задержали несколько человек, привлекая их внимание к себе. Получилось, как и рассчитывал вначале: всем поровну врагов.       Убедившись, что гейша отбежала к ближайшему дереву, спрятавшись за его ствол, я наконец дал волю эмоциям. Я был ужасно зол на себя, на Мамору Хига с его глупыми предположениями, оказавшимися случайной правдой, что смерть судьи — дело рук синоби, и потому удары наносил с особым остервенением. Первый попавшийся под горячую руку упал замертво с отсеченной головой. Некрасиво, не по правилам, слишком, но я не мог себя сдерживать. Хотел сработать по-тихому, чтобы никто не догадался, почему внезапно умер судья, а лучше бы зарезал, как собаку. Второй хотел выстрелить в меня из лука, но я ловко увернулся от летящей стрелы, прыгнул, переворачиваясь в воздухе, чтобы сложно было прицелиться, перекатился через себя, а затем снова метнул из рукава сюрикен. Воткнувшаяся в глаз верная «звездочка» надолго вывела из строя воина, умывающегося собственной кровью. Третий. Должен быть третий.       Я вдруг с ужасом осознал, что потерял своего еще одного противника из виду, увлекаемый яростью. С дурным предчувствием обернувшись, я увидел, как еще один воин тихо подкрадывается к Мэй. Девушка, следящая взглядом то за мной, то за Араи, даже не замечала, как близка к ней гибель.       В секунду дернув рукой, чтобы выкинуть еще сюрикен, который остановит негодяя, внезапно с дрожью в теле ощутил, что над запястьями странно свободно и пусто под ремнями. Скользнув взглядом по снегу, увидел вдалеке от себя блеснувшие от искр огня сякены: видимо, выронил, когда переворачивался через себя несколько раз. Добежать я не успевал. У меня чуть сердце не остановилось, а руки охватил резкий холод. Лишь краем глаза я увидел, как, заметив, что я стою один, от Масамунэ, сражавшимся на мечах с сильным соперником, отвлекся один его противник и ринулся в мою сторону. — Сатоши! — крикнул я, чувствуя, как горло сдавливается от ужаса, и не в силах отвести взгляда от моей очаровательной неведьмы, которой грозила смертельная опасность. И все из-за моей глупости…       Слава богам, он меня услышал и понял без уточнения, быстро отреагировав. В то же мгновение в шею воина, уже почти приблизившегося к девушке, воткнулись два сюрикена, навсегда остановив его дыхание. Воинственная гейша, сжимающая в руке кандзаси для самообороны, поняла, что чуть не погибла, только когда ее несостоявшийся убийца упал замертво неподалеку от нее.       Обрадованно выдохнув, я повернулся, уверенно замахнувшись для рассекающего удара по приближающемуся врагу, как вдруг встретился взглядом с ним, оказавшимся слишком близко от меня. Злые черные глаза, смотрящие в самую душу, ехидно прищурились. А моя занесенная рука уже не успевала закончить движение…