Клинок и Пламя

                           Фэллон сидел у ног матери в привычно-покорной позе и преступно позволял себе злиться: в дальних коридорах опять нашли следы непонятного существа, северную шахту вчера едва не завалило, водоём на третьем ярусе чем-то пропах, да так, что впору спускать воду и гнать туда свежую. Дел было много, мужских и трудных дел, а ему приходится часами чесать пятки повелительнице. И ведь не откажешься, не отговоришься заботами: по мнению матери, у почтительного мужчины должна быть одна обязанность, делать так, чтобы леди было хорошо. А уж когда и как он будет это обеспечивать, повелительницу не волновало.       — Эти светлые, — леди Трелитрен словно выплюнула последнее слово, — совершенно обнаглели!       — Они хотят шастать по нашим коридорам, вынюхивать и высматривать, — заметила литти-леди, потягивая горячее вино с пряностями. — Светлые ублюдки! Сначала они загоняют нас под землю, потом смеются над нами, а теперь лезут сюда сами…       Фэллон искоса поглядывал на неё, но молчал: не ему, пусть даже и сыну дома, указывать на что-то первой помощнице матери. И что с того, что на это вино ушло столько пряностей, что можно было при рачительном использовании растянуть на целый месяц, а вино — густое и терпкое — хорошо поддерживает силы раненых и помогает восстановить кровь. Кому из леди есть дело до нужд мужчин, даже если те пострадали на их защите? Ему казалось, что в других домах илитиири такого нет, или если и встречается, то не так явно, всё же о воинах заботятся, но мать довела старые традиции до абсурда, выбрав то, что устраивает её, и позабыв обо всех остальных. А может, потому у неё и нет сестры-по-ложу, чтобы не делиться благами с другими? Фэллон моргнул, надеясь, что его нечестивые мысли не отразились на лице, и снова уставился на ноги матери. Пятки у леди были серо-коричневые, сухие и в мелких трещинках, как у древней старухи, и Фэллон уже в который раз подумал, что мать немолода даже по меркам дроу, что она слишком долго тянула с поиском консорта и рождением наследницы, а теперь уже совсем поздно, даже племянницу какую не приветишь. Мать не имела плодородных сестёр, зато таковые были у отца, можно было договориться о принятии в род кого-то из его племянниц — тоже неплохой вариант.       Не договорилась, не подумала или не захотела подумать, а он теперь балласт в собственном доме. Никому, кстати, ненужного даже в качестве мужа. Это мать может сколько угодно тешить себя мыслью, что королева станет считаться с её желаниями и пришлёт в дом Илинсар супругу для него и, в отдалённом будущем, правительницу. Кто согласится на такое сомнительное удовольствие получить надменную свекровь сейчас с неясной перспективой после? Кто-кто, а Фэллон знал о планах матери дождаться внучку, избавиться от ненужных невестки и сына и воспитать девочку самостоятельно. Хотя сына она могла и пощадить, только вот точно не от большой любви… но пока ни одна из тех леди, под которых подкладывали Фэллона, не изъявила желания взять его мужем.       — Именно! — возмущалась леди Трелитрен. — И всё же зачем им наши товары? Раньше их это не интересовало.       — Не всё ли равно? Они щедро за них заплатили.       — Могли бы больше положить, жадные ублюдки, — проворчала леди.       — А какое они делают вино… — мечтательно поддержала свою госпожу Белаерн.       — Тебе бы всё напиваться, — проворчала правительница. — Но ты права, вино у них отменное… эх…       Леди потянулась, отпихивая ногой сына, проворчала что-то о непочтительных сопляках и решительно заявила, что устала от лицезрения надменных светлых морд и хочет отдохнуть.       — Иди, — отпустила она сына, но тут же добавила, как-то хищно облизнувшись, — и я жду тебя сегодня вечером… мой малый алтарь Ллос давно не получал свою жертву…       Вот… Ваэрон! Это на Главный алтарь Дома кровь проливают не чаще одного раза в три месяца, Малые можно окроплять хоть каждый день и не по одному разу — считалось, что это добавляет здоровья леди и приводит к большей покорности мужчин. Хотя куда уж больше… Фэллон шёл по коридорам, тщательно скрывая от всех своё бешенство — матери приспичило развлечься, а ему потом отлёживаться, теряя силы и время. Ох… Ваэрон… тебя молю, чтобы сегодняшний вечер прошёл… с малыми потерями. О милосердии Фэллон уже давно никого не просил — бесполезно.       Потолки коридоров дальних переходов, казалось, стали ещё ниже, придавливая неосторожных, что осмелились пробраться в эти места. По стенам кое-где стекали редкие капли воды: на верхнем ярусе располагался водоём с запасом чистой воды. Это у других домов имелись свои подземные озера или даже реки, детям Илинсар приходилось качать воду из пробуренных скважин, а потом гнать насосами вручную до хранилищ. Хорошо, что хоть такое было, а то покупали бы у более удачливых дроу, считая каждую каплю. Будь они посильнее, могли бы сами раздвинуть пласты и поднять подземные воды, но магии у леди дома было немного, а денег, чтобы нанять работников и того меньше. Вон правительница дома Алаэрте заплатила гномам и теперь у неё не только много-много пресной воды, но и новые россыпи драгоценных камней. Да что там говорить, ей даже выходы горючего камня вывели!       Но мать никогда не пойдет на такое — как же! Никогда истинная илитиири не позволит ступить на свою землю грязным вонючим коротышкам. Фэллону приходилось тайком договариваться с гномами, чтобы получить хоть что-то для своего дома. И если бы мать узнала о том, обычным обрядом он бы не отделался…       Ох… зря он вспомнил про это… сегодня же снова идти ТУДА…       Даже в мыслях Фэллон никак не называл ненавистное место. Наверное, он на самом деле урод, раз не восходит на алтарь Ллос с радостью, как положено истинному илитиири, а злится и считает это неправильным. Хорошо, что Паучья Королева не умеет читать мысли, а уж мать тем более не способна понять, что чувствует сын. Или не пыталась это сделать, считая всех мужчин грязью под своими ногами, созданных только для её нужд.       — Дальше не стоит идти, гранд-лорд, — тихо проговорил проводник.       Фэллон скользнул по нему взглядом, отметил, что низкорожденный дрожит от страха, и подумал, что раз дроу позволил, чтобы кто-то увидел его ужас, то впереди действительно что-то ужасное.       — Что там?       — Воет. И запах… будто сдохла стая крыс.       — Я понял… жди здесь.       — Мой лорд! — дёрнулся в тревоге низкорожденный.       — Жди здесь! — повторил приказ принц.       Фэллон, не слушая горестных причитаний низшего, шагнул в чёрный провал коридора, повёл факелом, освещая неровные стены, и сразу увидел следы… мда… когти там были знатные. Длинные, глубокие полосы уродовали поверхность камня, в отблесках пламени тягучая слизь казалась росчерками мутной жидкости. Фэллон нагнулся, принюхался. Да, тухлым несло именно от неё. Видимо неведомый хищник задрал добычу, а лапы потом не помыл. Он представил ЭТО, моющегося у подземного озера, и усмехнулся. Но тут же посерьёзнел — если оно загадит подземные воды, плохо придется им всем.       Впереди что-то ухнуло, заскрежетало, и Фэллон перебросил факел в левую руку, доставая правой короткий меч. Из давно заброшенного перехода медленно выходило… он никогда раньше не то, чтобы видел такого зверя — даже не слышал о таком! Под лохматой шкурой со свалявшейся шерстью, перекатывались мощные мускулы, из огромной пасти с двумя рядами острейших зубов доносился смрад. Зверь поводил в стороны тупой башкой с пустыми бельмами глаз. Широкие ноздри втягивали затхлый воздух подземелья, но судя по всему, это существо неплохо в нём ориентировалось. И самое страшное: на морде у зверя была наброшена упряжь! У него был хозяин! Кто? Откуда? Зачем? Хотя вот это понятно — новые территории никому ещё не мешают.       А вот и он — хозяин неведомой зверушки, выходит из-за широкого зада существа, щурится на свет факела. Этот не слеп, этот видит. Фэллон жадно рассматривал чужака, стараясь запомнить каждую деталь. Низкорослый, двуногий, руки непропорционально длинные — пальцы касаются колен. Глаза огромные, мерцающие, личико мелкое, губы узкие, как серая щель на серой же коже. Голова безволосая, а уши торчат в стороны, треугольные, складчатые. Грудь впалая, зато живот торчит вперёд круглым шариком, будто только что набил утробу пищей. Голый, и видно, как болтаются впереди яйца и член в каком-то футляре. Фэллон подавил неуместный смешок — длинная трубка, с веревкой на конце, привязана к шее, чтобы не болталась. Выглядит нелепо и вызывающе, будто вечная эрекция гипертрофированно-огромного члена. Талию, если её можно так назвать, охватывает что-то вроде плетёного ремня с подвешенными мешочками. Босой… фу, мерзость…       Хозяин неведомого существа зашипел, обнажив неровные жёлтые зубы, дёрнулся вперёд, будто готовился к нападению. Фэллон выразительно повёл обнажённым мечом. Судя по всему, противник знал, что это такое, а потому попятился, скрываясь за своим зверем, а потом и вовсе исчез вместе с ним за поворотом. Принц перевёл дух и тоже медленно отступая, ушёл из опасного места.       — Что там было, гранд-лорд?       — Не знаю, но проход сюда нужно завалить, — ответил Фэллон. — И нанести руны, призывающие защиту Ллос.        Тут он вспомнил ещё кое-что и добавил:       — Хорошо бы поставить дверь из смолистого дерева, говорят, его запах отпугивает нечисть.       — Это дорого, мой лорд, очень дорого!       Это было верно, лес поставляли люди, а они умели считать деньги не хуже тех же гномов. Можно было, конечно, как-то договориться, расплатиться драгоценностями или золотом, но последнего не добывали уже давно. Да и вообще о чём говорить, если мать никогда не даст на это своего позволения, а сам он не сможет проделать такое в тайне, это не с гномами договариваться. Вообще с коротышками было проще не потому, что те были, как и дроу, нелюдью, а потому что на поверхность можно было не выходить. Они встречались раз в двадцать дней на окраине владений дома, обычно с одним, двумя сопровождающими со стороны илитиири, а обмен и вовсе происходил потом — пришли, оставили свою часть товара, ушли. А на другой день возвращались, чтобы получить своё. Нормально и взаимовыгодно — дроу отдавали изделия из паучьего шелка, а получали оружие и, иногда, продовольствие. Редко, очень редко, гномы и сами были не против вкусно поесть, а возможности выращивать продукты у них не больше, чем у дроу. Всем в подземельях не сладко, разве что хищники жируют… да, говорят, что гномы слизней разводят. Фэллон демонстративно кривился: последователям Ллос негоже питаться такими тварями, но бдительности не проявлял и облавы, как мать требовала, не устраивал, и так знал, что низкорожденные не чуждаются и таким мясом полакомиться. А что делать? Хоть так, но выживут: им, милостью правительницы, достаются самые крохи. Фэллон шагал, привычно склоняясь, где следует и не прислушивался к разговорам. А дроу, между тем, беседовали о чём-то своём…       — А ещё… — понизил голос проводник, — в третьем коридоре шестого яруса видели Белую Леди…       — Слушай больше, — не поверил кто-то из стражников. — Её уж лет сто как не встречали!       — Милостью Ллос, не иначе, — согласились с ним.       — Милость Ллос безгранична, — подхватили остальные, делая охраняющие знаки.       — Вот и не болтайте, — резко оборвал разговор Фэллон, — пока беду не накликали.       Однако сам озаботился: появление Белой Леди всегда не к добру, а уж сейчас, когда из-за неурожая грибов ушли жирные плюхи, годные и на похлёбку и на жаркое, да ещё какие-то неведомые существа появились… всё одно к одному. Что-то немилостива в последнее время Паучья Королева к дому Илинсар. Или мать чем-то прогневала Богиню? Но леди Трелитрен всегда истово исполняет обряды, никогда не ошибаясь… кто же виновен тогда? Или это он нарушил закон, накликав беду? Но всё, что делал Фэллон, даже тайком, всё шло на пользу дому и детям его… или всё дело в том, что договаривался он втайне от матери? Ох, не хотелось бы знать, что именно ты виновен во всех несчастьях!       Коридор привёл к узкой винтовой лестнице со стёртыми ступенями. Одна за одной, касаясь шершавой стены, следя за каждым шагом, пока они не поднялись на следующий ярус, где уже ждал своего гранд-лорда Дэтадиан. И вид у него был сумрачный.       — Вы свободны, — бросил Фэллон, сбрасывая на руки проводнику куртку.       Дроу с поклоном исчезли: их ждала жидкая похлёбка и отдых.       — Что случилось? — тихо спросил Фэллон, дождавшись, пока низкорожденные уйдут.       — Обвал в пятом отроге.       — Я же запретил там работать!       — Приказ литти-леди Паален.       — Вот… некстати она пришла, — Фэллон едва не призвал на голову сестры-по-отцу пожелание провалиться.       — Это в её привычках, — пожал плечами Дэтадиан.       — Не мог увести? — в сердцах бросил Фэллон и тут же прикусил язык: это ему позволено отказать бесплодной сестре пройти в опасное место, друг же слишком низкого звания, чтобы так поступать.       — Не мог, — подтвердил тот.       — Вечно она вмешивается…       — Больше не будет.       — Что???       Фэллон резко развернулся к другу, спрашивая глазами, правильно он понял. И увидел — да… всё верно.       — Она была под завалами, — озвучил Дэтадиан       — Достали?       — Да, тело унесли, гранд-леди… и…       — Не докладывали, — догадался Фэллон, зная, кому это делать.       Друг пожал плечами, и то сказать — дурные вести нести сыну… только вот насколько вести не понравятся леди Трелитрен? Она не очень-то жаловала дочерей своего консорта, так может не будет сильно гневаться?       Фэллон в сердцах отбросил в сторону тряпку, которой вытирал пыль с рук. Хорошо бы смыть пыль и пот, но воды и так не хватает, приходится экономить, а после вечернего… посещения, ему точно понадобится душ. Но это потом…       — Я к Купели, проследи, чтобы тело леди приготовили к погребению.       Дэтадиан кивнул, понимая, что хотел сказать Фэллон, не стал говорить, что трудно будет придать пристойный вид той, кого раздавило обрушившимся потолком коридора.       — Сделаю, — проговорил дроу и спросил: — Ужинать будешь?       — Нет, сегодня я приглашён к гранд-леди, — ответил Фэллон и уловил полный сочувствия взгляд друга.       — Я оставлю твою порцию.       — Не стоит, отдай, кому требуется. При обвале ещё кто-то пострадал?       — Есть несколько раненых, — ответил Дэтадиан, — погибла же лишь леди.       Он не стал говорить, что это исключительно по её вине, не лезла бы, куда не пускают, была бы жива и здорова. Так нет же, не только прошла впереди всех, так ещё и громко, хотя её предостерегали, заявила, что мужчины по своей трусости не достойны именоваться истинными илитиири. Ну… результат, как говорится, не заставил себя ждать…       — Посчитай, что у нас с запасами, хорошо? Боюсь, что я долго не смогу выполнять обязанности в полном объёме: мать что-то очень недовольна. Как бы…       — Я всё сделаю, — кивнул Дэтадиан, знавший, что через три дня намечена очередная встреча с гномами. — Не беспокойся…       О том, что такая просьба звучит не в первый раз, оба дроу предпочли промолчать. И уж точно не в последний…       — Иди, времени до вечернего гонга осталось немного, а мне ещё проверить мальков и подростков.       Пещера Рождений располагалась в толще горы в самом безопасном месте и была не очень большой — Купель и три садка, из которых только в двух плескались будущие низшие дроу. Фэллон приблизился к первому, где возле узкого корытца-кормушки собрались мальки. Принц подавил приступ тошноты — эти голые личинки с белёсой кожей, круглой безволосой головой и тонкими перепончатыми лапами, вызывали отвращение. Он отвёл взгляд, чтобы не видеть плоские лица, где выделялись крупные навыкате бельма слепых глаз, а вместо изящных заостренных ушей были ещё складчатые зачатки. Мальки верещали, издавая пронзительные звуки, хватали лапами куски грибов и запихивали в тонкие щели безгубых ртов. Слуги суетились, торопясь нарезать как можно больше, но едва успевали за голодными малышами.       Он не стал задерживаться возле ясель и прошел к третьему садку. И сразу понял, что вовремя: в воде среди лохмотьев сброшенных прозрачно-белёсых шкурок кишели перелинявшие подростки. Пара низших дроу бестолково топталась рядом, пытаясь выловить куски шкур и не задеть при этом детёнышей. Сачки сталкивались, гремели, брызги питательного бульона, в котором росли мальки, разлетались в разные стороны, пачкая пол.       — Тихо! — рявкнул негромко Фэллон: не хватало ещё напугать подростков.       В этом возрасте, да сразу после линьки, они особенно впечатлительны и бывало так, что, испугавшись, малыши начинали метаться, калеча друг друга. Принц, не глядя, протянул руку, и в ладонь тут же ткнулась рукоять сачка. Он склонился к садку, примерился и выхватил оттуда крепкого мальчугана. Это существо уже больше походило на маленького дроу — темнокожий, как и положено,пробивающаяся щетинка серебристых волос не скрывала ушек, ещё мяконьких, но уже заостренных на кончиках. Фэллон потянул сачок, и малыш тут же ухватился за край пальчиками, между которыми уже не было перепонок. Тёмно-вишнёвые глазки с любопытством уставились на принца, а ротик открылся, демонстрируя острые зубки.       — Красавец! — тихонько засмеялся принц. — Из тебя получится хороший дроу!       Первыми в сачок всегда попадали самые сильные и умные, будущая элита среди низших. Нужно будет положить его в самое лучшее гнездо… это очень ответственный момент — сортировка подростков. Тут главное не ошибиться, выбирая и заранее присматривая, кто будет воином, а кто пополнит ряды слуг и рабочих. Он относил малышей по одному, укладывая в уютную ямку гнезда, прямо в тёплое желе. Фэллон не задерживался надолго, только проверял, чтобы кокон начинал формироваться правильно, и сразу шёл за новым подростком, пока не перенёс всех. Проверив напоследок Пещеру Рождений и убедившись, что всё в полном порядке, принц пошёл назад, в жилые коридоры. Низшие уже закончили кормить мальков в яслях и теперь раскладывали на просушку выловленные из третьего садка лохмотья шкурок. Потом их перетрут в порошок и добавят в пищу малышам. Фэллон лишь убедился, что слуги убрали всё дочиста, чтобы питательный бульон не испортился: будет, куда выметать икру неплодородным леди, давая шанс пополнить ряды рядовых дроу.       Мальки наелись и уснули на тёплых камнях садка, и принц отвернулся, чтобы лишний раз не смотреть на них. Фэллон до сих пор не понимал, как из таких уродцев вырастают сильные дроу. Конечно, вылупки отличались от рождённых и по внешнему виду — приземистые, широкоплечие, с мощной короткой шеей и сильными руками. И не такие умные: редко кто из них может заслужить право на обучение в высших школах, не говоря уже о том, чтобы добиться возможности перейти в другой Дом. Обычно низшие дроу пополняли ряды рабочих, самые искусные обучались ремеслу или становились воинами. И хоть сейчас гранд-леди не ведут войн друг против друга, но всё так же каждая имеет свою маленькую или не очень армию. Так было не всегда — много тысяч лет правительницы кланов интриговали, подсылали тайных убийц к соперницам, наносили подлые удары, пока вновь не поставили народ илитиири на грань выживания. И тогда Ллос явила своё недовольство, обрушив свой гнев на тех, кто готов был на всё, лишь бы подняться в иерархии Домов хоть на одну ступень выше.       Не сразу, но леди смирились с тем, что отныне за вероломное нападение на других высших дроу, карается весь Дом. Понадобилось уничтожить целых три, вырезав всех высших, пока до остальных не дошло, что времена изменились. Сейчас в королевстве сорок один Дом, и это положение не менялось уже много лет. И Фэллон был уверен, что, несмотря на то, что некоторые леди хотели бы вернуть прежние времена, ни одна из них не посмеет пойти наперекор воле Ллос.       А милости у Паучьей Королевы можно было получить и принеся ей очередную жертву…