Клинок и Пламя

                           Королевский приём поразил Фэллона, и вовсе не своей торжественностью или размахом, а расточительностью. Столы ломились от угощения, пряное вино лилось рекой, в воздухе плясали иллюзорные бабочки, изящные туфельки и нарядные башмаки гостей бежалостно сминали лепестки цветов… а сколько нетронутых блюд унесли слуги! Да этим можно было кормить весь их Дом целый месяц! Изобилие на фоне нищеты его собственного дома, мать, что пыталась изобразить из себя настоящую правительницу, а получалось так себе: Фэллону неприятно было смотреть, как она хватает то одно, то другое, жадно запихивая в рот засахаренные фрукты или диковинные закуски. Он же старался быть как можно более незаметным — не вышло: его буквально вытащили и поставили перед королевой. Впрочем, величественная леди едва взглянула на него, процедив что-то вроде «добро пожаловать…» и взмахом руки отослала прочь и Фэллона и его мать. Кажется, та не заметила явного пренебрежения, вернувшись к столу. Принц же дома Илинсар… здесь его титул значил ещё меньше, чем дома, покорно испросил разрешения уйти с этого праздника жизни. Мать что-то гневно прошипела, воткнув в руку длинные ногти, и не позволила. Пришлось остаться и наблюдать за происходящим, дурея от запахов, от злости и неловкости.       Покои, в которых разместили Фэллона, великолепные по его меркам, сначала восхитили удобством, а потом… потом стали раздражать неуместной роскошью, жарой, к которой не привык, излишествами. И тот подслушанный разговор двух высокородных леди, не шёл из головы. Случайно ли? Обдумав всё, Фэллон уже не был в этом уверен. Его могли заметить, могли догадаться, куда идёт, да просто проследить и сообщить заинтересованным, а в том, что любая леди способна проделать такую шутку, сомнений не было. Ясно одно — приказ королевы уже готов, осталось только огласить его и начать процедуру передачи права наследования. А по завершении ни мать, ни он сам не станут помехами. Да, дом Илинсар не самый богатый, можно даже сказать, что в последней десятке, но кто лучше Фэллона знал, что нынешнее незавидное положение дома может измениться. Да… главное — желание. У него-то оно есть, а у матери? Нет, и в этом тоже нет никаких сомнений. Леди Трелитрен хочет лишь вкусно есть и сладко спать, более ничего, а на остальных ей наплевать.       Вот и сейчас, на приёме у королевы, мать сидит за колонной ест и пьёт, уже и платье в пятнах, а она всё остановиться не может. Фэллон с досадой отвернулся, жалея, что положение гранд-лорда дома не позволяет отсюда уйти. И оглашения передачи права наследования ещё не было. И будет ли вообще? Хотя… как раз в этот момент музыка стихла, и приглашённые гости стали выстраиваться по обе стороны от широкого прохода. По нему важно шествовала леди в официальном платье со свитком в руках. Покачивалась в такт шагам печать на длинном шнурке, шуршал шлейф, тихо позвякивали подвески в причёске. Леди достигла трона и склонилась перед королевой, протягивая ей свиток.       — Огласите!       В напряжённой тишине звучали слова, меняющие расстановку сил во многих домах и кланах. Наконец, прозвучало название дома Илинсар, и Фэллон услышал гневное шипение матери: кажется, она рассчитывала на что-то другое. Послышались сначала редкие, а после и более частые и громкие аплодисменты и крики, поддерживающие решение королевы, и в этом шуме затерялись шаги леди Трелитрен, уходившей с приёма. И, пожалуй, только несколько дроу заметили это.       — Как она могла? Я просила у неё позволения удочерить девочку из хорошей семьи, а не назначать наследницей свою племянницу! — кричала мать, расшвыривая подушки, посуду и вообще всё, что попадалось под руки. — Как она посмела это сделать? И ты, мерзкий мальчишка… ты… ах, если бы этот ублюдок смог зачать мне плодородную дочь! Никчёмное существо! Зачем только я взяла его мужем!       Фэллон смотрел на мать и молчал. А что он мог сказать? Что отец любил своего сына и ненавидел жену? Что каждый раз, когда та призывала его на ложе, он не хотел идти? О какой дочери, вообще о детях, можно говорить? Иногда Фэллону казалось, что отец с радостью лёг на алтарь. Наверное, он был не слишком правильным илитиири. И передал этот изъян своему сыну, а иначе, почему Фэллон настолько не приемлет привычных для других дроу обычаев? Например, наказания за любой проступок, или за то, что таковым считает леди.       — Ты… — на плечи Фэллона опустилась плеть, — мы выезжаем немедленно! Я ни минуты не останусь здесь.       Однако покинуть Аксирон им не удалось: на выходе мать ждали посланцы королевы, и против её приглашения, поддержанного оружием крупного отряда, устоять было невозможно. Гранд-леди едва сдерживалась, шагая между гвардейцами, и это выглядело скорее конвоем, чем почётным сопровождением. В приватном кабинете, куда доставили правительницу дома Илинсар, их ждала сама королева и будущая супруга Фэллона, высокая леди с надменным и брезгливым выражением на лице. И то, как она осматривала жениха, уже говорило об отношении её к нему — ничего хорошего от этого брака мужчину не ждало. Впрочем, он хорошо помнил тот разговор, так что в любом случае его ждала смерть, на алтаре ли во славу Ллос, или на поверхности, от разорванной родовой связи. И всё же, будь у него выбор… он предпочел бы умереть под солнцем, чем под ритуальным ножом.       — Рада видеть тебя, дорогая леди Трелитрен, в здравии, — сладко пропела королева. — Ты так быстро ушла с приёма, что я не утерпела и пригласила тебя разделить со мной трапезу. И, разумеется, я… и моя племянница, желаем взглянуть поближе на нашего будущего родственника. Надеюсь, он войдёт в нашу семью с достоинством.       Королева перевела на Фэллона взгляд, и мужчина поёжился, когда алые глаза стали обшаривать его, словно кусок мяса на прилавке.       — Ты! Разденься! — последовал приказ, и снова сладкое: — надеюсь, он достаточно вышколен, чтобы возражать?       — Мой сын прекрасно воспитан, — процедила леди Трелитрен, пока Фэллон обнажался.       Он снял с себя последний клочок ткани и замер, выпрямившись и закинув руки за голову. Взгляды леди не смущали — ибо, что такое мужчина для них? Вещь. Иногда ценная, но чаще всего лишь расходный материал, жертва во славу жадной паучихи, игрушка на пару ночей, младший супруг, от которого требуется только зачать дочь, а после можно и на алтарь, стать проводником силы жестокой богини. Его мысли, желания, чувства никому не интересны, даже ему самому.       — Что ж… он неплох, не так ли моя дорогая? Что ты предпочитаешь, взять его мужем или сначала получить право на преемственность в доме Илинсар?       — Сначала обряд принятия в дом, моя королева, а потом уже всё остальное. Надеюсь, леди Трелитрен не возражает?       Ещё бы мать возражала! С гвардейцами за спиной и с могущественными дроу рядом! Фэллон точно знал, что она даже с племянницей королевы не справится, не то, что с правительницей всех истинных илитиири.       — Нет, — скривилась леди Трелитрен, не глядя на то, как ощупывает её сына будущая супруга. Хотя… она и сама была не более вежлива со своим мужем. Жаль, что невозможно по внешнему виду мужчины определить, сможет ли он зачать дочь, или будет отцом лишь бесполезных мальчишек?       — Одевайся. Что ж… он вполне привлекателен, думаю, что регулярные жертвоприношения на алтаре сделают его ещё более… желанным.       — Мой сын…       — Довольно, — прервала её королева. — Нас более не интересует, насколько хорошо вышколен твой сын. Дом Илинсар, вот то, что сейчас стоит на первом месте. Ты не имеешь наследницы, у тебя нет кровной родственницы женского пола, всё, что ты сумела родить, это никчёмные мальчишки. Я отдаю твой дом своей племяннице. И считаю, что эта достойная леди станет подлинной правительницей и сможет привести его к процветанию. Надеюсь, ты не станешь мешать ей в этом.       — Она ещё не моя преемница! — прошипела леди Трелитрен.       — Уже! Ллос приняла клятву будущей гранд-леди дома Илинсар, смирись. Нам остаётся только ждать твоей смерти, чтобы окончательно принять под свою руку твой дом. А ты… надейся, чтобы она не пришла слишком рано. Мы признаём помолвку между твоим сыном и леди Кайлирией… — королева сделала выразительную паузу, не сводя глаз с леди Трелитрен.       — Я… признаю, — нехотя ответила та.       — Я признаю, — подтвердила Кайлирия, переглянувшись с тёткой.       Согласия Фэллона никто не спрашивал.       — Я более не задерживаю тебя, — королева, добившись своего, даже не взглянула на ту, которую вынудила отдать свой дом просто так, даже без обещания дождаться естественной кончины.       И правительница дома Илинсар прекрасно понимала, что проживёт ровно столько, сколько сможет урвать у жадной преемницы. И чем скорее она уедет в свои земли, тем больше лет у неё будет впереди.       — Твари… твари… твари… — шипела леди, подгоняя слуг. — Быстрее же!       Фэллон торопился вслед за матерью, понимая, что минуты утекают, как студеная вода из ладоней. Вот ещё чуть-чуть, самую малость, и они вырвутся из рук королевы. Надолго ли? Как знать…       И когда за ними закрылась тяжёлая каменная дверь, отрезая от внешнего мира, когда мимо стали проплывать знакомые стены, дроу понял, что они всё же выиграли капельку времени. И первое, что сделала гранд-леди, это велела перекрыть все выходы и поставить усиленную охрану у каждого из них, чтобы не допустить даже малейшей угрозы для своей драгоценной жизни. Пусть её вынудили признать передачу власти, но пока правительница дома жива, в его коридоры не ступит нога наглой захватчицы, пусть она будет трижды племянницей королевы истинных илитиири.       И потекла почти привычная жизнь, разве что сношения с внешним миром почти прекратились, договора с гномами и светлыми эльфами оказались под угрозой, а поток таких необходимых товаров и продовольствия превратился в тоненький ручеёк.       Он наблюдал, как лихорадочно пытается мать спасти свою жизнь, понимая, что всё тщетно, что и у него, и у неё осталось лишь некоторое время, достаточное лишь для того, чтобы будущая правительница нашла здесь своих сторонников. И тогда… власть перейдёт в руки чужачки, а его ждёт смерть и очень нелёгкая. Пусть так… пусть…       Совсем с другими чувствами уезжал Фэллон из столицы, оставляя позади блистательную столицу истинных илитиири, роскошный дворец, где среди шёлка и мехов нежились утончённые леди, а ухоженные и безупречно вышколенные мужчины служили им, выполняя любое желание, любой каприз. Он вспоминал вазоны с цветами, которые ежедневно доставлялись с горных лугов, россыпи свежих фруктов, богатый стол — продуктами с одного обеда можно было накормить половину их дома, не говоря уже о праздничном пире. Будь он чуть более наивным, мог бы надеяться, что приходом новой повелительницы, племянницы самой королевы, жить им станет легче, но тот случайный разговор перечёркивал все наивные мечты.       Ласковый огонь очага пригревал спину, а Фэллон смотрел только на свою тень, причудливо ломающуюся на стене, и думал о том, что его жизнь вскоре будет точно так же изломана и брошена к ногам той, кому она не нужна. Хотя… он мужчина, и этим сказано всё — даже литти-леди выше его по положению, хоть и вынуждены выполнять приказы сына правительницы. Ни одна из женщин, не преминет указать мужчине его место,а уж леди… те наслаждаются унижением мужчины, ибо только так приемлет служение жриц Паучья королева, жестокая богиня Ллос.       Он вспомнил ветерок, что принёс с собой ароматы трав, камней, нагретых солнцем и терпкий запах ягод. Фэллону даже показалось, что он уловил, как пахнут яблоки. Он любил их, любил чувствовать на языке кисловатую сочную свежесть, слышать, как хрустит, лопаясь, кожица и мякоть, ощущать в руке гладкую тяжесть. Жаль, что их ему достаётся так редко. Иногда мать, расщедрившись, отсыпала ему горсть-другую сушёных плодов. И он, разделив неожиданный дар с другом, наслаждался вязкими дольками несколько дней, подолгу перекатывая кусочки во рту. Странно, но Фэллон не так любил мясо, хоть и не отказывался от хорошо проваренного куска на обед или ужин. Не крысятину, конечно, и не подземельщиков, ползающих во тьме — кто же будет подавать на стол принцу дроу плебейское кушанье, но кусок козлятины… такое бывало.       А будет ли? Фэллон вдруг подумал — как отнесутся другие правительницы к тому, что племянница королевы, получив власть, тут же изгнала сына своей предшественницы? Не будут ли они возмущены таким поступком новой гранд-леди дома Илинсар? Скорее всего, леди Кайлирия всё же назовёт его младшим мужем и выждет какое-то время, пока не найдёт приемлемую причину для изгнания. Да… так оно и будет, вот только что ему принесёт такая задержка? А ничего хорошего: щадить будущий труп никто не станет. Никто, тем более женщина, заранее приговорившая его к смерти.       Но в его власти сделать кое-что… будущая супруга хочет получить свой дом без хлопот? Пусть так, он не может препятствовать этому, но обезопасить тех, кто дорог… да, этим он и займётся.