Клинок и Пламя

                    Утро было… необычным.       Риссу оно порадовало тем, что ночь не прошла в одиночестве, а Фэллона удивило, что спать пришлось не где-то в личном закуте на жёстком ложе, а на мягкой постели, обнимая женщину. И пусть она не илитиири, пусть это человек, но тепло, что шло от мягкого тела, согревало не хуже водяных труб.       — М-м-м-м… как спалось? — Рисса потянулась, разминая каждую косточку.       — Благодарю за заботу, госпожа. Ночь прошла хорошо.       — Зануда, — припечатала магесса и снова удивила мужа.       Долго удивляла. То, что испытал дроу, когда нежные губы сомкнулись на его… он даже в мыслях опасался назвать эту часть тела, чтобы не оскорбить супругу. А та будто и не знала, что коснуться мужчины в этом месте может только младший партнёр? И когда госпожа властно приказала кончить — не голосом, глазами, как истинная илитиири, он испытал двойственное чувство: удовольствие смешалось со смущением.       — Как мне…       — Отблагодарить? — мурлыкнула супруга и, получив кивок, кивнула вниз.       Фэллон понял без слов — такому его учили: мать иногда отдавала приказ ублажить её приближённых дам. После первых жестоких уроков, он быстро понял, что следует делать, чтобы леди остались довольны. И сейчас демонстрировал свои умения супруге, не без успеха, как отметил дроу с ноткой удовлетворения.       — Ох… — простонала магесса, томно потягиваясь на сбитых простынях, потом огляделась и поинтересовалась, непонятно у кого: — а что это мы так рано проснулись? Едва заря занялась…       — Заря?       — Ах, да! Ты же не видел, как встаёт солнце. Или видел?       — Нет, госпожа, — почтительно ответил Фэллон.       Дроу знал, что на поверхности солнце утром поднимается из-за горизонта, а вечером уходит туда же. Ну, не совсем туда, всё же он знал о движении светила по небу, но ещё ни разу ему не пришлось встречать восходы. И предстоящее зрелище заранее приводило в восторг.       — Тогда мы идем навстречу солнцу, — велела Рисса.       Собрались быстро, и, выйдя в парк, Фэл оценил удобство высоких сапог: оказывается, за ночь на траве появляются капельки воды, делая её тяжёлой и мокрой. Поначалу он не понял, почему госпожа не воспользовалась дорожками, а пошла напрямую, между деревьев.       — Идём скорей, солнце скоро встанет, видишь, небо совсем светлое?       Фэллон согласно кивнул и даже осмелился заметить, что оно немного с розовым оттенком.       — Конечно, — согласилась магесса, — первые лучи уже выглянули, осталось дождаться само солнце. Вот! Пришли…       Они стояли на самом верху холма, и никакие деревья не заслоняли краешек неба, из-за которого выглядывало что-то ослепительно яркое. Ещё не такое, как днём, когда на солнечный диск невозможно смотреть даже человеку, привыкшему к свету. А что уж говорить про дроу, что провёл почти всю жизнь в подземелье?       — Смотри… сейчас оно начнёт свой путь, пока не завершит его вон там, — Рисса махнула куда-то за спину, — на западе. Если хочешь, мы посмотрим и закат тоже.       — Хочу, — заворожённый невиданным зрелищем, Фэллон даже не заметил, что высказал вслух свое желание.       — Хорошо… а сейчас, пошли домой. Скоро подадут завтрак.       Дроу шёл за супругой, оглядываясь время от времени, и каждый раз солнце поднималось чуть выше. Капли росы на траве сверкали так, словно кто-то рассыпал драгоценные камни. Спину чувствительно пригревало, прогнав утреннюю свежесть, а птицы щебетали громче и громче, как будто встающее солнце придавало им сил. Госпожа свернула в тенистую аллею, Фэллон последовал за ней и остановился резко, замер, едва переводя дыхание.       Рисса заметила, что муж отстал, когда уже ушла немного вперед, оглянулась, перевела взгляд вслед за ним. И охнула от восхищения: там, среди ветвей скрывался целый паучий город. Тысячи полупрозрачных ажурных плетений покрывали почти всё пространство. Тонкие нити прогибались под тяжестью крохотных капелек росы, густо усеивающих каждую из них. Всё это мрачное великолепие поражало своей необыкновенной красотой, скрывая, что за каждой из паутинок прячется грозный хищник, готовый в любое мгновение схватить беспомощную жертву.       — Красиво... — прошептала она.       Фэллон глянул на леди дикими глазами: для него в этом не было красоты, он словно вернулся назад, в каменные чертоги глубоко под землей. Вот-вот из-под глыбы высунется мохнатая лапа и потянется к нему, чтобы схватить, сжать, сожрать. На лице леди было странное выражение, будто она опасалась чего-то.       — Я не… люблю пауков, — призналась Рисса. — Они слишком… не такие. Пойдём отсюда, пусть этот город живёт без нас.       Фэллон не спорил и, удаляясь, не оглядывался, но казалось, будто тысячи холодных взглядов преследуют его, забывшего о своей богине. Будь он супругом леди илитиири, первое утро после свадьбы он провёл бы совсем иначе. По обычаю, старшая супруга завтракает в кругу своих подруг, а новобрачный прислуживает им. А после все идут в храм Ллос, чтобы пролить кровь мужчины на алтаре Богини, и если муж не угодил, то… бывает по-разному, некоторые и не возвращались. Другие после ритуала приходили украшенные шрамами и отметинами, редко кто избегал серьёзных ран: считалось, чем более жёстко относится старшая супруга к своему мужу, тем удачнее брак.       А ему, наверное, повезло — то, что должно было закончиться мучительной смертью отторгнутого от дома дроу, превратилось в редкостную удачу: он стал супругом, вошёл в новый род и принёс клятву на крови. Всё, как и полагается в порядочном семействе. Фэллон незаметно усмехнулся и вновь оглянулся назад, чтобы взглянуть на ласковое утреннее солнце.       — Не смотри на него слишком долго, — проговорила Рисса, — можешь испортить зрение. Придется лечить, тратить время и деньги…       — Простите, госпожа, — Фэллон опустился на колени и получил лёгкий подзатыльник.       — Встань и не пачкай штаны.       Дроу вскочил, вытягиваясь перед супругой. Утро разом потеряло своё очарование: он дважды нарушил волю госпожи.       — Какой ты… — с лёгкой досадой начала Рисса и оборвала себя: не хватало ещё сильнее напугать мужа — забыла совсем, кто он такой. — Так… солнце уже встало, птички поют, а я ещё не сделала главное, что собиралась с утра…       Девушка особым образом свела ладони, формируя сначала туманную сферу, а потом раскатывая её в лист. И начала говорить:       — Я, Рисса Голд, дипломированный боевой маг-универсал четвёртой степени, сотрудник стражи города Ламберти, округ Бальден, официально заявляю, что принимаю на себя наследование поместья барона де Турей, моего отца. По вступлении во владение, обязуюсь сохранить содержание для своих родственников.       Магесса закончила стандартную процедуру запроса и отправила вестника.       — Ну, вот и всё… братец будет зол, как скорпион, — она неприлично хихикнула. — Знаешь, мне всегда казалось странным, что наследство получает не самый способный, а всего лишь тот, кому повезло родиться первым.       — Это… у людей? У нас… — Фэллон поправился, — у дроу наследник всегда женщина.       — Ну да… — хмыкнула Рисса. — А мужчин только используют, причём все, а когда он становится ненужным, убивают его на алтаре. А вот, кстати, почему тебя не отправили на смерть, а предпочли вышвырнуть вон? И ритуальных шрамов у тебя почти нет.       — Нет совсем, — поправил супругу Фэллон. — Мать никогда не проводила обряд со мной.       — А почему?       — Сначала у неё был отец, а потом она использовала фаворитов из низших. На одну ночь.       — Я так поняла, что сестры у тебя нет?       — Есть, госпожа, у меня было три сестры-по-отцу, но они бесплодны. И был брат.       — О! А куда делся? Остался у дроу?       — Нет, — помрачнел Фэллон. — Мать убила его… принесла в жертву Ллос.       — Давно это случилось? — Рисса с сочувствием погладила мужа по щеке. Тот чуть не отшатнулся, ожидая другого за свои внезапные откровения.       — Двенадцать… почти двенадцать лет назад.       — Мне жаль, что так получилось, — проговорила магесса. — Ты был женат, как я поняла?       — Да.       — Детей нет?       — Нет, я не смог зачать дочь, и старшая супруга избавилась от меня.       — Так, подробности позже, пойдём, обрадуем братца Мюрея. И остальных… Фэл, я хочу, чтобы ты внимательно следил за моими родственниками. Не за всеми, только за братьями: мне нужно точно знать, как они отреагируют на новость, что после смерти отца именно я встану во главе семьи. Если пожелаю, конечно.       — Да, госпожа, я сделаю это.       — Хорошо. А вот и мои дорогие родственники! — Рисса торжествующе улыбнулась, входя в малую столовую — Уже все собрались, как же это кстати!       Выслушав нестройные утренние приветствия, магесса подошла к креслу отца и встала позади, положив руки на спинку.       — Итак, по итогам вчерашних событий и многолетних наблюдений, а так же исходя из… — Рисса мельком глянула на отца и на ходу изменила свою фразу, решив не сообщать о его одобрении, — собственных соображений, я отправила в Королевскую канцелярию извещение о принятии на себя тяжкого бремени наследования поместья де Турей. Отныне я наследница первой очереди, о чём всех и уведомляю.       — Что? — взревел Мюрей, вскакивая с места и бросаясь к сестре.       — Ты больше не наследник, братец. И я буду настаивать, чтобы твоё содержание урезали вдвое. Более того, я, как наследница, могу потребовать твоего проживания в поместье, а не в столице.       — Как это… как не наследник? Как урезать содержание? Отец! Мне не хватает того, что есть сейчас, как это урезать?       — С этого дня финансовые вопросы нашей семьи мы будем решать вместе с Клари. Прости, Мюрей, но ты больше не наследник, — спокойно ответил барон.       — Матушка! — воззвал к последней надежде Мюрей, но баронесса была так ошеломлена, что не могла произнести ни слова. — Да скажите же, хоть что-нибудь!       — Но… я не знаю…       — Вашего сына выкидывают из дома, а вы не знаете что сказать? — орал Мюрей.       — Но, сын мой, — мямлила баронесса, — Клари маг, она имеет право…       — Да какой она маг! Всего лишь шарлатанка… знаю я, как там получают дипломы! Ноги раздвигают перед всеми. Шлюха! — заорал Мюрей, кидаясь на сестру, однако был остановлен жесткой рукой дроу.       — Закрой рот, недостойный сын своих родителей, пока я не вбил твои грязные слова в твою глотку, — спокойно проговорил Фэллон.       На самом деле он не осмелился бы ударить без приказа госпожи, но вот удержать на расстоянии — вполне. Мюрей хрипел, вырываясь, орал, но благоразумно позволял себя удерживать, прекрасно зная, что дроу может и нанести удар. Смертельный.       Фэллон же внимания на глупого мужчину не обращал — внимательно следил за остальными в этой комнате. И тут он пошёл на нарушение приказа супруги, совсем небольшое нарушение, за такое и наказывать не нужно: он наблюдал не только за братьями госпожи, но и за женщинами. И видел, что госпожа Анна, жена Мюрея, смотрит как-то… странно. Она явно была в бешенстве от происходящего, но что было тому причиной — поведение мужа или утрата им права наследования. И, поразмыслив, дроу решил, что второе. Это его старшая супруга могла не придавать значения своим сёстрам и невестке, а он-то знал, какими коварными могут быть женщины.       Как его госпожа, например: одним поступком она кардинально изменила расстановку сил в доме, и к чему это приведёт, одна Ллос знает…