Клинок и Пламя

      Следующие несколько дней прошли быстро — Рисса показывала мужу город, знакомила его со своими друзьями, учила самым элементарным вещам: как выбрать продукты и заплатить за них. Оказалось, что до сих пор Фэллон не пользовался монетами, используя в качестве оплаты драгоценные камни. И для него было странным отдать за хороший кусок мяса одну серебряную монетку. Оказалось, что молоко, которое пьют люди, отличается от того, что знает он. Дроу доили тлей, толстых, безглазых и тупых. Существа ворочались на каменных ложах, пожирали мелко нарезанные грибы, а стоило им пощекотать живот, как внизу выделялась желтоватая жидкость. Чуть сладковатая и густая, она хорошо насыщала, но в неразбавленном виде пить её было невозможно противно.       Зато верхнее молоко оказалось удивительным по вкусу, и Фэллон, сам не заметив, выпил целую бутылку. А спустя некоторое время почувствовал сильную резь в животе и промолчал, не желая сердить супругу, за что и получил. Не за молоко, а за молчание. Рисса отчитывала мужа, готовя ему целебные отвары, а дроу молчал, полностью сознавая свою вину: подвел. Да ещё и старшая должна выхаживать нерадивого, вместо того, чтобы наказать и выкинуть вон, пока тот не сможет выполнять свои обязанности.       Но вместо этого она принесла горячий камень на живот, сделала лёгкий массаж, напоила терпким отваром. Было странно принимать заботу от леди, словно они не супруги, а братья по оружию. Рисса же ругала себя — как могла не подумать, что дроу непривычны некоторые продукты верхнего мира? Как могла позволить ему лишнее? И это в то время, что именно от неё зависит конкретно этот дроу. Фэллон многое не знает, и сейчас он особенно уязвим. Позже, когда муж осмотрится и привыкнет, Рисса не станет слишком опекать его, но пока… ну как же она просмотрела? Жирное молоко и для привычного желудка испытание, а тут человек… ладно не человек, который никогда его не пробовал.       В общем, второй день пребывания в Ламберти прошёл под знаком лечебницы в одном конкретном доме. Зато третий день начался с того, что проснувшись. Рисса обнаружила мужа у кровати. На коленях. Полуобнажённым. Готовым на всё.       — И что это значит? — хриплым со сна голосом спросила девушка.       — Я виноват, госпожа, прошу наказать меня соразмерно моей вине.       — Тьфу… — Рисса потянулась. — Как живот? Болит?       — Нет, госпожа. Благодарю за заботу.       — Хорошо, поднимайся, у нас много дел.       — Наказание… — осмелился напомнить Фэллон.       — Будет, — пообещала магесса. — Всё тебе будет. Но не сейчас, вот придёт время, и получишь полной ложкой.       Это успокоило дроу — всё шло своим чередом: он провинился, госпожа просто отложила наказание на более позднее время. Всё нормально, видимо, действительно на этот день назначено слишком много дел, и муж потребуется полным сил. Что ж, это было правильно и хорошо.       — Идём, сейчас мы позавтракаем, а потом пойдём за покупками. И вечером на прогулку, я хочу показать тебе кое-что. Думаю, что ты такого ещё не видел.       Риссе пришло в голову прогуляться с мужем на озеро, на берегу которого стоял Ламберти, и куда впадала глубоководная Сорма, огибавшая город с двух сторон. С третьей и было то самое озеро. Огромное и глубокое, оно могло считаться маленьким морем, и местные жители по праву гордились им, называя Отцом. Была у них и Мать — не очень далеко с более пологими берегами и кротким нравом. По крайней мере, на Матери не бывало сильных штормов, способных потопить хороший торговый корабль. А таких было немало: озеро соединялось с судоходной рекой рукотворным каналом. Кто и когда выкопал его, потерялось в глубине веков, но пользовались им охотно, ежегодно очищая от мусора и коряг.       Озеро, глубокое и такое чистое, что видно было каждый камешек на дне мелководья, лежало посреди равнины, словно око, в котором отражались вечерние облака. Сегодня оно было тихим, и вода едва-едва покрывалась рябью от дуновения ветерка. Ароматы луговых трав смешивались с запахом свежей выпечки и жареного мяса — на берегу озер стояло множество кофеен, где горожане могли выпить чашечку кофе, чая или лёгкого вина. Излюбленное место для отдыха не пустовало даже в плохую погоду, что же говорить о таком прекрасном тихом вечере? Отголоски тепла начала лета уже сменились вечерней прохладой, и многие женщины и девушки кутались в лёгкие накидки и шарфы.       Рисса, ощутив дуновение ветерка, чуть поёжилась и безошибочно выбрала место, где было теплее. Вид оттуда открывался изумительный, и можно было бесконечно любоваться, как стремительно опускается ночь, раскидывая бархатное покрывало, по которому богач рассыпал пригоршню золотых и серебряных монет.       — Смотри, — показала девушка, — вон, то созвездие называется Подкова. Видишь, как изгибается россыпь звёзд?       — Вижу, — прошептал заворожённый зрелищем дроу.       — А эта яркая звезда, да-да, та, голубоватая, называется Алмазом Колесницы.       — А где сама Колесница?       — Нет её. Зато есть легенда, рассказать?       — Да, пожалуйста, госпожа!       — Слушай… давным-давно в одной далекой стране жил могущественный воин Шаву. Однажды он увидел красавицу Лали и полюбил её… Он пришёл к отцу девушки…       — К отцу?       — Да, это легенда о людях, а не о дроу. Не перебивай.       — Простите, госпожа.       — Итак, Шаву пришёл к отцу Лали с богатыми дарами, но девушка была обещана в жёны другому, и Шаву отказали. Тогда он решил похитить возлюбленную, узнал, где девушка гуляет, примчался на самых быстрых конях, запряжённых в колесницу из лучшего дерева, и увёз Лали.       — Но как он посмел? Против воли леди! — возмутился Фэллон.       Рисса тихонько засмеялась — она уже поняла, что все легенды её муж будет рассматривать сквозь призму своего воспитания. Но всё же продолжила:       — Лучшие воины отца девушки помчались в погоню…       — Они догнали и покарали святотатца?       — Нет, Лали успела полюбить похитителя и взмолилась богам о помощи. И тогда они подняли возлюбленных высоко-высоко и забрали в небесные чертоги. А колесницу сбросили вниз, чтобы преследователи решили, что Лали и Шаву разбились. Но от одного колеса отвалилась ступица и осталась гореть в небе, освещая путь влюблённым.       — Значит, его не убили за похищение леди?       — Лали полюбила Шаву,— напомнила Рисса.       — Если так решила леди, — с сомнением протянул Фэллон.       — Да, — не стала спорить магесса.       — А где они теперь?       — Кто?       — Леди Лали и её муж?       Риса улыбнулась — в этом весь дроу: на первом месте всегда женщина.       — Видишь те звёзды? Одна отливает золотом, другая серебром?       — Золотая выше, а серебряная внизу? — уточнил Фэллон.       — Да.       — Леди Лали и муж у её ног, всё правильно, — высказался дроу. — Хотя лучше бы его догнали и покарали за оскорбление леди.       — С твоей точки зрения, — кивнула Рисса. — Людям же понравилось, что они сумели убежать.       — Глупая легенда, — решил Фэллон.       — Все легенды так или иначе глупые, — согласилась Рисса.       — Только не наши, — возразил дроу. — Наши легенды несут мудрость веков.       — Да-да… — неприятно усмехнулась магесса, но продолжать не стала.       Вместо этого, она протянула руку, показывая на лунную дорожку, протянувшуюся через озеро. Рассказывать новую легенду уже про неё, Рисса не стала, всерьёз подозревая, что рассказ о неверном возлюбленном и обманутой девушке, её дроу просто не поймёт.       Они сидели в кофейне до глубокой ночи, любуясь отражением звёзд в воде, слушая шорох волн и потихоньку потягивая розовое вино с отрогов Тары. Рисса больше не рассказывала легенд, вместо этого она слушала своего мужа, задавая время от времени вопросы: среди людей обычаи дроу были известны мало, а ей очень хотелось понять, где правда, а где вымысел во всех книгах, написанных про нравы истинных илитиири. Оказалось, что в чём-то авторы преуменьшали, а где-то, как это бывает всегда, преувеличивали. И самым противным было отношение леди к своим мужчинам. Рисса едва сдерживалась, чтобы не высказать всё, что она думает, когда муж спокойно объяснял, что и сколько раз проделывала с ним мать. Уточнял отличия большого жертвоприношения от малого. Рассказывал, как именно размножаются дроу, что такое низшие — вылупки, неплодородные дочери и рождённые высшие илитиири. За этот вечер магесса узнала о дроу больше, чем за всю свою жизнь. И, как она подозревала — чем кто-либо вообще в королевстве. Это… пугало. На самом деле… а вдруг кому-нибудь придёт в голову использовать знания супруга во зло его народу?       Но, поразмыслив, Рисса поняла, что завоевать дроу практически невозможно: они живут в подземельях, входы легко запечатать, а выкурить или выморить… так сколько ресурсов на это понадобится?       — А в последнее время в коридорах, особенно дальних, появились непонятные существа, мне кажется, это авангард чужой армии.       — Нечисть? — встрепенулась Рисса.       — Не знаю, я не могу отличать, у дроу мужчины не владеют магией.       — Женщины, как я полагаю — тоже, — пробормотала девушка.       — Почему? — удивился Фэллон. — Они… они…       — Они могут что-то, но используют для этого заёмную силу, ту, что дала им Ллос. Так?       — Наверное, — с сомнением проговорил дроу.       — Так, — подтвердила свои слова Рисса. — Вот смотри, исходя из твоих же слов, во время жертвоприношений, ты ощущал потоки силы, которые пропускал через себя.       — Да, — Фэллон содрогнулся, вспомнив, как его корёжило на алтаре.       — Сила шла от алтаря через тебя и поступала к Ллос. И обратно, но уже в меньшем количестве.       — Я не знаю…       — Помолчи, — приказала рассеяно магесса, и Фэллон тут же опустил глаза, вспомнив, что перед ним старшая супруга. — Так… сила проходила через тело мужчины, напитывалась его болью, кормила Ллос, а она, в свою очередь, в благодарность или в плату по договору, тут нужно уточнить, часть возвращала в амулеты-накопители, которыми и пользовались женщины. И, думаю, что точно так же заряжались Купели, недаром большие алтари располагаются рядом с ними. Что это нам даёт? А ничего, кроме теоретических знаний, — тут девушка кое-что вспомнила и спросила: — хм… скажи, Фэллон, а мою силу ты чувствуешь? Во время занятий сексом?       — Да, госпожа.       — Что именно?       — Пламя. Оно проходит через меня.       — И всё?       — Да.       — Больно?       — Нет, — пожал плечами Фэллон, не понимая к чему эти расспросы.       — Забавно… я всегда знала, что во время секса сливаю резерв, но как это происходит, услышала впервые. И вот что интересно, когда я развлекалась с бордельными мальчиками, они ничего такого не упоминали, а вот мой первый любовник, тоже маг, был очень недоволен, когда мы расстались.       — Почему?       — Почему недоволен или почему расстались?       — Второе… ох, простите, госпожа, я не должен был спрашивать об этом.       — Пустяки. Расстались мы по нескольким причинам, во-первых, я закончила обучение, и продолжать наши отношения не имело смысла. Но он настаивал, чтобы мы поехали на службу в один город. Во-вторых, мне вообще не нравилось всё, что между нами происходит. Видишь ли, я не была самой опытной в этом деле, он вообще был на тот момент моим единственным мужчиной, и сравнивать просто было не с кем, но даже такая наивная девочка, как я, понимала, что так быть не должно. И, наконец, я застала его с другой, причём с моей хорошей знакомой. Не сказать, что мы дружили с Гатной, но всё же видеть её в постели с моим мужчиной было неприятно.       — У нас за такое убивают, — заметил Фэллон.       — Да?       — Да. Мужчина, изменивший своей леди недостоин жить.       — Хм… я подумаю над этим, — лукаво улыбнулась Рисса.       — Я никогда не предам вас, госпожа, — проговорил Фэллон.       — Ох… прости, — спохватилась магесса. — Я вообще не про тебя, вот в тебе-то я не сомневаюсь ни секунды. Ты вообще для меня подарок богов, если говорить честно.       — Я? — растерялся дроу.       — Именно, ну не конкретно ты… хотя о чём это я? Именно ты. Вот смотри, я маг четвёртой степени, это очень много, выше только пятая, а потом уже идут архимаги и магистры, но мне это не интересно. Там нужно дополнительно учиться, искать наставника… в общем, долгая песня. Так что ещё ступень и всё, потолок. Вот… о чём это я? Ах, да! О тебе и нашем браке. Итак, поскольку я сильный маг, мне нужно расходовать резерв, иначе он переполнится и получится взрыв. Расходовать его можно по-разному, например, в бою. Это вообще идеальный вариант, потому что я работаю там долго, использую разные по насыщенности силой заклинания, и резерв убывает медленно и плавно, не истощаясь до конца, потому что между ударами я успеваю слегка восстановиться.       — Понятно.       — Подожди, — Рисса откинула непокорную прядь волос. — Это потому, что я боевой маг, бытовики и целители такой проблемы не имеют, они регулярно работают с силой. Мне же нужно постоянно следить за уровнем, и если никаких боёв или подобного им нет, резерв нужно сливать, например, через регулярный секс. Это, кстати, самый лучший вариант, я одновременно избавляюсь от излишков, получаю удовольствие и… даже не знаю, как сказать… капсулирую что ли часть магии внутри себя, на всякий случай так сказать.       — А это потом можно использовать?       — Конечно! Я точно знаю, сколько у меня в запасе помимо основного резерва, и всегда сумею это… развернуть и выплеснуть.       — А если не с кем слить магию? — спросил, заинтересовавшийся Фэллон.       — Тогда я спускаюсь в подвал и выплескиваю силу в специально отведённую камеру. Магически экранированную извне. Не самый лучший вариант, потому что здесь сила расходуется впустую. Вот если бы можно было бы её как-то удерживать, переливать в амулеты и извлекать потом, было бы здорово, но как это сделать я не знаю. И никто пока не знает, хотя работы в этом направлении ведутся.       — Ясно.       — Теперь ты понимаешь, почему я так заинтересовалось тем, что происходит во время ваших жертвоприношений? Ведь там происходит практически то же самое — ты отдаёшь силу, а леди консервирует её на будущее в амулетах.       — Вы хотите провести малый обряд? — осторожно уточнил Фэллон.       — Не знаю, — задумчиво ответила Рисса. — Не так, как это делают ваши женщины. Тут нужно хорошо подумать, как пропустить силу через тебя, поймать её на выходе и удержать. И при этом не мучить на алтаре. Я, например, не понимаю некоторых моментов.       — Каких? Простите, госпожа, если я позволяю себе лишнего.       — Ничего, ведь это напрямую касается тебя. Вот смотри, почему ваши женщины мучают вас на алтарях? Разве сила магии зависит от того, сколько боли вам причинили?       — Да, — уверенно ответил Фэллон. — Чем сильнее боль, тем больше сила…       — Странно звучит, — хмыкнула Рисса и пояснила: — сильнее и сила…       — Я не знаю, как сказать иначе. Простите, госпожа, вам достался не самый умный из дроу.       — Чепуха, я же говорила, что мне повезло с тобой. Ты такой, как есть. Давай пока закончим этот разговор, мне нужно хорошо подумать и кое с кем посоветоваться.       — Как прикажете, госпожа.       Фэллон только надеялся, что спрашивать совета старшая будет не у леди илитиири, и не о том, как лучше его мучить. Почему-то не слишком хотелось принимать боль от рук этой человеческой женщины. Но старшая будто прочитала его мысли, заметив, что вопросов о том, как именно его избить или порезать вообще не стоит. И остаток вечера они провели мирно, продолжая пить вино и беседовать уже о более приятных вещах.