Перенастройка

Урарака чувствовала себя как будто в альтернативной реальности, и единственным утешением служило осознание, что Шигараки, как главному герою сегодняшнего вечера, наверняка было ещё хуже. В момент, когда он взорвался своей истерической тирадой, какого хрена он вообще оказался в такой ситуации, паззл собрался полностью: сегодняшний вызов на поимку серийной убийцы, ещё и попавший в новости — это же Шигараки вывел на неё полицию! По сути, помог в поимке злодея. Может, это просто такой странный сон? Подсознание, конечно, иногда выдавало совершенно оторванные от адекватности сюжеты, но и эта ситуация под понятие «обыденной» далеко не подходила. Она бы в жизни не представила себя в детском магазине на пару с Томурой Шигараки — даже в самом сумасшедшем порождении своих фантазий. Пока Урарака спешила переодеться (ладно, Шигараки отчасти был прав, когда говорил, что костюм у неё слишком обтягивающий), в дверь постучали.  — М-м-м, Уравити? — раздался голос стажёра, с которым она сегодня патрулировала. — Здесь за дверью какой-то парень с ребёнком, говорит, ты просила его подождать.  — Да, он со мной! — крикнула она.  — А, ладно, — неуверенно сказал он. — Просто перепроверил. Он какой-то… подозрительный. Урарака чуть не захохотала в голос, но сдержалась. «Подозрительный». Этот мальчик и половины не знал. Хотя, она не винила его в том, что он не узнал Шигараки — она и сама в толпе его не сразу признала. Какая, оказывается, хорошая маскировка — стрижка, уродская застиранная форма магазинчика видеоигр и ребёнок на руках. Конечно, вблизи и в одиночку он всё ещё казался немного подозрительным, но, судя по их короткому разговору — он явно изменился. Да, он оставался таким же хмурым, ворчливым и очень чувствительным к словам (ну не знала она, как лучше это назвать), но такой уж он был человек. Взяв телефон, она на секунду замешкалась. Палец застыл над номером Деку, пока она думала, как ей быть. Стоило ли ему писать? Может, позвонить? А нужно ли вообще ему было об этом знать? Из всех, с кем сталкивался, Шигараки чаще всего контактировал именно с Деку, именно его несколько раз буквально едва не убил и ещё на первом году обучения стал его злейшим врагом. К тому же, Деку высказывал своё слово в вопросе окончательного судебного решения. Были те, кто хотели посадить его пожизненно — многие до сих пор жалели, что этого не произошло — но Деку был не в их числе. Она до сих пор помнила откровенно охреневшее выражение лица Шигараки, когда Деку выступал во время зачитывания приговора. Их отношения, какими они ни были, и если были вообще, оставались очень сложными. «Позже», — решила Урарака, убирая телефон в задний карман. С Деку она свяжется немного позже. Натянув блузку вслед за джинсами, Урарака запихнула геройский костюм в рабочий шкафчик, схватила сумку и бросилась к выходу. Она немного волновалась, что задержится хоть на минуту — и Шигараки надоест её ждать. На самом деле, она изначально переживала, что он вообще рядом с офисом не задержится, но раз уж стажёр его там видел… Этот же стажёр сейчас сидел за столом, когда она, чуть ли не вылетая ко входной двери, махнула на прощание всем рукой. Некогда было вдаваться в подробности, да и желания особого не было — сейчас это только всё усложнило бы. Шигараки обнаружился на выходе — кое-как пытался качать и утешать рыдающего на руках ребёнка, и от этого зрелища она почему-то улыбнулась. Было забавно смотреть на все эти неловкие домашние моменты, и потерянное выражение его лица играло не последнюю роль. Лоб был нахмурен, красные глаза блестели от напряжения, изо рта вырывался какой-то бубнёж, но ребёнка ничего успокоить не могло.  — Извини, я долго, — подошла к нему Урарака, сдерживая улыбку.  — Наконец-то, — фыркнул он. — Я не знаю, чего она хочет. Она ноет уже десять минут, все думают, что я её убиваю. Не знаю, что с ней делать.  — Успокойся, никто так не думает, — она зажала рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. — Младенцы плачут постоянно.  — Да ладно, в этом офисе все, включая тебя, знают, кто я такой. Ты бы на их месте так не подумала? — ровно проговорил Шигараки, и она закусила губу. Ладно, может быть, на секунду она эту мысль допустила, но сейчас-то не думала, что он на такое способен. Вообще, ей за подобные мысли было немного стыдно — он же старался сделать как лучше, пусть не имел ни малейшего представления, как именно. Он вздохнул. — Так я и думал. Это тупая идея, я ухожу…  — Нет, подожди! — подскочила к нему Урарака, но за руку его не трогала. Она бы не стала применять на нём причуду, но было такое ощущение, что ему не понравятся чужие прикосновения — её и саму нервно дёргало, когда кто-то без предупреждения её трогал. Такова уж была специфика причуды, работающей от прикосновения. Впрочем, он остановился сам и обернулся (маленькая победа с её стороны). — Ты прав, такая мысль проскользнула, но я правда хочу тебе помочь. Шигараки посмотрел на неё и закатил глаза. Девочка на его руках так и продолжала плакать.  — Поглядите, какая честная героиня.  — Будешь издеваться над моей профессией даже посреди магазина? Я посмотрю, как ты сам будешь ей смесь покупать. Он тут же покривился, но замолк.  — Не буду, — буркнул он.  — Вот и договорились, спасибо большое. Позволишь мне? — протянула руки Урарака. Он немного поколебался, но всё же передал ребёнка ей.  — Только осторожно.  — Пф-ф, я не собираюсь отправлять твою дочку в полёт, — хохотнула Урарака, забирая её на руки (нужно было выяснить, как её вправду зовут), но приподняла мизинцы, чтобы не касаться всеми пятью пальцами. Шигараки посмотрел на это с очень странным видом — Уравити так привыкла быть осторожной с причудой, что уже даже не задумывалась. Наверное, у него тоже какой-то такой внутренний рефлекс был. Она прижала девочку к груди и начала напевать какую-то популярную песню с радио, покачиваясь из стороны в сторону.  — Ну-ну, малышка. Всё хорошо, — проворковала она, когда ребёнок начал затихать. — Не переживай, день был тяжёлым, но мы только купим всё, что тебе нужно, и ты будешь спать дома.  — Как ты это сделала? — затребовал Шигараки. — Фуюми ей полбутылки скормила, чтобы она заткнулась.  — Кто знает? Младенцы из-за чего только не плачут, — пожала плечами Урарака и пригладила мягкие каштановые волосы на детской макушке. — Наверное, она скучает по маме. Нас-то она совсем не знает.  — Это тупо. Её мамаша — психованная стерва.  — У неё на лице это было написано, когда ты с ней спал? — тут же отбила Урарака. Видеть, как краснеет Шигараки, было одной из самых странных вещей на свете, и она почти расхохоталась, но сдержалась, чтобы не напугать ребёнка. — Даже если она не была хорошим человеком — этот ребёнок, кроме матери, больше никого в этом мире не знает. Тебя она впервые в жизни увидела, ей нужно время привыкнуть. Он такое лицо скорчил — ну точно надулся.  — Я с ней уже три часа, а ты её за пять минут успокоила.  — Дети меня любят, — самодовольно объяснила она. Шигараки это не особо устроило, но язвить он не стал — в этом споре он бы всё равно не победил. Покачав головой, он направился в сторону магазина ей довольно знакомого — она, когда в ночную смену работала, закупалась здесь продуктами, прежде чем ехать домой. А раз уж маркет был круглосуточным — можно было не переживать, что она придёт не вовремя. Здесь было удобно по двум причинам: продавалось вообще всё, так что они бы ничего не забыли; и в такое позднее время их вряд ли бы заметил кто-то из знакомых. На самом деле, вряд ли кто-то устроил бы здесь сцену эпического разоблачения, поскольку она была без костюма, а Шигараки издалека казался человеком достаточно приятным, чтобы его узнали не сразу. Не то чтобы это было чем-то ужасным, но… Она понимала, что ему было бы неловко светиться на людях в компании профессионального героя.  — Тебе далеко отсюда до дома? — с интересом спросила Урарака.  — Минут пятнадцать идти, — сказал он, глядя куда-то вперёд. — Я постоянно сюда прихожу. Здесь ночью мало людей, меня никто не трогает. Так спокойно.  — Ты с другим районом не перепутал? — фыркнула она. Пусть здесь было не самое последнее гетто, но и район был не из благополучных. На самом деле, было ещё хуже, пока Рюкю не открыла здесь офис. Урарака долго думала, стоит ли переходить сюда, но на прежнем месте работать её давно уже не устраивало.  — Здесь не настолько ужасно. Меня, по крайней мере, не трогают, — хмыкнул Шигараки. Урарака на него посмотрела — пусть она здесь не жила, но работала, и её-то как раз постоянно подзывали самым наигрубейшим образом, как в геройском амплуа, так и без него. Томура наверняка прекрасно знал, почему местная шваль старается обходить его десятой стороной. А когда он поймал её красноречивый взгляд, то сунул руки в карманы и резко отвернулся. — Ладно-ладно, понял. Меня здесь все в лицо знают. Всё равно удивлён, что мне здесь хотя бы одну «стрелку» не забили.  — У тебя просто аура намекает не связываться.  — А ты не умеешь вовремя затыкаться, — пробормотал он.  — Я тебя не боюсь, — ухмыльнулась она.  — Наверное, нужно снова это исправить, — как-то задумчиво ответил Шигараки, почёсывая шею. Урарака закатила глаза. Она и вправду его ничуть не боялась — во всяком случае, сейчас — но давно, ещё до того, как принять геройскую ответственность, она при виде него дрожала от страха. Впрочем, любой бы испугался террориста, методично уничтожающего геройское общество, и его преступные решения влияли на мирную жизнь до сих пор. В своё время Лига изменила взгляды как на героев, так и на злодеев. В магазине лампы били ярким светом в глаза, но ребёнок всё равно мирно уснул. Урараке пришлось импровизировать, чтобы где-то уложить девочку, потому что класть её на эту спортивную сумку она бы не стала даже в самом крайнем случае.  — Бери тележку, — и, едва Шигараки подчинился, пошла прямо в детский отдел, чтобы взять пушистое розовое одеяло и уложить на него ребёнка в тележку. — Фу-ух, наконец-то руки свободны.  — Не дешёвое, — буркнул он себе под нос.  — Ты в поношенной сумке детские вещи носишь, — напомнила ему Урарака. Наверное, сумку эту тоже стоило выбросить, а то и сжечь вовсе.  — Ребёнка тоже. Она побледнела.  — Только не говори, что тебе хватило ума…  — Мне нет. Химуре хватило, — Шигараки даже обиделся на её предположение, хотя стоило ли её винить? Она уже видела, как он на полном серьёзе собирался кормить ребёнка молоком из перчатки, и до сих пор от этого была в таком шоке, что даже не заржала с его тупости. Ладно. Прогулка по детскому отделу с экс-лидером Лиги Злодеев. У Деку мозги взорвутся, когда она расскажет. Она надеялась, что он не будет злиться на её решение помочь — Шигараки всё равно уже не был такой уж серьёзной угрозой.  — Сначала возьмём самое необходимое, а потом будем смотреть, договорились? — решительно предложила она. — Надеюсь, деньги у тебя есть.  — Мне их транжирить просто некуда.  — Ну, теперь будет куда. Урарака пошла в первую развилку, вспоминая, что в последний раз была в подобном месте, когда покупала подарки к рождению дочери друга. Она не отрицала, что глазела по сторонам со слишком явным энтузиазмом — ничего было не поделать, пусть она любила свою профессию героя, но детей она тоже обожала. Она надеялась, что когда-нибудь сама станет матерью, но сейчас успешная карьера была выше в списке приоритетов, а для рождения ребёнка нужно было либо строить стабильные отношения, либо, на крайний случай, могло с головой хватить одной бурной ночи. Шигараки, вот, на своей шкуре в этом убедился.  — Нахрена здесь так много… вот этого всего? — пожаловался он на бесконечные разнообразные упаковки детских смесей.  — Познакомься, мир победившего капитализма, — просто ответила Урарака. Шигараки сощурился так, будто эти смеси оскорбили лично его.  — Нужно было его уничтожать, а не геройскую систему. Она знала, что шутка странная и немного неуместная, но… даже так она усмехнулась. Она раньше не задумывалась о юморе членов Лиги (особенно, когда они в очередной раз старались убить её класс), но слышать от него такие мрачные шутки было даже естественно. У каждого были свои пути преодоления — у Шигараки, вот, этим способом была чёрная ирония над собственным прошлым. Наверное, так он облегчал любые муки совести, если таковые в его жизни существовали. Конечно, он бы в жизни в этом не признался, но без причины только встреченного ребёнка на воспитание тоже не берут. Урарака бы ему этого не сказала, но было у неё ощущение, что частично он своим решением пытался компенсировать причинённый обществу ущерб. Если бы он был хотя бы хорошим отцом своему ребёнку — люди могли бы решить, что он не совсем уж плохой человек. Эту причину она могла понять.  — Так, смотри. Тебе сейчас проще всего будет купить мягкую смесь, она очень щадящая для детского желудка, особенно удобно, когда тебе придётся разбавлять ребёнку диету после шести месяцев, — начала объяснять Урарака, выбирая упаковки. — Я бы на твоём месте купила сразу несколько банок, чтобы реже ходить в магазин. Младенцы едят гораздо больше, чем ты думаешь, а детское питание не дешевеет. В этом городе можно без проблем получить пособие на ребёнка, так что подай заявку.  — Откуда ты столько знаешь? — тупо уставился он.  — Я же говорила. Часто подрабатывала нянькой, плюс, у меня много маленьких кузенов, — сказала она и посмотрела на спящую в тележке девочку. — Она ещё маленькая, так что подгузники первого размера подойдут. Пока что можно купить самые дешёвые, но когда она привыкнет спать всю ночь, нужно будет перейти на вот эти вот, чтобы ничего не протекало. Они тоже недорогие, но помогают. Тебе здесь могут начать продавать «хорошие» дорогие салфетки, но от запахов помогают и магазинные марки. То же самое шампунь, то же и со всем остальным. Она почти рассмеялась с его охреневающего от тонны информации выражения лица.  — А я думал, героям хорошо платят. Она сдержалась от предательского румянца, но всё равно отвернулась.  — Старые привычки долго умирают. Она начала закидывать другие вещи, вроде мази, присыпки и бутылочек. С виду было слишком много деталей, которые нужно было знать о детях, но на деле можно было обойтись основами, а со временем он бы уже сам во всём разобрался.  — Мамаша оставила ей немного одежды… — сказал Шигараки, копаясь в сумке.  — О, нет, здесь ничего не покупай, — сказала Урарака. — Детская одежда стоит целое состояние, и младенцы быстро из неё вырастают. Здесь недалеко есть несколько «секондов», посмотри что-нибудь там. Может, состояние будет не самое новейшее, но за ту же шмотку заплатишь в пять раз меньше.  — Знаешь, о чём говоришь, — задумчиво протянул он.  — Ну, «знаешь»… Моя семья никогда не была богатой. Где могли — там экономили. Иногда нам попадались брендовые вещи, — с напускной беспечностью объяснила Урарака, выбирая какие-то лекарства. — Я до сих пор иногда хожу в такие места. Мне нормально.  — Ходила в тот магазин рядом с агентством?  — О-о-о, он просто супер! — загорелась она. — Я там столько классных вещей обнаружила!  — Я тоже там себе покупаю. Было в его голосе нечто, что привлекло её внимание. Урарака не могла точно сказать, что именно. Было вообще странно думать о его повседневной жизни до ареста. С одной стороны, легко вспоминался прежний одержимый террорист, с другой — у него тоже были какие-то свои бытовые моменты. Где-то он покупал себе одежду. Как-то себе готовил. Хотя, даже так было трудно представить его в супермаркете в перерывах между попытками убить Всемогущего или организацией очередного плана облавы на героев и других злодеев. И даже со всем своим любопытством, она бы в жизни не заставила бы себя спросить его, где он покупал себе зубную пасту, пока был преступником. Нет, она могла бы, но это было бы последней стадией грубости с её стороны, и она пришла сюда не за этим.  — А где… — Шигараки поднял руку, чтобы снова почесать шею, но за полпути сдержался. — Где её спать укладывать?  — С этим осторожнее. Дети к этому чувствительны, — сказала Урарака. — Пока она не научится переворачиваться — ей нужно спать на спине, и укрывать её тоже нельзя.  — Она в магазинной тележке уснула.  — Младенцы могут уснуть везде, но точно так же, она может капризничать и не засыпать нигде, — улыбнулась она, выбирая дорожную люльку. — Пока что этого ей хватит. Хочешь — положи к себе в кровать, чтобы она была под рукой. Кто-то переносит детей в свои кроватки с полугода, кто-то так и оставляет спать в своей постели. Дети разные бывают. Я, вот, в детстве могла уснуть только с родителями.  — Звучит кошмарно, — ответил он так резко, что она не сдержала смешок. Этот тон сначала напомнил Ииду, но для него было слишком уж резко. Может, больше звучало как у Тодороки? Мысль о Тодороки тут же привела к воспоминаниям о его тяжёлой семейной ситуации, и здесь она задумалась о Шигараки. Она честно старалась на него не коситься, но было трудно не пытаться представить его самого в детстве, и, судя по тому, что она помнила из его процесса в суде, после трагической гибели родителей его жизнь была наполнена отнюдь не любовью с семейным теплом. Все-за-одного давал ему ровно столько, чтобы была жива мотивация получить ещё больше одобрения от «наставника». Шигараки не было откуда узнать об отцовстве или о детях, но он хотя бы пытался что-нибудь сделать. Даже не каждый герой был на это способен. Он устало приложил руку к лицу, напоминая, как раньше закрывался за отрубленными руками. Наверное, ему эти руки служили скорее моральным утешением, чем вычурным костюмом, и даже если их вид вызывал у неё нервную дрожь, сейчас она думала об утешительных объятиях и прикосновениях своих друзей. В такие моменты она всегда чувствовала себя защищённой. Может, в его случае оно было так же, и теперь он неосознанно пытался самостоятельно вызвать в себе эти чувства.  — У тебя же нет машины? — спросила она.  — По мне видно, что есть? Я даже водить не умею.  — Да ну?  — Ага, — невозмутимо сказал Шигараки. — Я как раз, пока планировал нападение на ваш лагерь, завалил практику. Это не должно было быть и близко смешным, но Урарака (даже при условии, что она честно пыталась сдержаться) прыснула, представив его со всеми теми руками, получающего нагоняй от инструктора. Это вообще было не смешно, ни разу, но со стороны ситуация казалась очень забавной, особенно, если представлять её в голове дольше пяти секунд. Перебирая детские вещи, она могла мысленно прикинуться, что просто ходит с другом по магазину, пока не оборачивалась, чтобы обнаружить всё того же Шигараки, облокотившегося на тележку. А потом на неё снова обрушивалась кирпичом вся абсурдность момента.  — Тогда автокресло тебе не нужно, обойдёшься коляской, — сказала она, укладывая один из самых дешёвых вариантов под тележкой. А потом её резко осенило, и она бросилась в другой отдел. Вернулась уже с переноской для младенцев. — Раз уж ей нравится, когда её держат на руках, можешь на себя прицепить и ходить со свободными руками.  — Выглядит ущербно, — прокомментировал Шигараки. — Больше похоже на хитровыебанный рюкзак.  — Всяко лучше, чем спортивная сумка.  — Ты собираешься весь магазин сюда сложить? — спросил он, выхватывая злосчастную переноску из её рук.  — Половину тележки твой ребёнок занимает, вообще-то, — закатила глаза она. — И я беру всё самое важное, хватит ныть.  — Я не ною, — так же раздражённо парировал он. — Ну что, какой ещё мудростью поделишься, о, великая Уравити?  — Меня зовут Урарака.  — Не понял? — нахмурился Шигараки.  — Я здесь не в качестве героя, — улыбнулась она. — Так что сейчас меня зовут Урарака. Кажется, он не совсем понял, что делать с этой информацией, потому что вместо какой-либо реакции посмотрел на своего ребёнка. Урарака следом за ним заглянула в тележку и пригладила мягкие волосы на детской макушке. Они были длиннее, чем у большинства младенцев, которых она видела в своей жизни. Нет, она определённо собиралась выяснить всю ситуацию, как только вернётся домой. Глаза у ребёнка явно были отцовские, но было немного любопытно, как выглядит её мать. Интересно, у Шигараки был какой-то типаж? Ой-вей, это было немного не той мыслью, к которой она собиралась прийти.  — Надеюсь, тебе хватит денег, — пробормотала Урарака себе под нос.  — Всё нормально, — с явным дискомфортом выдавил он. Она не поняла этот его тон, но знала, что он не объяснит, даже если бы она спросила. Пока он шёл вперёд, чтобы расплатиться, Урарака так и осталась стоять в детском отделе. А едва он исчез за поворотом, её как будто по голове ударило осознанием всего абсурда этой ситуации. Что она вообще здесь делала? Она точно знала, что расскажи об этом друзьям — и ей бы начали коллективно вызывать скорую психиатрическую помощь (отчасти она бы даже не сопротивлялась), но было что-то трогательное в том, как Шигараки смотрел на своего ребёнка. Он точно не знал, что делал и был не из тех людей, из которых получаются примерные семьянины, но даже так решил постараться, несмотря на собственный страх. А он испугался конкретно, если принял помощь от неё. Они совсем не знали друг друга, не считая столкновений на противоположных сторонах идеологий, и он когда-то давно мог с лёгкостью её убить, но сейчас она была здесь и выбирала ему коляску, как будто они были старыми друзьями. Какая же странная штука — жизнь. Прежде, чем присоединиться к нему на кассе, Урарака выбрала несколько мягких игрушек и динамик с белым шумом (ему это пригодится). Ему бы ещё детские качели пригодились, ей постоянно говорили, что эта вещь отлично спасает.  — Что ты там забыла? — спросил он, уже готовый выхватить из её рук очередную дребедень.  — Нет-нет, не забыла, — сказала она. Шигараки смерил её странным недоверчивым взглядом. — Считай, поздравляю тебя с пополнением.  — Как же это тупо… — проворчал он, но спорить не стал. Он выглядел немного подавленным при виде общей суммы на кассе, но и слова не сказал, когда расплачивался картой — держал ту двумя пальцами, как будто даже прикасаться не хотел, и с выражением вселенского отвращения убирал обратно. Урарака понятия не имела, с чего это его так корчило, но, наверное, ему просто не нравилась идея потратить за один раз столько денег.  — Так, стоп, этого мы не продумали, — резко выдал Шигараки, едва они вышли из маркета. Урарака выгнула бровь. — Как мне всю эту хуйню до дома тащить? Я, конечно, в твоей силе не сомневаюсь, но у меня только две руки.  — Ну ты дубина, — только и сказала она и взяла сразу несколько сумок в одну руку, чтобы другой коснуться их всех по очереди. Он вылупился на воспарившие в невесомости пакеты, но стёр это удивление со своего лица, как только увидел её хитрую ухмылку. Да, на секунду он успел забыть о её причуде, хотя она, вроде бы, не обиделась — она же никогда особо не была в числе основных объектов его наблюдения. Когда он взял ребёнка на руки, она обнулила вес остальных сумок. — Вот, теперь тебе не придётся прикидываться джентльменом.  — И не думал, — отрезал он. Она и не сомневалась — Шигараки точно не был парнем из разряда «открою-ка я двери перед леди, чтобы не напрягалась лишний раз». Как он вообще ту девушку подцепил? Хотя, если она сама была из преступников, то могла его узнать и, скорее всего, была очень не против приятно провести вечер. Нет-нет-нет, она не собиралась дальше думать в этом направлении. Это была странная мысль, ассоциации и вопросы она вызывала ещё куда более странные, и были вещи, которыми просто не стоило забивать себе голову. Разговор дальше не задался, и Шигараки выглядел совсем не настроенным поболтать ещё. Они пошли в сторону, как она предположила, его дома, и Урараке было бесконечно любопытно посмотреть на его жилище. Она попыталась, но не смогла представить какого-либо варианта. Скорее всего, обстановка была скудной; он бы решил, что декор — это лишняя трата сил и денег. Было ли у него чисто? Судя по его внешнему виду, какой-то минимум к этому он мог приложить, но даже у неё бывали деньки, когда было откровенно лень проводить уборку.  — Так, по поводу моей квартиры… — поморщился Шигараки. — Королевского «люкса» не ожидай.  — Забей, — сказала Урарака. — Я первую квартиру снимала в похожем месте. Та ещё конура была. Его, похоже, это совсем не успокоило — он так и избегал смотреть на неё.  — У меня давно не было… М-м-м, гостей, не считая Тойи, так что… там беспорядок.  — Уверена, всё не так уж и плохо, — сказала она, но судя по его взгляду, всё было как раз «так уж плохо». — Значит, всё ещё дружишь с братом Тодороки?  — Он мне не друг, — отрезал Шигараки почти что в ужасе от такой идеи. Урарака закусила губу, чтобы не улыбнуться.  — Как скажешь.  — Сука он последняя, — пробурчал он себе под нос. — Я так и знал, что перчатка — это плохая идея. Нет, сейчас вправду было тяжело не засмеяться. Значит, справлялся он не совсем в одиночку, хотя, судя по услышанному, вряд ли тамошняя помощь была очень полезной. Она собиралась написать Тодороки — раз уж его брата тоже во всё это вмешали, то Шото тоже скоро об этом узнает (а то и его запрягут помогать за компанию). Он бы точно понял порыв Урараки помочь — у него был брат-бывший преступник, отец-бывший про-герой, да и сам Шото был в заметных местах ранговой системы. Одно можно было сказать наверняка: Шигараки не шутил, когда предупреждал о местных условиях. Не совсем уж помойка, конечно, но район был не самый мирный, арендная плата доходила до минимума, квартиры были небольшими, коммунальные услуги то и дело сбоили, а о мирных соседях, скорее всего, можно было только мечтать. В подобных квартирах можно было поесть, поспать и убить свободное время, но никак не жить и дышать полной грудью. По Шигараки было видно, как ему неудобно находиться здесь с профессиональным героем, и это не считая ребёнка на руках с болтающимися на предплечьях Урараки пакетами с обнулённым весом. Она умоляла себя не судить его строго, что бы она ни увидела у него дома — в конце концов, у неё самой в раковине уже неделю кисла немытая посуда, а в ванной скопилась полная корзина нестиранного белья. В этом смысле она не была чем-то лучше него. Пришлось несколько раз возиться с ключом, но спустя минуту он таки открыл дверь (по крайней мере, заперто было надёжно). Первое, что Урарака поняла — здесь было темно. Ему бы лампочек вкрутить побольше. А когда в гостиной зажегся свет, она даже не удивилась — декора ноль, мебели по минимуму. Комната была миниатюрная, но в стиле «лофт» (и это она ещё комплимент сделала), так что кухня и гостиная были, по сути, одним помещением, а спальня с уборной были отдельными комнатами.  — Я говорил, здесь тесно, — начал он.  — Всё равно больше моей первой квартиры, — Урарака присела, чтобы пакеты вслед за ней опустились как можно ближе к земле, прижала ладони друг к другу и скомандовала «отпустить», чтобы вернуть покупкам изначальный вес. Не считая немного напрягающего количества банок из-под энергетика, нескольких упаковок из-под еды на вынос и пары валяющихся на полу шмоток, было не так уж и отвратительно. Во всяком случае, здесь не воняло… пока она не поднялась и не почувствовала кое-какой знакомый запах.  — Ой-ёй.  — Пожалуйста, только не говори мне… — Шигараки уже держал ребёнка на вытянутых руках.  — Рано или поздно ты бы с этим столкнулся, — сказала она. Ей показалось, что он буркнул себе под нос что-то вроде «даже разложенная рука Чисаки не так воняла», но она даже не хотела вдумываться в эту фразу, так что прикинулась, будто он сказал что-то другое. Что-то не настолько кошмарное.  — Может показаться сложным, но почти сразу привыкаешь, и становится не так плохо, — сказала она, протягивая руки, чтобы забрать ребёнка. В этот раз даже просить лишний раз не пришлось — он, наверное, и сам был рад отдать — и уселась на пол, чтобы осторожно уложить рядом плачущую девочку. С выражением полного охуевания, закрыв рукой нос и рот, Шигараки в полном ужасе смотрел, как Урарака ловко достаёт из одного из пакетов салфетки и свежий подгузник (всё-таки Химура не озаботилась оставить нормального размера) и быстро переодевает ребёнка. Выглядело отвратительно, воняло тоже ощутимо, но она работала на спасательных операциях и видала вещи похуже этого. Один обгадившийся ребёнок точно не был страшнее открытых кровоточащих переломов, да и с грязными подгузниками она дело уже имела. С другой стороны, Шигараки так сильно побледнел, что, наверное, вот-вот потерял бы сознание. Урарака придержала его за ногу, готовая в случае чего обнулить ему вес.  — Ты как, живой?  — Почему? — нервно каркнул он. — Почему так много?  — Ты уж прости, — рассмеялась Урарака, — но это ещё немного.  — Пиздец, — она в жизни не слышала такого перепуганного до хрипа голоса (а она многое повидала с тех пор, как пошла учиться на героя). — Мне пиздец. Ну да, скорее всего, это вызовет больше стресса, чем он мог представить в своей жизни. Ха, он думал, что быть лидером группы разношёрстных террористов было стрессом? Попробовал бы он стать отцом-одиночкой. Теперь, когда её переодели, девочка перестала плакать.  — Уверен, что сегодня справишься со всем один? Может, позвонишь кому-нибудь? — спросила Урарака, поднимаясь с ребёнком на руках. Шигараки одарил её красноречивым взглядом «ты что, тупая?», на что получил не менее красноречивое невербальное «да плевать мне», и забрал себе ребёнка. Выглядел он немного потерянным, но… даже решительным. Она пошла к его письменному столу, где стоял массивный игровой компьютер (наверное, одна из немногих вещей в этой квартире, за которые он с радостью выложил кучу денег), и нашла там ручку с оторванным листом бумаги. — Так, вот тебе мой номер.  — Нафига он мне?  — На случай, если нужна будет помощь, естественно.  — Это как? — усмехнулся он. — Я тебе позвоню, и ты прилетишь в голубом вертолёте?  — Нет, если хочешь, можешь и дальше строить из себя сильного и независимого. Мне как-то по барабану, — парировала Урарака, и он тут же заткнулся. Честно, вот почему всем парням нужно было быть такими упрямыми? Шигараки был ещё хуже Бакуго, а это уже было показателем. — Если ты почувствуешь, что не справляешься, или если нужна будет помощь, потому что ты больше не выдерживаешь без сна… Лучше позвони. Я приду, как только смогу.  — Это странно, — посмотрел на неё Шигараки. — И ты странная.  — Я знаю, уж поверь, — она в последний раз давала номер парню несколько месяцев назад, а теперь оставила его Томуре Шигараки. Конечно, обстоятельства были немного не те, но всё равно, факт немного озадачивал. До чего же она докатилась? В любом случае, бурной социальной жизни она всё равно в данный момент не вела, но не хотелось рассказывать, что она забила на любые свидания и погрузилась в работу после того, как узнала, что её бывший (пусть они и остались друзьями) нашёл новое увлечение. — Просто пусть будет, хорошо? Воспитание ребёнка в одиночку будет труднее всего, что ты делал в своей жизни, и на тебя это свалилось, как снег на голову. Используй меня, как что-то типа крайних мер, я не против.  — Почему ты такая добренькая? — недоверчиво спросил он.  — Потому что я и есть добрая, — ответила Урарака слишком уж несерьёзным тоном.  — Я же пытался убить тебя, — напомнил Шигараки. Она лишь пожала плечами, как бы говоря «с кем не бывает».  — Значит, радуйся, что не убил. Кто бы тогда тебе в магазине помогал? — ей даже было плевать, когда он в ответ ей раздражённо фыркнул. Она сделала шаг вперёд, но Шигараки как будто попытался попятиться — впрочем, она проигнорировала и одним пальцем погладила пухлую щёчку младенца. — Постарайся слишком не терроризировать папу, хорошо? Вам обоим будет одинаково непросто. Она перевела всё тот же мягкий взгляд уже на него.  — Я не шучу, Шигараки. Если ты вправду хочешь дать ей жизнь лучшую, чем была у тебя — в одиночку ты не справишься. Не бойся попросить помощи.  — Легко сказать, — буркнул он.  — Сама знаю, — вздохнула она. Он окончательно оттолкнул, так что, больше ей здесь делать было нечего и оставалось доверить остальную работу ему. Его ожидала тяжёлая ночь, и Урарака вообще не могла представить, что он сейчас чувствует. У человека вся жизнь перевернулась с ног на голову. Может, такая шоковая терапия пойдёт ему на пользу. А может, и нет. — Желаю удачи. Шигараки не ответил — всё так же продолжал смотреть на ребёнка — но она ничего и не ожидала. Он не походил на любителя долгих сердечных прощаний, да и без этого ситуация была достаточно неловкой. Бросив последний взгляд на милую девочку, имени которой она так и не узнала, она вышла из квартиры. Было до странности неловко тихо спускаться по лестнице вниз. Она сделала гораздо больше, чем от неё в данной ситуации ожидалось — своеобразно, как бы, вышла на «плюс ультра» — но не могла избавиться от ощущения, что могла бы сделать ещё больше. И сейчас оставляла его наедине с задачей, на которую знала, что ему сил точно не хватит — но должна была верить, что он сам это поймёт. Чувство было гадкое, но ничего она с этим поделать не могла. Если он позвонит — она поможет. Если нет — что ж, в этом случае она надеялась на лучшее. Могло сложиться так, что она больше в жизни его не увидит, хотя, учитывая, что она работала буквально в десяти минутах от его дома — это вряд ли. Как бы то ни было, у неё начала кружиться голова, а в животе неприятно скрутило, но она знала, что дело не в последствиях применения «невесомости», а в телефоне, который она чувствовала в своём кармане. Почему-то она чувствовала, что было бы неправильно звонить Деку и обо всём рассказывать, как будто она была последней сплетницей. Наверное, лучше было дождаться утра, а там видно будет. Ещё она надеялась, что Шигараки сможет этой ночью хоть немного поспать, но, если честно, то сомневалась и в этом.