Перенастройка

После того, как внезапно вскрылось, что он играл с одноклассником Урараки по интернету дольше, чем знал её саму, Шигараки больше не мог оставаться в её квартире. Он сам не мог понять, почему это так неловко, но ему нужно было больше личного пространства — и Урарака даже не стала ничего спрашивать, когда он следующим же утром сообщил, что сегодня пойдёт к Тодороки. Наверное, она этого и ожидала. Правда, от её молчания ему стало ещё хуже. С другой стороны, Фуюми и правда переживала. Юкико ночевала у неё всего три дня назад (даром, что по ощущениям все три недели прошли), но Фуюми была искренне счастлива предложить Шигараки свою поддержку. Он не хотел говорить, что он согласился из чистой безысходности, но ему не хватило совести жаловаться, когда она состряпала ужин и старалась устроить максимальное гостеприимство. В последний раз он тупо отрубился на диване от истощения, но сейчас она притащила тонну одеял с подушками. Тойя уставился на всё это разваленное посреди гостиной добро.   — Ты пижамную вечеринку задумала?  — Похоже на то, — смущённо признала Фуюми, выставляя на стол тарелки. — Все в школе вечно хвастались, что ходят друг к другу с ночёвками, а нам папа запрещал приводить домой друзей. Я очень завидовала.  — Тебе уже за тридцать, а ты мучаешься детской завистью? Фуюми хлопнула его по руке.  — Я тоже хочу испытать в этой жизни всё! Ты вообще в террористы пошёл. Тойя вздрогнул от её прикосновения.  — Блядь, от тебя холодит на километр. Но в принципе, она была полностью права, так что ни Шигараки, ни Тойя с ней спорить не стали. Как бы глупо это ни смотрелось, даже если она хотела притвориться, будто они собрались для пижамной вечеринки, ей бы никто не отказал. Шигараки не стал бы говорить «нет» горячему вкусному ужину или просранным за телевизором часам, которые здорово отвлекали от реальности. Юкико тоже, вроде бы, была всем довольна, хотя он уже поймал её выговаривающей что-то подозрительное похожее на «Рака». Он не мог сказать наверняка. Впрочем, спасибо, что не «мама» или типа того — они очень редко говорили при ней это слово, так что вряд ли она в ближайшее время его выучит. После ужина всю посуду убирал Тойя, что стало небольшим сюрпризом. Шигараки ожидал, что Фуюми готовит — Фуюми и убирает, но Тойя без единого напоминания встал и пошёл собирать грязную посуду, пока его сестра отдыхала в гостиной. Ему нужно было на работу к десяти, так что было бы ему неплохо поспать — но сестра оказалась важнее. Так… трогательно. Шигараки ни разу до сих пор не видел Тойю в подобной домашней обстановке. Даже если он мог ей немного нахамить — она вполне активно осаждала его в ответ, как в нормальных братско-сестринских отношениях. Ему наверняка не хватало этого в Лиге. Даже если он по-своему со всеми поладил, это и близко не подошло к его отношениям с Фуюми.  — Что? — поддразнила она. — Ты думал, что Тойя здесь целыми днями диван давит?  — На самом деле, да, — признал Шигараки, пока Юкико прыгала на его коленях. — В Лиге именно этим он в основном и занимался. Несмотря на упоминание не самого приятного прошлого, Фуюми искренне рассмеялась.  — Потому что ты ему позволил. Если правильно надавить — он сделает всё, что попросишь. Ладно, здесь была своя правда — Шигараки никогда не понимал, как на Тойю давить, чтобы он делал своё дело. Он, конечно, время от времени выдавал какой-то прогресс, но в основном его работу делал кто-то ещё. Обычно это Тога и Твайс вкалывали за троих, пока Тойя клал на всё и шёл по своим делам. Шигараки до последнего не знал, что Даби вместо вербовки потенциальных членов Лиги тупо их сжигает. А если бы знал, что можно нагнуть его убираться в убежищах Лиги, так бы и сделал. Когда Фуюми включила фильм, все уселись на полу. Юкико вообще не сиделось, и она вечно пыталась на кого-то влезть — и в итоге облюбовала Тойю, который постоянно её отталкивал от себя. Не помогло, что Шигараки спустился на пол с дивана, чтобы её отвлечь. Тойя уже начал на неё шипеть (впрочем, она не испугалась), но когда он отпихнул её в четвёртый раз, она тупо начала рыдать.  — Да бля, — выругался Шигараки. — Просто возьми её к себе.  — Не хочу! — рявкнул Тойя.  — Возьми ненадолго, — подтолкнула его плечом Фуюми. — Пусть успокоится. Тойя пофыркал, но уступил сестре и посадил Юкико себе на колени. Едва уселась, Юкико тут же затихла и устроилась так, будто это было самым удобным на свете креслом. Шигараки впился в неё взглядом, но она посмотрела на него точно такими же красными глазами и как будто без слов ему говорила «да плевать мне, папа, что ты там думаешь». Он не ждал получить этот упрямый взгляд как минимум ещё года три.  — Вот, видишь? — улыбнулась Фуюми. — Успокоилась.  — Слышь, мартышка, не привыкай, — проворчал Тойя.  — У неё имя есть, — напомнил Шигараки. Тойя вернулся к просмотру.  — Впервые слышу. Остальная часть фильма прошла в тишине, не считая пары комментариев. Шигараки это более чем устраивало, но он немножко скучал по постоянным тупым вопросам и громким возгласам Урараки. Фуюми так ничего и не говорила, Тойя что-то там вякал раз в полчаса, но в принципе… было спокойно. Большую часть своей юности Шигараки провёл именно за просмотром кино в гордом одиночестве, так что у него было два состояния: либо он постоянно жаловался, либо вообще ничего не говорил. И он понятия не имел, как принято вести себя на таких посиделках. А что Юкико? Пяти минут на коленях Тойи ей хватило, чтобы спокойно уснуть. Предательница малолетняя. После фильма Фуюми пошла спать — ей с утра было на работу. Было видно, что она чувствовала вину из-за собственного графика, но Шигараки отмахнулся, и она ушла к себе в комнату. Тёмную гостиную освещал только свет телевизора. Юкико тоже спала, так что, Тойя и Шигараки остались наедине. С глубоким вздохом Тойя осторожно уложил Юкико в её гнезде, устроенном на полу, и плюхнулся на диван.  — Ты не идёшь на работу? — спросил Шигараки.  — Я отпросился.  — В смысле? — Шигараки аж проснулся от неожиданности. — Почему?  — Не хочу снова вешать всё на Фуюми, и тебя в том числе. Шигараки скрестил руки.  — Что, не доверяешь мне оставаться с ней?  — Да не то чтобы… — Тойя пустым взглядом смотрел в телевизор, и Шигараки ещё со времён в Лиге знал, что это значит. Он думал о чём-то неприятном. Тойя с лёгкостью читал его чуть ли не с первого дня знакомства, но у самого Шигараки на подобное понимание ушёл далеко не один месяц. — И чтобы я больше от тебя этой хуйни не слышал, понял? Какая странная реакция.  — Ну, ладно…  — Ты в Лиге много для меня сделал. Я вижу, как ты изо всех сил сейчас стараешься влиться в жизнь. Шигараки фыркнул.  — Даже когда я в первый раз пришёл к тебе домой с ребёнком?  — Даже когда тебя в ту ночь нашла Урарака, — сказал Тойя, всё ещё не глядя на него. Может, от смущения? Он был не удивился. — Я знаю, что такое «не иметь своего дома». Это… тяжко.  — Здесь ты прав, — признал Шигараки.  — Но всё равно, не привыкай, — указал пальцем Тойя. — Фуюми просто тряслась, что ты с ребёнком будешь шататься по улицам. Опустив руку, он запрокинул голову и закрыл глаза, как будто планировал сейчас уснуть на этом диване. Это было не очень хорошей идеей — здесь, вообще-то, Шигараки должен был спать.  — Знаешь, ты не настолько дико с ней смотришься, как тебе кажется. В смысле, с Юкико, — фыркнул Тойя. — Да, и с Ураракой тоже. Кто бы мог подумать?.. — открыв один глаз, он усмехнулся, что не предвещало ничего хорошего. — О, и не будем забывать твоего лучшего друга из интернета.  — Ты мог хотя бы одну сраную минуту продержаться без подъёбок? — нахмурился Шигараки. — У тебя хорошо получалось. Не-а, хера с два, а не минута. Тойя расхохотался.  — Да я до сих пор поверить не могу, что ты задротил на пару с юэйским идиотом!  — Он не всегда был в Юэй, — пробормотал Шигараки, прожигая его невесёлым взглядом. Если сейчас от его смеха проснётся Юкико — он его прибьёт.  — Ты вдохновил его идти учиться на героя! Боже, это так мило.  — Да пофиг. Со вздохом Тойя на него покосился. Шигараки ненавидел пристальное к себе внимание, но Тойя никогда не был гением — просто они слишком хорошо друг друга знали. Было легко узнать, раз уж они каждый день видели друг друга с наихудших из сторон. Но даже Лига не обошлась без своих плюсов — Тойя там нашёл силу и уверенность в себе, а Шигараки обрёл лидерские качества. И они знали, что не одиноки. Мягкотелые идиоты.  — Хочешь сыграть? — спросил Тойя.  — Нет, — тут же ответил Шигараки и вытащил одеяло из рюкзака, чтобы накрыть Юкико. Она уже совсем скоро вырастет из этого одеяла, но на другое просто не хватило места.  — Да-да, и поэтому ты смотришь на приставку, как будто она сама всё за тебя сделает, — Тойя указал на чёрную консоль, на которую Шигараки абсолютно точно не пялился. Нет, он сосредоточился на мирно уснувшей Юкико. Может, выгнать Тойю с дивана пинками под зад и улечься спать самому? — Или ты переживаешь, что твой маленький друг вообще перестанет с тобой играть?  — Нет. И даже если да — это было не важно. Разумеется, какое-то время отношения будут натянутыми. Шигараки никогда не пытался убить лично Каминари, но был уверен, что Лига с ним сталкивалась, не говоря уже о том, что Каминари хорошо общался с Бакуго. Сейчас это выглядело куда очевиднее — Каминари постоянно шутил про своего вечно всем недовольного друга, который при всём умудрялся его вдохновлять, и про другого одноклассника, которого никак не мог понять.  — Я никак не могу его понять, у него вечно одна и та же рожа!  — Напоминает одного парня, с которым я работаю. Может, они родственники?  — Ло-о-о-ол, вот это был бы номер! Они буквально шутили о том, что Тойя и Шото — какие-то потерянные братья ещё до того, как Шигараки узнал, что Даби и вправду сраный Тодороки. От всякого воспоминания об их разговорах, внезапно обрётших однозначный контекст, Шигараки хотел лечь и сдохнуть. Каминари же рассказывал, как расстроился, когда его близкие друзья расстались. Он был очень дружелюбным парнем (пусть немного незрелым и грубоватым, когда доходило до девчонок, о чём Шигараки постоянно говорил), так что не хотел вставать на чью-либо сторону. Шигараки знал слишком много и чем больше думал — тем больше информации вставало на свои места. Без сомнения, Каминари сейчас переживал то же самое, только вместо осознания геройских сплетен из первых уст он сейчас думал, сколько нападений смог бы предотвратить, если бы хоть немного лучше знал друга из интернета. Может, его сейчас тошнило от одной мысли снова пообщаться.  — Странно переживать, что про тебя друзья подумают, да? — сказал Тойя.  — Я не переживаю, — хмыкнул Шигараки.  — Конечно, и именно поэтому ты сам мне позвонил и попросил остаться здесь вместо того, чтобы переночевать у Урараки, — Тойя спрыгнул с дивана и потянулся. Он был таким долговязым, что легко было подумать, что он самый высокий в семейке (пока на глаза не попадались Нацуо или Старатель). В итоге он был одного роста с Шото, хотя его младший брат имел вполне себе внушительную геройскую мускулатуру, а Тойя оставался тощим, как та щепка. — Я спать. Если чего-то нужно — не трогай Фуюми. Шигараки встал с дивана, чтобы тут же плюхнуться на прежнее место.  — Мне трогать тебя?  — Конечно, нет. Сиди, страдай и молчи в тряпочку, как любой нормальный человек с моральной травмой. Пока Шигараки качал головой и устраивался на диване, Тойя исчез за дверью своей комнаты. Он выключил титры фильма и начал листать обычные телеканалы. Ему бы уснуть, но сон вообще не шёл. У Урараки было куда комфортнее, но он чувствовал, что ему нужно больше свободного пространства. Может, у неё было слишком уж удобно, а он сейчас пытался как-то себя наказать и усложнить себе существование? С него бы сталось. Ему с головой хватало воспитания ребёнка — не хватало ещё разборок со взаимоотношениями и дружбой. В сравнении с этим менять загаженные подгузники было куда проще.

***

[Каково снова жить с Тойей?] [Заказывай гроб моей гордости, Юкико предпочла его мне] [Вот это предательство] [А гостиница?] [Да этот мудак дело говорит, нет смысла тратить деньги, когда я уже решил новую квартиру искать] [У меня есть идея, но она тебе не понравится] Шигараки впился в телефон недоверчивым взглядом. После трёх дней сна на диване Тодороки он начал впадать в отчаяние. Было не так уж плохо, но он реально начал скучать по раскладному дивану Урараки, хотя до последнего пытался избегать об этом мыслей. Тойя последние две ночи работал, но он обычно уходил уже после того, как Фуюми ложилась спать, так что большую часть времени Шигараки проводил с Юкико. Самое ужасное, с чем он столкнулся — с парой ядовитых подколок от Тойи, но в этом не было ничего нового. Он всё равно ненавидел на них полагаться, особенно на Фуюми, которая и без этого сделала для каждого из них куда больше, чем следовало бы. Она чуть ли не силой пробивала себе место в жизни Тойи, когда он с поистине саморазрушительным упорством сопротивлялся до последнего. На самом деле, именно Фуюми была первой, кто связался с Шигараки после амнистии с вопросом «как ты там?» — хотя бы по той причине, что она немного с ним раззнакомилась, когда использовала, чтобы добраться до Тойи в тюрьме. Он точно знал, что Тойя многое от неё скрывал из желания защитить — но точно так же, это знала и она. Он был не таким уж и скользким, как думал. Тойя мог быть хорошим лжецом, но даже у него были свои слабые места. Шигараки глянул на Юкико — та держалась за его штаны и постоянно приседала и вставала. Раньше он не понимал Тойю, но сейчас мог понять, потому что и сам на многое был готов пойти, чтобы защитить дочку — чтобы она не пережила то же самое, что и он сам. От мысли, что она могла расти под крылом какого-нибудь Все-за-одного или психованного двадцатилетнего Шигараки ему становилось тошно. Он мог и должен был быть лучше этого. Нельзя было продолжать изображать из себя последнего стоика ценой чужого благополучия — он больше не был таким подонком. [Что ты придумала?] [Напиши Деку] Шигараки чуть воздухом не подавился. Она рехнулась? Он вот буквально неделю назад уже встрял в одну неловкую ситуацию с Мидорией. [С хера я должен ему писать?] [Ты же хочешь личного пространства безо всяких ненужных соседей по комнатам?] [У него в городе есть небольшая квартирка, но он там практически не живёт, потому что постоянно в разъездах] [Я сама жила там после разрыва с Кацуки, очень уютно и ненавязчиво] [Я не буду просить его о помощи] [Хочешь, я за тебя попрошу?] [Ещё хуже] [Ладно, ничего. Я так и думала, что тебе не понравится. Но знаешь, он просто завтра снова уезжает куда-то на север и какое-то время не вернётся] На самом деле, идея квартиры, в которой он бы не чувствовал так, будто уселся кому-то на голову, звучала очень неплохо. Даже если Фуюми рано ложилась спать, а Тойя по ночам работал — он всё равно чувствовал, что стесняет их. У Тойи была такая привычка контролировать себя в чужой компании, он не мог расслабиться до конца. У Шигараки мелькала мысль, что в его присутствии они с Фуюми из-за постоянного напряжения ссорились куда чаще, чем, когда просто жили вдвоём — слишком уж характерно она щурилась во время очередных придирок на пустом месте. Если Тойя пытался этим как-то скрыть, что в доме главная — Фуюми, то он с этим немного опоздал. Что хуже всего — он знал, что Мидория точно не откажет, слишком уж добрым был этот пососыш. Он был хорошим героем и до отвращения искренним в своих желаниях помочь человеком, от чего становилось одновременно проще и сложнее его ненавидеть. Очень долго он думал, что Мидория просто мелкая копия Всемогущего, и у них действительно было много общего, но на самом деле, в Мидории было немного больше запала. И подобно Урараке, он вполне мог отбить обратно все посылы по известным адресам. Всемогущий до сих пор чувствовал, что ему нужно извиняться за повернувшуюся не в ту сторону жизнь Шигараки. Ему оно было не нужно. Что случилось — то случилось. Даже если он злился и обижался на Всемогущего, который не пришёл в трудную минуту, все его сложные чувства были основаны на лжи и манипуляциях. Конечно, основу он положил сам, но Все-за-одного прекрасно знал, как взрастить нужные чувства и при этом оставаться как бы не при делах. А Мидория не чувствовал себя обязанным Шигараки до гробовой доски — в случае чего он вполне мог вмазать без угрызений совести. [Я об этом пожалею, да?] [Если тебе настолько неудобно — не заставляй себя] [Да меня как бы не то чтобы бесит находиться у Тодороки. Фуюми постоянно старается нам угодить и Тойя (даже если он хуйло) не настолько меня калит] [Ух ты, он уже «не настолько калит». Прогресс] [Я просто чувствую себя камнем на их шеях и мне это не нравится] [Это просто воображение] [Гостиница меня не обанкротит, но всякий раз, когда я об этом заикаюсь, они оба начинают на меня вот так пялиться. Даже сраный Тойя уже не с таким рвением шутит, что я буду ему должен] [Ты смотрел квартиры?] [Я уже позвонил, на выходных пойду смотреть] [Мы с хозяином уже успели посраться, но он закроет мне аренду] [Просто хочется наконец-то свалить с Юкико в нормальное место] [Ого, сколько ты мне накатал, реально переживаешь] И если на это указала даже она — это было каким-то показателем. Шигараки пригладил волосы. Он сходил с ума от переживания — отчасти потому, что у него не было своего личного угла. Юкико всё ещё хотела спать с ним, но Сако и Мидория были правы, когда говорили, что она будет спать спокойнее в отдельной комнате. Обычно он этого не замечал, потому что она в основном отсыпалась днём, но ей, как и ему самому, нужно было своё личное пространство. На одном диване ни один из них не мог спать спокойно. [Я не буду на тебя наседать, сам решай, насколько это тебе нужно] [Просто говорю тебе, что выход есть] Он заметил, что она больше к себе домой его не приглашала. Даже если это что-то значило — он не мог сказать, что именно. С другой стороны, раз уж он буквально в секунду уехал к Тойе с Фуюми, она могла решить, что ему просто неудобно. И в игры он с того дня тоже не заходил, что было странно. Да всё было странно. Быть отцом было странно. Юкико теперь постоянно вякала «папа-папа», когда подпрыгивала и чуть ли не светилась изнутри от счастья, а он в такие моменты мог только думать о том, как её подводит. Шигараки закрыл глаза, глубоко вдохнул и пролистал контакты до Мидории. Он сидел так пять минут, пока не созрел набрать сообщение. [Насколько серьёзно ты хотел помочь Юкико?] Мидория, как и ожидалось, ответил быстро. [Чем могу помочь?] Не «да», не «нет», не «наверное» — сразу «чем могу помочь». Шигараки сглотнул. Он уже ненавидел этот разговор всеми фибрами своего существа, но это было той пыткой, пройти через которую ему было жизненно необходимо. Урарака тоже воспользовалась этим вариантом, прежде чем переехать в свою квартиру. Наверняка она тогда была в худшем из состояний в своей жизни и совершенно одна в квартире друга, пока тот занимался положенными герою номер один делами. Мидория, наверное, убивался, что не может нормально её поддержать. [Урарака говорила, что у меня дома случилось?] [Нет, она не сплетничает. Что там?] Шигараки помассировал переносицу. Разговор будет долгим, а у него, оказывается, ещё не вся гордость сдохла в страшных муках.

***

Первыми словами Шигараки, едва он с огромной неохотой переступил порог квартиры Мидории, были:  — Я тебя убью, если расскажешь Всемогущему.  — Не расскажу, — добродушно рассмеялся Мидория.  — Я не шучу! Шигараки успешно не трогал тот счёт Всемогущего с той самой ночи, когда Урарака впервые повела его в магазин. В тот момент это было вопросом гордости, на который он мог немного забить. Сейчас он тоже мог взять те деньги и пойти жить в гостиницу, пока не найдётся новая квартира, но от этого уже начало бы буквально тошнить. И в любом случае без чужой помощи он обойтись не мог. В обычное время он старался держаться поддержки от кого угодно, кроме Всемогущего, а теперь докатился до… Шигараки почти что зарычал от одной мысли. После появления Юкико он слишком часто отходил от этой стратегии, и ещё один раз его просто убил бы. Эта тупая зелёная замена Всемогущего не считалась.  — Я тоже не шучу, — сказал улыбающийся Мидория. — Обещаю, я ему не скажу, — и протянул руку. Шигараки с подозрением покосился, но всё же пожал, оттопырив большой палец. Мидория даже не поморщился, хотя раньше наверняка бы отскочил от его руки, как от напалма. — Я просто рад тебе помочь и благодарен, что ты сам мне об этом написал.  — Урарака не предупреждала, что я напишу? — спросил Шигараки, скинув сумки в гостиной. Он изначально побаивался, что здесь будет карманный музей геройского мерча (имени Всемогущего), но, к его удивлению, здесь было довольно нейтрально, даже не до конца обжито. Больше походило на номер в отеле. Хотя это имело смысл, раз уж Мидория нечасто бывал дома.  — Нет. Наверное, она не хотела создавать ощущение, будто мы без конца тебя обсуждаем. Ну что ж, весьма мило с её стороны обеспечивать ему максимальную свободу пространства. Наверное, она тоже чувствовала себя виноватой из-за этой истории с Каминари. Он, впрочем, на неё не злился. Учитывая, сколько они с Ураракой общались, рано или поздно правда всё равно бы всплыла.  — Наверное… — эхом отозвался Шигараки.  — Или она не хотела, чтобы ты думал, что это она меня подстрекнула согласиться. Тебе-то отказать можно, но не Урараке, — пошутил Мидория, хотя в то же время это было совсем не шуткой. Спорить с ней действительно было гиблым делом. Если дело действительно было в дискомфорте или доходило до скандала — она отступала сама, но также и знала, как перебороть его упрямство. Наверное, годы отношений с Бакуго её натаскали (и это не считая дружбы с таким помешанным человеком, как Мидория). — Но я бы в любом случае согласился помочь. Юкико же такая милашка, как я могу сказать ей «нет»? Мидория начал сюсюкать так резко, что Шигараки не удержался от усталого стона. Мидории даже просить не пришлось — ему протянули Юкико, и он с удовольствием взял её на руки. К ещё большему отвращению, Юкико даже не жаловалась. Может, она была не так воодушевлена, как в компании Урараки (или Тойи, тьфу его), но не сопротивлялась, как почти каждый день, когда он оставлял её в садике. Он неделями думал, что воспиталки его ненавидят за такого капризного ребёнка, но потом стало ясно, что там почти все дети были такими. — Ого, какая большая уже! — взволнованно сказал Мидория. — Ползать уже умеешь? — Юкико в ответ что-то невнятно пробулькала, как будто реально пыталась ему ответить. Ну, или она снова гадила. Если честно, Шигараки надеялся, что это второе. — Она выглядит очень здоровой.  — Разумеется, — отрешал Шигараки, уже чувствуя желание забрать её назад. — А ты думал, я голодом её морил?  — Нет, не думал, — закатил глаза тот. Конечно, не думал. Шигараки сложил руки на груди в попытке не вскипать. Он сам не знал, что на него нашло. Наверное, он бесился, потому что Мидория знал, как он воспитывал ребёнка в кишащей крысами квартире, а сейчас технически бомжевал? Он просто был зол, если кто-то решит, что это повод забрать у него ребёнка. — Шото показывал мне фотографии, когда ты к ним её на обед привёл. Она была такой маленькой. Наверное, это… ну… Да-да, от постоянного недоедания, спасибо её тупой мамаше года. Не надо было ещё раз ему напоминать. В больнице педиатр постоянно нервничала из-за немного проёбанного развития в первые месяцы, но Юкико всё нагнала. Сейчас её развитие было вполне приемлемо, хоть и не на все сто процентов.  — И она такая радостная, — добавил Мидория, подбрасывая Юкико вверх. Той этот аттракцион более чем понравился — она то и дело возбуждённо пищала и смеялась. Вот бля, а у него легко получалось. Сраные геройские мускулы.  — Думаешь? — покосился Шигараки.  — Конечно! — Мидория притянул её к себе, наверное, почувствовав его тревогу. Даже не тревогу — напряжение. У него всегда было это чувство, когда Юкико была на руках кого угодно, не считая Урараки. — Ты, наверное, переживаешь, что твои проблемы могут на неё повлиять. Моя мама тоже постоянно думала, что делает для меня недостаточно. Смотри, Юкико здоровая, счастливая и обожает тебя. Ты справляешься. Последнее, что ему сейчас было нужно — подбадривания от Изуку Мидории, но… почему-то после его слов Шигараки стало легче дышать. Мидория был вне его ситуации и видел Юкико не так часто, как Урарака, Фуюми или Тойя. Они были по-своему предвзяты, когда пытались его успокоить, а Мидория смотрел на всё вполне свежим взглядом. И даже с учётом текущего положения он сказал, что Шигараки справляется.  — Так, по поводу проживания, — сказал Мидория, хватая чемодан в коридоре. — Я дома нечасто, так что, холодильник пустой. Сам покупай, что тебе нужно. Спальня справа, ванная слева. Знаю-знаю, расположение здесь смешное, но квартира была дешёвой.  — Ты же, вроде бы, герой номер один и всё такое? — напомнил Шигараки. — Разве у тебя не куча бабок?  — Наверное? — Мидория смущённо потёр затылок. — Но агентства у меня нет, так что, большую часть денег я раздаю на благотворительность. Это странно немного… Шигараки покачал головой и усадил Юкико на диван.  — Ты такой… — слишком, сука, идеальный. Настолько, что от одного взгляда на Мидорию становилось противно. — Иногда слишком меня бесишь.  — Тебе Урарака предложила, заметь, — напомнил он. И Шигараки согласился, потому что она хорошо знала, каково быть без своего дома, когда каждая копейка на счету. Сколько людей пошли в преступный мир, потому что не видели другого способа выжить? Не будь Урарака такой привязанной к геройскому миру, или если бы её родители не настолько сильно её любили, каков шанс, что она пошла бы по кривой дорожке? Да нулевой. Она слишком хорошая, чтобы быть в Лиге или компании типа того.  — И ничего мне здесь не разложи, — указал пальцем Мидория. — Покупать будешь на свои деньги. Шигараки плюхнулся на диван рядом с Юкико, и та тут же поползла ему на колени.  — Считай, квартиры у тебя больше нет.  — И снова пойдёшь с Юкико на улицу? Тебе совести не хватит, — пошутил Мидория. Шигараки прищурился, но не ответил. Конечно, он не стал бы рушить подвернувшуюся Юкико крышу над головой, ей приключений Химуры до конца жизни хватило. — Если что-то понадобится — пиши, но в ближайшие пятнадцать часов я буду в самолёте, так что…  — Напишу Урараке. На самом деле, он не собирался писать вообще никому — ещё одна просьба о помощи его натурально бы убила. Или же, он кого-то убил бы. Судя по тому, как Мидория на него посмотрел и тупо отсалютовал перед уходом, он тоже это знал, но спасибо, что не комментировал. Едва Мидория закрыл дверь, Шигараки расслабился и, вжавшись в диван, закрыл глаза. Наконец-то один. Не считая Юкико (и даже она вряд ли могла считаться, раз уж не могла поддержать разговор), за всю неделю он впервые оказался наедине с собой. Можно было не волноваться, что он разбудит Фуюми и слушать, как Тойя стучит ему в ванную. Не нужно было думать, что в соседней комнате спит Урарака или затыкать уши от её очевидно фальшивых исполнений попсы в душе. Он не чувствовал, что кого-то объедает и стесняет, даже если Фуюми наваливала ему полную тарелку и не выпускала, пока он не доест. Даже если жить у Мидории было странно и ебануто — самого Мидории здесь не было, и он ещё долго не вернётся. Можно было спокойно поискать квартиру, поиграть в приставку, почитать, может, даже чего-то приготовить. И он мог больше не волноваться, что занимает чьё-то пространство. Если кровать достаточно хороша — он даже мог проверить, насколько спокойно Юкико будет спать в отдельной комнате. Он уже видел все открывшиеся безграничные возможности. Со вздохом он открыл глаза. Один — но не одинок. Он не испытывал этого чувства с тех пор, как был в Лиге, где всегда была безоговорочная поддержка близких людей. Это было очень странное чувство.