Перенастройка

Всю неделю после того разговора с Шигараки даже переписки с ним стали какие-то рваные. Урарака не могла сказать точно — может, она уже слишком хорошо изучила его поведение, или он специально пытался сводить разговоры с ней к минимуму, но определённая скованность в их разговорах явно прослеживалась. На самом деле она бы не удивилась, если бы это было тупо её воображение, но если он действительно решил бы, что сократить переписку пойдёт на пользу, она уважала и это его решение. Ему, в конце концов, было очень неудобно, и они и без того старались контактировать как можно меньше. Было неловко осознавать, что естественной частью её жизни стали переписки с Шигараки Томурой, но сейчас она могла только вздохнуть и отложить телефон на стол. В конце концов, невежливо было залипать в экран за ужином, и тем более, когда она выбралась с друзьями в ресторан. Деку как раз вернулся в город, и они, с Тодороки и Иидой, решили куда-нибудь все вместе сходить. Им очень редко это удавалось, учитывая, сколько у всех было работы в своих агентствах, но даже это было хорошей отдушиной.  — Всё хорошо? — спросил Иида, пока Тодороки и Деку спорили, кто должен оплатить счёт. Она с ними ссориться не собиралась — они зарабатывали вдвое больше неё самой, пусть платят.  — Да-да, всё прекрасно! — улыбнулась Урарака. — Наверное, я немного заморилась. Сверхурочные, сам понимаешь. Работа была ещё лучшим отвлечением. Она любила свою работу даже несмотря на все эти минусы в виде постоянных журналистов, и Рюкю была прекрасным боссом. Из всех героев, у кого она проходила стажировку в Юэй, Героиня-Дракон оставалась её любимой, и не просто так она пошла работать именно в её офис, даже если стажировка была ещё на первом курсе. К тому же, если что-то случится с рейтингом, нужно было работать вдвое усерднее. Может, если она спасёт кучу людей, они забудут все эти вонючие сплетни об отношениях с бывшим террористом? Ха-ха! Насмешила. Иида подёрнул губами — вот уж кому было не весело.  — Ты весь ужин отвлекалась.  — Да? — фальшиво отмахнулась она. — Извини, не хотела.  — Про работу, конечно, не стоит забывать, — сказал он, — но и о себе подумай. Урарака хихикнула, даром, что вся эта ситуация её неслабо напрягала.  — Хорошо, папочка. Некоторые вещи, всё-таки, не менялись. Конечно, она в последние месяцы привыкла постоянно зависать с Шигараки (даже если в последнюю неделю они практически не виделись), но Иида всё так же любил почитать лекции своим любимым друзьям. Было приятно знать, что можно в этой жизни зацепиться хоть за какую-то стабильность. Иида покосился на Деку с Тодороки, прежде чем прожечь её пристальным взглядом.  — Это из-за… Улыбка с её лица не исчезла — но застыла, и теперь казалась куда более неестественной.  — Из-за чего?  — Урарака, я, конечно, избегаю таблоидов и слухов, но я умею читать и слышу, что говорят люди вокруг меня, — только и сказал он. Улыбка всё-таки исчезла, и Урарака покосилась на двух других спутников — те не обращали внимания. Они с Иидой сидели рядом, он говорил негромко, но это не значило, что они не поймут, о чём разговор. — У нас, конечно, не было возможности как следует это обсудить, но ты заверяла меня, что всё в порядке, и я поверил. А теперь…  — Я не в настроении сейчас это выслушивать, — категорично отрезала Урарака.  — Я и не собрался читать тебе мораль, — настоял Иида. Какой сюрприз. Он выражал похожую обеспокоенность в адрес Тодороки, который как раз тогда начал проводить время со своим братом, но не потому, что Иида был против — но для него было попросту естественным волноваться за ближайших друзей. В конце концов, Тойя был Даби, и они многие годы противостояли друг другу. И даже сейчас недомолвок между ними было вполне достаточно.  — Всё равно, я не хочу это обсуждать, — сказала Урарака. — Можно просто расслабиться в компании друзей?  — Конечно, я только… — Иида вздохнул, прежде чем мягко улыбнуться. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. В чьей угодно компании. Тем временем Тодороки сложил руки на груди.  — Как же с тобой сложно! Ты только приехал, и сейчас моя очередь платить, так чего ты лезешь?  — Я же должен как-то побаловать своих друзей, сколько времени мы все вместе не собирались! — с ухмылкой парировал Деку.  — Нет, ты просто упрямый идиот. Урарака фыркнула.  — Вы оба идиоты. И никто не мог с ней спорить. Наверное, с ней нормально поспорить могли только Бакуго и Шигараки — впрочем, с чего уровень её упрямства должен был измеряться временем, которое она провела в их компании? К тому времени, как они отужинали, ресторан уже закрывался. Как же она соскучилась по своим мальчикам. Когда встречалась с Бакуго, они виделись не так часто, как стоило бы — не то чтобы он контролировал каждый её шаг, но романтические отношения имели, вроде как, приоритет повыше. Впрочем, она не жалела, что в своё время предпочитала вечер с ним шумной компании, зато сейчас вполне себе наслаждалась совместными вылазками.  — Вызовешь такси? — спросил Тодороки, пока они шли к выходу.  — Ой, нет, сегодня такая приятная ночь, — прощебетала Урарака. — Пройдусь. Тодороки прожёг её пристальным взглядом.  — Ты же понимаешь, что зарабатываешь достаточно, чтобы одна поездка на такси тебя не обанкротила?  — Ну… — она застенчиво улыбнулась и почесала затылок. — Старые привычки долго умирают. Думаю, такси действительно хорошая идея, я вправду сильно устала. Тодороки обошёл её, чтобы по-джентльменски открыть перед ней дверь.  — Не надо так на себя давить… Он не успел закончить — Урараке в лицо кто-то тыкал микрофон, и за ярким мигающим светом донёсся чей-то практически крик:  — Уравити, как вы прокомментируете для фанатов свои отношения с Томурой Шигараки? Застигнутая врасплох, Урарака вскинула руку, чтобы прикрыть глаза — как же слепили эти чёртовы камеры. Судя по всему, медиа потеряли всякие тормоза и решили, что своих домыслов им мало — теперь им было жизненно необходимо докопаться до первостепенных источников, до сути. До сих пор из всего, что она видела в жёлтой прессе, никто и близко не подошёл к реальному положению вещей.  — Я… А потом Тодороки вышел чуть вперёд, буквально отбил микрофон в сторону и смотрел на журналистов с таким холодным выражением, будто это они здесь были самыми настоящими террористами, требующими взбучку.  — Прекратите лезть в чужое дело. Сейчас для подобного не то время, и не то место, не говоря о том, что это неуважение к частной жизни. Она — герой, и свою работу выполняет качественно. Другое вас волновать не должно. Репортёрша удивлённо моргнула, а потом с каким-то решительным взглядом повернула микрофон уже к нему.  — Значит, вы поддерживаете её отношения с террористом? — Тодороки открыл было рот, но женщина с какой-то понимающей улыбкой добавила: — Бывшим террористом, прошу прощения. Я понимаю, вы и сами в близких отношениях с членом Лиги, для вас было бы нормально первым поддержать свою коллегу.  — Если вы имеете в виду моего брата, я ничего не скрываю, — сказал Тодороки. — И это совсем другая ситуация.  — А какая…  — Я уже сказал, это не ваше дело, — перебил он, прежде чем схватить Урараку за запястье и почти что выдернуть её из дверного проёма. — Уходим, пока другие стервятники не набросились.  — Шигараки знает, что вы проводите время с другими мужчинами? — крикнула вдогонку репортёрша.  — Если бы и знал, какая разница? — не сдержалась Урарака, задетая этим абсолютно абсурдным вопросом. Он мог знать, где она? Что она делает? С кем проводит время? Да плевать ему было, у неё была своя личная жизнь, у него — своя. Не то чтобы они и до этого обменивались мелкими деталями из повседневной жизни.  — Оу, он не из ревнивых? Урарака остановилась, прежде чем в полном замешательстве повернуться к репортёрше.  — Что за…  — Игнорируй её, — сказал Тодороки. — Она провоцирует на скандал. Урарака опустила голову.  — Да плевать ему, — пробормотала она. — Он не… Нет, она заставила себя замолкнуть. Эти вопросы не имели значения, и Тодороки правду говорил: репортёрша бросала им случайные вопросы в надежде, что получит сиюминутную сенсацию. Она и сама знала этот метод. Именно так медиа и наводили беспорядки во время её разрыва с Бакуго.  — Сейчас выйдет Деку, они переключатся на него, — сказал Тодороки.  — Пожертвуем им?  — Абсолютно, — кивнул он. На секунду на её лице промелькнула улыбка — даром, что было совсем не весело. Деку тоже осадят с парой вопросов по поводу этой ситуации, но он наверняка ответит на всё это уклончиво. А там эти бульварные журналюги руку будут готовы отдать за случайное интервью с героем номер один, да ещё и известным во всём мире. Какая там Уравити в сравнении с Деку? Он бы сам согласился взять это бремя на себя.  — Урарака, не надо, — сказал Тодороки, когда они были уже в двух кварталах от ресторана.  — Что «не надо»? — моргнула она. Он отпустил её руку, чтобы махнуть проходящему свободному такси.  — Ты ни в чём не виновата.  — Я не гово…  — Тебе не нужно говорить. Я вижу по твоему лицу. Ты весь вечер такая сидела. Урарака, прикусив губу, опустила плечи.  — Иида тоже самое, по сути, сказал. Извини.  — Не надо. Тодороки опустил руку, хотя такси ещё не подъехало. На его лице мелькнуло очень сложное выражение, она не знала, как до конца это прочитать. В бытность учениками Юэй, было сложно вынудить его показать какие-то повседневные эмоции (он только в крайности впадать умел), но он медленно приспособился, и друзья теперь могли прочитать по мимике хотя бы половину его мыслей. Но он не переступал через себя, чтобы открыться, а она даже сейчас не просила бы большего. Со вздохом он отвёл взгляд.  — Было тяжело… впустить Тойю. Я хотел, чтобы наша семья была полной, но по сути, я не знал своего брата, а он не знал меня. Мы были чужими людьми, даже врагами, но мы были единственными, кто мог друг друга понять. Я думал, что не смогу его простить. Я думал, он того не стоит.  — А сейчас? — спросила она. Тойя в один день был всё равно, что призрак, а потом снова появлялся в жизни своих братьев и сестры. Они особо это не обсуждали, но Урарака никогда и не спрашивала. Пусть они были семьёй, но она знала, что там всё дело обстоит куда глубже и сложнее.  — Большую часть времени хочется его прибить, — слабо улыбнулся Тодороки. Он явно пошутил, но Урарака была уверена, что время от времени шутка перестаёт таковой быть, учитывая, какие выходки и какое поведение Тойя себе позволял. — Фуюми и Нацуо не колебались. А потом папа как-то предупредил, что из-за Тойи моя карьера может пойти под откос… и меня это не волновало. Плевать было на всех этих журналистов. Плевать, что другие подумают. Даже плевать, что папа думал, его всё равно всю жизнь интересовало только… — он сделал паузу на вдох. — А потом я вообще перестал об этом задумываться.  — Забыться очень легко, да? — задумалась она.  — Есть такое. И ещё проще пытаться надеяться, что всё просто будет хорошо, — признал Тодороки. Он сунул руки в карманы и посмотрел себе под ноги. — Но общаться с ним не всегда легко. Иногда я вспоминаю всё, что он сделал, и начинаю злиться. Иногда я не понимаю, почему Фуюми всегда старается его прикрыть, даже если Тойя бросил нас в ад. И иногда я просто счастлив, что он здесь и стоит на ногах… А остальное снова забывается.  — Это так мило, — мягко сказала Урарака. Шото фыркнул.  — Если говорить о Шигараки, я всё ещё желаю ему гореть в аду. Он всё так же меня бесит.  — Кто бы мог подумать? — поддразнила она.  — Мне не нравилось, что Тойя продолжает с ним общаться, но он меня не слушает. Сначала это раздражало, а потом я понял, что он дразнит меня, как мелкого ребёнка, — закатил глаза Тодороки, но беззлобно. Наверное, ему было очень странно принимать эти братские подначки, но ему нравилось и это. Впрочем, представить себе она не могла — его семья собралась воедино, когда он уже учился в Юэй, а её родители всегда были вместе и любили что друг друга, что её саму. Наверное, Шигараки мог бы это понять, но она не стала это говорить. Тодороки сравнения бы не оценил.  — А потом ещё и тебя к нему понесло, — с отвращением поморщился Тодороки. Он никогда не скрывал своей к Шигараки неприязни, впрочем, вполне взаимной. Они вечно цапались, и скорее всего, не перестанут никогда. Грёбаное мужское упрямство. — Он как те тараканы, которых и ядерной войной не вытравишь.  — Тодороки! — Урарака хлопнула его по руке. Он даже не скрывал своей улыбки.  — Это же правда. Сначала Тойе на голову уселся, потом тебе, а теперь оказывается, ещё и Каминари с ним общался дольше, чем мы друг друга знаем. Она поджала губы.  — Он не…  — Да я понимаю. Поверь, я правда всё понимаю, — покосился на неё Тодороки. — Он… не такой кретин, как я думал. И отец из него получше, чем из моего… хотя здесь много стараться не нужно. Но всё равно, удивительно. Он приводит жизнь в порядок и, как ни странно, подаёт Тойе пример. А Юкико… — он пожал плечами. — Она милая. Растёт здоровой, счастливой, и хорошо. Ты, кстати, тоже.  — Рада знать, что Шигараки растит меня здоровым человеком, — поиздевалась Урарака. Тодороки несильно подтолкнул её плечом.  — Я просто говорю, что тебя понимаю. Наверное. Но мне всё равно это не нравится. Они действительно сильно сблизились после её разрыва с Бакуго. Деку и так был подавлен из-за того, что в то время был за границей, Цую была в очередной поездке, Момо в принципе всегда занята, а Мину Урарака попросту не трогала, чтобы не ставить в неловкое положение. Вместо них всех её активнее всего поддержал именно Тодороки, и он высказывался тогда, когда остальные колебались хоть заикнуться. Но даже так, она не ждала, что он хоть намёком выступит в поддержку Шигараки.  — Это твоя жизнь. Мы слишком долго жили по чужим указкам, пора бы уже поступать, как знаешь, и быть счастливой.  — Значит, про-герой Шото официально выступает в поддержку Уравити?  — К чёрту официальные выступления. Я поддерживаю тебя, как твой друг, — поправил Тодороки. — Если ты нашла своё счастье, чем бы или кем бы оно ни было, не отказывайся. Я не отказался, и если честно, рад, что с Тойей мне выдался второй шанс. Даже если иногда с ним сложно, — это прозвучало от него с таким теплом, что Урарака не сдержалась и заключила его в крепкие объятия. Он с готовностью ответил тем же. — Но знай, если Шигараки хоть чем-нибудь тебя обидит…  — Поверь, Юкико отомстит ещё раньше, чем ты узнаешь.  — Постойте, Уравити! Последний вопрос! Покривившись, Урарака нырнула на пассажирское кресло прибывшего такси.  — На этой ноте я ухожу.  — Я их отважу, — сказал Тодороки, оглядываясь на устремившихся журналистов. — Что-то давно я не делал резких заявлений, так недолго и номером один стать. Она покачала головой. Конечно, были способы задержаться на втором месте получше, чем пара-тройка шокирующих комментариев в прямом эфире, но ему это нравилось — мало того, что отец потом с ума сходил, так ещё и публику оно веселило.  — Может, придумать что-то, что скинет меня на третье место?  — Ты осторожнее, — предупредила она. — На общественное мнение полагаться слишком опасно.  — Не переживай, я всё равно не пропущу Бакуго вперёд, — и он захлопнул дверцу автомобиля. — Отпишешь кому-нибудь, как приедешь домой? Она кивнула в надежде, что в этот раз не забудет — ей хватило прошлого, когда Иида забросал её почту и мессенджер тонной перепуганных сообщений. Ей не нравилось так напрягать друзей. Тодороки постучал по капоту.  — Пожелай мне удачи.  — Удачи, — сказала она, — и спасибо. Не уверена, к чему были эти напутственные монологи, но… я ценю твою откровенность. На самом деле она могла ожидать подобного от Деку, а не Тодороки, но жаловаться не собиралась. Он так открывался нечасто, и каждый такой момент был на вес золота. Из всех её знакомых, кто мог полностью понять её странные чувства и ситуацию в целом, был именно Тодороки — в его жизни тоже возникали определённые трудности и последствия после того, как Тойя вышел из тюрьмы. И даже так он позволил себе впустить брата в свою жизнь. Но, наверное, в её случае было проще сказать, чем сделать. Тойя был для Шото родным братом. А Шигараки для неё был… ну, уж точно не семьёй. Она не знала, как его характеризовать. Друг? Нет, на просто друга уже не походило — их общение слишком сильно влияло на её повседневную жизнь. И конкретных предположений делать не хотелось. «А какие вообще есть варианты?», подумала Урарака, когда такси остановилось у светофора. Она посмотрела на телефон, всё так же не получивший ни единого нового сообщения, и постаралась подавить любое нарастающее разочарование. Это было глупо. Он всё равно вряд ли чувствовал то же самое.

***

Куда ни плюнь — у всех, наверное, были свои жизненно необходимые комментарии по поводу её «отношений» с Шигараки. Хуже всего было на работе — даром, что она надеялась там от всех спрятаться. Кто-то язвил в её сторону (а Шигараки предупреждал), и ей приходилось просто стискивать зубы и терпеть. Они понятия не имели, о чём говорили. Они почти что не знали её и уж точно не знали его. На неё косо смотрели даже те, кто ничего не говорил. Она и их старалась игнорировать, но это было тяжело, учитывая, как тепло её принимали до этого. Она нравилась людям, и, к общему ужасу, ей самой нравилось быть любимой. Внутри всё скручивало, когда люди, с которыми она привыкла здороваться, отворачивались или попросту выходили из комнаты. Это было так глупо! Почему её личная жизнь так всех трогает? Ах, точно. «Ты будешь для всех предательницей». Именно так сказал Шигараки. Блин, теперь действительно было больно.  — М-м-м, Уравити? Урарака отвлеклась от ноутбука — возле её стола стояла личная помощница Рюкю. Обычно она так не робела, и говорила не так скованно, но опять же, уже можно было не удивляться. Что, если Рюкю тоже решила прочитать ей лекцию? Что, если ей хотели сделать выговор? В конце концов, герой оставался героем даже за стенами агентства и за пределами костюма, и личная жизнь вполне могла сказаться на геройской. Герой, замеченный в компании бывшего злодея, был плохим пиаром агентству. Урарака подавила усталый вздох.  — Да?  — Перед уходом зайди к Рюкю.  — Хорошо. Спасибо, что сказала, — улыбнулась Урарака, но собеседница вместо ответной улыбки только кивнула и пошла прочь. Теперь Урарака действительно вздохнула и откинулась на спинку кресла, прежде чем зажать переносицу. Какой же цирк. Она не сделала ничего плохого — подумаешь, общалась с Шигараки и помогала ему с дочерью. Что не так-то? Это не по-геройски? Кто-то от этого пострадал? Через полчаса, когда она закончила отчёт и переоделась, Урарака пошла в кабинет босса. Ей показалось, что с таким же успехом она могла переодеться во что-то комфортное, чтобы было не так противно получать выговор. Остальные же высказали своё «фи», начальница тоже могла бы присоединиться. Впрочем, она не разговаривала с Шигараки четыре дня, и даже тот разговор был каким-то неестественным. Смысл её за это отчитывать? Она бы ничего нового там не услышала. Не говоря о том, сколько звонков от родителей она уже пропустила. У-у-ух, как же унизительно. Неужели Тодороки тоже с этим столкнулся? Хотя, вряд ли. Тот же Ястреб мог бы перед кем-нибудь засветиться со своим Тойей, но эти ребята каким-то волшебством умудрились сохранить всё в строжайшей тайне. Наверное, поэтому отношения между ними были не такими тесными. Это звучало грустно. (И она не хотела, чтобы с Шигараки было то же самое.)  — Извини, что выдираю после смены, — сказала Рюкю, едва она переступила порог кабинета. — Учитывая все сверхурочные, ты наверняка устала. Урарака невесело растянула губы в улыбке, как она делала последние несколько дней.  — Всё хорошо! Вы хотели поговорить? — она постаралась не вздрогнуть. Разумеется, Рюкю хотела поговорить, иначе зачем позвала? Урарака откашлялась. — Я, м-м-м…  — Успокойся, всё в порядке, — успокоила Рюкю, усаживаясь за стол. — Напротив, мне под началом не хватает таких образцовых героев, как ты. Что ж… внезапно. Урарака не знала, что думать. Несколько недель назад она бы вся засияла от комплимента, а сейчас чувствовала подозрение и неуверенность, как будто ей пытались подстелить соломку, прежде чем столкнуть. Ох, чёрт, Шигараки заразил своей паранойей. Урарака вздохнула.  — Если дело в этих статьях…  — Да, — перебила Рюкю, — и нет. Я стараюсь не позволять прессе влиять на моё мнение о моих подопечных. Главное, чтобы работу свою выполняли, а ты работаешь здесь за троих, чтобы не запятнать репутацию.  — Тогда я не…  — Но твоя личная жизнь всё равно на репутацию влияет, нравится тебе это или нет, — Рюкю включила что-то на компьютере и повернула монитор к Урараке. Официальный подсчёт рейтинга ожидался только через три месяца, но опросы и промежуточные результаты считывались чуть ли не в реальном времени. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить неутешительный прогноз. — Твой недавний подвиг в Китае и выполняемая работа по городу поддержат рейтинг на плаву, но народная популярность… Урарака поникла.  — Я не нравлюсь людям.  — Пресса, слухи и домыслы часто влияют на рейтинги и популярность, и, несмотря на всю несправедливость, женщины в нашей профессии страдают от этого вдвое серьёзнее, — сказала Рюкю, но её собственная репутация была всё равно, что чистый лист. Впрочем, и причуда у неё была зрелищной. Превращение в дракона не было шуткой, и публика это ценила. — Я не собираюсь читать тебе лекции о том, что ты делаешь в своё личное время, или с кем его проводишь, но как твой начальник, я за тебя волнуюсь. Урарака резко выпрямилась.  — Он больше не…  — Да я всё знаю, — подняла руку начальница.  — Откуда?..  — Пусть я всего лишь на десятом месте по рейтингу, но и у меня есть связи, — улыбнулась Рюкю, не тепло, но вовсе и не холодно. Скорее, профессионально. — Герои вполне могут проведывать амнистированных злодеев, чтобы предупредить любые рецидивы. Я доверяю твоим благородным порывам, но уж прости, я должна была лично его проверить.  — Вы… копали под Шигараки? Боже, ему это не понравится. Рюкю легко хохотнула.  — Признаю, я не ждала того, что узнала. Он стал образцовым гражданским: нашёл работу, недавно переехал в приличный район, воспитывает ребёнка. Даже Всемогущий лично заверил меня, что о нём волноваться не стоит.  — Что ж вы сразу Деку не спросили, — пробормотала Урарака, чувствуя странный прилив раздражения. Мало было медиа, ещё и герои полезли за его подноготной. В этом же не было ничего такого! То, чем она занималась за пределами агентства, никак не влияло на её профессиональную жизнь, и даже разрыв с Бакуго никогда не мешал ей выполнять свою работу.  — На самом деле, я плохо представляю, почему ты начала проводить с ним время и зачем продолжаешь…  — Мы… — Урарака набрала воздуха. — Я встретила его почти сразу же, как он… э-э-э, познакомился с дочерью. Он совершенно не знал, что ему делать, я предложила помощь, и всё просто… пошло по накатанной. Я не знаю, как ещё объяснять. Это же по-геройски — помогать людям, когда они нуждаются?  — Конечно. Но обычно герои после оказания помощи не продолжают мирное общение с бывшими врагами.  — Деку и Шото делают то же самое, — раздражённо махнула рукой Урарака. — И никто их не осуждает.  — Никто не пишет в журналах, что они встречаются с террористами на реабилитации, — и Рюкю подняла обе руки, пока Урарака не взорвалась возражениями. — Я пригласила тебя не для того, чтобы отругать или выслушать твои оправдания. Ты не сделала ничего плохого. Признаю, это странная ситуация, но ничего плохого в этом нет. Я заметила, что остальные ребята в агентстве объявили что-то типа бойкота. Откровенно говоря, я в ярости — уж от кого, а от своих помощников я такого не ждала.  — Вы не… не виноваты. Они имеют право злиться, подобное понять непросто. Только не нужно их из-за меня отчитывать.  — Это неуважительно, и этого я не потерплю, — твёрдо заявила Рюкю. — Ты прекрасный герой, и я даже сегодня счастлива, что ты пришла работать именно ко мне. Тебя часто недооценивали, и ранг тебе занижают, но я надеялась, что после Китая это изменится, — выдохнула она. — Из-за рейтинга твоя зарплата тоже должна упасть, но я хотела сказать, чтобы ты по этому поводу не переживала. Если понадобится, я возмещу разницу из своего кармана. А вот это её поразило — настолько, что Урарака застыла на стуле и выпучила глаза.  — Я не понимаю.  — Ты должна получать столько, сколько стоишь, — сказала Рюкю. — А ты стоишь большего, чем о тебе говорит жёлтая пресса, — улыбнулась она, и теперь с явным теплом. Для человека, который мог стать огромным жутким драконом, Рюкю улыбалась самой мягкой из улыбок, которую Урарака видела в своей жизни. — Мы часто позволяем общественному мнению диктовать нам, как себя вести. Пожалуйста, не поддавайся этому. Ты прошла долгий путь, как герой, Уравити. А как человек, Урарака, ты одна из самых прекрасных людей, которых я знала. Если ты счастлива, на здоровье. Урарака негромко застонала и, наклонившись, закрыла лицо руками.  — Мне кажется, все преувеличивают наши отношения… Сначала Бакуго, потом Тодороки, теперь начальница. Кто дальше, Тойя? О, боже, нет, этого она не выдержит. Она прямо сказала родителям, что нет, это всё враньё, и она не встречалась с парнем, который не раз пытался убить её со всеми друзьями.  — Всё не настолько серьёзно, мы не… Эх-х, неважно.  — Думаю, настолько, иначе ты бы так перед всеми не краснела, — почти что поддразнила Рюкю. Честно, Урарака была готова сейчас обнулить себе вес и уплыть куда-то в стратосферу. Она плохо переносила вот такие неловкие разговоры. Она, конечно, ценила свою начальницу и её поддержку, это не могло до конца её успокоить. А если кто-то из коллег снова начнёт странно коситься или шушукаться, она боялась, что рано или поздно не сдержится.

***

В момент, когда Шигараки открыл ей дверь, сердце Урараки как-то странно дёрнулось, как будто не знало, пропустить удар или забиться быстрее. В итоге она стояла вся нервная и растерянная, но продолжала искренне и радостно улыбаться. Она не могла сказать точно, но кажется, его плечи тоже расслабились. Не то чтобы он тоже мучился от этого чувства при её виде, но он отошёл в сторону и без малейшей жалобы пропустил её в коридор. Вообще ничего не поменялось. В квартире всё оставалось по-старому, вплоть до ходунков Юкико между журнальным столиком и телевизором. Юкико, едва её увидела, просияла, и неуклюже пошагала к ней в ходунках.  — Ура! Ура!  — О, как хорошо ты уже умеешь! — начала Урарака. Юкико зацепилась ходунками за край стола и почти что расплакалась, но потом Урарака взяла её на руки и прижала к себе. Юкико хихикнула, зарываясь пальцами в её волосы. — Когда же ты научишься ходить? Можно будет забыть про эту тупую штуку.  — Я клянусь, ей и сейчас эта срань не нужна, — сказал Шигараки, в поисках чего-то на кухне. — Она постоянно задирает ноги и заставляет меня с ней за ручку везде ходить. Серьёзно, она даже в ходунках ходить не хочет, если не к тебе или Тойе. Предательница вонючая, — покосился он. Юкико положила голову на плечо Урараки и уставилась на папу своими большими красными глазами.  — Ура.  — Вот, видишь? — заломил руки он. — Предательница! Она всё утро ныла, чтобы я с ней на руках сидел, а теперь ведёт себя, будто ничего не было.  — Может, я ей больше нравлюсь.  — Тойя тоже? Она протяжно хмыкнула.  — Признаю, у него есть определённая харизма. Шигараки прищурился, но ничего не говорил — наверное, чтобы не ругаться при Юкико. Урарака только ухмыльнулась. Разозлить Шигараки было гораздо проще, чем она ожидала. Учитывая, что он в своё время был в розыскных листах «особо опасен» Японии (и нет, не в приоритете бульварного желтяка), его было на удивление легко задеть. Тойя, наверное, каждый день в Лиге отрывался, как мог. Сейчас он точно отрывался. Шигараки ещё минуту метался по кухне, а потом вскинул руки.  — Да где эти сраные ключи? Я их здесь оставлял! Урарака осмотрелась и буквально через три секунды заметила на диване связку ключей.  — Ты это ищешь? — подняла она пропажу. Шигараки к ней повернулся.  — Я там смотрел… — и замолк, прежде чем нахмуриться и пошагать к ней. Вырвав ключи из ей руки, она смерил связку таким взглядом, будто ждал оправданий. — Какого чёрта они там делали? — и поднял глаза уже на Юкико: — Ты опять забрала их поиграть? Наверное, я их на столе оставил. У-у-ух, готов поспорить, она снова их жевала. Бля, как же мерзко. Юкико ярко ему улыбнулась.  — Бля.  — Нельзя… — Шигараки устало помассировал переносицу. — Ладно, посрать. Даже если скажу, ты назло не перестанешь.  — Я думаю, она ещё не умеет делать назло, — сказала Урарака.  — Ой, если кто-то и выучится в этом возрасте, то это будет мой ребёнок, — проворчал Шигараки. Он протянул руку, и, спустя секундные колебания, положил на макушку дочери. У неё отрастали совсем не отцовские густые каштановые кудри, хоть и выглядели такими же мягкими. Урарака не могла сказать точно — не знала, какие его волосы на ощупь. — Так, мне пора. Я опаздываю, терапевт мне наверняка запишет косяк в дело, если не приду вовремя.  — Иди-иди, — кивнула она. — Всё будет хорошо, ты говорил, она только час назад поела.  — Да, но немного. Эта засранка придирается. Может, раз уж она так тебя обожает, ты накормишь её нормально, — нахмурился он, так и не убрав руку с головы Юкико. — Только фруктами не корми. Она потом больше ничего есть не будет.  — Поняла, — закатила глаза Урарака. — Ты так говоришь, будто я в первый раз с ней остаюсь. Поверь, я знаю её уловки. Он всё ещё колебался, переводил взгляд то на неё, то куда-то ещё. Урарака выгнула бровь, как бы приглашая его высказать всё, о чём он думал, но — нет, он убрал руку с Юкико и отвернулся.  — Вернусь где-то через три часа, — сказал он, забирая со стола перчатки.  — Ладно, — тихо ответила Урарака, прекрасно понимая этот намёк. Пусть она не была умной, как Момо, или сообразительной, как Деку, но и круглой дурой не была, особенно в подобных социальных намёках. Он вернётся через три часа, и тогда же ей придётся уйти. Никаких «задержаться», никаких «пообщаться», ничего лишнего. Как в самом начале. Шигараки даже не оглядывался на них, просто вышел за дверь. Хорошо. Она не требовала от него никаких лишних движений, и если он так же не нуждался от неё в большем, чем присмотр за ребёнком, то так тому и быть. Она переживёт. В конце концов, так репутация не пострадает, и так будет легче сохранять дистанцию в переписках. Жизнь медленно вернётся на круги своя, пока он не перестанет в ней нуждаться… Точнее, нуждаться в её помощи. И медиа тоже обо всём забудут. Урарака прижалась губами к макушке Юкико, и прошла в гостиную, чтобы уложить её на пол, и они вместе могли бы с чем-нибудь поиграть. Всё будет хорошо. Всё будет замечательно.

***

 — Я так больше не могу! — воскликнула Урарака, падая на диван.  — Мне сделать что-то кричащее, чтобы ты остыла? — застенчиво улыбнулась Мина.  — Это так тупо! — не унималась Урарака. — У папарацци нет никаких новостей, но они продолжают писать этот мусор про типа как «отношения»! — она сделала паузу и схватила оставленный на полу бокал вина, чтобы агрессивно отхлебнуть. — Какие, к чёрту, отношения? Мы даже практически не разговариваем! Я прихожу, он уходит, я присматриваю за Юкико, он возвращается, я иду домой. Всё! Что здесь обсуждать?  — Дело не в том, что им нечего обсуждать, — подметила сидящая на полу Мина. — Это странно и внезапно, понятное дело, что народу интересно об этом узнать.  — Ну что ж, спасибо им, теперь меня везде засыпают вопросами! — Урарака скрестила ноги на диване и поставила между ними бокал. — Вчера в спортзале меня остановила какая-то женщина — посреди беговой дорожки, представляешь! Сказала, что её дочка меня обожала, что я её вдохновляла, а после этой статьи эта тётка сожгла весь мерч, потому что выясняется, что из-за Шигараки погиб её муж.  — Оу, — поморщилась Мина. — Это…  — И как мне на это реагировать? — слабо спросила Урарака. — С таким же успехом она могла бы мне пощёчину отвесить. Я бы всё равно извинилась и ушла, — она обвела пальцем края бокала. — Такой позор, я туда больше не вернусь. Верну абонемент. Буду утром на пробежки ходить.  — Слушай… — Мина похлопала Урараку по колену. — Да, это странно, и не все могут понять. Шигараки, он человек… ну… как его…  — Спорный?  — Я, скорее, думала про «убер-антипопулярный», но твой вариант звучит лучше, — кивнула она. Урарака постаралась не закатывать глаза и не вздыхать. Изо всех сил постаралась. — Так что да, многие не оценят, чем вы там занимаетесь…  — Мы ничем не занимаемся!  — …Или чем вы не занимаетесь, — продолжила Мина. — Но это тоже их не касается, — убрав руку, она откинулась чуть назад. — Мне кажется, как им не объясняй, они всё равно не поймут. Люди часто говорят о вторых шансах, но им самим почти никогда не хватит ни смелости, ни духу этот шанс предоставить.  — Ух ты, — уставилась на неё Урарака. — Это… очень глубокомысленно.  — Я на перерывах смотрю тонны ток-шоу, — ухмыльнулась Мина. Ладно, теперь Урарака всё-таки закатила глаза, пока её подруга хихикала. Впрочем, это немного подняло настроение, да и Мина была права: сколько героев распинались о том, как злодеи, отбыв наказание, откроют новую страницу в своей жизни? А потом они же чуть ли не тотализатор устанавливали, сколько пройдёт времени, прежде чем человек снова пойдёт нападать на гражданских. Отстаивать второй шанс на мирную жизнь было мило и всё такое, но на деле мало кто в это действительно верил.  — Получается, вы теперь мало общаетесь? — мягко спросила Мина. Урарака закусила губу.  — Да.  — И как ты?  — Охреневаю от счастья, — проворчала она.  — Осторожно, — фыркнула Мина. — Ты уже говоришь, как он. Урарака выдохнула и достала из кармана телефон, чтобы пролистать их переписку.  — Не знаю. Вроде бы, нормально. Мы и до этого не были лучшими друзьями, и всё равно договорились поддерживать дистанцию. Так будет лучше. Мы не гуляем, разговариваем по минимуму, я приезжаю раз в неделю присмотреть за Юкико. Всё хорошо.  — Не звучит как «хорошо», — подметила Мина.  — Да нормально, — отмахнулась Урарака. — Мы всё так же переписываемся в свободное время, просто…  — Не так часто. Урарака кивнула. Их переписка была не такой уж кошмарной, но что-то явно было не так. Шигараки и раньше не был любителем почесать языком, и она никогда не ожидала от него ежедневных сообщений. Не ждала и сейчас. У них была своя жизнь. Но даже так она чувствовала, что он странно себя ведёт. Она не решалась написать ему первой, потому что он и так либо долго ей отвечал, либо бросался короткими сообщениями, будто не хотел разговаривать. А бывали моменты, когда он ей сыпал чуть ли не десяток сообщений подряд, как будто уже не мог сдерживаться. Они вчера целый час переписывались из-за какой-то ерунды. Он рассказывал о работе, о Юкико, которая брякает «бля» на людях и лезет ему через плечо вместо того, чтобы на руках сидеть. Он рассказал, как какой-то кретин в поезде бросался тупыми агрессивными вопросами. Ну, и всё такое. Она вроде как скучала по этому, но признавать не собиралась. Их общение переходило границу, на которую она не хотела ступать — особенно, не зная, что на самом деле чувствует Шигараки. Хотя, наверное, она знала. Его последнее сообщение в переписке было довольно красноречивым. [Такой пиздец] Он тогда рассказывал о лагающем вайфае, из-за которого игра зависала, его вечно убивали, и Каминари потом стебался, но ей казалось, дело не только в этом.  — Я просто хочу, чтобы всё закончилось, — фыркнула Урарака. — Это бесит.  — Ну, знаешь, они просто так эту тему не отпустят, — сказала Мина. Урарака запрокинула голову и протяжно застонала. — Но ты можешь сделать что-то, что их всех отвадит. Они сами поймут, что ошиблись. Урарака смерила её подозрительным взглядом.  — В смысле?  — Все же думают, что ты встречаешься с Шигараки?  — Ну, да…  — Тогда сделай что-то, доказывающее, что ты с ним не встречаешься, — сказала Мина, как будто это было самой понятной вещью на свете. И что ей делать-то? Она две недели боролась со сплетнями, но безрезультатно. Плевать, что она говорила — ей никто не верил, особенно, когда все эти унизительные статьи и фотографии были у всех перед лицом. — Сходи с кем-нибудь на свидание! Оу. Нет, это совсем уж нелепо.  — Я не могу просто взять и… Это же глупо.  — Да ладно, тебе на пользу пойдёт. И папарацци отстанут! — взволнованно сказала Мина. — В любом случае, ты когда в последний раз на свидание ходила? Не считая того раза, когда вы с Шигараки всю ночь в кино зажигали…  — Это было не свидание! — перебила Урарака, чувствуя, как краснеет. Мина только улыбнулась.  — Ну, тогда слишком давно. Ещё с Бакуго? Ох, подруга, тебе доктор свидание прописал! Сходи с кем-нибудь, выпей, поужинай, развейся. Журналюги тоже увидят тебя с кем-то левым, и про Шигараки забудут. Может, идея была не такой ужасной, но Урараке всё равно не нравилось. Она взяла бокал двумя руками и как будто закрыла за ним лицо.  — А с кем идти? Из моих знакомых никому оно не надо, а с кем попало я не пойду.  — Тебе повезло, — прощебетала Мина. — Я знаю идеального парня!  — Правда? — издевательски спросила Урарака, нисколько ей не поверив.  — Да-да! Он из моего агентства и тебя обожает. Он постоянно спрашивал про тебя, но тебе было… не до свиданий, так что я ничего ему не обещала. На самом деле, ты его знаешь, но вы так мало общались, что думаю, ты его и не вспомнишь. Урарака вздохнула.  — Хочешь свести меня со своим коллегой?  — Да я отвечаю, вы поладите! — игриво подмигнула Мина. — И он как раз типажа «плохой парень», а мы все знаем, что у тебя к ним слабость. Урарака покачала головой. Не было у неё никакой слабости к «плохим парням». Бакуго мог вести себя, как сволочь, но плохим его было не назвать. Деку был кем угодно, но не плохим парнем. Шигараки… не то чтобы он ей нравился в этом смысле, но если бы нравился (если бы!), даже если он раньше был далеко не пай-мальчиком, то сейчас он со своим седаном, ребёнком и типовыми брюками цвета хаки как будто сошёл с плаката семейной комедии про непутёвого папашу.  — Давай, всего одно свидание. Журналисты увидят вас вдвоём, поймут, что с Шигараки вышла лажа, и люди тоже поймут, что они ошиблись! А вдруг всё пойдёт хорошо, и он тебе понравится! — хлопнула в ладоши Мина и, наклонившись, забрала с дивана телефон Урараки. — Я могу записать тебе его номер.  — Ну, не знаю…  — Я дам ему твой номер, потому что ты сама ему явно первая не напишешь, — Мина притормозила и окинула её взглядом теперь куда более осторожным. — Если ты вправду не хочешь… я наседать не буду, обещаю. Я не буду давить, если тебе настолько некомфортно. Просто в голову идея пришла. Урарака опустила плечи.  — Наверное… другой, более адекватной идеи я не придумаю, — она отставила вино, так и не сделав глоток. — И ты права, я не ходила на свидания ещё со времён Бакуго. Это отстой. Думаю… было бы неплохо? Я просто об этом как-то не задумывалась.  — Я понимаю, но тебе даже на пользу пойдёт выбраться, — сказала Мина. — И журналисты заткнутся.  — Или начнут писать, что я ему изменяю, — невесело отметила Урарака. Мина захохотала.  — «Уравити изменяет Томуре Шигараки»? Вот это будет номер! Нет-нет, они не посмеют, ты типа как любимица всей Японии. Иначе почему все в таком шоке? — она махнула рукой и начала набирать ей номер этого парня. — Тебе понравится. А если не понравится, всё равно, за ужин платишь не ты. Во всяком случае, я всегда так утешаюсь.  — Просто ты вся на позитиве.  — И ничуть не жалею! Урарака поколебалась, но допила своё вино. Наверное, нужно будет повторить бокал, особенно при виде воодушевлённой Мины, набирающей сообщение своему коллеге. Так, получается, свидание вслепую? И если не понравится, ей совсем не обязательно будет вытаскивать себя на второе. Даже если по сути, она сделает это ради отвлечения внимания прессы, это было нормальным делом для молодой девушки. Да и Мина была права, пора бы развеяться. Вдруг, оно даже к чему-то приведёт? (Нет, Шигараки был прав. Какой же это пиздец.)