Перенастройка

Шигараки ожидал косых взглядов и негатива в свою сторону от кого угодно, но только не от собственной дочери. Он забирал её из садика каждый день практически в одно и то же время, но почему-то именно сегодня она была не рада его видеть. Обычно, когда он приходил, она тут же ползла в его сторону, или держалась за что придётся и пыталась идти, пока не грохнется на задницу или лицом в пол. Она восторженно пищала или громко дышала, как перевозбуждённый щенок, или орала «папа!». Сегодня она только посмотрела на него и разревелась.  — Что за чёрт? — только и смог выдать он. Неужели он утром чем-то её обидел, пока в садик вёл? Нет, вроде бы нормально всё было. Она немного похныкала, когда он её оставил, но она хныкала всегда, и он всегда задерживался под дверью, пока не слышал, что она успокоилась (и времени это занимало немного). Что-то случилось, пока он был на работе? Ну, ему бы сообщили, да? В любом случае, почему она теперь рыдала при его виде? Она обиделась, что он не остался сам? Она обиделась, что он в принципе её здесь оставлял? Она…  — Ой, это нормально, — поспешила успокоить его одна из воспитательниц.  — Чего нормального, если она увидела меня и плачет? — уставился он.  — Это значит, что ей достаточно комфортно, чтобы расслабиться, — терпеливо сказала она. — Она может нервничать или бояться капризничать перед незнакомцами, но в присутствии родителя она расслабляется. Он попытался не хмуриться, лишь бы Юкико не начала рыдать громче, и поднял её с пола. Было немного тяжело, учитывая, сколько она вырывалась и толкалась, но разумеется, почти что годовалый ребёнок не мог тягаться с его хваткой. Чёрт, обычно ей нравилось сидеть на руках, и она рыдала в основном потому, что хочет к кому-нибудь в объятия, чего она сейчас начала выделываться?  — Так, погнали домой, — проворчал Шигараки. Юкико только завизжала прямо ему на ухо. — Нет, подруга, ты переигрываешь. На самом деле, он бы не удивился, если бы воспиталки решили, что он пришёл украсть чьего-нибудь ребёнка, но они и так уже хорошо его знали. Хм-м-м, может, здесь действительно была такая себе охрана. Он-то думал, здесь всё строже, учитывая, сколько геройских детей здесь остаётся, но ему до сих пор не задали ни единого контрольного вопроса. С другой стороны, даже если он привык жить в компании человека, который пил кровь и превращался в других людей, это оставалось чем-то ненормальным. Это ему казалось, что прикинуться кем-то другим и проникнуть в мирное место для нападения было вполне обычной темой. Наверное, Тоге стоило податься в частные телохранители. Кто знает, может, она и сейчас сможет, когда её признают психически стабильной. Хм-м-м. Он давно её не вспоминал. Интересно, сидит ли она в психушке до сих пор, потому что он знал, что Джина уже выписали, хотя и он постоянно таскался к мозгоправу. А инспекторша Шигараки в полиции даже по поводу общения с Тойей и Игучи рвала и метала. Он забрал из шкафчика Юкико рюкзак со всеми вещами, прежде чем покинуть садик и пойти домой. Она успокоилась почти сразу же, как они вышли, и играла своими мягкими игрушками в коляске, но бля, что это был за номер вообще? У неё снова резались зубы? Она снова не захотела спать? Её не покормили? Может, запор? Эй, а её какать водили? Почему в последнее время в голове одно дерьмо? Сейчас было то самое время, когда он обычно доставал телефон и писал Урараке, но он остановился, едва полез щупать телефон в заднем кармане. Когда они решили сохранять дистанцию, не считая звонков и переписки, за первую неделю такого режима он внезапно осознал, как много и часто они разговаривали. Он перечитывал переписку и ловил себя на том, что речь даже не всегда шла о Юкико. Они просто… общались ни о чём. Обсуждали какую-то несусветную чушь, которая наполняла их повседневную жизнь. Она стебала паршивую рекламу, в которой снимались герои, а он подъёбывал её потенциальными предложениями. [Не доводи меня, а то реально пойду сниматься в рекламе лака для волос] Он хотел написать, что у Юкико случилась внезапная истерика. Он хотел спросить, почему так бывает. Он хотел выговориться, нажаловаться, чтобы она его успокоила и сказала, что он хороший отец, что он не сделал ничего плохого, что младенцы иногда капризничают просто без причины, потому что они ещё маленькие и ни хрена не понимают. Он хотел получить от неё хоть какое-то сообщение через три дня гробового молчания. Она давала ему личное пространство, думала, что ему так будет проще и легче жить, но вместо этого он только ходил и бесился от всего подряд. Ему действительно нужно было это пространство — точнее, он думал, что это пойдёт на пользу — но как выяснилось, поддерживать те бесконечные разговоры и при этом избегать друг друга в реальной жизни было очень тупо и не в тему. Если они собрались держать дистанцию, то надо было сразу во всех смыслах, а не только личные встречи урезать. Рано или поздно им придётся двигаться дальше (а куда это «дальше», блядь, и откуда двигаться-то?). Общение с ним могло в раз убить всю её карьеру. Можно было выждать, пока скандал не уляжется, но как только они вернутся (если вернутся) к старому режиму, всё вернётся к началу. Этот пиздец начнётся сначала. Ничего не изменится. Изменится только в случае, если отрезать друг от друга насовсем. И если это затянется именно «насовсем», нужно было привыкать жить в том режиме, как он жил до того, как они встретились — не говоря уже о том, что нужно было приспособить Юкико. Им обоим нужно было привыкнуть к отсутствию в жизни Урараки, но чёрт побери, если это было просто. С тех пор, как Юкико появилась в его жизни, она знала Урараку ровно столько же, сколько и его самого. Остальная часть вечера прошла достаточно легко. Это как раз был день из тех, которые бесили сильнее всего. Теперь, когда их с Юкико напечатали во всей этой обоссанной прессе, все узнали, кто он такой. Коллеги знали, кто он такой, да и клиенты теперь имели определённое представление. Он предполагал, что босс задумал выкинуть его с работы, но сейчас не было веского для этого повода, особенно, если учесть в его личном деле рекомендательное письмо от самого Всемогущего. Он выполнял свою работу лучше, чем когда-либо, но этого было мало. Это было чем-то новеньким в жизни. К счастью, хотя бы домовладелице было насрать, главное, чтобы аренду платил. Но всё равно, Шигараки был недоволен. Большую часть утра и после обеда он увиливал от тупых вопросов и избегал настороженных взглядов, а потом тащился домой со сварливой малявкой. Конечно, Юкико не всегда выёбывалась. Не считая сцены в садике, она вела себя нормально. Они пришли домой, поужинали и посмотрели телевизор, пока она не отрубилась на диване. Он слишком устал, чтобы заниматься чем-то более продуктивным, хотя на работе он мало чем занимался. Вместо этого он пролистал список контактов, желая с кем-то пообщаться. И всё-таки пролистал мимо Урараки, вместо этого выбрав личку Тойи. [Как же оно меня бесит] Тойя ответил через несколько минут — так же бодро, как и всегда. [Уже что-то разложил?] [Терапия научила, что это не помогает] [Думаю, в этот раз поможет] [Ну, или собери свои яйца в кулак и попроси Урараку приехать] Шигараки стиснул зубы. Он ненавидел Тойю с его, как обычно, поспешными выводами, но… он даже не ошибся. Его бесила сама мысль о том, что он хотел, чтобы она приехала. Он не должен был этого хотеть. Не должен был иметь с ней хоть что-то общее. Раньше же было так просто вырезать людей из своей жизни — на самом деле, он начал толком привязываться к людям только после ареста Сенсея. С тех пор мысль о том, что он потеряет близкого человека, вызывала в нём чесотку — это был не страх, но всё равно не нравилось. А потом он потерял Магне, и почти что потерял Сако… Юкико делала его положение в сотню раз хуже. Если он потеряет её — он не знал, что делать. Он видел в кино, как родители, потеряв своих детей, впадали в запой и депрессию, или делали всё возможное, чтобы спасти их или отомстить, скатываясь чуть ли не до клейма злодея. Ну, здесь и так было всё с ним понятно, да и вопрос стоял не в том, что он мог сделать ради Юкико. Вопрос стоял: чего он делать не стал бы ради неё? И было ли то, что они делали сейчас, действительно наилучшим для неё выходом? Шигараки откинулся на диване. Так подумал «они делали для неё», как будто он и Урарака вместе воспитывали Юкико. Как же это было тупо. Он изначально не должен был так близко её к себе подпускать. Блядь, да он понятия не имел, как вообще так сложилось. Он мог поклясться, что не подпускал её к себе. Она могла проводить с Юкико хоть всё время на свете, но они были не обязаны разговаривать друг с другом. Что, блядь, пошло не так? Что поменялось? Неужели он настолько скатился до состояния амёбы, что ему теперь честно и искренне нравилось наслаждаться компанией ёбаного героя и хотеть добавки? Неужели он настолько к ней привык, что звать её «героем» даже в голове звучало чем-то чужим? Настолько привык, что она была просто «Ураракой»? «Какой же ты кретин», ругал Шигараки самого себя, когда фотографировал спящую рядом с ним Юкико, чтобы отправить Урараке, как последний безвольный аутист, которым он, наверное, и был. Гражданская жизнь действительно его расслабила. Сейчас кто угодно из его врагов мог его найти и… Ну, нет, он бы даже сейчас не назвал себя лёгкой добычей. Если кто-нибудь хоть намёком посмеет угрожать ему или Юкико, он мог бы стать тем диким животным, как те родители в кино, а то и в сто раз хуже. Вот тебе и работа над собственным гневом, иди нахуй, психотерапия. Урарака ответила почти что мгновенно — он вспомнил, что этим вечером она была свободна. [Аааааа какая милашка!] Шигараки громко цыкнул, набирая ей совершенно ненужный ответ. [Это нокаут] [Так иди, тоже увались в нокаут] [Да нормально] Шигараки колебался, писать ей дальше, или нет, но пальцы-предатели сами набирали ей сообщение. [Ты же приедешь в пятницу?] Обычно она отвечала быстро. Сейчас она почему-то замолкла. Его сердце сделало какую-то совершенно странную хрень, как будто пыталось упасть куда-то в желудок. Ему это не понравилось. Не нравилось и то, что он пялился в экран телефона, как последний тупица, в ожидании её ответа. Ему не нравилось, как пара её глупых слов за секунду подняли ему настроение. Боже, какая же тупистика, и что же он творит? [Извиняюсь, чуть лапшу не переварила, хаха! Конечно, я приеду] Шигараки вздохнул, и тут же раздражённо зарычал. Вот блядь, он вёл себя, как полный идиот, и даже не знал, почему. [Если не хочешь — не надо] Заебись, теперь он звучал плаксивой бабой. Пиздец. Почему это было настолько неловко? Этого не было уже несколько месяцев, и он изначально не должен был с комфортом привыкать к перепискам. [Не хочешь, чтобы я приезжала?] [Всё норм, просто не хочу, чтобы ты пришла, как будто обязана, или чтобы тебе приходилось красться, как ниндзя] [Ой, я тебе так прокрадусь, что никто и не заметит. Могу, кстати, влезть в окно из переулка, и никто не заметит, как я в дом зашла] [Шутки шутками, но одна неудачная фотка, и все газеты будут строить говнотеории, нафига Уравити лезет в чьи-то спальни посреди вечера] [Очевидно, чтобы с кем-то покувыркаться перед ночной сменой] Шигараки на секунду сжал телефон сильнее, чуть ли не всеми пятью пальцами, и поймал своё отражение в тёмном телевизоре. Заметив собственные приподнятые уголки губ, как будто он усмехался, он в мгновение стёр это выражение со своего лица. Нет, достаточно времени он сидел в темноте и усмехался самому себе с видом последнего долбоёба. Он это перерос. Но всё же, этой шпильки он не ожидал. Урарака была такой хорошей и милой, что он почти забыл, какой огонь она может выдать в особо удачные моменты. Почти. [Думаю, в этом случае публика просто взорвётся нахуй] [Тогда, наверное, мне стоит войти через дверь?] [Эврика] [Фу скучища] На этой ноте он позволил разговору затихнуть, чувствуя внутри странную удовлетворённость. Она поймёт. Во всяком случае, до сих пор она не жаловалась на резкие оконцовки их переписок. Шигараки закрыл глаза и, уронив руку с телефоном на диван, откинулся назад. Нельзя было, конечно, здесь засыпать, пока он не перенёс Юкико в свою кроватку, но он почему-то почувствовал накатившую усталость. Ему просто нужна пара минут собраться с силами, чтобы уложить её спать, и всё будет в порядке. Он будет в порядке. Он…

***

Через два дня Шигараки всерьёз думал, а можно ли умереть от скуки на рабочем месте, как звон входной двери отвлёк его от разрисовывания блокнота. Нет, всё-таки, уходить с работы в пользу профессии художника было плохой идеей — даже если его и сейчас спрашивали, носит ли он перчатки, потому что постоянно рисует. Он поднял глаза, чтобы встретить одну из своих коллег, ту самую девушку, которую он отпустил пораньше в день, когда Юкико перевернулась. Как её звали, Макино? К этому моменту он должен был запомнить, но эта информация не казалась какой-то важной. Как и большинство других коллег после выхода той статьи, Макино при его виде рванула в подсобку, где находились склады и раздевалка. Шигараки только вздохнул и откинулся в кресле. Не то чтобы он ожидал, что все будут гореть желанием поработать рука об руку с бывшим лидером Лиги Злодеев, но всё равно, было неприятно наблюдать, как они начинают то вилять, то попросту убегать. Они боялись, и это понятно, но он бы им ничего не сделал — даже если бы хотел, до сих пор у него моментов всеобщей слабости было предостаточно. Ну и ладно. Ему оставалось отработать два часа, и если Макино хотела всё это время прикидываться, что перебирает там диски, его это вполне устраивало. Одним надоедливым человеком в зале меньше. Может, он мог бы махнуться с ней и пойти на склад, а её оставить мариноваться за стойкой? Босс наверняка уже триста раз пожалел, что его повысил, да и другим сотрудникам будет проще забыть о его существовании, если он только не выскочит со склада, как какой-то гремлин.  — Эм-м-м, Шимура? — немного неуверенно позвали его. Он поднял глаза и посмотрел на Макино — та вся покраснела и даже чуть подпрыгнула. Ну что ж, наверное, приятно знать, что он ещё не всю свою угрожающую ауру растерял, хотя, учитывая, что она тупо стояла, перебирала собственные пальцы и до сих пор не убежала, не так сильно она и боялась. — Или, э-э-э, вас н-надо звать по-другому? Нет-нет, т-тогда бы вы изначально так п-представились, э-э-э, ладно, заб-будьте! Я-я просто н-не уверена…  — Зови Шимурой, — резко перебил он. — Это же моя фамилия.  — А, н-ну ладно… Макино перестала заламывать пальцы, но от неё так и несло нервозностью, так что, Шигараки вздохнул.  — Чего-то хотела?  — Н-нет, я… — она опустила взгляд себе под ноги. Он честно пытался не закатить глаза, но это было тяжело.  — Что ты хочешь сказать?  — Ну, п-просто… Мы… наши коллеги, в смысле, мы говорили и…  — О, круто, — снова перебил он. — Рад знать, что в рабочем чатике мне все кости перемыли. Думаю, неловко получилось бы, если бы кому-то пришло в голову кинуть мне инвайт.  — Мы… не специально! — буквально пропищала она. — Мы там общались ещё до… тех новостей, но… Вам, вроде бы, это было не интересно, я и не предлагала… Шигараки поднял руку, чтобы она заткнулась.  — Плевать. Можете обсуждать что хотите, хоть за спиной, хоть перед глазами. Макино перекосилась в испуге.  — Нет-нет, я не… Я думаю… Просто… — она отвела взгляд, но скорее от смущения, чем очередного перепуга. А потом, нахмурившись, поджала губы. — Некоторые из нас догадывались, что вы… были… ну…  — Можешь сказать «террорист», — сказал ей Шигараки. — Я от этого в монстра не превращусь.  — Я понимаю, — пробормотала она и прикусила губу — наверняка это было её плохой привычкой, вон, какая распухшая была. И как же сильно она тряслась, пока сюда ехала? Она не знала, что он сегодня работает? Нет, наверняка же знала, он каждый будний день сидел здесь с утра до обеда. — Наверное, вы знаете, почти никому не нравится, что вы здесь работаете. Кто-то боится, кто-то злится. Кое-кто даже хотел переговорить с руководством, чтобы вас уволили. Он даже не мог сказать, что сильно удивлён. Даже босс хотел выкинуть его, так что понятное дело, коллеги начнут на него давить. Он мог здесь работать хоть каждый божий день от открытия до закрытия, но доброе утро, это сфера торговли. Незаменимых людей нет. Лично он здесь никогда был не нужен. Его могли хоть прямо сейчас уволить и найти кого-то с менее проблемным (куда более лицеприятным) прошлым. Наверное, уже сейчас стоило подыскивать другое место, и это будет реальной проблемой, учитывая, что он сейчас у всей страны на слуху. И ему действительно не хотелось полагаться на помощь Всемогущего только ради очередной говённой вакансии в занюханном магазине.  — Я хотела сказать, — мягко продолжила Макино, — вы помогли мне, когда я попросила. Вас ждала дочка, а вы всё равно остались работать за меня и…  — Да какая разница, — покачал он головой.  — Ну, разница была. Понимаете, в тот день умер мой папа. Шигараки так и замер с пустым выражением лица, и вылупил на неё глаза. Он даже не знал. Он даже не спросил, когда в следующий раз увидел её на рабочем месте. Он даже не подумал спросить.  — Несчастный случай на работе, не по его вине. Благодаря вам я успела увидеться с ним в последний раз, там даже лишнего получаса не было. И вы согласились работать за меня до конца недели… Больше никто не согласился. На секунду он открыл рот, но не смог произнести ни слова. А что ему надо было сказать? «Мне жаль»? «О, мой батя тоже помер»? «Ну, зато ты не убила его своими руками, потому что он пиздил тебя из-за каких-то своих комплексов»? Тот день случился так давно, что он мог вспомнить только своё разочарование, потому что Юкико захотела перевернуться в первый раз именно перед Тойей. Его так задело, что он это пропустил, что он не был рядом с дочерью, что он типа как совсем забыл про какую-то там Макино и о том, зачем она отпрашивалась. Когда на следующий день раздавали её смены, он забрал все, потому что Юкико всё равно в садике, а ему нужны были деньги.  — Я сделал это не для того, чтобы тебя лично поддержать, — сказал Шигараки, изо всех сил отталкивая мысль, что будет с Юкико, если он вот так внезапно умрёт. — Мне нужны были деньги.  — Я бы удивилась, если бы они были не нужны, вы же в одиночку ребёнка растите, — заметила Макино, прежде чем сделать глубокий вдох и наконец-то посмотреть ему в глаза. Всё ещё нервничала, но не так сильно, когда только вышла. — На самом деле, вы сделали для этого магазина больше, чем все остальные. Они такие…  — Ленивые и тупые? — предложил он. Макино снова закусила губу, но как будто сдерживала улыбку.  — Ну, да, — и она снова покривилась от смущения. — И большинство парней, м-м-м… жутковаты. Они не плохие, но когда начинается «ты не такая, как другие» и все эти странные предложения, это совсем не весело. А вы… — она неловко пожала плечами. — Ну, может, ругаться много любите, но с вами не так неловко работать. Знаете, с вами проще всего.  — Ну, рад знать, что хотя бы за отсутствие домогательств на рабочем месте меня ценят, — сухо сказал Шигараки. Она беспомощно на него посмотрела — больше никаких положительных качеств она в нём не видела. Он не был милым и дружелюбным, не отпускал тупые шутки каждые пять минут и не старался со всеми общаться. Он относился ко всем одинаково холодно. — Это всё?  — Ну, э-э-э, нет… — Макино покачнулась. — Я не знала, стоит ли с вами разговаривать, потому что остальные хотят… ну…  — Прикинуться, что меня здесь нет?  — В принципе, так, да. А потом я сама увидела те статьи про вас с Уравити… Шигараки усмехнулся.  — Это всё вра…  — Я в это и не поверила, — слабо улыбнулась Макино. — Ну, то есть, это же бульварный желтяк, там столько ереси, что в гороскопах — и тех правды больше, — в принципе, здесь она была права. Он как-то пролистал подобный журнальчик, и действительно, его типа как гороскоп оказался реальнее очередной паршивой статейки. — Но фотографии не врут. Там одного взгляда хватает, чтобы заметить, что вы действительно близки. Да ну? Он вспомнил ту паршивую ухмылку Тойи, когда он протягивал тот самый, первый журнал, и его совершенно ненужные комментарии. Он подумал, что и ему самому показалось, что он какой-то странно мягкий на тех фотках. Он ни разу себя таким со стороны не видел, да и по-честному, не думал, что на подобное способен. Ребёнок реально ему всю жизнь поменял. Он не чувствовал себя совсем уж мелодраматичной тряпкой — может, немного слабее, немного тупее. Гражданская жизнь своей странностью сбивала его с толку. Большую часть времени он просто сидел и не знал, что делать и как быть дальше. А с Ураракой всё одновременно становилось и ясно, как день, и в три раза страннее.  — Если честно, ни разу не видела вас с дочерью, — сказала Макино. — Я даже иногда забываю, что она у вас есть, потому что вы про неё не рассказываете, а на тех фотографиях… Вы и правда её любите.  — Ну, она же мой ребёнок, — Шигараки сложил руки на груди. — Каким бы я был отцом, если бы её не любил?  — Да, действительно, — Макино спрятала руки в кармане толстовки. — Хочу сказать, я не совсем уверена, что про вас думать, учитывая, какого мнения остальные, но потом я вспомнила, как вы мне помогли, даже если не просто из добрых побуждений, да и… Я люблю Уравити. Я знаю, что все в основном фанатеют с первой десятки, но она тоже невероятная и крутая, да и интересная. И она никогда не притворяется, когда даёт интервью. А весь этот бред, который писали, когда она с Динамитом рассталась? При его упоминании Шигараки не удержался от усталого стона.  — Этот мелкий говнюк приходил сюда, как раз в тот день, когда ты свалила.  — Да? — ахнула она. — Это он из-за Уравити?  — Типа того, но… — Шигараки резко ткнул в неё пальцем, и она подскочила на месте. — Только никому не рассказывай. Я бы хотел, чтобы хоть об этом журналюги не знали, кто знает, что они из этого раздуют?  — Обещаю, не скажу, — поклялась Макино. — Я бы тоже не хотела доставлять Уравити больше проблем, журналы и так… её не жалеют. Сейчас — конечно, нет, но со временем они угомонятся. В конце концов, они на неё забьют, как только появится сенсация поинтереснее. Во всяком случае, должны были забить. Он не хотел быть хотя бы косвенной причиной очередной загнившей геройской карьеры, даже если от него это звучало убого.  — Если Уравити вам доверяет, то и я могу, наверное. И папа её любил. Он был пожарным, так что всегда отдельно ценил героев-спасателей, а она действительно хорошая героиня. Не все сейчас такие.  — Знак одобрения Уравити, — протянул Шигараки. — Она охренеет от счастья. Макино покосилась на его телефон.  — А вы… часто общаетесь? Шигараки уже начал устало массировать переносицу.  — Что, хочешь мерч с её автографом?  — Можете достать? — ахнула она.  — Ой, бля, — вздохнул он. — Давай сразу пачку, включая чего-нибудь от Электрошока, Деку и Шото. У неё чуть глаза из орбит не повылезали.  — Серьёзно? Сколько же героев вы знаете лично? Шигараки прикрыл рукой глаза и развалился на стойке.  — Слишком, блядь, много. Серьёзно, а с кем он более-менее часто общался в последнее время? Если считать сейчас, это будет больше похоже на тупую и несмешную шутку. Узнай об этом медиа — любые оставшиеся его враги лопнули бы от смеха.

***

После этого убер-весёлого и ни хрена не неловкого разговора с Макино дела вроде бы наладились. Остальные с ним работать не хотели, и это значило, что он работал чаще всего именно с ней. Она свою работу выполняла без нареканий, прекрасно понимала, что лучше его не бесить пустой болтовнёй (несмотря на явное фанатичное обожание Урараки), и не убегала в другой конец магазина, если он к ней обращался. Это устраивало их обоих, так как она сейчас шла на повышение, а больше рабочих часов — больше шансов проявить себя перед начальством. Да и других идиотов и (как она называла) жутиков к ним в смену почти не ставили. Она была вполне милым ребёнком, даже если от её визга при виде Юкико его перепонки и стёкла в магазине почти что лопнули. Она даже Тойю не заметила, что его по-своему задело. Ну серьёзно, какой там бывший террорист, когда здесь умилительный младенец? Да и Юкико она понравилась, даже если дочка в основном ковыляла по магазину, а Макино медленно ходила хвостиком.  — Всё норм? — спросил Тойя, изучая стенд с новинками.  — Да, просто немного здесь застрял, — сказал Шигараки, наблюдая, как Юкико пытается самостоятельно идти от стойки с фигурками. Как и всегда, она шумно шлёпнулась на задницу, но не рыдала, а просто рассмеялась, как будто это было самой весёлой хренью на свете. А у него пятая точка от одного наблюдения начала побаливать.  — Знаешь, — лениво ухмыльнулся Тойя. — Ты мне должен ещё с первого раза, как я твою заводную мартышку забирал.  — Ты можешь по-другому её звать? — злобно спросил Шигараки. — Она не мартышка.  — Исчадие ада? Бездонный колодец? М-м-м, газовая атака?  — Хуй с тобой, — Шигараки махнул на стойку с релизами. — Какую хочешь?  — А-а-ах, ты всегда понимал, что нужно твоим верным подчинённым, — радостно протянул Тойя, и тут же протянул ему коробку с игрой. Шигараки выхватил, смерил Тойю пристальным взглядом, и пошёл за стойку, чтобы пробить со своей скидкой сотрудника. — Спасибо, босс! — по-детски счастливо пропел Тойя, когда ему вручили игру.  — Я тебе не…  — Да-да, но здесь ты большая шишка, верно? — Тойя противно помахал пакетом, как будто это подтверждало его слова. — О, чем занят в пятницу, кстати? Фуюми поедет на сборки с друзьями или ещё кем-то, так что я подумал… Шигараки плюхнулся в кресло.  — Урарака приедет.  — О, уже? — просиял Тойя. — Собираетесь наконец-то закрыться у тебя в квартире и засосаться до потери воздуха? Если бы взглядом можно было убить — Тойя уже лет пять был бы мёртв. Нет, всё-таки, Шигараки уже растерял эту хватку.  — Она просто хочет увидеться с Юкико, а я пока побегаю по делам. Мы не… — он покосился на Макино, но та была полностью поглощена Юкико и показывала ей игрушки из какого-то аниме. — Мы сейчас не общаемся. Мы договорились, что будет лучше сохранять дистанцию, всё такое. Ей не нужны проблемы на работе, а я не хочу снова светиться во всех газетах.  — М-м-м, потому что идти к тебе домой посреди ночи звучит как охуительная дистанция, — сухо подметил Тойя, но прежде, чем Шигараки успел поспорить, поднял руки. Шигараки нахмурился. Вот же сволочь, знал же, на какие кнопки жмёт, и специально продолжал давить. — В любом случае, если передумаешь, или планы поменяются, приходи опробовать эту игрушку. Игучи тоже на днях купил, и вдруг твой геройский младший братец тоже захочет присоединиться.  — Он мне не… — Шигараки потёр лицо и раздражённо выдохнул. У Тойи, вон, действительно родной брат был героем, и всё равно он считал своим долгом обстебать нечаянную дружбу с Каминари. Зачем вообще он продолжал с этим горелым общаться? — Ладно, забудь. Как хочешь. Если что — напишу. Тойя махнул рукой и уже было повернулся к выходу, как Юкико начала громко лепетать какую-то чушь, в смеси которой слышалось вполне чёткое «То-ойя! То-ойя! То-ойя!». Она даже на землю сама свалилась, чтобы быстрее к нему подползти. Она слишком рано выучила его имя. Шигараки, вон, до сих пор дёргало, когда она его произносила. К его чести, Тойя не сбежал, но выглядел немного не воодушевлённым.  — Чего ещё, соплячка? Мало меня сегодня видела? — пожаловался он, но всё равно наклонился и обхватил её под руками. Со стоном он поднялся, и теперь, держа перед собой, смотрел на неё из-под прищуренных глаз. — Ты бы и меня променяла на Урараку, да?  — Ура! — только и ответила Юкико.  — Предательница, — и передал её Шигараки. На этот раз она даже не жаловалась, когда он забрал её на руки. Фантастика. Может, вечер даже пройдёт тихо. — Про пятницу не забудь.  — Ага-ага, — отмахнулся он. Тойя больше ничего не говорил — выходя за дверь, он достал телефон, чтобы набрать кому-то сообщение. Шигараки было интересно, что там за дела у него, но Тойя, не считая определённых деталей, и сам не особо в его жизнь лез. Хороший друг мог бы заверить его, что интересуется с самыми благими намерениями и не будет судить, но Шигараки не был хорошим другом. Ему нравилось, что его личная жизнь остаётся при нём, и Тойя был того же мнения. Да и не то чтобы они усаживались за условным стаканом пива, чтобы порефлексировать, как же их охуительные папаши испортили им всю жизнь. Нет, вместо этого они помогали друг другу их уничтожить, а потом просто следили, чтобы «друг» не скатился в самые деструктивные ебеня. Вот такая у них была дружба. Если кто не понимал — мог идти нахуй, но у них это работало. К тому же, в сравнении с Тойей даже Шигараки выглядел любителем попиздеть о своей нелёгкой — тому было вообще рот никак не открыть.  — Так, м-м-м, — подошла Макино. — Это был не герой. Шигараки помог Юкико встать на стойке, чтобы она могла, как обычно, попрыгать.  — Не-а.  — Значит, это…  — В точку, — Шигараки перевёл взгляд на Макино, которая нервно теребила косу. — Он старший брат Шото, если тебе от этого полегчает. Она только покачала головой.  — Странная же у тебя компания. «Ты и половины не знаешь», подумал Шигараки, когда Юкико прыгнула ему в руки. Это, скорее, было больше похоже на неловкое падение со стойки вниз, но этого было достаточно. Он унёс дочку в подсобку, чтобы она могла свободно поиграть, и её бы никто не заметил. До сих пор босс не обращал внимания, когда доходило до Юкико, но сейчас, раз уж он был раскрыт в качестве того самого Шигараки Томуры, испытывать удачу не хотелось. На самом деле, он уже свою смену отработал, и задержался ровно потому, что его попросили. К тому же, вечер был унылым, и Макино прекрасно справлялась одна. Она могла бы посидеть здесь в одиночку каких-то полчаса. Когда наконец-то пришёл сменщик, Шигараки быстро ушёл. Не было смысла задерживаться там, где в нём не нуждались, и он и так задержался достаточно, чтобы Макино отдельно посюсюкала Юкико на прощание. Выйдя за дверь, он на секунду остановился, вспоминая тот вечер, когда ему сообщили, что он, оказывается, стал отцом. После того дня это первый раз, когда Юкико была в этом магазине, но в тот раз мамаша попросту выудила её из сумки и вручила ему, лишь бы сбагрить этого ребёнка и пойти убивать дальше. Шигараки посмотрел на неё и тут же покривился — она схватила его за нос.  — Папа. Ох, сколько же всякого говна случилось с тех пор. В то время он был вполне себе готов просрать всю жизнь, прикидываясь каким-то унылым гражданским — даже смертная казнь была более гуманным наказанием. Люди и представить себе не могли, сколько боли ему стоила такая жизнь, и даже сейчас чувствовал, что делает гораздо меньше, чем может. Впрочем, сейчас Юкико начала ворочаться, чтобы её поставили на землю, и он повёл её куда-то шагать за ручку, пока она выдавала непонятную болтовню. В то время она ничего не делала — только лежала на его руках с таким видом, будто ей на всё плевать. С тех пор она будто ожила. Он позволил ей немного прогуляться — совсем чуть-чуть, пока спина не начала затекать и болеть. Коляска сегодня осталась дома, но вместо этого он приехал на машине — очень предусмотрительно, учитывая внеплановую задержку. И всё равно, это корыто его бесило. Сако не мог купить чего-то получше? Да-да, дарёному коню в зубы не смотрят, но он даже не просил! Сако был вообще не обязан тараканить ему целый автомобиль. Нет, ему просто нужно было по-королевски подъебать напоследок. Шигараки пытался засунуть Юкико в автокресло, пока она вырывалась (ну серьёзно, почему это так сложно?), когда его отвлёк чей-то голос позади:  — Даров, ты правда тот самый Шигараки? Мгновенной реакцией было отпрянуть и выставить перед собой руку. На самом деле, это была самая настоящая атака, но в последние несколько лет он тренировался, чтобы не сразу хватать неудачника всеми пальцами. Да и при виде натянутой на руку перчатки он выругался себе под нос — с этим куском ткани он был всё равно что беспричудный. Но он даже не успел наехать на парня — тот сам отчаянно замахал руками.  — Воу-воу, полегче! Я с миром пришёл! — неловко засмеялся он. — Я что-то типа фаната. Шигараки смерил его недоверчивым взглядом. Выглядел парень не внушительно: явно помладше него, примерно того же телосложения, чуть ниже, с короткими тёмными волосами и чёрными глазами. На самом деле, он выглядел самым унылым из гражданских, но Шигараки знал, что недооценивать никого не стоит. В первую встречу даже Чисаки выглядел последним додиком. И даже если этот парень сказал, что пришёл с миром, Шигараки на всякий случай стянул с одной руки перчатку и захлопнул дверь седана, оставляя Юкико в безопасном салоне.  — Если ты из злодеев, то вали куда шёл. Меня не интересует ни это дерьмо, ни мелкие подражатели.  — Нет-нет, я хороший! — настаивал он. — Ну, то есть, на руку не совсем чист, это да, но до тебя мне как до Америки вплавь. Я, когда был мелким, угонял кое-кому тачки, ничего серьёзного.  — Круто, — Шигараки покосился на седан. — По мне же видно, что мне нужна нормальная тачка.  — Да-а-а, — фыркнул парень. — Ты и вправду изменился с тех пор, как тебя по всем новостям крутили. Шигараки глубоко вздохнул, стараясь не закатывать глаза. Вместо этого он пристально посмотрел на угонщика.  — Какого хрена ты от меня хочешь? Я с терроризмом завязал, но это не значит, что я пойду пить с тобой чай. У тебя тридцать секунд, пока ты не стал пустым местом.  — Т-ты… Охренеть, как у тебя всё поменялось! — воскликнул парень. — У тебя, типа, ребёнок, нормальная работа, семейная тачка! Это, типа, вдохновляет! Ты, типа, сделал кучу дерьма, но всё равно ведёшь нормальную жизнь, все дела! Оу, м-м-м… Что ж, Шигараки ждал немного не этих слов от подозрительного парня с улицы, но это было не самым кошмарным, что он мог выдать. Да и не ошибался он — Шигараки же действительно вёл вполне нормальную жизнь и со всем справлялся. Большинство в народе считало, что он должен был по сей день гнить за решёткой. Даже если им многие годы манипулировали, даже если всю жизнь ему ломал сознание Все-за-одного, он совершал все преступления своими руками. Он ранил и покалечил многих людей, и разрушил ещё больше жизней. Какое у него было право вообще находиться рядом с ней?  — Ну, да… — пробормотал он, — наверное.  — Да и к тому же, — оскалился парень, — тебе, типа, такая крутышка перепала! Целая про-героиня! Таким, как мы, о таких цыпочках остаётся только мечтать, да? Теперь Шигараки тупо на него уставился, чувствуя, что мозг выдаёт ему синий экран.  — Не понял? Идиот даже упёр руки в бока.  — Ну, с этим ты можешь прикидываться кем угодно, — покосился он на седан, — но не скромничай. Ты же замахнулся на одну из самых крутецких баб в стране! Уравити точно в десятке топа. Ну, типа, да, еë костюм весь закрытый, все дела, но он же такой обтягивающий! Даже представлять не надо!..  — Стоп, — поднял руку Шигараки. — Просто… завали ебало.  — Да ла-а-адно, — протянул тот. — О таком невозможно молчать! Ты, типа, на героев охотился, а сейчас с одной из них зажигаешь! Плюс, её «невесомость» может такой экстремальный шик в постели устроить! На что оно похоже? Шигараки потребовалась каждая капля его существа, чтобы не взорваться — каждая секунда терапии, каждый момент самокопаний, каждая копейка самоконтроля, и всё было ради этого момента. Он очень глубоко вздохнул и опустил руку вместо того, чтобы обхватить шею этого дебила и придушить его на месте. Он даже близко не видел приемлемой причины подходить и вываливать ему в уши всё это говно, но вот этот парень, собственной персоной, спрашивал, на что похожа Урарака как какая-то кукла для секса, а не живой человек со своими чувствами. Наверное, эта смешная тачка, ребёнок, тупые брюки цвета хаки и форменная рубашка действительно убили всю его годами нажитую угрожающую ауру.  — Я скажу один раз, и ты передашь всем тем мелким крысам, которые ссутся в подворотнях, — тихо сказал Шигараки. — Я не знаю, какая она и на что похожа, потому что между нами ни хрена, сука, нет. Ни на кого я, блядь, не замахнулся. И я не зажигаю с твоей разлюбимой Уравити, потому что мы — читай по губам, если не понимаешь, сучёнок — не встречаемся. Усёк?  — Но я думал…  — Неправильно ты подумал, — холодно перебил Шигараки. — Или вообще не подумал.  — Но в журнале…  — Пиздят в журнале. Ты ещё в гороскопы поверь. Шигараки сжал руки в кулаки, как будто пытался этим жестом выпустить всё своё напряжение. Успокойся. Расслабься. Сорваться можно будет позже. (Но когда? Когда Юкико спать ляжет? Это будет через целую вечность.)  — В реальности не существует этих тупых, сопливых историй про любовь между бывшими врагами. И мы не крутим никакой пошлый запретный роман. Ты вообще знаешь, что это такое?  — Что? Шигараки ткнул его в грудь с такой силой, что парня передёрнуло.  — Это не твоё ёбаное дело, — и посмотрел с такой злобой, что парень нервно сглотнул. В груди на секунду расцвела гордость. Да, правильно. Так-то лучше. — И перестань говорить про неё, как про кусок мяса. Прояви уважение!  — Блин, парень, я не хотел так тебя злить, — заскулил тот. — Просто было интересно, каково, типа… быть с героем. Судя по всему, они, типа, расслабляться умеют…  — Если не заткнёшься прямо сейчас, — прорычал Шигараки, — узнаешь на своей шкуре, почему после меня трупов не остаётся. Парень так резко побледнел, что чудо, как в обморок не грохнулся. Он почти что отпрянул, и любые мысли о панибратстве наверняка вылетели из его тупой башки. Ну что ж, если он и вправду фанат его, как террориста или линчевателя, он должен был это предвидеть. Шигараки как раз в то время в основном встревал в драки и угрожал всем подряд. Может гражданским он угрожал не так яростно, но это не значило, что он не умел. А одни его слова про Урараку так сильно выбесили, что этот парень заслужил немного обоссаться.  — Тупица, — проворчал Шигараки, и поплёлся к водительской стороне. — Сколько людей спасает, а они… — он мельком взглянул в сторону, куда поспешил тот идиот, и указал пальцем: — Если хоть на шаг зайдёшь в игровой магаз, я узнаю! Вали со своими тупыми фантазиями в другое место! И как только парень перепугано рванул в противоположном направлении, Шигараки сел в машину. Юкико всё это время спокойно сидела и довольно жевала игрушечного динозавра — наверное, снова зубы резались. Вздохнув, он расслабился в водительском кресле. Как же было отвратно. Это говнище подступало со всех сторон, и он не знал, как с этим бороться. Он-то считал, что в основном, если его перевстретят на улице, это будет реальная угроза, но до сих пор одна встреча закончилась ребёнком на руках, вторая — безвозмездной помощью с этим самым ребёнком, а третья — расспросами о даже не существующем…  — Какой же, всё-таки, пиздец, — пробормотал Шигараки самому себе.  — У́ра? — спросила Юкико.  — «У́ра» всё. Закончилась, — отрезал он, и завёл мотор. Юкико начала ныть. Просто заебись, а не вечер.