Перенастройка

Свидание прошло удачно — хотя нет, на самом деле, всё прошло просто фантастически. Проведя в ресторане два часа, Урарака даже не осознала, сколько времени, пока на столе не оставили уже оплаченный чек. Монома какой-то магией позаботился обо всём заблаговременно, и даже не попался, что было подвигом само по себе — она всегда старалась оплачивать свою долю. В прошлый раз, когда она выбиралась с Деку, они натурально чуть не подрались за столом, но этот мелкий читер в секунду вырвал счёт из её пальцев своим «чёрным хлыстом». Когда Шигараки отправил ей первое сообщение, она даже не услышала — так сильно смеялась от истории, которую рассказывал Монома. Она уже и забыла, каким он бывал очаровательным. В перерывах между насмешками над классом А и разжиганием драмы он показывал себя харизматичным оратором. В Юэй они не понимали, как он умудрялся вести класс за собой, не будучи ни старостой, ни заместителем, но даже так он вёл, и люди шли за ним. Несколько раз они сталкивались по работе, и даже она к нему прислушивалась. Монома знал своё дело. Даже если он строил из себя школьного хулигана, ему ли было не знать, что его причуда будет работать лучше, если налаживать позитивный контакт с окружением. Она заметила мигающее оповещение на телефоне только в тот момент, когда Монома отвлёкся на официанта. В геройской профессии было нормальным оставаться на связи в любое время суток, так что, Монома даже не моргнул, когда она схватилась за телефон. Она улыбнулась фотографии Юкико, которая сидела и улыбалась в камеру и откровенно фыркнула на подпись Шигараки «клянусь, она специально не ходит», прежде чем быстро написать ему в ответ «милота!». Но один только вид улыбающейся Юкико вызвал невероятную бурю эмоций, которую Урарака поспешила подавить. Она должна была приехать к ней этим вечером. Она планировала приехать. Через неделю Юкико исполнялся год — первый день рождения! — и, хотя этого они ещё не обсуждали, Урарака ни за что бы не пропустила. На всякий случай, она ещё несколько месяцев назад попросила отгул на этот день, так что храни ками того злодея-неудачника, из-за чьего нападения её могут выдернуть в выходной. Но сегодня пришлось Юкико пожертвовать. Конечно, она была маленькой, многого не знала и не понимала, но зато хорошо понимала Урарака, и ей было больно. Она была не рядом. [Я так по ней скучаю] Текст набрался легко, но она ни словом не соврала — Урарака действительно скучала. Она виделась с Юкико не так часто, как уже успела привыкнуть, и это не считая того, что разговоры с Шигараки сократились. Ей и в голову не приходило, сколько времени они на самом деле проводили вместе. И она не лукавила тогда, на крыше, когда говорила с Бакуго: Юкико действительно стала важной частью её жизни. Сама идея выбросить её из-за каких-то журналистов звучала полнейшей чушью.  — Всё хорошо? — уточнил Монома, когда официант ушёл.  — А, да! Всё прекрасно, — Урарака убрала телефон в карман. — Зачем официанта звал?  — Всего лишь вспомнил, что мы не учли кое-что важное, — заявил он, откидываясь на стуле.  — В смысле… — нахмурилась она, но тут же просияла, когда лично ей принесли тарелку с кусочком восхитительнейшего шоколадного торта. — Ах, да! Самая важная часть вечера! Торт был очень вкусным и был именно тем, чего ей хотелось. Она не решалась признаться, но Монома продолжал производить самое благоприятное впечатление. Даже Бакуго на такие волшебные свидания её не водил. Впрочем, в этом он никогда не был силён, зато баловать её он точно умел — пусть они не так уж часто ходили по ресторанам (он ненавидел выходить на публику), но он готовил ей такие шикарные ужины, что она таяла ещё несколько недель. Он не любил поболтать, как Монома, но Шигараки тоже этого не любил, и она могла веселиться с ним тоже. У каждого были свои плюсы и минусы. Она хотела оплатить хотя бы свой десерт, но Монома опередил её и здесь.  — Ашидо предупреждала, что ты попробуешь влезть в счёт, пришлось действовать втихую.  — Как мило с её стороны, — фыркнула Урарака.  — Не могу не согласиться, — ухмыльнулся он. Она издевательски показала язык. — Поведение, достойное героини.  — Извиняюсь за неподходящие свиданию жесты, — хохотнула Урарака. — Уже отвыкла от всего этого.  — Хочешь прогуляться? — предложил он. — Ночь только начинается.  — Уже за десять. Монома пожал плечами.  — Я в последнее время работал в ночные смены, так что, для меня всё начинается. Ну, с этим было сложно спорить. Сколько она сама работала в ночную смену? Это был кошмар. Да и несмотря на то, что в большинстве случаев гражданские остерегались ночных прогулок, два про-героя могли себе это позволить. Тухлая попытка ограбления оживит свидание — во всяком случае, так всегда думал Бакуго. Да и время она проводила прекрасно, почему бы не потусоваться ещё немного? Так что, она согласилась прогуляться, и отлучилась в уборную — просто побыть наедине с собой, собраться с силами. На секунду она почувствовала такую принуждённость, что захотелось развернуться и уйти, но едва пришло это ощущение, она заставила себя взбодриться. Вон, ей Мина что-то там написала, нужно было ответить. Она прислонилась к раковине. «Да, я прекрасно расслабляюсь, спасибо за порцию шока», отправила она Мине. «Я на свидании, подробности потом», отправила она Тодороки, которому она… вообще забыла всё рассказать. Кто знает, что он мог подумать об идее свидания с Мономой — хотя, после ребёнка у Шигараки его вряд ли могло что-то шокировать. Это так, лёгким удивлением обойдётся. А потом был Шигараки, совсем недавно ей написал. [Ну что ж, теперь я знаю, как сто процентов усыпить Юкико] [Надо посадить её смотреть матчи шутеров от первого лица] В голове возник такой милый образ Юкико, уснувшей на нём, что Урарака не сдержала улыбку. Это было гораздо милее, чем он мог представить со своей стороны. Мальчишник и Юкико — трое бывших террористов и маленький ребёнок, ради которого двое из них были готовы чуть ли не горы сворачивать (как бы Тойя ни отшучивался). Она не знала точно, что об этом всём думает Игучи, но учитывая его преданность Шигараки, можно было представить, что и он сделает всё, что в его силах. Даже по прошествии всех этих лет они были близки. Ну, как говорится, «кровь не водица», но они в Лиге были друг другу всё равно что обретённой семьёй. Она набрала ответ и ему. [Да ну? А меня все эти стрелялки только нервируют, да и играю в них плохо] [Тебя просто нужно поднатаскать] Её сердце ёкнуло — на секунду закралась мысль, что он хочет пригласить её поиграть вместе, но это было бы глупо. Да и он больше ничего не писал, так что она покачала головой. И что на неё нашло? Ну да, они много раз играли вместе, но сегодня она специально отменила встречу ради этого свидания. Он бы не стал её сейчас приглашать. И кто знает, вдруг он больше никогда её не пригласит. Несмотря на то, что хотела, Урарака не ответила и, сунув телефон в карман, заставила себя об этом забыть. Последнее, чем сейчас нужно было заниматься — переписываться с парнем, с которым все думали, что она встречается, вместо того, чтобы уделять внимание тому, с кем она была на самом настоящем свидании. И насколько это было смешно? Выскользнув из уборной, она встретила Моному уже снаружи.  — Извини, задержалась.  — Без проблем, — ответил он. — Ну что, пойдём? Прогулка была приятной — на самом деле, она не могла и мечтать о лучшем. Фактически, всё это свидание прошло гораздо лучше, чем она могла ожидать, и, судя по тому, что Монома не сбежал сразу после ужина (который продлился пару часов), он тоже получал удовольствие. Он не давил — не пытался взять её за руку, не задевал, не подталкивал к потенциально неудобным взаимодействиям — но держался близко и излучал спокойствие. Любой, кто их увидит, вполне мог назвать их «не просто друзьями», и именно этого она добивалась. От этой мысли ей стало немного не по себе, но к тому времени, как они шагали по скверу, и она рассказывала о недавно случившемся неприятном инциденте в спортзале, она совсем забыла, какой изначально была цель свидания. Сейчас это было не просто ради того, чтобы обмануть журналистов или увести их от Шигараки — она действительно наслаждалась проведённым с Мономой временем. Ей было весело. Она давно уже ничего подобного не делала — в последние годы она так выбиралась только с людьми из самого ближайшего окружения, что было совсем не похоже на неё. Раньше она в лёгкую заводила новых друзей. Когда её телефон зажужжал от входящего в следующий раз, это оказалось достаточно громко, чтобы услышал и Монома.  — А ты популярна, — удивлённо сказал он.  — Ну, не каждый день я хожу на свидания… — Урарака покачала головой. — Извиняюсь.  — Не нужно, ты ни в чём не виновата, — сказал Монома, но её это слабо утешило. Он сам отвлёкся на телефон только один раз за вечер, и то — по работе. — И я не против, нет ничего плохого в том, что друзья за тебя волнуются. Поверь, Кендо тоже ждёт момента, чтобы оборвать мне телефон. Она чуть не взорвалась, когда узнала про свидание.  — О, ну, э-э-э… — покраснела Урарака, — передашь от меня «привет»?  — Обязательно, — легко хохотнул он. Чувствуя уже не настолько давящую вину, Урарака проверила телефон, и удивилась сообщению от Каминари — спрашивал, как проходит её свидание. Откуда он узнал? Мина рассказала, или Шигараки? Впрочем, это имело мало значения… если только его не позвали на сегодняшние гуляния у Шигараки. Когда он упоминал мальчишник, она подумала, что приглашены Тойя и Игучи, но в эту компанию с лёгкостью мог затесаться и Каминари, как самый долгий друг Шигараки.  — Какие же все любопытные, — буркнула она под нос, набирая ответ и ему. [Всё ок] [Мы с ним в Юэй учились] [Это Монома крч лол] [Но он норм парень] К счастью, Монома был достаточно любезен, чтобы не смотреть ей в телефон. Не хотелось бы выдавать слишком много ненужной информации, хотя не то чтобы Шигараки интересовало её свидание даже если Каминари сегодня был у него. Не то чтобы его мнение по этому поводу что-то значило, но не хотелось раздражать его сильнее, или вовсе злить напоминанием, что сегодня она, считай, их обломала. Для него в жизни первым приоритетом была только Юкико, и ради её защиты он мог пойти на многое, и также выбросить из жизни человека, которому внезапно оказалось на неё плевать. Но ей же не было плевать. Никогда не стало бы. Урарака не хотела вот так выбрасывать Юкико из жизни.  — Я сама знаю, что долго ни с кем не выбиралась, но блин, это уже все границы переходит, — пробормотала Урарака.  — Кстати, почему так случилось? — с интересом спросил Монома. — Я помню, что мы договорились бывших не упоминать, но здесь тяжело не удивиться. Ты же такая…  — Сложная? — покривилась Урарака.  — Я хотел сказать «милая и добрая», но если тебе будет удобнее, можно начать с этого.  — А ты за словом в карман не лезешь, — вздохнула она, и её гримаса превратилась в куда более естественную улыбку, пока не потухла. Она посмотрела себе под ноги, на тускло освещённую дорожку. — Не знаю, почему. Думаю, никак не наступало подходящего времени, и не было кого-то, кто меня бы заинтересовал.  — Совсем никого? — чуть склонил голову Монома. Урарака фыркнула.  — Не подумай, что Кацуки от меня всех подряд взрывами отгонял. Мне просто… было всё равно? Даже если я кого-то интересовала, я этого не замечала.  — Оу, да, Ашидо говорила, что ты бываешь слепенькой к подобным вещам.  — Она не соврала, — сказала она. — Но не то чтобы я совсем глаза закрываю на романтику. Не знаю, просто мне это казалось неважным? Я сосредоточилась на работе, вот и всё, — она закатила глаза. — Журналы вечно писали про меня, как про бесплатное дополнение к Кацуки, или даже к Деку или Тодороки. Раз уж я с ними в тесных дружеских отношениях, то и внимание привлекаю, как подруга героев из первой десятки топа. Мне просто… так хотелось, чтобы меня заметили за мои способности, а не потому что я чья-то там девушка или подруга.  — Здесь я тебя понимаю, — сказал Монома. — Я сам могу о высоком рейтинге только мечтать, ещё в Юэй с этим смирился. Меня за мои способности никогда не заметят, потому что они, по сути, не мои. Он приглашающе протянул ей руку, и с лёгким колебанием она провела по его ладони пальцами. Не считая рукопожатия, это был единственный физический контакт, который они разделили за этот вечер, и ощущался он чистым электричеством. Он наклонился, чтобы взять какую-то палку — та засветилась розовым, и Монома разжал ладонь, чтобы они увидели, как палка с обнулённым весом парит в воздухе. Было странно смотреть, как кто-то другой пользуется её же причудой, но сейчас она не возражала. Она слышала критику в его адрес за копирование причуды, но не видела в этом проблемы и не думала его винить. Он с этим родился. Монома ткнул рукой в палку.  — Я всегда буду в чужой тени. Никогда не смогу с этим смириться. Я веду себя дружелюбно, потому что мне самому не нравится идея подворовывать причуды исподтишка. Если коллеги будут мне доверять, то и работать будет проще, — он прижал пальцы и скомандовал «отпустить», чтобы палка упала к их ногам. Конечно, он прекрасно знал, как работает её причуда, он обязан был знать, чтобы использовать их по максимуму. — Но злодеи — это другое дело, им никогда не нравится, что их силы оборачиваются против них самих.  — Знаешь, в школе никогда бы не представила тебя героем из подполья, — задумалась Урарака. — Да и костюм у тебя был таким претенциозным.  — Ах, точно, я что-то такое носил, — Монома почесал затылок в почти что пристыжённом жесте. — Мне тогда казалось, что нужно заявлять о себе как можно громче, чтобы другие заметили. Это потом до меня дошло, что своими действиями я привлекаю внимания гораздо больше. Можешь представить моё унижение, когда я пошёл спрашивать у вашего Аизавы-сенсея о тонкостях работы в подполье, и то — потому что Шинсо меня подтолкнул? Урарака мягко ему улыбнулась.  — Думаю, ты отлично справился.  — Взаимно, — сказал Монома. — Ты хороший герой, несмотря на всё, что про тебя сейчас пишут. Их разговор впервые за вечер подошёл к тем статьям, и Урарака настолько резко затормозила, что её обувь шумно шаркнула о бетон. Она почему-то знала, что пройди свидание хоть на все сто процентов идеально, она не избежит упоминания сплетен. Монома ненавидел Бакуго даже после выпуска — здесь и думать не надо было, чтобы представить всю его гамму чувств по отношению к Шигараки. Она до сих пор была немного в шоке, что он согласился встретиться с ней после всех тех фотографий. Пусть Монома повзрослел со времён Юэй, но подобные сложные чувства кому угодно было бы тяжело преодолеть, а он сам по себе был злопамятнее большинства её знакомых.  — Значит, ты видел те журналы, — вздохнула Урарака.  — Их было трудно не заметить, — признал Монома. Она закусила губу.  — Это всё вр…  — Да знаю я. Чушь собачья. Медиа вечно искажают факты, лишь бы в итоге продать историю подороже. Но даже в самой паршивой утке есть доля правды, да? — покосился он. Она открыла рот — чтобы тут же его захлопнуть. Она не знала, что ответить. И что хуже, она не знала, что именно сказать, чтобы он не развернулся и не ушёл сию же секунду. Ох, именно поэтому свидания и были таким отстоем — нужно было следить за каждым своим жестом, за каждым небрежно брошенным словом, чтобы быть уверенной, что потенциальный партнёр не перекосится и не сбежит. К несчастью для Урараки, фотографиями её в компании бывшего террориста был заполонён весь интернет, и она бы не избежала этого, даже если захотела. Ну что ж, если нельзя избежать — то стоит хотя бы правду говорить.  — Доля правды есть, — признала она. — Я увидела Шигараки на улице с ребёнком и пришла на помощь. Как выяснилось, ему нужна была помощь серьёзнее одной консультации в магазине, а я оказалась недостаточно бессердечной, чтобы отказать ребёнку, которого несколько часов назад бросила родная мать, — она вскинула руки. — Наверное, в какой-то момент мы всё-таки подружились, и именно поэтому это всё так глупо. Всемогущий постоянно за ним присматривает, даже учил его водить. Деку пустил его пожить в своей квартире, пока он не найдёт жильё. Даже Тодороки ему помогал с переездом!  — Но их не поймали журналисты, — заметил Монома.  — Даже если бы поймали, это никого бы не интересовало, — Урарака сунула руки в карманы. — Их бы не обвиняли в том, что они встречаются с Шигараки. Да, медиа любят порассуждать, что там у Деку и Тодороки на любовном фронте, но скандалов они никогда не раздували, потому что это первые строчки рейтинга. А кто я? Всего лишь презираемая бывшая девушка Динамита.  — Что весьма обидно, потому что для меня он навсегда останется паршивым бывшим парнем Уравити, — вздохнул Монома. Она фыркнула. — Стоит признать, это странно. Неважно, что лично ты об этом думаешь, но судя по фотографиям…  — Тогда зачем ты вообще согласился на свидание? — перебила Урарака, чувствуя лёгкое раздражение.  — Я сказал причину Ашидо. Я действительно был не против наладить общение, не считая моей лёгкой влюблённости ещё во времена Юэй… — сказал он. Она сделал шаг назад и ошеломлённо открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Как вообще не подобное реагировать? Он покачал головой: — В то время я был идиотом. Я не осознавал до самого выпуска, а там уже было ясно, что у меня нет шансов. За три года я достаточно выставил себя клоуном. Но дело не в этом, я согласился на свидание не для того, чтобы потешить свои школьные фантазии. Просто хотелось… провести время безо всяких предлогов. Я изначально больших надежд не возлагал. Внутри Урараки что-то неприятно скрутило. Она не знала, к чему это, но чего-либо хорошего ждать не стоило.  — Почему нет?  — Как я пытался сказать, неважно, что ты думаешь. Судя по тем фотографиям, ты очевидно не заинтересована в романтических свиданиях.  — Оу.  — Я этого не понимаю, если честно, и вряд ли смогу понять, но я сам слишком долго подчинялся чужим хотелкам, потому что остальные думали, что я ни на что другое не гожусь, — продолжил Монома. — Считаю ли я, что это хорошая идея? Нет. Одобряю ли я твою дружбу? Определённо нет. Провёл ли я отличный вечер сегодня? Здесь да, встреча была невероятной, — улыбнулся он, прежде чем с глубоким вздохом опустить взгляд. — Я рано научился читать людей. Мне хотелось бы верить, что и тебе сегодня всё понравилось.  — Мне понравилось! — настояла она. — Было весело!  — В этом случае я рад, — он повернулся, чтобы смотреть ей в глаза. — Но всё же, ты хочешь быть не здесь? И не со мной?  — Я… Урарака не могла с ним спорить — сама знала, что он прав. Даже если ей было сегодня весело, даже если вечер явно удался, даже если она на какое-то время забылась — в моменты отвлечения она думала только о том месте, где хотела находиться сегодня сильнее всего. Может, Шигараки не было какого-то особого до этого дела, но она обещала быть рядом с Юкико, и девять месяцев назад она обещала ему, что не бросит Юкико, потому что «всё, наигралась». Она была в её жизни большим, чем просто заглушка для свободного времени. Он был бо́льшим. Урарака сжала кулаки.  — Ты считаешь меня сумасшедшей.  — Есть немного, — признал он. — Но ты встречалась с Бакуго… — его перебил её слабый смех. — Я рад, что ты пришла. Я знаю, чего тебе стоило это решение, и ничего страшного, если все наши свидания сегодня и закончатся, но… — он осмотрелся, как будто искал что-то глазами, а потом протянул ей руку. — Я не против общаться чаще. Ашидо весёлая, но иногда её бывает слишком много. Приняв его руку и пожав, Урарака вздохнула.  — Ты тоже любишь усложнять.  — Может, я изначально так и хотел? — подмигнул он. — Мы никогда не узнаем наверняка.  — Всё так же раздражаешь, — по-доброму усмехнулась она, и отпустила его ладонь. — Да, было бы неплохо продолжить общение. Сегодня вправду было весело. Мне не хватало таких вылазок.  — Мне тоже. Вся эта тонна работы без особых развлечений угнетает бедного Нейто.  — В жизни не представила бы тебя угнетённым, — честно сказала она. Свидание было хорошим — отличным, на самом деле — но Монома был прав. Сегодня и сейчас она хотела находиться не здесь. Она планировала сегодня встретиться с Юкико не в качестве какого-то «последнего раза», она действительно была воодушевлена и строила в голове планы, чем ещё можно было с ней заняться. Даже если Юкико была слишком маленькой, чтобы повести её в кино или на подобные мероприятия, но это не значило, что она не может познавать мир в других смыслах. Урарака искренне хотела ей в этом помочь. Да и не только Юкико — даже если Шигараки не пойдёт с ними, чтобы не прибавлять общей идее лишней неловкости, но… Его она тоже хотела увидеть. Она честно соскучилась по их почти что ежедневным разговорам ни о чём, ей не хватало поддразнивать его и дурачиться. Это было полным абсурдом, и она бы в жизни не представила себя в подобном замешательстве, когда все эти месяцы назад впервые осторожно к нему подходила на улице, но так сложилась жизнь, и она была этому рада. Распрощавшись, Урарака бросилась к машине. Они всё равно уже сделали круг и возвращались, так что до ресторана здесь было недалеко, но время на телефоне вызывало напряжение. Половина одиннадцатого — ещё не поздно, но близко к этому. Юкико уснула примерно час назад (так ей Шигараки сказал), но она всё ещё просыпалась примерно раз в два часа. Спасибо, хоть рот ей не приходилось соской затыкать — ей они никогда не нравились — да и в своей комнате она спала гораздо лучше, хоть и не до конца привыкла. Может, Урарака могла бы прийти вовремя и помочь уложить её? Это же не будет странно? Нет, ничуть! Да, это было охренеть как странно. [Хэй, я помню, что договаривалась на завтра, но я так сильно соскучилась, и Юкико как раз может скоро проснуться, может, я заскочу?] [Боже, сколько несвязного текста] [Если вы там всё ещё играете или ты слишком устал, я могу поехать домой, я просто предложила раз уж мне недалеко] [Снова несвязный текст, блин] Ну что ж, если это не было самыми неловкими сообщениями в её жизни (а она как-то написала Бакуго после разрыва, когда напилась), она не знала, что вообще могло за таковые считаться. Урарака ехала в неловкой тишине — даже про радио забыла. А припарковавшись, она снова взяла телефон, но ответа так и не было. Чёрт, он мог уже спать — хотя нет, это бред. Он бы не пошёл спать в такое раннее время. Может, ребята всё ещё играли, и поэтому он не проверял сообщения? А что, она могла бы присоединиться. Это было бы весело! Нет, это было бы тупо. И она тупая. (И даже так она хотела быть именно здесь, поди её разбери.) Урарака вылезла из машины с мыслью, что худшее, что она получит — «я устал, давай потом», и зашла в подъезд. Она не думала, что Шигараки разозлится, но опять же, учитывая упорство, с которым он игнорировал её сообщения, он мог решить, что даже переписываться с ней уже того не стоит. Надо было предвидеть этот исход. На звонок он уже не ответил, оставалось только… неловко явиться на порог. Она не хотела навязываться в его жизнь, если он так сильно этого не хотел. Урарака вытащила телефон в последний раз, чтобы глубоко вздохнуть и написать уже Тойе. [Так, это прозвучит очень странно, но как думаешь, Шигараки на меня злится?] Спасибо всему сущему, Тойя ответил почти сразу же. [пффф неа] [Он будет злиться, если я сейчас к нему заявлюсь?] [Он от счастья на месте скончается] Урарака нахмурилась. [Я бы не применяла к нему слово «счастье»] [Ну тогда перефразирую для слишком умных: он хочет, чтобы ты пришла] [Уравити, не думай слишком много] Оу. Ну что ж, это было куда искреннее, чем она ожидала — но опять же, раз уж это ей говорил Тойя, то слепо верить тоже не стоило. Трудно было сказать по одной переписке, но у неё было ощущение, что он уже ушёл — что они все ушли. Она выдохнула и, зайдя в лифт, поехала на нужный этаж. Она продолжала поглядывать на телефон, но ответа от Шигараки не было. Либо всё закончится хорошо, либо хуже некуда. И те пропущенные три бокала вина не имели никакого отношения к тому, что она сейчас стучала в его дверь. Она всегда могла убежать и прикинуться, что это тупая шутка. Не станет же это преследовать её до конца дней. А потом дверь открылась, Шигараки стоял перед ней, и всё, что она могла сделать — улыбнуться и помахать рукой.  — Сюрприз! — и опустила руку, и плечи заодно, потому что он смерил её странным взглядом. — Да, это тупо. Он нахмурился.  — Я думал, ты на свидании.  — Закончилось свидание, — Урарака закусила губу, наверное, уже в десятый раз за вечер. — Я тебе писала.  — Но я… — он вытащил телефон. — Блядь, он сдох.  — Оу, так тебе ничего не…  — Нет. Урарака изо всех сил старалась не начинать истерику.  — Ну тогда…  — Да заходи, — фыркнул он и отошёл в сторону. — Раз уж пришла. «Он хочет, чтобы ты пришла», раздалось в голове почему-то голосом Тойи. Изо всех сил изображая, что ей нет такого уж большого дела, Урарака прошла в квартиру и закрыла за собой дверь. В гостиной был бардак, как раз олицетворяющий то, что остаётся после типичного мальчишника — к телевизору были придвинуты кресло и пуф, на кофейном столике красовались пустые пивные бутылки и упаковки из-под закусок. Шигараки выглядел так, будто как раз занимался уборкой, и может, она могла бы помочь… Нет, это же глупо. Она толком не знала, что здесь делала.  — Повеселились? — спросила она.  — Да, вполне, — пробормотал он, и от него это вполне могло значить, что всё прошло замечательно. Она чуть улыбнулась. Со временем становилось всё легче его читать, но даже так она оказалась в замешательстве, когда услышала следующий вопрос: — Зачем пришла?  — О, м-м-м, я просто… — она помялась. Монома оставил её такой уверенной в себе, но сейчас, оказавшись с Шигараки лицом к лицу, она ничего не знала. Ну что ж, смогла быть честной полчаса назад — сможет и сейчас. — Я хотела приехать.  — После свидания.  — Ну, да, я… — она покривилась. — Я обещала сегодня приехать, и в итоге сама всё отменила в последнюю секунду. А потом ты мне скинул Юкико, и я задумалась, что сильно хочу быть здесь и…  — Я отправлял фотографию не для того, чтобы ты чувствовала себя виноватой.  — Я знаю, но…  — Если дело в этом, я не задерживаю…  — Да хватит уже! — не выдержала она. Шигараки не отпрянул, как сделали бы большинство людей, но прищурил глаза, и она снова выдохнула. Вот зачем всё настолько усложнять? Её плечи поникли. — Извини, я не должна была приходить. Я просто… очень хотела увидеться с Юкико, ну и да, мне было очень жаль, что я её вот так кинула. Это было подло с моей стороны. Я подвела вас обоих. Шигараки потёр лоб.  — Вы, герои, так всё серьёзно воспринимаете.  — Юкико, вообще-то, серьёзная часть моей жизни, — тут же отбила она.  — Да ну? — покосился он. Она смерила его сердитым взглядом.  — Конечно, я же… И, как будто сама судьба того возжелала, из комнаты Юкико донёсся негромкий плач. Что Шигараки, что Урарака замерли, на их лицах отразилось такое одинаково пристыжённое выражение, что можно было в «зеркало» играть. Они слишком громко шумели? Их почти что ссора её разбудила? Он двинулся первым, но остановился, увидев, как Урарака на него смотрела. Её глаза как будто говорили «позволь мне к ней пойти». Он поднял руки и отвернулся, уступая дорогу ей, и Урарака скользнула в комнату Юкико как можно тише, надеясь, что это всё случайность. А потом её сердце почти что разбилось, так жалобно Юкико звала «папа, папа». Такая маленькая, но знала, чего хочет.  — Эй, малышка, это я, — прошептала ей Урарака, поднимая на руки ворочающуюся Юкико, чтобы прижать к груди. Юкико тут же уткнулась лицом в её плечо и уткнулась носом в ткань блузки.  — Ура. Слёзы навернулись ей на глаза как будто из ниоткуда.  — Да, это я. Извини, я сегодня поздно. Ей действительно было очень жаль, она даже не могла объяснить, как ей было больно находиться вдали. Урарака прижала Юкико крепче и, прислонившись к её голове своей, принялась гладить ей спину, чтобы девочка перестала плакать. Она продолжала ворочаться вместо того, чтобы уснуть на её руках, и Урарака вышла в гостиную.  — Она тебя звала. Может, плохой сон приснился.  — Ну, теперь она в порядке, — подметил Шигараки.  — Она, когда просыпается, долго ещё не спит? Он пожал плечами.  — Когда как. Ну что ж, не так уж и важно, она всё равно не планировала надолго оставаться. Да и Юкико могла не засыпать именно потому, что она здесь — Урарака пыталась её укачать, и Юкико выглядела сонной, но глаза так и не закрывала. По крайней мере, больше не плакала, но сидела, уткнувшись щекой в её плечо. Шигараки не сводил с Юкико глаз, и на заднем фоне шумел телевизор. Урарака прикусила губу.  — Извини.  — Да ничего, — вздохнул он. — Она всё равно посреди ночи иногда просыпается.  — Я понимаю, но я… совсем уж незваная здесь гостья. Чувствую себя неловко.  — Ну, ты всё равно явилась, какая разница, — махнул он рукой. — Да и не похоже, что Юкико в ближайшие полчаса тебя отпустит. Юкико и вправду вцепилась в её блузку так, что если бы пришлось ей передавать — надо было бы насильно разжимать ей пальцы. Он откашлялся.  — Ну что, всё идёт по плану? Урарака пригладила затылок Юкико.  — Да. Монома говорил, что видел, как кто-то нас фотографировал. Завтра будет бум, — она закатила глаза. — Жду не дождусь увидеть, как журналисты это раскрутят. Наверняка расскажут, как я тебе изменяю.  — О-о-о, теперь я стану жертвой? — он сложил руки на груди. — Фантастика.  — Уравити разбила твоё сердце, — торжественно сказала она. Шигараки фыркнул.  — Не знал, что у меня оно есть.  — Совершенно уверена, что есть, и ещё какое, — она красноречиво указала подбородком на Юкико.  — Да-да, обманывайся, — он потёр руку. — И как прошло?  — Ну, м-м-м… Урарака вспомнила свидание. В общих чертах — всё прошло прекрасно, она хорошо провела время, было весело. Она могла повторять себе эти слова снова и снова, и они оставались бы правдой, но по какой-то причине это всё звучало неправильно. Свидание подходило под все её стандарты идеала. Были кое-какие неловкости, которых было ну просто не избежать, но она смеялась, болтала, веселилась. Монома отвечал всем её параметрам идеального для отношений парня. Так почему она колебалась? Почему она пришла сюда вместо того, чтобы пищать в подушку и разливаться счастьем в трубку Мине?  — Всё было хорошо, — в итоге ответила она.  — Хорошо? — выгнул бровь Шигараки. — По твоему голосу не слышно, чтобы ты была в восторге. Смотри, а то разобьёшь сердце ещё и тому парню.  — Ну, то есть, я хорошо провела вечер, — фыркнула она. — Мы приятно пообщались. Не знаю, говорил ли тебе Каминари, но мы с этим парнем учились вместе в Юэй.  — Свидания с другими героями пойдут твоему имиджу на пользу, — подметил он.  — Да, наверное, — буркнула она. Повисла короткая пауза.  — И как… — начал он почти что осторожно, как будто пытался быть деликатным. — Пойдёшь на второе свидание? Звучало совсем на него не похоже. Обычно он бы задал даже такой вопрос в лоб и ожидал ответа, как будто всё в порядке. Может, если дать ему время на «подумать», он умел выбирать правильный тон заранее?  — Не знаю, — призналась она. — Мне было весело, правда. Вечер удался, и я была бы не против встретиться снова. Просто… Пока она говорила, Шигараки держал до боли нейтральное выражение лица — почему-то ей стало совсем обидно. Наверное, потому что ему совсем было плевать? Он просто пытался… проявить вежливость, пусть и в своей странной манере. Ведь именно это делают нормальные люди, а он очень старался прожить свою жизнь нормальным человеком. Но проблема оставалась в том, что он не был таким, как любой из толпы. Он не должен был заставлять себя жить, как другие. Да, он был обязан вести гражданскую жизнь по закону, но не обязан был загонять себя в те рамки, в которых ему было некомфортно.  — Ну, спасибо, что позволил мне её увидеть, — сказала Урарака, не зная, что ещё ему говорить. — Ну, то есть, ты не «позволил», раз уж она спала, но ты разрешил мне её успокоить, когда она проснулась, несмотря на то, что уже поздно… Он просто покачал головой. Почему-то молчание с его стороны её ранило, даже если она ему этого не показала. Время было позднее, он, скорее всего, устал — тем более, что вечер был бурный. А она заявилась, не дала ему толком отдохнуть, ещё и Юкико разбудила.  — Если ты не хочешь, я могу завтра не приезжать. Только скажи, всё нормально.  — Приезжай, если сама хочешь, — только и ответил он. Урарака нахмурилась.  — Это твой дом, твой ребёнок и твоя жизнь. Если ты не хочешь, чтобы я приходила, ты имеешь полное право мне об этом сказать. Может, Тойя ошибся? Или соврал ей, чтобы лишний раз позлить Шигараки? А что, с него станется её использовать. Она несколько раз была в его компании, не считая столкновений с ним в качестве злодея или линчевателя, но она не знала его, как человека. Впрочем, она и так понимала, что он любил поиздеваться над Шигараки, так что, вполне возможно…  — Ты специально пошла на это свидание, чтобы отмыть от меня свою репутацию, — категорично сказал он. — К тому же, вряд ли твой парень захочет, чтобы ты со мной общалась. Она застыла.  — Никакой парень в моей жизни не посмеет указывать мне, с кем я должна или не должна общаться, иначе пусть он катится, кем бы он ни был. Никто не имеет права говорить мне, что делать — ни парни, ни журналисты, — она сделала паузу. — Ну, начальница право имеет, но на то она и начальница. Остальные — нет.  — Как насчёт закона? — предложил Шигараки.  — Ты смешон.  — Ну, моя инспекторша в полиции вечно говорит, что я должен делать. Она типа как представитель закона.  — А теперь ты передёргиваешь понятия. Урарака подошла к нему. Рано или поздно в любом случае пришлось бы возвращать ему Юкико, но она не хотела отпускать, как и не хотела уходить, пока они не разрешат этот спор окончательно. Они сейчас будто вернулись к самому первому дню этой адской карусели, пытаясь понять, что делать со всеми этими журнальными сплетнями. Они точно так же обсуждали, что делать дальше, на его кухне, только сегодня это походило на самую настоящую ссору. Зачем он всё так усложнял?  — В общем, я не буду встречаться с тем, кто будет мной командовать.  — В жизни не поверю, что Бакуго ни разу не пытался рассказать тебе, как ты должна поступать. Урарака поджала губы.  — Иногда бывало, — признала она, — но только потому что он считал, что так будет лучше. Он желал мне только добра. Шигараки стоял с таким лицом, будто хотел сейчас с ней на эту тему поспорить, но потом просто расслабил руки и отвернулся.  — Ну да, когда он приказывал мне держаться от тебя подальше, это было явно ради твоего блага. Такой придурок, — он устало потёр лицо. — Но… он тоже был прав. В итоге ты пострадала, твой рейтинг всё-таки упал (я видел), люди болтают про тебя всякую хуйню…  — Это неважно, — перебила Урарака. — Мы с начальством это обсудили. Даже если рейтинг будет скакать, моя зарплата не пострадает. Рюкю сказала, что всё возместит.  — Как мило с её стороны, — сухо ответил он. Была у Рюкю такая привычка помогать всем, чем она может, даже если она была не обязана, но Урарака спорить с ней не собиралась. Раз уж её босс самолично в это вмешалась — значит, геройское общество ещё не совсем изменилось, даже если общее мнение о рейтинге уже несколько лет как шаталось, спасибо Лиге за это. После того, как Старатель покинул первую строчку рейтинга навсегда, стало ещё очевиднее, что проблему рейтингов больше игнорировать не получится, но даже так не получалось в считанные годы изменить систему, которая существовала десятилетиями. Процесс шёл, но медленно.  — Люди всегда будут меня обсуждать, что бы я ни делала. Популярность будет расти и падать постоянно. Но я могу выполнять свою работу независимо от репутации, — Урарака начала раскачиваться взад-вперёд, и Юкико снова прикрыла глаза. Пусть Урарака секунду назад была готова взорваться от негодования, этот жест её успокоил, и от внимания Шигараки это не ускользнуло. — Я не позволю обществу диктовать, как я должна жить. Я посвятила карьеру их спасению, но от личной жизни пусть держатся подальше со своими указками.  — Ты прекрасно знаешь, что игнорировать их не так просто, — заметил он. — Герои ведь работают на публику.  — Я могу позволить себе немного эгоизма. Шигараки протянул руку, чтобы провести пальцами по макушке Юкико.  — Значит, это всё только акт твоего эгоизма?  — Иногда мне кажется, что да, — признала она. — Чувствую себя, что мне нельзя здесь находиться, или что мы пытаемся обмануть систему.  — Мне не привыкать, — хохотнул он. — А насчёт тебя, я уверен, что ты всю жизнь в этой системе вращаешься.  — Эй, я, считай, с самых низов поднялась, — сказала она. — Моя семья не совсем уж нищенствовала, но мне пришлось самой добирать деньги на оплату обучения в Юэй и оформлять стипендии. У меня были вечера, когда я не ужинала просто потому, что денег не было, а на следующий день я падала в обморок из-за жёстких тренировок. Она поморщилась, вспоминая, как Аизава однажды вызвал её на приватный разговор. Она тогда пыталась отшутиться, но он популярно разъяснил, что герой не победит и не спасёт вообще никого, если будет терять сознание от голода.  — Я искренне хотела стать хорошим профессиональным героем, но если честно, я много раз думала, что меня на это не хватит — что я многого не достигну и мало на что способна в принципе. Мне до сих пор иногда кажется, что я просто сплю.  — Мне постоянно так кажется, — опёрся на стойку Шигараки. — Я сейчас должен либо гнить в тюрьме, либо червей кормить. Ну что ж, это было честно, даже несколько болезненно. Урарака выдохнула.  — Но ты здесь.  — Я здесь, — согласился он. — У меня родился этот мелкий монстр, Тойя всё ещё кошмарит мои нервы, у меня охуительная работа и в телефон забиты номера кучи героев, готовых прийти на помощь в любую минуту. Такая пиздатая жизнь, хоть ложись и умирай. Он шумно сглотнул, даже немного нервно.  — Может, этот пиздюк-Бакуго реально был прав. Ты повеселилась на свиданке, журналисты получили свой кусок мяса. Не позволяй этому пропадать почём зря. Он прямо не говорил, но намёк и так был ясен — он вряд ли хотел видеть её завтра, и считал, что она в принципе не обязана. Да кого она обманывала? Одно свидание ничего бы не разрешило. Журналисты не съели бы эту подачку «Уравити с другим героем», пока она преспокойно возвращается к прежнему общению с Шигараки и Юкико — наоборот, это только всё испортит. Да и ей действительно понравилось свидание. Она могла бы дать Мономе второй шанс, и он наверняка согласится сходить куда-нибудь ещё раз, если она попросит. Всё, что нужно было сделать — забыть сюда дорогу и перестать с ним разговаривать. Звучало бы легко, если бы не их постоянные переписки.  — Ну, ладно, — пробормотала Урарака. Юкико была ещё маленькая, и со временем её забудет. Наверняка через год в это же день Урарака в её памяти будет не больше, чем просто смутным образом. Она помогла Шигараки в первый, самый тяжёлый год, и больше он в ней так сильно не нуждался. Не то чтобы она была Юкико родной матерью или типа того — она просто… когда-то проходила мимо и предложила помощь. Шигараки кивнул.  — Ладно, — эхом отозвался он, прежде чем протянуть руки. — Давай, я её уложу. Урарака поколебалась, но всё же медленно оторвала Юкико от груди, чувствуя, как сердце начинает болеть. Какой цирк. Нельзя было так привязываться и теперь чуть ли не сгорать от переполняющих чувств. Шигараки был не обязан позволять ей оставаться в жизни Юкико, да и в итоге этим бы всё и закончилось. Может, когда-нибудь он позволит себе открыться перед кем-то и вступить в настоящие отношения, и Урараке будет подходящая замена. Было, конечно, тяжело представить Шигараки в романтических отношениях с кем-либо, но хэй, она год назад и отцом его не представила бы. Но как только Шигараки дотронулся до Юкико, та сжала блузку Урараки так, что побелели её мелкие костяшки.  — Нет! — вскрикнула она. Он нахмурился.  — Эй, ребёнок, не выделывайся.  — Нет! Нет! — завопила Юкико и начала так яростно ворочаться, что Урарака чуть из рук её не выронила. Пришлось сжать её чуть сильнее и чуть ли не втолкнуть в грудь Шигараки, пока тот разжимал её пальцы на блузке. Переживать это было гораздо болезненнее, чем Урарака ожидала, тем более, что с каждой секундой Юкико плакала всё громче. В животе всё скрутило. Она не хотела, чтобы всё заканчивалось вот так. Она сегодня вряд ли сможет уснуть.  — Извини, малышка, — пробормотала Урарака. — Просто иди к папе на руки, всё будет хорошо. Она ведь даже не поймёт, что больше не будет видеться с Ураракой так часто. Ну что ж, ничего страшного. Она переживёт. А пока что можно было позволить себе маленькую ложь.  — Я… скоро вернусь. Мне пора домой, а тебе пора в кроватку. Всё хорошо…  — Да бля, — выругался Шигараки, выдирая блузку из пальцев Юкико. — Что за цирк ты здесь устраиваешь. Вот почему ты никогда меня не слушаешься?.. Да успокойся, никто же не умирает… Но Юкико отвернулась от него и потянулась пухлой ручкой к Урараке, её раскрасневшееся личико было перемазано в слезах.  — Мама! — крикнула она. И всё перед глазами Урараки закружилось. Они застыли. Она уставилась на Юкико, Шигараки уставился на неё, а в ушах колоколом звенел детский плач. И только когда Юкико во второй раз позвала её «мама!», Урарака почувствовала, как внутри заканчивается воздух. Всё вокруг просто остановилось. Она не могла ни пошевелиться, ни моргнуть, ни просто какой-то звук выдавить. Её раньше называли по-разному: бывало, оскорбляли; бывало, обласкивали. Но вот это было в первый раз. Шигараки пришёл в себя первым — покраснел до самих ушей.  — Бля, я не… Понятия не имею, откуда она это взяла. От меня она ни разу этого не слышала…  — Да всё… нормально, — слабо выдавила Урарака. — Наверное, она в садике слышала и видела, как других детей мамы забирают. Дети… бывают восприимчивее, чем мы ожидаем, — слёзы жгли ей глаза, но она вытерла, прежде чем они покатились по щекам. От него она всё равно их не скрыла, но он и без того был слишком унижен этой сценой, чтобы как-то комментировать. Вместо этого он избегал смотреть ей в глаза и пытался успокоить Юкико. — Наверное, я просто… вроде как… занимала эту роль в её воображении? Наверное, вот она и решила, что я…  — Я никогда так тебя не называл, — выпалил он.  — Да, я знаю… знаю… — замахала руками она. — Это была… ошибка с моей стороны. Она ещё маленькая. Она…  — Мама! Мама!  — Мне нужно… — Урарака развернулась к ним спиной, но сделала только два шага в сторону двери. А остановившись, она сжала руки в кулаки и, закрыв глаза, глубоко вдохнула. Это было глупо, да. И она была последней тупицей. Она пришла сюда по определённой причине: потому что именно здесь и хотела быть. И если Тойя действительно не соврал, то и Шигараки впустил её по определённой причине: он хотел, чтобы она была здесь. А теперь они стояли здесь, как два последних идиота, пока ребёнок надрывался в попытке её остановить. Вот кому они пытались сделать лучше — себе или общественности, когда она буквально только что поклялась, что не позволит собой манипулировать? Кого она вообще пыталась своими решениями осчастливить — журналистов, поклонников, капризную публику или себя саму? Потому что для последнего случая она была какой угодно, но только не счастливой. Да, вечером она веселилась, но она и согласилась-то только для того, чтобы это решило все проблемы. А потом она сразу могла бы вернуться к… Ох, чёрт же раздери её, самую тупую и упрямую из идиоток. Урарака резко развернулась, пошла к ним и, не говоря ни слова, с одним только решительным взглядом протянула руки. Шигараки тоже не ответил, но серьёзно глянул на неё исподлобья, прежде чем передать Юкико ей на руки. А та, едва пересела, тут же уткнулась Урараке в шею — всё ещё плакала, но вырываться и брыкаться перестала. Урарака пошла к дивану и села, прежде чем начать покачиваться и забормотать что-то Юкико на ухо, чтобы та успокоилась окончательно. Шигараки нервно подошёл к ним.  — Какое же убожество, согласись.  — Согласна, убожество. Что ты, что я. Он сам глубоко вздохнул и покривился — ему явно это не нравилось, но и спорить он не стал.  — И что теперь? — спросил он вместо этого. — Снова будем ныкаться по углам, как пара подростков от родителей?  — Нет, — просто ответила она. Шигараки положил руку на спинку дивана и облокотился.  — Нет?  — Нет. Чёрт с ним. Я ничего плохого не делаю. Ты, конечно, в прошлом прославился, но теперь ты просто гражданский, который пытается растить ребёнка и жить своей жизнью, — она откинулась на спинку, положив голову прямо ему на руку, и подняла глаза, чтобы лучше его видеть. — Последние недели были для меня сущим адом, если честно. Не хочу жить по чужой указке.  — И я не хочу, — в итоге признал он. — Но это не значит, что не будет последствий.  — Я понимаю, но с этим будем разбираться по мере поступления. И плевать, что это могло значить. Она не собиралась думать, почему начала так нервничать и беситься из-за взаимного с Шигараки молчания — во всяком случае, не собиралась сейчас. Время было позднее, и она устала. Да и он, вроде бы, особо об этом не задумывался.  — Я в последние годы только и делала, что пыталась угодить журналистам. Такой отстой. Ну его к чёрту. Вот Шигараки в этом смысле было куда проще — он журналистам и широкой публике практически никогда не нравился. Он больше переживал из-за того, что его жизнь вот так внезапно была выставлена на всеобщее обозрение. Она задумчиво на него смотрела, пока он обдумывал все её решения. Он всё ещё мог сказать «нет», всё ещё мог думать, что держать дистанцию, а то и вовсе разорвать контакты будет к лучшему. В этом случае она просто выждет, пока Юкико не уснёт, а потом уйдёт. Она не собиралась насильно лезть в его жизнь, если он так сильно сопро…  — Значит, просто вернёмся ко всему, что было раньше? — спросил он.  — Ага.  — Даже если нас снова будут фоткать и печатать во всех газетах?  — Здесь я постараюсь поаккуратнее, — закатила глаза Урарака. — Не носить же мне транспарант «Уравити с террористом». Шигараки ещё секунду что-то там себе думал.  — Ты посреди дивана уселась, двигайся. Урарака тупо моргнула, застигнутая врасплох, но потом всё же подвинулась в сторону. Шигараки плюхнулся на диван, взял пульт и, откинувшись на спинку, включил один из множества подключённых стриминговых каналов. В одно мгновение вся атмосфера переменилась и воздух как будто стал легче. Шигараки казался гораздо расслабленнее, когда вот так сидел рядом с ней, как будто её присутствие больше его не беспокоило. И Юкико затихла и просто играла прядью волос.  — Так… всё будет как раньше? — спросила Урарака.  — Ага, и ныть никто не будет, — Шигараки поднял руку, как будто хотел почесать шею, но остановился. — Она в ближайшее время точно не уснёт. Здесь как раз недавно новый сериал вышел — если повезёт, она отрубится через две серии. Надеюсь, тебе завтра не надо с утра на работу?  — Нет, выходной, — и даже если бы был не выходной, Урарака всё равно бы не ушла, пока Юкико не уснёт. Она не думала, что выдержит этот плач во второй раз. — Это же то новое фентези?  — Оно самое.  — Я как раз посмотреть хотела!  — Значит, тебе повезло. Я сегодня предложений не принимаю. Покачав головой, Урарака снова откинулась назад и, скинув туфли, поставила ноги на стол, чтобы можно было полулежать на диване, и Юкико было бы на ней удобнее. Шигараки отложил пульт и улёгся примерно в том же стиле, хотя он как-то напряжённо сложил руки на груди. Пришлось подтолкнуть его ногу, чтобы он расслабился нормально. Минут через пятнадцать после начала первой серии Урарака почувствовала, как в кармане жужжит телефон. Вот чёрт, совсем забыла про всех любопытных друзей. Когда Шигараки полностью отвлёкся на открывающие сюжет сцены, она проверила, кто там ей захотел написать посреди ночи. При виде имени Тойи она выгнула бровь, но всё же открыла диалог. [Это говно не отвечает на телефон, либо игнорит, либо зарядить забыл] [Короче, надеюсь, вы там всё-таки засосались в честь примирения] [Знаешь, как он меня бесил своей унылой рожей, с тобой хоть взбодрится] [И да, не балуйтесь там, этот клоун предохраняться не умеет] Слава всему сущему, Шигараки был полностью поглощён сериалом и не видел, как она покраснела. Отключив телефон, Урарака перевела взгляд на Юкико — та ещё не спала. Ну и ладно, она не возражала держать Юкико на руках, пока она не уснёт. И пошли к чёрту все эти свидания.