Перенастройка

Шигараки так увлёкся всей этой пиздецомой в медиа, что совсем забыл о самом важном дне в году: первом дне рождения Юкико. И так и не вспоминал, пока Фуюми не задала один простой вопрос.  — Что планируешь ко дню рождения Юкико? Он сидел на диване Тойи, жевал онигири и пытался побить Тойю в Теккене, параллельно отпихивая Юкико от контроллера. В итоге вопрос его настиг так резко, как будто ему со всей дури махнули в солнечное сплетение, и Шигараки застыл на месте. Тойя, как истинный скотина, воспользовался моментом, провёл комбо и выиграл матч.  — Да, сука! — крикнул он, швырнул контроллер на диван и поднял Юкико на руки, чтобы победно подбросить в воздух. Шигараки с болью проглотил последний кусок онигири и посмотрел на неё, как на последнюю предательницу — а ей хоть бы хны, она визжала и смеялась, счастливая присоединиться к победе Тойи. — Наконец-то, блядь. Отсоси мой хер!  — Тойя! — отругала его Фуюми. — Следи, что ты несёшь! Он поставил Юкико на ноги и, положив руки на поясницу, потянулся.  — Да ладно, ей ещё года нет. Всё нормально. Юкико попыталась сделать шаг, но упала на задницу и хихикнула.  — Хер! Пока Фуюми задушено охала, а Тойя хихикал, как даун, Шигараки ущипнул переносицу и склонился, чтобы сделать глубокий вдох. Сейчас наименьшей его проблемой была случайная ругань. Да и это не худшее, что она могла выучить — он уже сбился со счёта, сколько раз ему в садике говорили, что она вечно говорит «бля». Шигараки не понимал, чего от него хотят. Юкико только училась разговаривать — как он мог ей объяснить, что некоторые слова на людях произносить нельзя? Юкико, схватившись за его штанину, попыталась влезть к нему на колени.  — Папа! Папа! Хер!  — В точку, мелкая, — ухмыльнулся Тойя.  — Ну ты и сука, — не сдержался Шигараки от ответной ухмылки. Юкико совсем чуть-чуть поныла, когда он оттянул её от своей штанины и ушёл с дивана — она несколько часов подряд пыталась вот так на него влезть, и сейчас он откровенно подзаебался. Каким виноватым он себя ни чувствовал, даже ему иногда нужно было свободное от неё пространство, а в худшие времена она была приставучей, как никогда в жизни. Фуюми окинула его виноватым взглядом.  — Ты, э-э-э… Ты об этом не думал, да?  — Ей всего один год, — отрезал он. — Она не вспомнит свой день рождения и посрать ей будет, если обойтись без праздников. Она всё равно даже не поймёт, что происходит. Да и вся эта идея казалась тупой. Юкико не хотела праздник — она как минимум не знала, что такое «праздник», так что, если он ничего устраивать не будет, она не поймёт подвох. Это было пустой тратой времени. Ему в голову приходило, что эта вся мишура — тупо повод наделать фоток и потом показывать всем встречным и поперечным. Наверное, ему родители тоже устраивали праздники на день рождения? Он мог бы проверить, если бы попытался — на хранении в полиции, в качестве улик, оставались старые фотографии из семейного архива. Интересно, что происходило с фотоальбомами семей, если их было некому передать? Их сжигали? Да-мда, совсем не депрессивный поворот мыслей о первом дне рождения дочери.  — Думаю, можно обойтись, — закончил Шигараки на выдохе.  — Но это очень важно! — настаивала Фуюми. — Это первый день рождения! У неё другого такого больше не будет!  — Даже у нас дома первые дни рождения отдельно справляли, — добавил Тойя, переключившийся уже на синглплеер. — Не будь таким говном.  — Ей всего один год! — не унимался Шигараки. — Срать ей на праздники!  — Это переходный этап, — протянул Тойя.  — И важная часть обоих ваших жизней, — добавила Фуюми. Блядь, теперь они объединились против него. Шигараки, конечно, понимал, что они — двойняшки, но в основном он видел, как они друг с другом срались. Разумеется, они и ссорились, и мирились (и в итоге их ссоры были похожи на игру), но до полного согласия доходило ой как нечасто. Тойя слишком любил выделываться, Фуюми при определённом навыке было легко вывести из себя. И в обычное время Тойю нужно было сначала долго уговаривать и убеждать до его согласия, он никогда так просто с ней заодно не вставал. И увидев их заодно, Шигараки понял, почему это было настолько редким явлением. Ему сильно не понравилось, когда они против него ополчились.  — Ладно, уломали, — вздохнул он. — Будет вам праздник. Фуюми со счастливой улыбкой кивнула, а Тойя только фыркнул и продолжил играть. В отличие от Шигараки, он позволил Юкико сесть с ним на диване, и та свернулась клубочком под его рукой, уткнувшись головой ему в грудь. Даже если иногда с ней было тяжело, Юкико, в принципе… была хорошей. Она дала ему возможность побыть наедине с собой. Может, и ему стоило позволить ей на себя влезть? Она же, чёрт его побери, просто хотела быть рядом. Это была наименьшая из проблем. Согласно записям, которые поднял Наомаса, её день рождения был через три дня, и Шигараки ни хера к этому дню не готовил. Он думал, это не важно. Он мог бы устроить для неё скромные посиделки (может, даже у него дома) человек на пять. Не то чтобы он знал тонну народа с годовалыми детьми. В садике говорили, что Юкико хорошо играла с другими, но ей нравилось быть одной. Может, стоило побеспокоиться, что он вырастит отчуждённого от общества ребёнка? Не-е-ет, подобное поведение у младенцев, вроде бы, было относительной нормой.  — Итак… И что мне делать? — спросил Шигараки. — Ну, вы двое придёте. Очевидно, Урарака тоже, — Тойя что-то забормотал себе под нос, но заткнулся раньше, чем Шигараки успел что-либо ему сказать. — Игучи вряд ли оно будет интересно. Каминари сто процентов прилетит. Можно заказать чего-нибудь на вынос… и торт купить? В ответ ему была такая тишина, что он чуть не оглох. И сидели они с такими лицами, будто он только что предложил ритуальную девственницу на праздничном столе заколоть.  — Я бы, конечно, не хотела навязываться, — осторожно начала Фуюми, — но если хочешь, я могу спланировать праздник за тебя. Шигараки вскинул бровь.  — Серьёзно?  — Конечно! Я постоянно помогала всем устраивать дни рождения, когда мы были младше. Было весело!  — Хм-м-м, — Шигараки осторожно на неё посмотрел. — Не хочу бросать всё тебе на голову. Это же вроде из той фигни, которую должен сделать именно я?  — Нет-нет, не обязательно! — Фуюми замахала руками. — Я была бы рада помочь вам обоим. А ты сможешь сосредоточиться на Юкико и провести день с ней.  — Ты же раньше сам говорил, как тебе втирали, что нужно перебрасывать на кого-то часть обязанностей, — напомнил Тойя.  — Ну, то есть… — Шигараки покосился на него, — Фуюми, если хочешь…  — О, как думаешь, Урарака захочет помочь? — спросила она. Шигараки не успел вставить ни слова — вмешался Тойя:  — Она будет только счастлива, верно, Шигараки? Это же и её «сладкая малышка».  — Особенно, если вспомнить тот беспорядок… Журналисты иногда такие… ужасные, — выдохнула Фуюми. Она-то знала. Сколько раз к ней самой безостановочно названивали бесконечные журналисты, и приходили к ней на работу, чтобы получить какой-нибудь комментарий по поводу суда над Тойей и выхода Старателя из рейтинга? Наверное, для такой замкнутой и застенчивой девушки это было адом. Они очень долго держали свои жизни за закрытыми ото всех дверями (чёрт знает, к лучшему оно или нет), и подобное вторжение в личную жизнь было как минимум неудобным. — Кстати, как там она?  — Ну, она… в порядке? Шигараки не знал, что ещё сказать. Он за ней не следил, да и было у него ощущение, что даже если у неё бывали какие-то неловкие или неприятные моменты из-за общения с ним, она просто не рассказывала, чтобы не нагнетать. Она бы не хотела, чтобы он бесился из-за того, что не мог контролировать. Фуюми улыбнулась, наверняка понимая весь его мозговой штурм.  — Что ж, рада слышать. Её улыбка показалась ему подозрительной, но ему уже не хватало сил ещё и на сомнения, так что он просто не спорил, когда давал номер Урараки. В отличие от Тойи, с Фуюми он мог чувствовать отсутствие скрытых мотивов — та просто собиралась спросить, хочет ли Урарака принять участие в подготовке праздника. Пусть Тойя и пытался его подкалывать, но он был прав, и Урарака, скорее всего, согласится. По крайней мере, одной вещью для беспокойства меньше. По идее, всю эту парашу должен был планировать именно он, но он понятия не имел, что делать, а любые потенциальные исследования на тему с попытками повторить наверняка приведут к очередному полёту в бездну разочарований — при чём, в один конец. Закончив с этим, они поужинали, Фуюми и Тойя вернулись к обычному спору ни о чём, и любые разговоры о недавних скандалах в медиа обходились десятой дорогой. Психотерапевт и инспекторша в полиции, наверное, сильнее всего встряхнулись этими новостями. Ну, действительно, им так нравилось, что он регулярно общался с профессиональной героиней — для них это означало меньше шансов, что он вернётся к не той дорожке. Знали бы они, сколько на самом деле героев в его повседневной жизни — голову бы на месте потеряли. Эх. После ужина Шигараки мог сказать, что Юкико отключается. Было уже довольно поздно, и близко к её привычному времени для сна, так что он вышел в отдельную комнату, чтобы её спокойно переодеть в пижаму. Обычно Юкико ныла и сопротивлялась, когда он пытался её переодеть, но в таком сонном состоянии она даже не вякала. Даже воспиталки говорили, что её так легко укладывать спать в сравнении с большинством детей — и правда, как только у неё появилась своя кровать, она хорошо спала. Вот уж чудо. Спасибо, хоть на это в жизни можно было не жаловаться. Когда он собрался уходить, Фуюми заключила его в тёплые объятия. За последние два года он, в принципе, немного привык. Она относилась к нему как к части семьи, как будто он был ещё одним братом, и в этом был свой смысл — она ведь так долго хотела настоящую семью, что легко притягивала к себе одиночек, приводила их в свой дом и дарила им чувство уюта. Она была слишком хороша что для него, что для Тойи — почти недостижима — но Юкико такой человек в жизни был нужен как никогда.  — За праздник не волнуйся, — отстраняясь, сказала Фуюми, и с улыбкой показала большой палец. — Мы обо всём позаботимся, Урарака уже согласилась помочь. Она так обожает Юкико, прям мило. Всё, что смог выдавить в ответ Шигараки — обычное «угу», хотя бы по той причине, что Тойя снова начал бы лезть с ненужными комментариями. Юкико уже положила голову ему на плечо, так что, он быстро ушёл. Он старался не думать о дне её рождения (он не хотел думать), но было так тяжело игнорировать факт, что он, по сути, облажался и здесь. Это же просто сраный день рождения. Это проще пареной репы. Почему кто угодно мог устроить этот ебучий праздник, но он — нет? Что он за родитель, если даже на это не способен? (Даже Все-за-одного покупал ему игрушки и сладости на день рождения — особенно, если Томура отличился особыми успехами. Всё, чтобы приёмыш чувствовал себя важным и нужным.) Если Урарака уже согласилась помочь Фуюми — почему ничего ему не сказала? Не то, чтобы она обязана была бежать к нему за подтверждением и отдельным согласием: во-первых, он был только «за»; во-вторых, какая разница; и в-третьих, ему же меньше головной боли. Но он подумал, что она могла бы сморозить какой-то пошлый и весёлый бред о том, как она взволнована. Таким уж она была человеком. Юкико уснула в автокресле через две минуты, её лицо было мирным и вполне довольным. Когда-то и он спал так же спокойно, да? Выдохнув, Шигараки согнул пальцы и сжал руль крепче, сопротивляясь желанию почесать шею. Всё, что от него сейчас требовалось — продолжать в том же духе, даже если он не знал, что именно продолжать.

***

В следующие три дня было слишком много признаков, что Шигараки неплохо бы обратить внимание на ход приготовлений, но у него было слишком много дел, чтобы всё переобдумывать по три раза. Мало того, что на работе случился завал из-за тупого пре-релиза самой популярной игры года, так ещё и двое сотрудников с ночной смены внезапно заболели. Чтобы жизнь не казалась малиной, он внезапно обнаружил, что надо заменить переднюю шину у этого ебучего седана (порезали, что ли? Ну что ж, раз уж о нём все знали, стоило ожидать). И на десерт — ему был назначен сеанс у психотерапевта, Урараку внезапно вызвали на работу, Тойя был на смене, Фуюми просто была занята, и пришлось в последний момент просить Всемогущего присмотреть за Юкико. Так что он позволил кое-чему пройти мимо его внимания и наивно не подумал о последствиях. Когда Урарака спросила, можно ли устроить праздник у него дома, он не придал значения — подумал, что в любом случае собирал всех у себя, чтобы было удобнее и не пришлось платить за аренду отдельного помещения. Когда Фуюми спросила, не против ли он, что они кое-кого пригласят, у него как раз был завал на работе, он отмахнулся «валяйте» и забыл. Когда он пришёл передать Юкико, и Всемогущий что-то сказал про её день рождения, у него в одно ухо влетело и из другого вылетело — он думал только о предстоящем сеансе терапии. Всё было сложено просто идеально, чтобы он хотя бы отдалённо начал волноваться о том, что эти двое там приготовят и устроят — он все эти намёки счастливо проигнорировал. А теперь, оказавшись, собственно, на празднике, он жалел о своей тупости, как никогда. Вне его понимания был один только факт, какой магией Урарака и Фуюми превратили его гостиную в разноцветный рай для первого дня рождения ребёнка за те часы, что он был на работе. На самом деле, не так уж много мишуры они навесили — шарики тут, серпантин там, и повсюду виднелась вся эта фигня, которую он видел в кино, когда там чьи-то дни рождения показывали — но господь бог, каким оно было цветастым. У него глаза вытекали. Тойя был всем полностью доволен — едва Шигараки переступил порог своей квартиры, он так налетел в своей попытке нацепить праздничный конус, что чуть его с ног не сбил.  — Тебе реально стоит добавить в свою пещеру больше красок, — сказал он с поистине издевательской улыбкой, положив Шигараки руки на плечи. — Это так идёт всей позитивной атмосфере твоего существования!  — Какой ты дебил, — оттолкнул его Шигараки.  — Ой, ладно тебе, — хохотнул Тойя. — Юкико, вон, вся тащится. Конечно, она тащилась — она обожала всё яркое и блестящее, в контраст всем тем серым тонам, которые окружали его жизнь. Эта её часть была полной его противоположностью, но… он не мог отрицать своего облегчения. Он был рад, что она растёт непохожей на него. Он хотел, чтобы она выросла непохожей на него. Урарака практически вылетела из спальни Юкико с ней же на руках.  — А вот и именинница! Юкико хихикнула и замахала руками, когда Урарака её вскинула. Она купила Юкико специальное платье для этого праздника. Шигараки это показалось тупой идеей — к концу вечера Юкико наверняка вся перемажется в еде и другом говне, и платье можно будет тупо выбросить, но и говорить «нет» он не собирался. Очевидно, они с Фуюми вместе его где-то выкопали и согласились, что это будет мило. Платьице персикового цвета с вычурными узорами на подоле и вышитой золотой единицей на груди, плюс, соответствующая заколка для волос были именно тем прикидом, от вида которого Шигараки бы издевательски отошёл блевануть в уголок, если бы увидел такое в торговом центре. Не было у него мыслей, почему родители наряжали своих детей в этот бред. Как они решались купить эту хрень, зная, что она прослужит не дольше одного дня? Как они могли легко и счастливо забываться в этом дерьме, когда вокруг рушились чужие жизни? Ладно. На Юкико… это было мило.  — Боже, какая она очаровашка! — со слезами на глазах воскликнул Мидория. А, да, другая проблема сегодняшнего вечера. Эти две подруги позвали к нему домой всех, к кому могли дотянуться, плюс, их матерей — и, что хуже этого, почти что все они согласились и теперь забили его квартиру. Шигараки хотел сдохнуть нахуй здесь и сейчас же. Юкико была счастлива до усрачки, хихикала и улыбалась больше, чем, наверное, за всю прожитую жизнь, но какой ценой? И разумеется, как последняя предательница, Юкико, едва Урарака её опустила, подползла прямо к Мидории. Шигараки был вынужден смотреть, как герой-сука-номер-блядь-один с Каминари присели на корточки и теперь с ней сюсюкали. Разумеется, ей это нравилось, вот же стерва малолетняя. Эти идиоты нацепили на макушки эти тупые цветастые колпаки (ну да, он тоже нацепил, но он осознавал, насколько тупо в этом смотрится) и теперь ебануто усмехались. Даже если он опасался отводить от неё взгляд даже на секунду — он не мог не обводить взглядом всех этих людей у него дома.  — Смотрю, ты в экстазе, — подошла к нему Урарака.  — От счастья сейчас в окно выпрыгну, — сухо ответил он.  — Мне попросить их уйти? Он повернулся, чтобы на неё посмотреть. Её глаза сияли от воодушевления, но выражение в целом было серьёзным — если бы он попросил, она бы действительно всех выставила. Но сама могла остаться, если того хочет. Он повернулся к Юкико — её пухлые щёки раскраснелись от постоянной улыбки, и она спотыкалась, пытаясь идти, пока держалась за пальцы Каминари. Он слышал, как на кухне Всемогущий и Мидория Инко общались с Фуюми и Рей. Тойя с Ашидо ковырялись в куче подарков, сложенных в углу. Макино рассказывала Игучи и мелкому Тодороки, как он был уверен, постыдную историю с работы с ним в главной роли. Толпа собралась обалдеть какая странная, но если Юкико была им рада…  — Не… надо, — процедил он. Урарака фыркнула.  — Не переживай, надолго это не затянется. Все поужинают, потом торт и подарки.  — Их целая тонна, — пожаловался Шигараки. До сих пор он не знал, что на такое явление, как подарки, можно жаловаться. Куда ему всё это складывать? А что на Рождество будет? А на второй день рождения? И другие праздники? Ему всю эту херню выбросить? Может, нуждающимся раздать? Боже, Шигараки Томура — бывший террорист, жертвующий детям игрушки, что за пиздец? У него никогда… Все-за-одного всякое ему покупал, но у него никогда столько всего не было.  — Ну, никто не захотел приходить с пустыми руками, — заметила она и постучала по подбородку. — Но есть и лишние. Я подумала, что это ты мог что-то купить, но ты вряд ли так хорошо упаковал бы. Шигараки прищурился, а потом чуть свой язык не проглотил. Первой мыслью было отнестись к внезапным посылкам с тройной осторожностью, но его осенило — в последний раз ему вот так на голову падали подарки для Юкико, когда…  — Это, м-м-м… — и как ему объяснять, что это, скорее всего, один разыскиваемый злодей тайком, как ниндзя, пробрался и оставил его ребёнку подарки? Урарака выпустила смешок.  — Успокойся. Фуюми говорила, что это у тебя не в первый раз.  — Я не… — он потёр висок. Все здесь старались вызвать у него мигрень? Он честно удивился, что она не предложила сдать все эти вещи в полицию как вещдоки. Если она точно знала, что это от преступника в бегах, то имела полное право передать всё копам. Даже если он с этим человеком не общался, сам факт мог навести на него серьёзные проблемы, а инспекторша и так постоянно воняла, что он общается с Тойей и Игучи. — Мы с ним не общаемся даже.  — Выдохни, — сказала она. — Я знаю, что ты никого не покрываешь. Плюс, он оставил записку. Шигараки нахмурился.  — Ты меня проверяла?  — Я поддразнила, — закатив глаза, поправила Урарака. Да, точно. Не все в его жизни были с какими-то скрытыми мотивами. — Он дал понять, что ты непричастен, и всё было куплено легально. Он даже чеки оставил на случай, если вернуть захочешь. Он передал привет и сказал, что хотел бы явиться лично, но… обстоятельства немного не позволяют.  — Сколько драмы, — буркнул он.  — Это он тебе машину подарил? Выдохнув, он кивнул.  — Я не трогал её, пока Всемогущий не проверил. Машина чиста — во всяком случае, ни с каким криминалом не связана. Даже Наомаса сказал, что всё в порядке.  — Ну, есть причина, почему его до сих пор поймать не могут, — пожала плечами она. Особо делать было нечего — они могли бы отдать подарки полиции, но они оба знали, что это без толку. Может, они могли бы засечь его на камеру в магазине, если проверят время на чеке, но Сако был слишком умён, чтобы на этом попасться. Да бля, он наверняка ещё и шляпу откинул и подмигнул прямо в объектив. — По крайней мере, он поддерживает, я думаю?  — Кроватка и прыгалка тоже от него, — в итоге признал Шигараки. Урарака покачала головой.  — А я-то думала, что они какие-то слишком навороченные, — она покосилась на него, прежде чем осторожно повернуться, как будто они изучала его выражение. Нет, скорее, она волновалась. Он научился видеть разницу. — Уверен, что всё хорошо? Мы немного переборщили…  — Вы много переборщили, — махнул он рукой, — но я сам бы и близко такое не сообразил. Фуюми права, это… важный день. Вообще чудо, что мы знаем, когда её день рождения, — и он бы этого не узнал без Наомасы и Всемогущего. Химура-то задачу проще не делала. — Так, торт, подарки, и конец. Может, мне повезёт, и она уснёт?  — После всего этого сахара? — хохотнула Урарака. — Ну-ну, надейся. О, да, он определённо пожалеет. Собираясь со всем духом, что у него был, Шигараки прошёл на кухню, чтобы взять еды. Он вернулся с работы голодным, и стряпня Фуюми была истинной амброзией — а учитывая, что они сегодня готовили вдвоём с Рей, то и благодарить нужно было обеих. Как хорошо, что говорить им «спасибо» было не так тяжело, как кому-либо другому. Кроме того, теперь Юкико перекочевала на руки к Рей, а уж она умела отвлекать на «отлично» — люди предпочитали повозиться с ребёнком, чем созерцать морду его лица. Юкико могла отчасти привлекать внимание и к нему, но в основном оттягивала всё на себя. Да и большинство гостей чувствовали, что он не в настроении общаться, так что, сосредоточились на Юкико. И хорошо. Этот день принадлежал ей, а не ему. Она выглядела более, чем счастливой, когда её передавали с рук на руки и купали во всеобщем обожании. Где-то между спорящими Тойей и Каминари он смотрел, как Урарака сидит на диване и чем-то кормит её из своей тарелки. Юкико нравилось, когда Урарака её кормила, не говоря уже о том, что она любила поесть в принципе. Он жаловаться не собирался — Юкико вечно ныла, когда он пытался что-то есть. Когда пришло время торта, Шигараки был попросту вынужден выйти вперёд и держать Юкико перед всеми, чтобы она послушала, как все поют «с днём рожденья тебя». От этого охуительного хора у него чуть уши не отвалились, и он сам чуть в трубочку не свернулся — отдельная за это благодарность Каминари, который пел громче, но далеко не лучше всех. Юкико пялилась на горящую синим пламенем свечу, как на самую захватывающую в мире вещь. Раз уж она была слишком маленькой, чтобы задуть, это пришлось сделать ему — пройти через полное унижение и отвращение к этому ритуалу — но все сразу радостно захлопали. Ну почему же так больно? Люди каждый день это делали, было нормой проводить подобные праздники в кругу близких и всё такое. Он предположил, что всё дело в том, что он не выносил подавляющее большинство присутствующих. И если Всемогущий даже попытается бросить на него этот очередной гордый отцовский взгляд, Шигараки поклясться был готов, что не выдержит. Празднику будет пиздец. Он в ту же секунду… Урарака положила руку ему на плечо.  — Торт? Шигараки моргнул и глянул на Юкико, которая уже вылупилась на торт на столе.  — Да, точно. Он не совсем понимал, какой порядок очереди, но раз уж торт был в честь Юкико — то и первый кусок отводился ей. Но едва он открыл рот, чтобы попросить нож, Юкико сделала рывок и что руками, что лицом полетела прямо в торт. Он чуть не заорал, уверенный, что она сейчас удушит себя этой кремовой дрянью, но тут она выскочила и захохотала, вся покрытая бисквитом, кремом и глазурью. Он с выражением чистейшего ужаса смотрел, как она размазывает остатки торта по своему платью. Но Урарака не расстроилась — только захохотала.  — Молодец!  — Круто! — согласился Мидория. Каминари драматично приложил руку к сердцу.  — Она меня покорила.  — Милота, — проворковала Ашидо.  — О, Изуку, ты же то же самое делал! — хихикнула мать Мидории, и Рей согласно кивнула. Наверняка кто-то из четырёх её детей тоже вот так отличился. Скорее всего, это был Тойя. Нет, сто процентов, что это был Тойя.  — Ах ты колобок, весь торт себе заграбастала, — с какой-то нежностью выдохнул Тойя. — Отвратительно. Похоже, всем вообще было до лампочки, что Юкико испортила общий торт или что она им играла. Шигараки даже не знал, почему удивился, когда Фуюми достала из холодильника второй торт — с неё сталось бы предвидеть все возможные форс-мажоры. Слава богу, она и порезала торт, здесь можно было слинять от ответственности. Тойя наверняка потом ему в вину выставит, что Шигараки на неё всё повесил, но пусть извиняет, вся его энергия уходила на то, чтобы не сдохнуть посреди гостиной. В принципе, что каждый родитель делал для своего ребёнка. Как только стало очевидно, что Юкико скорее играет, чем ест, Шигараки потянулся к Юкико, чтобы её умыть и переодеть, но Урарака перехватила первой.  — Я сама. Сиди, ешь. Он открыл было рот, но Тойя сунул ему в грудь тарелку с тортом, а пока Шигараки поднял глаза — Урарака уже скрылась в комнате Юкико. Тойя издевательски усмехнулся.  — Какой же ты…  — Если ты хотя бы подумаешь, что заканчивать это предложение — хорошая идея, я тебе эту вилку в глаз вставлю, — отрезал Шигараки.  — …Сработанный с ней, — всё-таки закончил он, но Шигараки прекрасно знал, что изначально Тойя хотел сказать совсем не это. Он взял у Фуюми свою тарелку, даже на неё не посмотрев. — Серьёзно, вы так хорошо спелись. Я понимаю, что ты готов здесь с ума сойти, но всякий раз, когда у тебя начинает голова вскипать, она оказывается рядом, и ты успокаиваешься. Шигараки нахмурился.  — Так говоришь, будто она моя нянька. Тойя вилкой указал на комнату.  — Я согласен, это пиздец, я скоро ёбнусь. Да и Игучи тоже. Это нормально, — он сделал паузу, чтобы откусить кусок торта. — Потом будет только хуже. У неё появятся друзья, и ты будешь устраивать ей тусовки с другой малышнёй. Шигараки почувствовал, как по спине пробегает холодок. Боже, а Тойя правду говорил. Квартира, полная знакомых взрослых, была хернёй в сравнении с квартирой, забитой другими мелкими детьми. Как ему с этим справляться? Сейчас он ещё расслабиться мог. Наверное, будет проще пойти и вызвать героя смахнуться, чем разбираться с кучей малышей. В детском саду вечно стоял дикий ор, даже когда все типа как играли с игрушками. И ему придётся… звать их вместе с родителями? Боже, какой пиздец. Прямо сейчас, конечно, волноваться об этом не стоило. А вдруг Юкико вырастет такой же одиночкой, как и он? Хотя нет, он вспомнил, как она тащилась от всей этой компании — она была вполне себе душой компании, и он хотел, чтобы она продолжала в том же духе. Он мог научить её не доверять всем подряд и не ходить за незнакомцами, но он не хотел, чтобы она озлобилась на всё общество, как озлобился он. Он бы хотел, чтобы она была счастлива, общаясь с людьми. Урарака вернулась с Юкико, уже переодетой в одну из сорочек. В принципе, идея логичная — уже было довольно поздно, хотя с тем же успехом можно было бы её в пижаму переодеть. Можно было бы саму вечеринку раньше устроить, но он не смог отпроситься с работы.  — Подарки? — предложила она. — Будет быстрее, если их развернёшь ты. Она уже носом клюёт.  — А можно разложить упаковку? — шутя, спросил Шигараки.  — Ну, посмотрим… — сказала Урарака. — А ты сдержишься, чтобы не разложить следом геройский мерч, который ей надарили? Шигараки забрал Юкико к себе.  — И почему люди называют тебя хорошей, не понимаю.  — В смысле? Я не монстр! — она показала язык. — Я же не позвала сюда Кацуки.  — Зато позвала Всемогущего, крутая альтернатива.  — Это Фуюми. Я Деку звонила.  — Вы обе ни хера не хорошие, — сказал ей Шигараки. — И чтобы меня с ними не фотографировала, понятно? Урарака выглядела совершенно бесстыдной, как будто он поздно попросил — либо так, либо она согласилась на это условие. Она улыбнулась, прежде чем повернуться и хлопнуть в ладоши.  — Так, ладно, открываем подарки! Кое-кому скоро пора спать.  — Мне! — пошутил Каминари.  — Кому ты заливаешь, — усмехнулся Игучи. — Я видел тебя онлайн в пять утра.  — Скорее, нам скоро пора, — вздохнул Всемогущий. «Ну так пиздуй к себе домой и спи», не удержался от мысли Шигараки. Он случайно поймал понимающий взгляд Урараки, и потопал к груде подарков. Он мог бы сесть с ней на стул и разворачивать всё по одной штуке, но это было бы слишком неудобно — пришлось садиться на пол. Ну и срать. Ему было плевать, что другие подумают — хотелось просто закончить этот вечер как можно быстрее. Как он и ожидал, в большинстве случаев под упаковкой были либо игрушки, либо шмотки. Одна коробка была забита таким количеством одежды на ребёнка двух лет, что он не знал, куда всё это денет. Разумеется, это было от Всемогущего. Его не заставляли играть в эту лохоугадайку с сопоставлением, кто что подарил. В большинстве случаев они сами говорили. Когда Шигараки открыл один плохо заклеенный пакет и вытащил чёрный комбинезон, Тойя ухмыльнулся.  — Это от меня.  — Ты подарил ей… лично от себя? — скептически спросил Шигараки.  — Ага, — слишком уж самодовольно подтвердил Тойя. — Ты поверни. Шигараки развернул комбинезон, и застыл. На груди красными буквами было вышито «мелкая мартышка» с мультяшной обезьяной внизу. Вот блядь, именно тот самый подарок, от которого хотелось закатить глаза и увидеть собственные мозги.  — Серьёзно? — спросил он. Тойя чуть не завыл от смеха.  — Надо ж было что-то особенное подогнать.  — Это хуже пижамы в стиле костюма Деку от Игучи, — решительно сказал Шигараки. Мидория закрыл лицо рукой.  — Я же говорил, что это не от меня! Я не настолько нарциссичный.  — Меня Каминари подбил! — попытался отделаться Игучи.  — Я не виноват! — вскрикнул Каминари. — Я же нормальные подарки принёс! Ашидо несильно треснула его по голове.  — А сам-то бегал к Серо за советом. Ближе к предпоследнему подарку Юкико начала уже уставать от всей этой компании — стала капризничать, ныть и практически не слушалась, не говоря уже о том, что она отталкивала подарки и отказывалась смотреть в камеру. Короче говоря, выёбывалась она, так что надо было побыстрее заканчивать этот цирк. Он в жизни не разворачивал упаковки с такой скоростью. Да и в принципе вспомнить не мог, что когда-либо разворачивал подарки, хотя наверняка делал это до того, как проснулась его причуда — когда родители были живы, когда у него были ежегодные праздники по случаю дня рождения. Когда он закончил, Фуюми вскочила на ноги.  — Так, ладно, уже поздно. Спасибо всем, что пришли! Вечер удался на славу, мы очень вам благодарны! — и улыбнулась уже чуть виновато: — Прошу прощения, если это смотрится, будто я пытаюсь вас всех выгнать.  — Мы всё прекрасно понимаем, — сказала Рей, прежде чем повернуться к Шигараки: — Это было чудесно. Спасибо, что пригласил.  — Э-э, да, конечно, — выдавил Шигараки с пола, как последний дебилоид. Он всё ещё не знал, как ему нужно разговаривать с матерью Тойи, даже если виделись они далеко не впервые. Она попрощалась с Юкико, а потом подошла к своим детям, чтобы чмокнуть Фуюми в щеку и обнять Тойю. Тодороки в знак всех своих признательностей просто кивнул и вывел мать за дверь. Каминари, Игучи и Ашидо попрощались все втроём сразу. Потом пошли Всемогущий, Мидория и его мама. Всемогущий мялся на месте, и Шигараки встал, удерживая Юкико на груди.  — Говори уже.  — Если что-нибудь понадобится… — начал он.  — Ага, дам знать. Понял. Всемогущий бросил на него этот нежный, но гордый взгляд, и Шигараки мысленно начал считать до пяти.  — Ты прошёл долгий путь.  — Ради неё я зайду так далеко, насколько потребуется, — ответил Шигараки, сам озадаченный своей честностью. Но Всемогущий, вроде бы, понял его. Кивнув, он попрощался. В принципе, он не соврал — раньше, когда в его жизни был только он один, его не волновало, что он с этой жизнью делает. Просто жить дальше и выживать в качестве гражданского уже казалось непосильной задачей. Делать что-то большее, быть типа как действительно продуктивным членом общества звучало до бессмыслицы болезненно. С Юкико в жизни он понимал, что придётся делать больше, быть чем-то большим любой ценой. Но легче не становилось. Прежде, чем Шигараки понял, дома остались только он, Юкико на его руках, Тойя да Фуюми с Ураракой. Юкико прошла уже все стадии сонливости, её голова устало качалась, а лицо перекосило в самой капризной мине. Он повернулся, чтобы оценить весь беспорядок и разбросанные вещи, и покачал головой.  — Завтра буду это разгребать. Я заебался.  — Нет-нет, — начала Фуюми. — Иди отдыхай, мы справимся.  — Завтра, — настоял Шигараки. Фуюми сцепила ладони.  — Конечно. Ему было тяжело, и он очень не хотел произносить этого вслух, но он всё же собрал все свои внутренние силы, чтобы открыть рот:  — Спасибо, — выдавил Шигараки. — Один бы я всё это никак не устроил.  — Мы были рады, — искренне сказала Фуюми. Какой же она сущий ангел.  — Пришлю счёт по почте, — игриво отшутилась Урарака. Вот она ангелом не была.  — Ну-у, — протянул Тойя, — зато мартышка, вроде как, повеселилась. О да, Юкико навеселилась на месяц вперёд, здесь Шигараки поспорить не мог. Просто сейчас что она, что он адово устали. Раньше ему всегда было посрать, что в квартире может быть бардак и, хотя сейчас он уделял этому гораздо больше внимания, в данный момент его не ебало вообще ничего. Тойя бросил что-то про «завтра сочтёмся», и Фуюми поблагодарила его за предоставленную возможность устроить весь праздник, прежде чем чмокнуть Юкико в лоб. Тойя на прощание ткнул её в нос, и они ушли, захватив с собой пакет с использованной упаковочной бумагой. Урарака закончила наводить все порядки на кухне, на которые ей хватило времени, и уткнула руки в бёдра.  — Ну что ж, неплохо посидели?  — Да, — сказал он. — Это был полный кошмар. Урарака фыркнула.  — Мне её уложить?  — Я сам, — вздохнул он. — На это меня ещё хватит.  — Ты отлично справился, — сказала Урарака. — Правда. Он не был уверен, почему её слова что-то для него значили, но именно так оно и было. Он пытался провести вечер мирно и сделал всё, что мог. На большее его не хватило бы, но и меньшего он не мог себе позволить. Юкико не вспомнит, что её первый день рождения для неё устроили другие люди. Главное, что он был рядом, он всё не испортил, и она была счастлива. Он глубоко вздохнул. Блядь, как же она была сегодня счастлива. Это было гораздо большим, чем он мог просить в этой жизни — он в принципе не думал, что с отцом вроде него ребёнок может испытывать такое в жизни счастье, но вот, она испытывала, и… Было круто.  — До завтра? — спросил Шигараки. Урарака чуть склонила голову.  — Так ты всё-таки хочешь, чтобы я приехала?  — Думаешь, я буду убирать весь этот бред в одиночку? — усмехнулся он.  — Справедливо, — засмеялась она. Он покачал головой и взглянул на Юкико — та засыпала в его объятиях, будто это было самым лучшим и безопасным на свете убежищем. Да, было круче некуда.