Перенастройка

— Уверен, что ничего не нужно? — спросил Мидория в дверном проёме. Шигараки упрямо не смотрел на него — перед глазами маячила Юкико.  — Уверен.  — Пара лишних упаковок меня не сломает, — настаивал Мидория.  — Угомонись.  — То есть, Юкико же постоянно что-то покупать надо! Будет проще, если я захвачу, чтобы ты не светился на людях. Чисаки, конечно, вряд ли пойдёт сталкерить тебя в супермаркете, но…  — Отъебись от меня, я сказал! — рявкнул на него Шигараки, шумно стукнув кулаками о пол. Юкико вздрогнула от шума и так и замерла со своей игрушкой. Судя по тому, как дрожали её губы, она была готова зарыдать. Он снова выругался, прежде чем помассировать переносицу. — Всё нормально. Нам ничего не нужно. Самое основное я принёс с собой, и Урарака на днях кое-что приносила.  — Ладно, — мягко сказал Мидория. — Я просто сразу же ненадолго уеду, так что хотел убедиться. И он, закрыв за собой дверь гостевой комнаты, ушёл. Шигараки открыл лицо, прежде чем развести руки, и Юкико без каких-либо слов и криков тут же вскочила на ноги и кинулась к нему, чтобы врезаться ему в грудь и схватить в мелкий кулачок его рубашку. Она любила ходить, но ей всё равно нравилось время от времени лезть к нему на руки и обниматься — особенно, когда он был на нервах. Ему стоило бы ожидать, что Юкико, скорее, решит держаться подальше, потому что вот такой у неё папа раздражительный кретин, но чем хуже у него было настроение — тем крепче она старалась его обнять. Приятно было ощущать, что ты кому-то нужен, что тебе доверяют, что у тебя ищут защиты. Он ни к чему из этого не привык, но с тех пор, как Юкико скинули ему, она ныла в поисках именно его рук, когда ей чего-то хотелось или не хватало. А сейчас, подживая у Мидории, она снова взяла в моду спать с ним в одной кровати. Это немного бесило, потому что она постоянно дёргалась сквозь сон, но ему действительно полегчало. Если придётся подрываться и бежать — она была буквально под рукой. Он был способен её укрыть и обезопасить. Наобнимавшись, Юкико вернулась к своим игрушкам. А Шигараки, откинувшись чуть назад, смотрел, как она возится и играет, как будто ничего не случилось. Пиздец. Какой же, всё-таки, полный пиздец. Недели, прожитой в квартире Мидории, хватило, чтобы Шигараки начал загоняться с каждой секундой всё сильнее и сильнее. За последние несколько дней он выпускал причуду чаще, чем за прошлых три месяца — даже если он просто уничтожал мусор и выбрасывал пепел. Он чувствовал, что должен что-то сделать, снять как-то напряжение, пока у него тупо башка не взорвалась. Может, ну его всё, выследить Чисаки и разобраться с ним раз и навсегда? Ага, щас, и сразу же идти пешком в тюрягу. Не помогло и то, что магазин, где он работал, после визита Чисаки прикрыли на ремонт, и ему попросту ничего другого не оставалось — только мариноваться здесь. Кто, блядь, мог предположить, что у Макино была причуда силового поля с поглощением энергии извне? Вот он не предполагал — он даже спросить не удосужился, пока она сама не объяснила, с чего Чисаки начал беситься (понял, что она пыталась его задержать). Раз уж оно не было материальным, то и причуды типа «реконструкции» на поле не подействовали бы, зато даже через землю из поля было не сбежать. Причуда не была чем-то особенно сильным, но Макино плохо свою силу контролировала, а как итог — когда она не смогла удерживать поле, поглощённая энергия разнесла всё в магазине. Что ж, слава богу, она смогла за себя постоять. Знал бы Шигараки заранее — не так сильно бы трясся, что взвалил на голову вчерашней школьнице бывшего главу якудзы, но раз уж Макино сама не знала, сможет ли использовать силу с необходимой точностью, то и рассказывать не торопилась. Тойе, вон, тоже особо весело не было. Только десять минут назад от него сообщение приходило. [Клянусь, Шото уже ждёт не дождётся, когда этот Чисаки заявится. То есть, было бы круто, если бы он сделал за нас всю эту работу, но кажись, Шото просто со скуки дохнет, давно злодеев не ловил] Шигараки тогда ему не ответил — Мидория пришёл позаёбывать — зато можно было спокойно пообщаться сейчас. [Кстати, в прошлый раз ты же отмазался от заварухи с заветами, в этот раз он весь твой] [Хахаха, оборжаться блядь] [Поверить не могу, мой мелкий братец стал моим же телохранителем. Такая бредятина] [Готов поспорить, он каждые полчаса обходит периметр] [И камеры проверяет] [Про опросы соседей не забывай] [Да ебать, он обхаживает меня, как клиента за стотыщмильёнов йен] [Я что, сопляк трёхлетний? Я согласился сюда приехать, лишь бы Фуюми никто не трогал] [Я не подписывался, чтобы меня чуть ли не с ложки кормили] [Кст как там Фуюми] [Она сейчас у бати. Говорит, нормально, вроде бы даже не врёт] [Всё равно это бесит] [Ты с ним говорил?] [Нет, Шото договаривался] [Ой, он мне как-то раз пытался на трубку присесть, я его на голосовуху отправил. Если хочет что-то узнать — пусть идёт у копов спрашивать] [Пусть вообще спасибо скажет, что я здесь типа как паинька] [Лан пох, Фуюми не тронут — и то хлеб] [Вряд ли Чисаки пойдёт вынюхивать дом Старателя, чтобы добраться до неё. Он, конечно, старик, но жопу ему подожжёт так, что гори гори ясно] Выглядело не очень воодушевляюще, на самом деле. Шигараки понимал, что за шутками Тойя старается по-своему справляться с положением — так же, как и его самого не очень устраивало оставаться у Мидории. Помогало, что большую часть времени самого Мидории дома не было, и можно было прикинуться, что это не чей-то дом, а так, база. И даже когда он возвращался, то разве что поесть, принять душ и поспать, пока Шигараки носа из гостевой комнаты не показывал. В общем, он оказался самым понимающим и чутким соседом по комнате, которого можно было желать. И чёрт его раздери, как же Шигараки это ненавидел. [Я просто хочу, чтобы это всё наконец-то закончилось] [Что, хочешь сам пойти и ему ебало разбить?] [Честно? Хочу] [Я знаю, что нельзя, и это закончится полной жопой, но как же меня калит вот так сидеть и ждать, пока другие сделают мою работу] [Я что, принцессочка в беде?] [Принцесса Пич Шигараки, какой батя, такая и дочурка] [Блядь, иди нахуй] В ответ Тойя накидал ему двадцать эмодзей с девчачьим розовым платьем, что Шигараки только сильнее разозлило, и он отбросил телефон. В пизду этот разговор. Сука. Пусть он был в одном шаге от инсульта, потому что семья решила заносить его задницу по максимуму — это не было поводом позволять себе подобный несмешной бред. Забыв о телефоне, Шигараки вернулся к Юкико — она уже немного клевала носом, начала потирать глаза и перестала разбрасывать игрушки. Было не так уж и поздно, но она почему-то выёбывалась днём вместо того, чтобы лечь спать. В итоге он решил, что можно попытаться её уложить. Юкико начала повякивать, когда он её переодевал в пижаму, но не прошло и десяти минут, как она отрубилась, открыв рот и раскинув руки с ногами, как мелкая морская звезда. Да и он тоже, даром, что не был пиздец каким продуктивным, чувствовал, как засыпает на ходу. Схватив брошенный ранее телефон, он выскользнул из комнаты в гостиную, чтобы включить телевизор и консоль. Можно было бы сыграть во что-нибудь, чтобы успокоить нервы. Конечно, гораздо лучше было бы схватить Чисаки за горло и положить всей этой катавасии конец, но побеждённые школьники из интернета были неплохой альтернативой. Были же? Нет, лучше дальше об этом не думать. Телефон рядом с ним снова завибрировал от входящего — на этот раз от Урараки. [Как ты там?] Шигараки закатил глаза. [Что, Мидория нажаловался, что я устроил истерику?] [Нет, я просто спросила, потому что ты наверняка сходишь с ума] [Ты закатил Деку истерику?] Он раздражённо фыркнул, решив забить и на неё тоже, но в последнюю секунду передумал. Уж кто, а она ему ничего плохого за сегодня не сделала. В принципе, Мидория тоже хотел с ним как лучше (а получил как обычно) — можно было бы сойтись на каком-нибудь нейтральном ответе и не сраться со всеми окончательно. Шигараки не писал ей ответ — вместо этого позвонил, потому что знал, что она не работает.  — Так будет проще, у меня сейчас обе руки заняты, — бросил он вместо приветствия, зажав телефон между головой и плечом.  — Мне стоит уточнять, чем ты там занимаешься? — весело спросила она. Шигараки поморщился — впрочем, этого всё равно никто бы не увидел.  — Игру настраиваю. На что ты намекаешь?  — Нет-нет, ни на что.  — Я реально с ума схожу, — пробормотал он. — Ты могла бы подумать, что в Лиге мы постоянно где-то прятались и могли месяцами не вылезать, но блядь, здесь я действительно скоро чокнусь. Я почти что захотел пообщаться с Мидорией, потому что других достаточно взрослых людей здесь больше нет. Урарака выпустила смешок.  — Прошла только неделя.  — По ощущениям как будто целый месяц.  — Я приезжала два дня назад.  — Это было на прошлой неделе.  — Мне снова приехать? «Да, и пожалуйста, побыстрее», хотел бы сказать он, если бы это не было ударом известным серпом по известному месту. Он и так был на грани, и бог свидетель, терпения у него осталось немного. Он и так, будучи с младенцем на руках, скрывался от однажды побеждённого пиздюка в квартире бывшего заклятого врага. Если бы он реально сейчас сказал Урараке правду, что он хотел, чтобы она приехала, потому что он оголодал по человеческому контакту с кем-то, кто ему действительно симпатичен — то через секунду он бы положил трубку, набрал Чисаки и предложил встретиться под этим же домом, чтобы попиздиться раз и навсегда.  — Просто хочется выбраться хотя бы ненадолго, — в итоге ответил он. На это потребовалось слишком много времени, чтобы это стало отдельным поводом побеситься, но спасибо Урараке, она ничего об этом не сказала. Вот Тойя бы сказал (и много), но она была такой хорошей и понимала, насколько он взвинчен.  — Как насчёт пообедать завтра? — предложила она. Звучало фантастически, но он всё равно был отчасти к этой идее скептичен.  — Думаешь, это хорошая идея?  — Не знаю, — признала она. — Чисаки после того инцидента в магазине не показывался. Сомневаюсь, что он просто взял и уехал — скорее всего, он не знает, где тебя искать, вот и залёг на дно. Что ж, в одном она была права, когда предлагала сюда перебраться — никому в голову не придёт искать его дома у Мидории. Тойю можно было бы отследить, но нынешний герой номер два был прекрасным поводом не соваться.  — Но и ты не сможешь до конца своей жизни сидеть в четырёх стенах.  — Не смогу, — согласился он, начиная игру. — Но великая про-героиня Уравити защитит бедного и несчастного гражданского?  — Какая же ты язва, — сказала она. — Конечно, я защищу.  — Значит, выберемся пообедать.  — Договорились.

***

Он должен был предвидеть. Его тупые куриные мозги обязаны были предвидеть, что всё пойдёт по пизде. Сам обед прошёл тихо, серо и уныло. Ладно, ни хера не уныло — он наконец-то выбрался из этой душной квартиры и увиделся с Ураракой — но всё было нормально… насколько было применимо понятие «нормы» в их ситуации. Первые полчаса он постоянно ёрзал на месте, уверенный, что вот-вот сейчас выскочит Чисаки, но нет, его не было. Как и говорили, он залёг на дно. Первые несколько смен в магазине тоже прошли тихо, хотя было охуеть как неловко, и теперь босс имел реальный повод выкинуть его с работы. Шигараки был уверен, что ему осталась последняя неделя или типа того, пока начальство не соберёт яйца в кучу сказать ему всё в глаза, но он держался особняком, выполнял работу без нареканий и возвращался к Мидории. Ничего из ряда вон выходящего, но никто не пострадал. Он неохотно послушал совет Тойи и Юкико в садике не оставлял — вместо этого играл ею в «передай другому» с кучкой героев. Это был пиздец поистине королевских масштабов, зато можно было за неё не переживать. Да и Юкико тащилась, особенно, когда она оставалась дома с Мидорией, или её отдавали на руки Тойе. На самом деле, Шигараки не мог понять, почему она визжит от счастья в компании тех, кто его до глубины души раздражает, но, наверное, дети всегда делали всё, чтобы родителям не пришлось спокойно спать. И даже так он чуть не придушил Мидорию, когда спалил его с Юкико за просмотров старых видео с Всемогущим (ей слишком уж понравилось). От рутины Шигараки начал мало-помалу отключать мозги. Он чувствовал, что возвращается к тому амёбному существованию, которое вёл до появления Юкико — снова появлялся этот отвратный привкус застоя. Работа, дом, сон, работа, дом, сон, снова, и снова, и снова. Единственное, чем он мог это разбавить, были посиделки с Юкико, но даже с ней это казалось отравляюще унылым однообразием. Он ничего не делал. Никуда не ходил. Его бдительность атрофировалась окончательно.  — Ого, отлично выглядишь! — поприветствовала его Урарака, помогая усадить Юкико. Он смерил её кислым взглядом, но не ответил, когда плюхался на сидение напротив. — Деку каждый день устраивает пижамные вечеринки?  — Скорее, Юкико, — проворчал Шигараки. — Её хера уложишь. Мидория свалил на свои работы, а она со вчера не спала.  — Оу, неловко, — поморщилась она. — Но выглядит бодренько! Действительно, Юкико весело лепетала со своего места, пытаясь дотянуться до стола и потрогать всё, что есть. К несчастью для неё, Шигараки переставил все приборы с салфетками подальше, как только сел. Вообще, она училась говорить уже внятнее — Шигараки понимал половину того, что она хочет до него донести и мог даже поддерживать какое-то подобие разговора. Ладно, «разговором» это было не назвать, но притвориться никто не запрещал. Зато так было проще существовать на территории Мидории. Каминари, вон, наверняка смог бы с ней нормально так побеседовать, особенно, если бы перед этим достаточно закоротил себе мозги.  — Ну что, как там работа? — натянуто улыбнулась Урарака. Он закатил глаза.  — Мне повезло, что фонд Всемогущего так и лежит почти нетронутый. Она тут же перестала улыбаться.  — Думаешь, всё настолько?..  — Макино слышала, там уже и заявление готово, — сказал он, откидываясь назад, чтобы скрестить руки. — Другие менеджеры с начальством начали на неё давить, чтобы она чуть что, сразу на меня настучала. Если начнёт покрывать — то и её с работы выкинут, так что…  — Уйди по собственному желанию, — предложила она.  — Потому что токсичное окружение плохо влияет на цвет моего лица? — съязвил Шигараки. Разумеется, когда он был террористом, даже линчевателем, его окружение можно было назвать «токсичным», и это было бы тем ещё комплиментом. Он с Тойей срался почти что каждый день, другие злодеи пытались их всех прибить, герои устраивали облавы, чтобы арестовать, Все-за-одного прессовал своими манипуляциями. С такими друзьями понятно, что любая психика может идти на покой. Урарака наклонилась, опёрлась локтями о стол и положила на скрещённые пальцы подбородок.  — Ты так мило защищаешь Макино.  — Ни хрена милого, — поморщился он. — И я даже близко не стою к понятию чего-либо милого. Хватит нести хрень.  — Но ты же действительно пытаешься защищать её.  — Да, наверное, — пожал плечами Шигараки. — С ней неплохо работать. Она этим чем-то на Игучи похожа.  — «Неплохо работать», — фыркнула Урарака. — Кто бы мог подумать, Шигараки Томура — цундере. Он чуть собственный язык не проглотил, так яростно двинулся вперёд.  — Ещё раз назовёшь меня… Урарака попросту рассмеялась, перебивая любые его угрозы. Шигараки смерил её злобным взглядом, но дай бог, чтобы она хоть подумала заткнуться. Он действительно был самым унылым из гражданских. Смог ли он бы угрожать злодею? Смог ли он бы вообще что-либо сделать? Ладно, даже гражданский мог злобно зыркнуть, рявкнуть так, что любой гопник подожмёт хвост и сбежит, но Урарака была героиней, она каждый день видела десятки таких гопников и даже хуже того. И за последний год лично его она видела в таких унизительных ситуациях, что он бы её теперь вовек ничем не впечатлил. Боже, сколько же всего она повидала… Так, стоп. Он сейчас вспомнил, что…  — Сейчас сентябрь, — выпалил Шигараки. Урарака уже успокоилась.  — Ага, и?  — Уже почти год, как Юкико у меня.  — Ха-ха, и правда, — она чуть склонила голову. — Да уж, сколько всего за год изменилось…  — Да кому ты рассказываешь, — фыркнул он. — Год назад в этот день я, скорее всего, за волосы самого себя подрывал на эту тупую работу.  — А сейчас?  — Сейчас Юкико орёт «папа!», и мне надо вставать к ней в комнату, чтобы хотя бы её заткнуть, а потом валить собираться на тупую работу. Урарака зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться снова.  — Почти уверена, что это не единственная весомая перемена в твоей жизни. Шигараки на секунду посмотрел на неё, а потом перевёл глаза на Юкико.  — Да, — неохотно признал он. — Не единственная. И даже не по одному пункту можно было пересчитывать все его перемены. Не только Юкико всю его жизнь встряхнула. Здесь были Урарака, Каминари, Мидория и (здесь было не соврать) даже Всемогущий. Да и он сам сейчас упорно работал, пытался стать хоть кем-то определённым в жизни, вон, зубрил какие-то материалы к экзамену, чтобы поступить на заочку. Он переехал в квартиру получше (хотя не планировал) и мог водить машину. Он ухаживал за собой не только потому, что на этом настаивали психотерапевт и современные общественные нормы, но потому, что он сам хотел. Он защищал близких людей и не думал просить чего-то взамен. Даже дружба с Тойей превратилась во что-то иное. Он не мог сказать, в каком именно месте, но Тойя сам кардинально изменился. Он перестал вскипать на всё подряд. Да, он ещё и в Лиге и тюрьме приучился к постоянному похуизму, но сейчас он будто… позволил себе немного счастья. Он чаще смеялся — по большей части издевательски, но факт оставался фактом. Он дошёл до того, что был готов идти на контакт с отцом, чтобы уберечь сестру от его личных неприятностей — на психотерапии явно не обошлось без приступов чистейшего шока. Жизнь, которую он проживал сейчас, которую проживали Тойя с Игучи (и, как он надеялся, проживали Тога с Джином), была чем-то, на что он даже не мечтал надеяться в прошлом. Это было жизнью, которую он в свои двадцать лет презирал, отказывался понимать и хотел уничтожить. Сколько раз он высмеивал все эти толпы гражданских, которые бесцельно проживали день один за одним, ходили на свои тупые работы, проводили время со своими тупыми семьями и выбирались с тупыми друзьями. Он не мог этого осмыслить и желал уничтожить, потому что был уверен, что ему подобное не светит. Как оказалось, вполне светило. Он сам стал таким гражданским, и ёб его жизнь, если это не было полным блядским цирком.  — Запланируешь что-нибудь особенное? — спросила Урарака.  — Предлагаешь устроить вечеринку по случаю внезапного появления в жизни ребёнка? — уточнил Шигараки. — Типа, «счастливого дня ареста твоей мамаши-маньячки»?  — Тс-с-с! Не говори при ней! — отругала она его, закрыв при этом Юкико уши.  — А что, — фыркнул он. — Она всё равно не понимает.  — Всё равно, — надулась Урарака, убирая с Юкико руки. Она дала ключи, чтобы Юкико могла поиграть — что ж, как минимум десять минут можно было не отвлекаться. — Это, вроде как, особая дата. Вы двое нашли друг друга…  — Скорее, мы с тобой нашли друг друга, — усмехнулся Шигараки. Она чуть вскинула брови.  — «Мы с тобой»?  — Ну, то есть… — он махнул рукой. — Ты меня нашла на улице, когда я ни херища не знал, что делать.  — А-а-а… — удивлённо протянула она. — Хочешь отметить годовщину нашей встречи?  — Да не хочу я ничего отмечать! — взорвался он, после чего на секунду прикрыл глаза и потёр лоб. Господи, она в могилу его сведёт. Урарака и до этого могла, на самом деле (особенно, когда ему здание на голову обрушила), но сейчас ему в любой момент светил самый настоящий сердечный приступ, потому что она оставляла его в таком сбитом состоянии, плюс, его и так напрягало, что он так прётся по её компании. С ним точно что-то было не так, он определённо заболел — но несмотря на всё своё напряжение и раздражение, он не был против. Вот как он мог быть не против собственного раздражения? Это вообще тогда раздражением считалось?!  — Ладно-ладно, не обязательно делать что-то особое, но всё же… Урарака резко замолчала — Шигараки в этот момент отвлёкся, потому что Юкико снова начала совать ключи себе в рот, и этой резкой паузы не заметил. И только когда он выдрал злосчастные ключи из её хватки, понял, что Урарака так и не договорила, и повернулся к ней. Она сидела с каким-то странным выражением, смотрела ему за плечо взглядом, который он не мог полностью понять — потрясённый, но одновременно какой-то пустой. Его сердце резко забилось.  — Что там? Бакуго увидела? Даже шутка не помогла разрядить атмосферу, потому что он и сам знал, что грядёт полная задница. Нет дело, было не в страхе в её глазах — этого там почти не было, но когда она выпрямилась, готовая, если что, бросаться вперёд, он ясно прочитал всё её напряжение. Они же просто выбрались пообедать, туда и обратно, а потом их ждала относительно безопасная база Мидории. Что ж, теперь нет. Не тогда, когда он понимал, что позади стоит его враг. Шигараки вцепился в стол. Если Чисаки был где-то позади, но до сих пор не атаковал — значит, ещё не заметил, но любые резкие движения привлекут его внимание. Урарака тоже застыла на месте, пытаясь понять, что делать в первую очередь. Очевидно, первым приоритетом защиты была Юкико. Если ему придётся пользоваться причудой здесь и сейчас, чтобы попросту спасти её, он бы это сделал несмотря на любые последствия. Это же всего лишь самооборона, верно?  — Беги, — напряжённо выдавила Урарака. Шигараки нахмурился, но сказать ничего не успел. — Не спорь. Жизнь Юкико… твоя жизнь важнее тупой мужицкой гордости. К счастью, ей за телефоном не пришлось тянуться — тот лежал на столешнице, и она наверняка уже успела отправить быстрое сообщение то ли друзьям, то ли агентству — он не знал, кому именно.  — Подкрепление уже идёт, и я уверена, здесь неподалёку кто-то дежурит, — сказала она. — Я его задержу.  — Что, сама? — недоверчиво спросил он.  — Конечно, нет, я сейчас соберу всю кафешку, и мы толпой его задавим! — ядовито ответила Урарака, снимая шляпку и тёмные очки, чтобы подвязать волосы резинкой с запястья. — Сама задержу. Надеюсь, это ненадолго. Мы не знаем, во что превратилась его причуда. Он выглядит нормальным, но сомневаюсь, что он нас заметит и подойдёт просто поздороваться. Шигараки честно собирался уступить ей, как заметил кое-что куда более тревожное — по кафе проходили какие-то два парня. Они не выделялись, но смотрели по сторонам, как будто кого-то искали, и вряд ли они пытались найти свою компанию друзей.  — Он не один, — сказал Шигараки. Со всей непринуждённостью, не поднимаясь с места, он наклонился, чтобы забрать Юкико с её высокого стульчика — оставалось только молиться всему существующему, чтобы она сейчас не заорала, не начала пищать «папа» и вообще не привлекла внимание. И слава всему, она оставалась тихой, даже если раздражённо выкручивалась в его руках. Когда он забирал её со стула после обеда, она любила немного побегать, но сейчас он прижимал её к груди мёртвой хваткой. Урарака взяла свои палочки.  — Да, я их видела.  — Ты одна их всех не задержишь.  — Что ты мне предлагаешь? — резко спросила она. — Я помню, что ты сильный. Я прекрасно знаю, что ты не слабак. Я не забыла, на что ты способен. Он почти вздрогнул от этого тона, но всё равно твёрдо смотрел ей в глаза. Что он мог предложить? Конечно, она имела представление обо всём, что он мог сделать в настоящей драке, но его порыв защитить Юкико не мог подпитать причуду такой же мощью, как и подростковая истерика.  — Так, Шигараки, в первую очередь думай про Юкико. Если полезешь драться — куда ты её денешь? Спрячешь под стол и будешь надеяться, что её не заденет? Или будешь одной рукой драться, а другой её держать? Эти уточнения были подобны пощёчинам — та самая ударная доза реальности, которую он не желал принимать во внимание. Юкико продолжала вырываться в попытке убежать, но он сжал крепче. Урарака была права — он не смог бы её оставить и молиться о лучшем исходе. Надо было защитить её, даже если придётся убегать, как последнему трусливому побитому псу. И надо было довериться Урараке, которая уже готовилась бросаться на его защиту.  — В любую секунду сработает тревога, — сообщила она. Ах, точно, система срочной эвакуации, которую разработали ещё в то время, когда он кошмарил целые города. По району и окрестностям включали громкие сирены, чтобы гражданские были предупреждены о внезапном нападении и готовили самое необходимое. Наверняка и ближайших героев уже предупредили, чтобы те подавили любую панику. А что насчёт того невозможного развития событий, если вдруг Чисаки не собирался нападать? Ну, бля, он определённо не явился перехватить пару дружеских бургеров.  — Урарака, — почти прорычал Шигараки. Она только улыбнулась ему, до боли напоминая в этот момент Мидорию.  — Не волнуйся. Это же моя работа. Я столько злодеев сдала копам, что уже и не сосчитаю. Ты мне доверяешь? Да. Ему не стоило бы — всё его создание, прошлое и воспитание кричали, что он не должен ни доверять ей, ни в принципе верить хоть одному её слову — но он всё равно доверял. За последний год вся его жизнь перевернулась с ног на голову, и не в последнюю очередь это было связанно именно с Ураракой, которую он в своё время ненавидел и желал ей сдохнуть. Сейчас была реальная для этого возможность (отчасти даже по его вине), а ему оставалось верить и надеяться, что с ней всё будет хорошо. «Ты же именно этого и хотел, да? -, шепнул неприятный голосок на подкорке сознания. — Ты так сильно хотел, чтобы люди с героями вот так сидели и тряслись от страха. Ты желал самых жутких бед и кар на их головы. Ты мечтал посмотреть им в глаза, когда они потеряют всё, как когда-то потерял ты». Урарака тяжело вздохнула.  — Так. Когда начнётся…  — Не надо рассказывать мне, что такое нападение в мирное время, — перебил её Шигараки, одновременно снимая одну из перчаток, чтобы сунуть в карман. — Я ещё не забыл.  — Д-да. Точно. Она впервые по-настоящему вздрогнула, когда он бросил ей своё прошлое в лицо, и это от его внимания не ушло. Но он ничего не говорил. Урарака снова посмотрела на него, они смотрели друг другу в глаза, и между ними повисли какие-то слова, которые никто не мог сказать. Он знал, что надо открыть рот, знал, что именно надо говорить — но до сих пор в жизни ни разу этого никому не говорил. «Береги себя». Он этого не сказал — не был уверен, стоит ли ему вообще распинаться, потому что она и так могла понимать. Хотя, с ней никогда было не угадать. Обычно он много каких слов не говорил — тех же прощаний, например, от него было не дождаться — попросту необходимости не было. Да и время сейчас было уже не самое подходящее, потому что на всю улицу завопила сирена тревоги. Шигараки действительно не забыл, что такое нападение, но он никогда доселе не был с этой стороны хаоса. Обычно это он выходил на передовую и дрался, и даже сейчас убегать и прятаться казалось неправильным. Прижав к себе Юкико, он побежал, несмотря на то, что каждая клеточка в его теле сопротивлялась этой трусости. Все выходы были перекрыты, и он рванул на кухню кафе, не оглядываясь даже в момент, когда пол под ним начал дрожать, и с самой гравитацией началось что-то неладное. Он знал, что если оглянется на Урараку хотя бы на секунду — всё, он пойдёт драться бок о бок с ней. Сдерживаться от этого было и без того тяжёлой битвой против его собственной агрессивной натуры. Под его ногами твёрдый пол натурально превращался в щебень, в его сторону взлетели шипы, чтобы его задержать или проткнуть, но Шигараки мог просто провести рукой, чтобы любая баррикада обратилась прахом. Всё хорошо. Он не использовал причуду в драке. Это было, чтобы открыть возможность для мирного побега — для защиты Юкико. А она, непонимающая и перепуганная, уже рыдала во всё горло, её вопли были достаточно громкими, чтобы можно было расслышать даже сквозь весь этот хаос и всеобщую панику, и она вжималась в его рубашку, наверняка чувствуя, как его собственное сердце нервно колотится в груди.  — Шигараки! — послышался яростный рёв Чисаки. Он не успел к нему повернуться — отвлекла Урарака.  — Уходи! — рявкнула она. Он громко и ясно слышал всё, что она этим подразумевала. Не смей даже думать останавливаться. Шигараки потребовалась каждая капля самоконтроля, чтобы обхватить Юкико обеими руками и плечом толкнуть дверь кухни. Большинство работников сбежали, хотя кто-то на полном серьёзе пытался спрятаться в морозилке. Если бы некуда было бежать — кто знает, может, и он бы туда полез. Было душно и шумно, особенно если учесть, что другие гражданские в своей панике тупо пошли за ним. Ему было плевать на любого из них — он пытался хотя бы не споткнуться о собственные ноги, пока бежал до заднего выхода, ведущего в переулок.  — Бля, — переводя дыхание, выплюнул он. Это он настолько был не в форме, или паника сказывалась? Может, он просто сгорал от злости? Да хер его знает. Он собственные мысли не мог в кучу собрать, особенно слыша, как Юкико орёт «мама, мама!» и тянется в сторону Урараки, которая с ними не пошла. Здание содрогнулось, и Шигараки успел только наклониться, чтобы закрыть Юкико своим телом, когда все стёкла разбились. Он вздрогнул, чувствуя, что осколки впились ему в спину, но тут же стиснул зубы и выпрямился, готовый бежать дальше. А выбравшись на главную улицу, он заметил, как люди разбегаются в хаосе и панике, заражая своим смятением и его самого. Сцена была настолько ему знакомой, что Шигараки на секунду забыл, что он — такой же гражданский, как и они. Сколько раз он порождал такие же беспорядки? Сколько раз он это планировал, начинал и успешно заканчивал? Даже когда Лига взялась за мозги, они прославились далеко не ювелирной точностью своих атак. Иногда они, даже будучи линчевателями, вызывали разруху не хуже тех злодеев, на которых они охотились. Лично его никогда ущерб не заботил. Неужели это тоже было частью жизней этих людей? Частью жизни Урараки? Её ведь здесь бы не оказалось, если бы не он. Может, её могли бы вызвать на место, как героя, но она бы уж точно не оказалась в гуще событий. Что ж, по крайней мере, обломки здания с обнулённым весом продолжали парить в воздухе — если её причуда работала, значит, Урарака была жива и в сознании. Облегчение было недолгим — буквально через пару секунд Урарака вылетела через окно, сбитая колонной, которую создал Чисаки. Она упала на землю и проехала несколько метров по асфальту, прежде чем собраться и встать на ноги. Прошло всего несколько минут, а она уже вся была исцарапана и истекала кровью — но стояла твёрдо, не отключая причуду, пока сам Чисаки не выбил дверь, чтобы выйти к ней. После этого все обломки тут же тяжело рухнули на землю. Чисаки причудой создал укрытие из тротуара на улице, чтобы его ничем не задело.  — Тупая девчонка! — прошипел он. — Ты действительно будешь его защищать? Урарака ему не ответила — только смотрела на него и потянулась, чтобы обнулить вес обломку тротуара, который Чисаки своей причудой вырвал с корнем. Обломок с обнулённым весом засветился розовым, и она одной рукой схватилась за его край, а другую руку просто выставила вперёд (Шигараки знал, что это предупреждение лично для него). Он хотел ей помочь. Он хотел тоже вступить в драку. Он был более чем готов разорвать Чисаки на куски (зря я на одних руках тогда остановился), но всё равно он побежал дальше. Он чувствовал накатывающее отвращение к самому себе, даже если под его рукой ясно ощущалась невредимая Юкико, но продолжал бежать всё дальше и дальше, пока дыхание не закончилось совсем, а ноги не начали отказывать. Он сам не знал, куда пытался убежать — нужно было просто увести Юкико подальше — но он слышал отголоски битвы всё так же ясно, как если бы он стоял рядом. Наверняка туда уже подошли другие герои. Они бы обезвредили Чисаки и арестовали. С Ураракой ничего не случится. Всё будет хорошо. Боже, блядь, в какой он был ярости от собственной бесполезности, убогости, ёбаной слабости. Он мог быть способен на куда большее. Если бы ему позволили — он бы наверняка придумал, как защитить Юкико и сразиться с этим обмудком одновременно. Он должен был сейчас быть там, и, может… Может, получится спрятать Юкико здесь и вернуться? Потому что это именно его косяк, что он не стёр Чисаки с лица земли. Надо было стереть его в порошок, когда у меня был шанс. Надо было его… Из тумана ярости его вырвала сильная вибрация, и Шигараки тупо моргнул. Осмотревшись, он заметил, что большинство зевак рядом с ним не дёргались и не убегали — просто смотрели в сторону развернувшегося боя. Отсюда было не увидеть, что именно там происходит, зато все прекрасно слышали, и это дарило свою порцию замешательства и страха. Кто-то смерил Шигараки настороженным взглядом, когда он, с надрывно плачущим ребёнком на руках, тяжело опёрся на припаркованный кем-то автомобиль, но честно, сейчас было не до этих людей.  — Тише, тише, — пробормотал он Юкико, неловко доставая из кармана телефон. Он даже не смотрел на экран, когда принимал вызов, но даже слова вставить не успел, как с той стороны начал орать Тойя.  — Что за херня у вас там случилась? Шото получил сообщение и чуть ли не в окно вылетел разбираться! В новостях сейчас показывают, что случилось нападение недалеко от дома Мидории, а ты, блядь, ещё и на телефон не отвечаешь! Я думал, тебя там пришили! Ответь мне, сука, какого хуя ты молчишь!  — Ты можешь притушить свою ёбаную громкость? — не отдышавшись до конца, гаркнул ему Шигараки.  — Чёрт, ты живой, хоть что-то радует, — ничуть не смутился Тойя. — По телику ни хера не понятно. Это же…  — Да, это он, — Шигараки проглотил собравшийся в глотке комок и выпрямился. — Зря я вышел из этой сраной квартиры. Мне просто было так там тоскливо, понимаешь… Я не подумал. Урарака… Она… — Юкико в его руках начала успокаиваться, сейчас просто время от времени всхлипывала и икала, но так и стояла, зарывшись в него своим зарёванным лицом. А потом, когда он начал в сердцах материться в трубку Тойе, она снова зарыдала, как будто чувствуя всю его ярость и злобу. — Блядь, тише. Всё хорошо, мелкая, успокойся. Всё хорошо. Тише. Просто… угомонись, пожалуйста. Он не был уверен, с кем сейчас разговаривает — с Юкико или самим собой — но его сердце настолько бешено колотилось, что было больно даже разговаривать. Юкико не знала, что сейчас происходит (хотя он тоже мало что знал), но она почти никогда ничего не понимала, ей уже было нормально. Во всяком случае, он переживал подобное дерьмо далеко не впервые, поэтому мог сейчас закрыть глаза и попытаться сдержать себя от тупой паники. А Юкико так не могла. Всё, что она сейчас знала — папа зачем-то схватил её и побежал, а вокруг чуть ли не мир рушился. И Урарака с ними не пошла.  — У-У-Ура! — прорыдала Юкико. — Да-а-ай! В какой-то момент Шигараки всё-таки осознал, что Тойя продолжал с ним разговаривать. Он совсем забыл про этот тупой телефон, который продолжал прижимать к уху.  — …Везде какой-то ёбаный бардак. Операторов не учили снимать во время ЧП? А помнишь, как они чётенько нас снимали в прямых эфирах? О боже, блядь, это Шото?  — Ты о чём? — переспросил Шигараки. — Ты её видишь?  — Она живая, дерётся, — сказал Тойя. — Я уже подзабыл, что она может своей причудой вытворять.  — Я тоже должен там быть, — прошипел Шигараки. — Надо…  — Натянуть оба глаза Чисаки на задницу? — перебил он. — А потом голову оторвать?  — Звучит как план. Я хочу в порошок его стереть.  — О-о-о, понимаю-понимаю, — вздохнул Тойя, прежде чем нервно хохотнуть. — Фуюми написала, старик тоже туда полетел. Там сейчас будет цирк на выезде.  — Это мы должны там быть, — Шигараки обхватил Юкико уже одной рукой, чтобы второй потереть лицо. — Это мы сейчас должны его пиздить. Он пришёл за нами… за мной, а не за героями. Что я, блядь, сейчас делаю? Стою на месте, как идиот? Я в своё время перед сном развлекался драками с такими, как Чисаки! Здесь все так тупо стоят, спрашивают «ой, а что случилось», а я… я… Он чувствовал, как его ярость снова закипает, поднимается и разбивается, как волны в прибое. Он попытался подавить гнев, но сейчас всё, чего хотелось — потонуть в нём с головой.  — Ты защищаешь своего ребёнка, — предположил Тойя. — И делаешь то же самое, что делали все родители, когда компания поехавших идиотов назвалась Лигой Злодеев и пошла мстить человечеству за свои комплексы. Ну что, нравится сидеть с противоположной стороны всего этого говна? — холодно засмеялся Тойя, но с такой готовностью, что и его злость была очевидна. — Сильно сейчас себя ненавидишь? Шигараки сгорбился, чтобы зарыться лицом в макушку Юкико.  — Я хочу прямо сейчас встать и броситься прямо в разгар их драки, чтобы со всем покончить.  — С Чисаки или своей жизнью?  — Не знаю, — Шигараки шумно втянул воздух и поднял голову, чтобы окинуть взглядом улицу. — Не знаю… Всё мало-помалу затихало, Тойя не стал продолжать сыпать своими тупыми шутками — наверняка всё уже закончилось. Нападения вообще редко, когда длились дольше получаса. По ощущениям, конечно, было гораздо дольше этого, но на самом деле, герои заканчивали схватку куда быстрее, чем гражданским могло показаться — просто за короткое время наносился колоссальный ущерб, и эвакуации со спасательными миссиями постоянно затягивались, что только растягивало чувство времени. Могло показаться, что целая жизнь прошла — ан нет, всего пятнадцать-двадцать минут. Он мог бы проверить часы на телефоне, но был слишком истощён, чтобы что-то там подсчитывать.  — И что мне, блядь, сейчас делать? — спросил Шигараки в пустоту. — Стоять и ждать, пока не придёт герой и не скажет «всё хорошо, рассасывайтесь»?  — Ты гражданский, чего ты ещё ожидаешь?  — Что там в новостях?  — Не знаю, — сказал Тойя. — Прямой эфир отключили.  — Блядь, — Шигараки схватился за капот машины, чтобы приподняться. Он чувствовал лёгкую дрожь, но оставил Юкико стоять самой, чтобы руки могли немного отдохнуть. Она, впрочем, даже на сантиметр от него не отходила — вцепилась ему в ногу и уткнулась лицом в штанину. Он мог бы взять её на руки буквально через минуту, просто… нужна была хотя бы эта минута на передышку, иначе он просто сорвётся. — Такое убожество. Чувствую себя ёбаным пустым местом. Какого хуя мы с тобой творим? Во что мы превратились?  — Добро пожаловать в реабилитацию, — фыркнул Тойя. — Кто-то скажет, что для нас это прогресс. Шигараки только закатил глаза. Терапевт с инспекторшей в полиции наверняка обоссутся от счастья, узнав, как он успешно избежал заварухи. Судя по всему, Тойя точно так же сидел как на иголках и изо всех сил старался оставаться дома. Шигараки отнял телефон от уха, чтобы проверить все оповещения — эту тонну пропущенных звонков и сообщений от всех подряд. Тойе повезло, что ему первому ответили.  — Как же я это всё ненавижу, — сказал Шигараки. Он не мог куда-либо пойти, пока Юкико за него цеплялась — удерживала его, как оковы на лодыжке. Нет, неправильно было называть её оковами. В каком-то смысле она сама его защищала от глупостей. Он глубоко вдохнул в попытке сосредоточиться. — Хочу вернуться, но с Юкико не получится. Я не могу даже уйти. Я… вообще ничего не могу.  — Вообще-то, можешь, но ты же зна… — начал было Тойя, но резко оборвал себя. Шигараки нахмурился.  — Что там?  — Вали оттуда. Сейчас же.  — Что? — недоверчиво спросил он. — Даже мне понятно, что там всё успокоилось.  — Нет, просто… Блядь, — тихо выругался Тойя. — Тащи Юкико сюда. Ты же знаешь, где Шото живёт? Хотя нет, иди к Мидории, а я… Шигараки одолело какое-то плохое предчувствие, начало тошнить.  — Говори напрямую! — попросил он, хотя в этом смысла было немного. — Тойя.  — Слушай…  — Тойя, — отрезал он.  — Босс, ты не обрадуешься.  — Говори, как есть. Тойя вздохнул.  — Они снова запустили эфир. Урараку чем-то вырубили… она не поднимается. Не знаю, может, это не серьёзно… Да всё, уже неважно. Тойя мог говорить дальше всё, что ему захочется. Шигараки уже не слушал — в голове резко всё опустело, а мир перед глазами как будто реально стёрся. Кто-то сзади его окликнул, что-то спросил, но он не отреагировал. Он просто не знал… вообще ни хера не знал. Люди вокруг говорили, но он не слышал. Тойя что-то говорил. Юкико дёргала его за штанину, чтобы он взял на руки. Шигараки просто отключился от звонка, рука повисла, и одним только чудом телефон не выскользнул из пальцев. Он снова рухнул на землю, позволяя Юкико повиснуть на его шее. Больше ни на что его не хватило — ни на какие-либо действия, ни на слова. Это же когда-то было его мечтой. Он много лет назад знал, как Урарака важна для Мидории, а когда она влезла в их схватку, то и подавно желал ей исчезнуть. Желал ей сдохнуть. Теперь жизнь сложилась вот так, мечта, считай, исполнилась, и от иронии можно было рассмеяться, только ему было не смешно. Ни хуя не смешно.