Кардиналы Нью-Йорка

      — Что?       Харли на секунду потерялся, не понимая, про кого говорит Паркер.       — Кто беременна? — уже конкретнее спрашивает он и поправляется. — Была?       Он смотрит в потерянные глаза коронера, когда тот, будто обессиленно, роняет голову обратно на колени и ему приходится разжать руку в волосах парня. От стен морга эхом начинают отдаваться негромкие всхлипы Питера, смешиваясь с завываниями какой-то поп певички, а Кинер окончательно впадает в ступор.       Харли не понимает причины внезапной истерики Паркера, а отвечать тот явно не собирается. Он выпрямляется и осматривается по сторонам, пытаясь выцепить взглядом причину такого поведения. Брошенный телефон коронера лежит на рабочей тумбе возле раковины, явно не имея отношения к внезапным слезам. Он старался думать логически, Питер явно получил какие-то плохие новости, но мобильник выглядел нетронутым. Если бы ему позвонили или написали что-то — телефон лежал бы рядом. Паркер же будто просто осел на месте и все.       Кинер тихо ругается сквозь зубы, когда взгляд падает на полувскрытое тело утренней жертвы на столе позади Паркера. Он в два шага обходит коронера и вытягивается, брезгливо заглядывая внутрь трупа. Хоть он был знаком с анатомией не так хорошо, как тот же Питер, но без труда нашел взглядом матку, скривившись при виде окружающих ее кишок. Харли скуксившись сглотнул и сделал еще один шаг вперед. Трогать все это руками желания не было, но присмотревшись он заметил надрез на органе, а дальше смотреть уже не хотелось.       Он обернулся через плечо, смотря на дрожащие плечи парня сверху вниз, совершенно не зная, что делать. За всю жизнь ему приходилось успокаивать только младшую сестру, но последний раз это было так давно, что он уже и не помнит, как это делается. Харли с сомнением тянет ладонь вниз, думая, что поглаживание по спине сойдет за утешение, но отдергивает руку в последний момент, когда Питер особенно сильно всхлипывает, шумно выдыхая. Мерзкое ощущение паники накатывает внезапно и приходится заставлять себя дышать медленнее. Он совершенно не знает, что ему сейчас сделать, чтобы Паркер перестал реветь. Кинер хмурит брови, быстро перебирая всевозможные варианты, но одна половина кажется идиотскими, а вторая совершенно бессмысленными. Хочется как детстве позвать маму, чтобы она сама успокоила ревущую в три ручья сестру, но Харли больше не ребенок, а мамы давно нету.       В голову закрадывается одна, возможно абсурдная, идея, но вариантов у него особо нет. Кинер звучно выругивается, кидает взгляд на Питера и быстро идет к дверям из морга. Возможно, что сейчас его пошлют куда подальше, но ничего больше в голову не приходило. Джонс вскидывает голову, когда он быстрым шагом пролетает мимо ее стола, и безэмоционально хмыкает. В кабинет Романофф он врывается без стука, благо, что посетителей у нее нет. На сбивчивые объяснения, Наташа выглядит так, будто готова кинуть степлер ему в голову за такое появление, но с каждым словом ее лицо странно смягчается, а губы напряженно сжимаются.       Женщина быстро встает из-за стола, в пару шагов подходит к шкафу у одной из стен и не говоря ни слова берет из одного из ящиков початую бутылку виски. Все так же молча торопливо обходит Харли и идет к двери из кабинета. Назад добираются в темпе, молча, Пьетро из кухонного уголка провожает их непонимающим взглядом.       В дверях морга Романофф на пару секунд застывает, в упор смотря на содрагающегося на полу парня, что так и не сменил своего положения.       — Стул. — бросает Харли Наташа, махнув рукой куда-то в сторону.       Кинер молча слушается, хватает первую попавшуюся табуретку на колесиках и тянет ее с собой за женщиной. Та больше ничего не говорит, ставит бутылку на соседний секционный пустой стол, наклоняется к Питеру и подхватив того подмышки с силой тянет вверх, вынуждая встать на ноги. Паркер спотыкается как новорожденный олененок, поднимает зареванное лицо и гулко выдыхает. Его трясет, волосы взлохмоченны, и Харли с трудом узнает того бесящего пацана, что при первой встрече пихал ему лакрицу.       Наташа, казалось, не обращает внимания на состояние коронера, все так же молча тянет его на принесенную Харли табуретку, по пути отпихивая ногой пластиковые очки Питера, что тот похоже просто скинул с себя на пол. Паркер грузно падает на табуретку, поддерживаемый Романофф, чтобы не свалился. Она возвращается к бутылке, убедившись, что падать парень не будет, и идет обратно к нему, на ходу откручивая крышку.       — Пей. — серьезно говорит Наташа, пихая виски Питеру в руки.       Тот лишь снова всхлипывает, не обращая внимания на эту просьбу, что скорее прозвучала как приказ. Пустой взгляд направлен куда-то в живот женщины, а сам он будто где-то в другом месте.       То, что происходит дальше, Харли никак не мог ожидать, когда принял решение позвать ее сюда. Музыка на колонке больше не играет, похоже закончился заряд, и он только сейчас это замечает, когда по помещению эхом расходится звук хлесткой пощечины.       — Пей, блять, кому сказала! — срывается Наташа, свободной рукой сжимая Питера за щеки и вынуждая смотреть себе в лицо.       Она снова толкает бутылку ему в руки. Паркер рвано выдыхает и слушается, наконец хоть немного приходя в себя. Он прикладывается губами к горлышку, делает глоток и сразу кривится. Пытается вернуть бутылку владелице, но та жестко отпихивает ее обратно, негласно повторяя свои слова. Харли кажется какое-то время не дышит, молча смотри как Питер снова пьет, на этот раз дольше, а из под прикрытых глаз скатывается пара слез, явно последних. Он чувствует себя в этой ситуации лишним. Наташа явно знает больше чем он на тему того, почему Паркер так среагировал на эту ситуацию. Просто уйти сейчас он не может. Появилось ощущение, что Романофф и ему влепит, если попытается. Да и хотелось подождать и убедиться, что так раздражающий его коронер в порядке.       Когда Наташа отбирает у него бутылку, убедившись, что ему хватит, Питер выглядит уже чуть лучше. Лицо все еще мокрое, глаза красные, а губы немного подрагивают. Спустя пару минут он уходит в кухонный уголок за кофе, посчитав, что после виски парню явно нужно будет прийти в себя уже от алкоголя. Не то, чтобы его заставили выпить пол бутылки, но на часах одиннадцать, почти полдень, и на его взгляд тот сам бы не хотел быть охмелевшим посреди рабочего дня.       Его нет в морге не так много времени, но когда он возвращается, Паркер почти похож на себя обычного. Он тихо о чем-то переговаривается с Наташей, неловко поднимая глаза на Харли, когда тот подходит ближе и протягивает кружку.       — Спасибо. — глухо бормочет он, обхватив чашку обеими ладонями.       — Отчет готов только наполовину. — говорит Романофф, оборачиваясь к Харли и указывая рукой на раскрытую папку на тумбе. — Я мельком просмотрела его и думаю, что этого вполне хватит. Но ты все равно закончишь сегодня с телом. — уже Питеру, строго говорит она. — Завтра на опознание приедут.       — Да, знаю, прости. — вздохнув, негромко тянет Паркер, чуть ли не носом утыкаясь в кружку. — Простите, что я…       — Сопли снова не разводи. — грубо перебивает его женщина. — Обсудили же, прекращай. — Ладно, да, — сбиваясь, бормочет Питер. — я просто… — Наташа кидает на него строгий взгляд, чуть дергая подбородком в сторону. — Молчу. Простите. Женщина напоследок щелкает Паркера по носу, не обращая внимания на ойканье, и подходит к Кинеру, что так и стоял на месте, не зная, что сказать. Не часто он сталкивался с такими ситуациями.       — После работы идем в бар, — негромко говорит ему Наташа, искоса кидая взгляд на уткнувшегося в кружку коронера. — отвертеться не сможешь, ты уже часть всего этого балагана, пусть и поневоле. Можешь позвать Пьетро и Джонс, они, насколько я понимаю, с Питером общаются. Но не говори им причин, незачем еще людей в это все впутывать. Харли коротко кивает и переводит взгляд на Питера, буквально на секунду, и на полшага подходит ближе к Романофф. — А что произошло вообще? — на грани шепота спрашивает он, продолжая смотреть на парня. — Почему он вдруг… — Это не моя история и не мне ее рассказывать. — перебивает его Наташа, невесело усмехаясь. — Если так интересно — спроси у Питера. Кинер неуверенно поджимает губы, сомневаясь, что он подходящий человек для изливания души, особенно души Паркера. Полчаса назад он мысленно матерился на необходимость сталкиваться с этим пацаном. Теперь же, раздражающий коронер сидел на табуретке, сжимал в руках опустевшую кружку и смотрел в пол взглядом побитого щенка. Романофф тем временем уже направляется к дверям из морга, и не оборачиваясь на ходу говорит. — К концу дня жду отчет с обоих. В рабочее время — работа, сопли разводить будете вечером. Харли тихо усмехается, поражаясь тому, как эта женщина меняет свое отношение в мгновение ока. Сначала бьет по лицу, а потом вкрадчивым голосом что-то негромко говорит, поглаживая плечи. Он соврет, если скажет, что ему не интересно, что такого она сказала Паркеру, что тот успокоился довольно быстро. По его опыту, такие истерики остаточно продолжались еще около часа — он видел это на работе чуть ли не каждую неделю, когда приходилось сообщать родственникам о смерти близкого им человека. А паренек, хоть и после явно ударной дозы алкоголя, уже стоит на ногах, как раз ставя кружку на свободный секционный стол, и наклоняется чтобы подобрать очки с пола. — Уверен, что сможешь работать? — на удивление мягким голосом, уточняет Харли, глядя в спину надевающего очки коронера. Питер, что-то промычав, оборачивается через плечо и вымученно улыбается. — Я в порядке. — негромко бормочет он, на секунду приподнимая уголки губ. — Правда в порядке. — парень глубоко вздыхает, продолжая смотреть на него не отводя взгляда. — Извини… — Прекрати. — резко перебивает его Харли, раздраженно зачесывая волосы рукой. Он медленно выдыхает, успокаивая неожиданный всплеск агрессии. Будто у него уже выработалась эмоциональная привычка на Паркера. — Если тебе правда жаль, купишь мне вечером выпить. Питер застывает с приоткрытым ртом, но через пару секунд кивает, слегка улыбаясь. — Ладно. Кинер тихо усмехается и качает головой. Он бегло обводит взглядом помещение морга, пытаясь припомнить, где лежала папка с отчетом, и не спеша идет к рабочим тумбам у стены. — Я могу его забрать? — на ходу спрашивает он, даже не оборачиваясь к Питеру. Он подходит к тумбам и подхватывает папку одной рукой, мельком пробегаясь по словам, часть которых он не поймет, даже если загуглит значение. — А, да, конечно. — будто отмирает Питер, не сразу поняв, про что говорит детектив. — Я просто буду записывать куда-нибудь еще, а потом перепишу в отчет. Харли хмурит брови, стопорясь на слове, которое даже прочитать смог правильно только со второго раза, и поднимает глаза на Паркера. Тот смотрит в ответ, стоит возле секционного стола с телом утренней жертвы, и складывается ощущение, что он специально зацепился взглядом за Харли, лишь бы не смотреть в открытую брюшную полость и не видеть то, что он увидел еще до прихода Кинера. — Я справлюсь. — будто прочитав его мысли, на выдохе серьезно говорит Питер. — Все равно в итоге это делать мне. — Только не реви снова, если переоценил свои силы. — по привычке язвит Кинер, захлопывая папку, только через пару секунд понимая, что ляпнул. Он поднимает неуверенный взгляд на Питера, а тот только усмехается. — Не буду. Харли прикусывает изнутри щеку, чтобы не сказать еще что-нибудь лишнее, и молча идет к дверям. — Уверен, что тебе не нужна помощь в разборе отчета? — неожиданно и громко спрашивает Паркер, когда детектив уже подносит ладонь к дверной ручке. Харли тихо усмехается себе под нос, закатывая глаза, и все же толкает дверь. — Уверен. — насмешливо кидает он, перед тем как переступить порог. Он и так задержался в холодном помещении морга. Точную причину смерти Паркер установить так и не смог, возможно, просто не успел еще. Харли, помня утренние слова парня о том, что у него еще не было утопленников-перевертышей, порадовался хоть такому количеству информации. Он нахмурившись смотрел в отчет, не совсем понимая, что значит смешанный тип обтурационной асфиксии. Так и подмывало погуглить, но Кинер справедливо решил, что это не сильно меняет суть. Что такое “Гемоконцентрация” он припоминал смутно, на секунду подумав, что все же стоило остаться и послушать расшифровку. Значения большей части написанного он не понимал вовсе или понимал, но совсем поверхностно. Все же детектив и медик, хоть и патологоанатом, совершенно разные сферы, а он знал только то, что имело смысл для него и расследования. Харли хмурился, раз за разом перечитывал некоторые слова, тихонько бормоча их себе под нос одними губами, но упорно не хотел идти за помощью. Вздутие легких, закрытие дыхательных путей в ходе ларингоспазма, незначительное кровоизлияние под легочной плеврой. Незнакомые слова вертелись в голове, отказываясь складывать в единую картину. Джонс сверлила Кинера насмешливым взглядом со своего места, а тот и не замечал этого вовсе, слишком погруженный в отчет. Он потратил на все почти час, в итоге заключив, что понял только про нехватку кислорода, следы бензодиазепинов в крови и метку на нижней части языка. Кинер помнил, что у прошлой жертвы Питер тоже нашел чертовы бензодиазепины — зубодробительное слово — в крови, а остальное было уже не так важно. Схожие черты он уловил и не горел желанием и дальше ломать мозг над словами закорючками. Труп с отрубленной головой окончательное не вписывался в ситуацию. Складывалось ощущение, что мужчина каким-то случайным образом получил отметку под языком, не имеющую никакого отношения к данному делу. Только Харли привык считать, что совпадения — бред собачий и их не бывает. Но он не мог никак связать эти три случая. Про бензодиазепины упоминаний не было, по-крайней мере, Питер тогда не сказал про это. Вероятно стоило попросить его узнать у своей знакомой поподробнее, а там уже решать, связаны эти трое или нет. А если и связаны, то по ходу решать надвигающиеся проблемы. Кинер подозвал бегающего по рабочему пространству Пьетро и толкнул ему в руки осточертевшую папку с отчетом, грубо попросив доставить ее в морг. Самому идти туда не хотелось. Закрадывалось меркзое ощущения, что Питер снова мог расклеиться, а видеть этого он не хотел. Не в плане, не хотел опять помогать и бегать за Наташей, просто не хотел снова видеть расстроенного до такой степени Паркера. Почему не хотел — сам не понимал, ведь такого нежелания находиться рядом с плачущими людьми раньше за собой не замечал. Та же Холл на днях ревела, кажется, до обезвоживания, но Харли и бровью не повел. Стойко подавал бумажные платки и задавал наводящие вопросы. Но стоило Паркеру распустить нюни и разреветься — Кинер даже не подумал дать тому салфетку и просто напросто растерялся. Детектив раздраженно проводит ладонями по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы, и ненадолго застывает. В рабочее время — работа, остальное вечером, как и сказала Романофф. Он ненадолго прикрыл глаза, медленно выдохнул, и встал из-за стола, сразу подхватывая куртку со спинки стула. Два трупа, потенциально еще один вписывается в рамки дела. Подозреваемого нет, как и примерных догадок о том, кто это мог быть. Ни наводок, ни критерия выбора жертв, только примерный почерк убийств и неизвестно, кто и когда умрет следующим. Женщина, снова погибшая от асфиксии и с отметиной под языком? Харли не мог знать наверняка. Он будет двигаться дальше, хоть и небольшими шагами, и разберется с этим делом. Джонс, не говоря ни слова, проводила его взглядом до выхода из общего рабочего пространства и дернула бровью, возвращаясь к работе. Поездка в больницу, где работала жертва, оказалась более продуктивной. Харли сначала немного потерялся в этажах, не с первого раза разобравшись на каком находится отделение педиатрии. Он никогда не отличался любовью к больницам, а топографический кретинизм в этом городе, даже в здании, начинал уже раздражать. Он поймал за руку первую попавшуюся на глаза медсестру, сразу показывая ей удостоверение, что заранее сжимал в ладони, и попросил проводить к главе отделения. Та, похоже что-то поняв, сходу начала лепетать про Маккол, не совсем тактично набрасываясь с вопросами, связан ли его визит с девушкой, не вышедшей на смену. В голове появилась мысль как можно мягче отвязаться от этой работницы и поискать другую, но никто не мог знать, что вторая не поведет себя также, если не хуже. Сам он кабинет искать будет в разы дольше, а где искать заведующего, если того вдруг там не окажется, он без помощи не узнает и подавно.       Но не успел Харли раскрыть рот, как медсестра, едва ли не заливаясь слезами, на повышенных тонах начала вываливать на него, кажется, абсолютно все, что вертелось на языке. Что она чувствовала, что что-то не так, что ей все это изначально казалось странным и не нужно было отпускать Элли.       Далеко не с первого раза, но Кинеру удалось прервать монолог и попросить объяснить, что все это значит. По словам медсестры, Элизабет Берц, Маккол вчера задержалась на смене из-за какой-то путаницы в мед картах пациентов, и решила отправиться домой на такси, так удачно принимавшей пассажиров от борта прямо перед входом в больницу. По словам той же Берц, странность заключалась именно в этом. Таксисты, что регулярной подбирали пассажиров возле больницы, всегда стояли на парковке немного левее от главного входа. Негласная договоренность и общепринятая норма. Они не перекрывали дорогу перед входом, не мешая, чуть что, машинам неотложки, и принимали пассажиров, которые не хотели или не могли вызвать такси по телефону.       До Харли не сразу дошло. Таксист мог быть новеньким и не знать их "негласных правил и общепринятых норм". Но потом вспомнил, что жертва была одета как раз в рабочую униформу, что могло означать лишь то, что случилось все непосредственно после работы и до того, как девушка попала домой. Он сомневался, что она могла по пути заехать в клуб или ещё куда-нибудь чтобы отдохнуть. Точно не в униформе, в которой и так провела целый день, явно насквозь пропахнув лекарствами.       Девушка все продолжала что-то ему рассказывать и Кинеру пришлось перебить ее, спросив, может ли она отвести его на пост охраны. Первоначальный план менялся на ходу. Он очень надеялся, что там у него не потребуют ордер, которого у него не было. Вполне вероятно, что ему позволят посмотреть записи с камер, с пометкой, что изымать он их не будет. Ему нужен только номер машины, для начала этого вполне хватит. Может это окажется вовсе не тем, что он надумал. Берц, доведя его до нужного помещения, хотела вернуться в отделение, но Харли попросил остаться. Она знала примерное время, когда Маккол вышла из больницы — тогда не придется просматривать больший временной отрывок записи. И потом, ему все равно необходимо было поговорить с заведующим. Грузный охранник с пышными усами недовольно пыхтел, проматывая запись на названное медсестрой время. Ставил на паузу, когда просили, ускорял и замедлял. Когда в кадре появилась знакомая девушке машина, которую она сочла подозрительной, Берц чуть взвизгнула и ткнула пальцем прямо в монитор, тут же убирая руку под раздраженное ворчание охранника. С камеры над входом машина была видна только сбоку, ни намека на номера, и мужчина снова пыхтел, сопел, переключаясь с камеры на камеру на мониторе, снова мотал на нужное время и останавливал запись. В кадр попадала и машина, с виднеющимися номерами, и Маккол в паре метров от нее, на ходу копающаяся в сумке на плече. Харли, как можно вежливее, попросил охранника с насиженного места, занимая его стул. В фильмах главные герои всегда просто просили приблизить изображение прямо на записи с камер. Еще в академии Кинер узнал, что все это брехня собачья. Не имея под рукой никаких видеоредакторов, изученных на скорую руку на случай, если понадобится, он просто сделал скриншот экрана, а потом приблизил уже его, воспользовавшись стандартной программой просмотра изображений. Картинка оставляла желать лучшего, буква на номере сливались, с трудом узнаваясь. Харли, совершенно не смущаясь, выдрал лист из блокнота охранника и позаимствовал его же ручку, записывая на бумажку несколько вариаций номера, что он смог разобрать. Даже если из нескольких вариантов верный только один, у него есть марка и модель машины, что сокращает варианты поиска. По пути обратно в отделение он набрал сообщение Пьетро, чтобы тот пробил номера машины и отправил полицейским ориентировку. Стажёр явно без дела мается в бюро, а так ему не придется мотаться сначала обратно на работу, а потом к машине, если повезёт найти ее сегодня. Берц попросила Харли подождать возле поста работников, и сама отправилась куда-то вглубь отделения, дальше по коридорам, искать заведующего. Кинер от нечего делать оперся спиной на высокий бортик стойки и скучающим взглядом рассматривал окружение и временами снующих из палаты в палату детей. За спиной тихо клацал клавиатурой врач, кажется, не обращая на него совершенно никакого внимания. В отличии от дела Барнетт — тут была хоть какая-то зацепка. Если такси ни при чем и Маккол просто решила поехать не домой, а ещё куда-то — он будет двигаться опираясь на это. Допросит таксиста, а там как пойдет. Дело хотя бы не застряло в мертвой точке. По крайней мере он на это надеялся.       Возвращающуюся Берц он заметил почти сразу. Девушка слишком громко говорила рядом идущему хмурому мужчине, явно объясняла ситуацию. Харли оттолкнулся от стойки, дежурно показал удостоверение прошедшему мужчине, а тот в ответ лишь кивнул, даже не представившись в ответ и не обременившись рукопожатием. Кинер пожал плечами, убирая удостоверение во внутренний карман куртки. Кто он такой, чтобы навязывать что-либо. Заведующий молча развернулся и отошёл от поста, направляясь куда-то, и Харли на секунду подумал, что вот и весь разговор, но Элизабет засеменила следом, зовя его пройти с ними.       Он мельком успел прочитать табличку на двери помещения в которое его завели, и мог сказать честно, что в ординаторских еще никогда в жизни не бывал. Мужчина со звонким хлопком уронил папки, что до этого нес в руках, на тумбу кухонного уголка и прошел прямиком к дивану, со вселенской усталостью на него садясь. Харли на мгновенье даже почувствовал себя виноватым. Складывалось ощущение, что он получил двойку в школе и сейчас надо подойти к уставшему после работы отцу и сказать, что его вызывают к директору. Элизабет мягко тронула за локоть застывшего возле двери детектива и поспешила занять одно из кресел. Кинер глубоко вздохнул, отгоняя непрошенные мысли. Сейчас совершенно не то время для такой херни. Хотя в последние дни у него и на сон особо времени не хватало. Или не было времени, или голова гудела от мыслей, даже не всегда касающихся работы.       Харли сел на диван напротив заведующего отделением и достал телефон, сразу открывая приложение диктофона. На всякий случай, если забудет что-либо из показаний. Блокнота под рукой сейчас не было.       Мужчина отвечал на вопросы явно нехотя, постоянно поглядывал на часы. Понятно было, что его оторвали от работы, но Кинеру нужно делать свою. По его словам — и словам временами встревающей в диалог Берц — Маккол была практически образцовой работницей. Трудолюбивая, ответственная, хорошо ладила с детьми. На закономерный вопрос, почему почти, Харли получил историю в красках — снова влезла Берц — о том, как хрупкая Маккол вышвырнула из отделения посещающего своего ребенка отца. Мужчина пришел в подпитии, поссорился с бывшей женой прямо в палате, а на просьбы уйти лишь отмахивался. Элиссон не стала ждать охраны и просто вытолкала того взашей на лестничную площадку. Кинер мысленно пометил данный факт, как вариант того, что тот мужик мог захотеть отомстить обидчице, но это вариант был самым крайним в почти пустующем списке. Очень уж маловероятным такой расклад казался. Заведующий ответил на чуть больше половины вопросов и прервал допрос, сославшись на необходимость работать, при этом весьма грубо добавив многозначительное “ в отличии от некоторых”. Харли терпеливо сжал зубы, выжидая пока за его спиной закроется дверь ординаторской, и попросил Берц позвать к нему еще пару сотрудников, и желательно не толпой. Как минимум, те могли начать галдеть в один голос, а это ему никак не поможет, да и выгнать из больницы его могли запросто, из-за того, что отвлекает работников. На это ушло больше часа. Некоторые справлялись за пару минут, отвечая еще более кратко, чем супер занятый заведующий, некоторые зачем-то начинали в подробностях рассказывать еще и про свою жизнь. Харли скучающего подпирал лицо ладонью и сверлил телефон взглядом, представляя, насколько длинная получается запись, даже несмотря на то, что он ставил ее на паузу в промежутках, когда Берц искала очередного работника на допрос. Кинер был ей благодарен за такую помощь, но раздражать она начала почти так же как Пьетро. Складывалось ощущение, что девушка после работы пойдет самостоятельно расследовать обстоятельства смерти подруги, хотя он и не рассказывал ей в подробностях о том, как та погибла. В общем и целом, все рассказывали практически одно и то же про Маккол, по крайней мере, у Харли сложилась картина о том, каким она была человеком. Вышел из больницы он уже когда вечерело. На ходу закурил, направляясь к машине, но не успел даже снять ее с сигнализации, когда зазвонил телефон. Кинер выругался сквозь зубы и зажал сигарету губами, пытаясь вытащить телефон из правого кармана куртки левой рукой — в правой держал ключи и из чистого упорства не думал даже переложить их в левую и достать мобильник как нормальных человек. — Если ты звонишь просто поболтать, а не сказать что-то по делу, — без приветствий начал Харли, как только ответил на звонок. — клянусь Богом… Он специально не закончил предложение, многозначительно замолчав, давая Пьетро время, чтобы самому додумать. Щелкнул брелком на ключах и открыв дверь машины, заранее завел двигатель, чтобы машина прогрелась, раз уж у него намечается беседа. Докурить тоже хотелось. Харли не любил, когда приходилось выбрасывать едва ли раскуренную сигарету. — Ты чего замолчал? — после небольшой паузы, сглатывая, решил уточнить Пьетро. — Говори, зачем звонишь, или я сбрасываю. — строго кидает Кинер, прокручивая сигарету между пальцев. — Саму машину еще не нашли, но я разослал ориентировку. — торопливо бормочет стажер, шелестя какими-то бумагами на фоне. — Водитель — Эдвард Гаррис. Сейчас находится в больнице Нью-Йорк Коммьюнити, машина заявлена как угнанная. Харли устало прикрывает глаза и медленно выдыхает. Сигарета ломается между пальцев, угольком обжига костяшку безымянного пальца. — Ты, блять, серьезно? — раздраженно шипит он, отряхивая ладонь от остатков сухого табака и пепла. На легкий ожог внимания даже не обращает. — Где она вообще находится? Он очень надеялся, что сегодня ему больше не придется кататься по городу, постоянно путаясь в навигаторе. Если бы машину нашли — другое дело, это полноценная подвижка в расследовании. Или хотя бы если б владелец машины мог сам приехать в бюро на допрос. Но если Максимофф говорит ему, в какой больнице находится новый, так сказать, свидетель в деле, Харли придется самому к нему ехать. — На Кингс хайвей , недалеко от Ошен авеню. — негромко бормочет Пьетро. — Это не так уж далеко, серьезно. — он как-то странно хихикает и это совершенно не нравится Харли.       — Твое "серьезно" не звучит убедительно. — бесцветно говорит детектив, нутром чуя, что что-то тут нечисто. — В каком это районе?       — Кстати, — пропустив вопрос мимо ушей, торопливо заговорил парень. — мисс Романофф просила передать, чтобы ты подъезжал в бар Мьёльнир к половине седьмого и не опаздывал, а мне пора бежать. — Мьё, чего? — попытался уточнить Харли, пока забирался в машину. — И не смей уходить от ответа. — А еще отчеты Оливера и Рейчел попросила сбегать к статистам. — на своей волне продолжал вещать Пьетро. — Ну, ты понимаешь. — он ненадолго замолчал, шумно дыша в трубку, и торопливо кинул. — Пока! — Максимофф! — попытался остановить его Кинер, но услышал только короткие гудки. — Сука. — выдохнул он, тихо усмехаясь.       Он устало откинулся на спинку кресла, бросая взгляд на часы на приборной панели. Маловероятно, что он успеет после очередной больницы заехать в бюро и составить отчет с показаний. Особенно учитывая, что показаний у него еще прибавится в ближайший час после разговора с таксистом. Узнавать, что может сделать Романофф за опоздание не хотелось совершенно, пусть это и простая вылазка в бар.       Кинер открыл навигатор, быстро вбивая в строку название больницы, когда картинка на экране резко перескочила в сторону.       — На другом конце города, ну конечно. — тихо усмехнулся он, медленно выдыхая.       Он не успеет сделать отчет, но заставит Пьетро писать его от руки, а потом переносить в электронный вариант. Чертов пацан должен понять, что бывает за пиздеж вышестоящему. Попав, наконец, в бар Харли замер на входе. Внутри было шумно и довольно много людей. Все столики были заняты, за барной стойкой виднелись лишь пара свободных мест. Он заозирался по сторонам, чуть хмуря брови от гомона голосов и музыки, пытаясь в чересчур приглушенном свете выцепить нужный стол. Он опоздал и теперь чувствовал себя немного потерянным из-за этого. Куда проще было бы встретить компанию во главе с Романофф у входа, чем как сейчас, скользить взглядом по залу, надеясь увидеть хоть что-то знакомое. Кинер раздраженно вздохнул и, наконец, отошел от входа. На ходу стянул куртку, перехватывая ее на предплечье. По идее, если подойти к барной стойке, будет легче осмотреть зал, или даже спросить у бармена не видел ли он рыжей женщины с двумя парнями, что ведут себя как дети. До бара он не дошел, услышав знакомый каркающий голос, что бесил сегодня особенно сильно. — И он съел его! Харли обернулся на голос, практически сразу замечая ржущего и оттого хлопающего по столу ладонью Пьетро. Детектив закатил глаза и двинулся в сторону столика почти в самом углу, что заняли его коллеги. По пути, практически не останавливаясь, накинул куртку на, чуть ли не ломящуюся от верхней одежды, стоячую вешалку, и сел на свободный стул. — Вы бы в еще более запрятанное место сели. — вместо приветствия начал он, привлекая к себе внимание. — Харли! — тут же вскрикнул Пьетро, заставляя сидящую рядом Джонс поморщиться. Парень явно уже выпил и теперь тянулся почти через весь стол, одному ему известно зачем. — Я как раз рассказывал им, как один мой зна... — Не интересно. — перебил его Кинер, раздраженно фыркая. Он откинулся на спину стула и скрестил руки на груди, пробегаясь взглядом по коллегам за столом. Харли единственный сидел спиной к залу. Слева сидела Джонс, за ней Пьетро, явно выбравший место стратегически, чтобы он не смог его достать, пока они тут. Прямо напротив сидела Романофф и следом Паркер, что, кажется, занял собой добрые пол стола. Кинер пораженно распахнул глаза, наблюдая как Питер опрокидывает стопку. Явно не первую. — Этот то когда успел надраться? — совершенно не смущаясь, указал он пальцем на коронера, что только пьяно хихикнул на это. — Я минут на семь опоздал, а засранец почти в дрова. Наташа скептично закатила глаза и подлила Паркеру новую стопку, с громким стуком ставя бутылку обратно на стол. Бутылка джина, наполовину пустая. — Хоть в дрова, хоть в доски. — загадочно протянула она, искоса глянув на Паркера. — Пусть пьет. Плохо завтра будет ему, а не тебе, так что не ворчи как старый дед. Романофф красиво вскинула руку вверх и кивнула кому-то у него за спиной. Пьетро что-то втирал Мишель, явно недовольной, что она вообще тут находится. Из-за плеча выплыла официантка, приветливо улыбаясь и уже держа наготове блокнот. Харли повернул в ее сторону голову, скептически осматривая местную униформу. Девушке не хватало косичек по двум сторонам и йодлем пропевать заказы. Вполне в тему названия. Он и так еле нашел это заведение в навигаторе, не с первого раза вспомнив название сказанное Пьетро. Гугл услужливо подсказал и адрес и значения слова и, если честно, Харли было глубоко плевать на какой-то там молот, какого-то Тора. Чертов Гаррис и так вынес ему мозг в больнице, а он потом еще в вечернюю пробку встрял, к счастью, опоздав всего на семь минут. Наташа, вроде как, даже не обратила на это внимания. — Заказывай давай. — зовет его Романофф, кивая официантке, когда та уточняет что-то из ее заказа. Харли их не слушал. — Считай, что это твоя приветственная вечеринка. Харли невесело усмехнулся и подался вперед, ставя один локоть на край стола и опирая на ладонь подбородок. — Зеленый чай, пожалуйста. Официантка вежливо улыбнулась в ответ и, убрав блокнот в карман фартука, поспешила отойти от их столика в момент, как пьяный мозг Пьетро, что продолжал что-то втирать Мишель, обработал информацию и он громко каркнул смехом. — Ты что, пенсионерка? — протараторил парень, давясь слюной, но продолжая смеяться. Питер поднял на него взгляд, выйдя из своего маленького мирка, и тихонько усмехнулся.       — А вязать умеешь? — странно игривым тоном протянул он, одновременно пытаясь запихнуть в рот несколько соломок жаренной картошки и не промазать. — А меня связать можешь? — Питер ненадолго закрыл глаза, похоже, будучи не в силах держать их открытыми на постоянной основе, и растянул губы в улыбке. — Я буду послушным. Если бы не полупережеванная картошка, виднеющаяся изо рта парня, это даже можно было бы принять за флирт. Харли скривил губы.       Наташа подняла брови, внимательно наблюдая за потугами Паркера, и подвинула тарелку с картошкой поближе к нему. Пусть хоть как-то закусывает.       — Не обращай на него внимания. — отмахиваясь от Паркера, сказала она Кинеру. — На этот вечер он больше предмет мебели, нежели человек. Он продолжал смотреть на Питера, немного волнуясь за его состояние. Технически, тот начал пить еще около полудня, так что не удивительно, что сейчас он в таком состоянии. Дорвался. Немного подмывало спросить у Романофф, как он умудрился отработать до конца рабочего дня и закончить со вскрытием, но Пьетро решил рассказать, явно очередную, увлекательную историю. — А ведь кошачий корм не такой уж вкусный, знаете? — просто выпалил он. Ни тебе предыстории, ни подготовки к такому. Просто по факту и делай с этим, что хочешь. Мишель откинула голову на спинку стула и съехала ниже, начиная страдальчески стонать в потолок. — Мне уже плевать на премию, можно я домой пойду? — постным голосом спросила она, чуть поворачивая голову на Романофф. Харли тихо усмехнулся и встал со своего места. Теперь понятно, что Джонс вообще тут забыла. — Я курить. — коротко бросил он, отходя от стола. Кинер на ходу подхватил куртку, что совсем недавно оставил на вешалке, и пошел к выходу. Он вполне мог под шумок и свалить из этого дурдома. Ситуация располагала. Половина из собравшихся — мужская, не считая его самого — в стельку, его пропажу не сразу заметят. Но вспоминая состояние Питера, не хотелось уходить. Пусть тому и пофиг явно, есть ли кто рядом помимо бутылки с алкоголем. В голове сразу всплывала картинка, как парень плакал, сидя у секционной стола согнувшись в три погибели. Харли глубоко вздохнул, не понимая самого себя, и толкнул дверь, шагая наружу. Холодный воздух тут же пустил мурашки по согревшейся было коже, и он спешно надел куртку. Достал сигареты, прикурил одну и не успел выпустить первое облачко сизого дыма, когда дверь бара вновь распахнулась. Кинер чуть удивленно вскинул бровь, глядя на Романофф, что вышла на улицу без куртки и даже глазом не моргнула. Он сильно сомневался, что одна только тонкая белая блузка, могла согревать, когда ему и в куртке прохладно было, пусть и не застегнутой. Он на автомате протянул ей пачку, что не успел убрать обратно в карман, но женщина покачала головой и прислонилась к стене рядом. — Отчитайся кратенько по тому, что сегодня узнал. — коротко просит она, безэмоционально смотря на него. Харли чуть щурит глаза. Сейчас она совершенно не похожа на выпившего человека, будто там в баре всего лишь притворялась. Тогда начальница выглядела более расслабленной и более… живой? А сейчас он легко может заметить всю ту усталость в ее глазах, что она так умело скрывала. Не ему одному было сложно из-за этих двух убийств. — Почему не спросили там? — коротко интересуется он, искоса продолжая поглядывать на нее. Наташа слегка морщит нос, когда он выдыхает дым, и вздыхает. — Зачем грузить остальных работой, когда они выбрались отдохнуть? — спрашивает она, даже не требуя ответа на этот вопрос. — И не выкай, мы сейчас не в бюро. Да и старше я тебя на каких-то шесть лет. Кинер фыркает и делает затяжку, мысленно подбирая, что стоит сказать. — Про такси, думаю знаешь уже. — Романофф кивает и прикрывает глаза. — Владелец машины уже третий день как лежит с сотрясением, по его словам, курил возле машины на ночной смене, а потом его ударили сзади. Очнулся уже в больнице. Ничего информативного от него узнать не получилось. Полчаса плакался, что это он тут пострадавший и просил вернуть ему его машину. — А на работе у жертвы что? — все так же не открывая глаза, негромко спрашивает она. Харли щелкает кончиком указательного пальца по фильтру, стряхивая пепел. — Тоже голяк. — цокая языком, просто отвечает он. — Около месяца назад был небольшой скандал с отцом одного из детей. Романофф открывает глаза и приподнимает голову, заинтересованно вскидывая брови. — Мужик подшофе пришел к сыну, поругался с бывшей женой, а Маккол его выгнала. — кратко пересказывает он, тихо усмехаясь. — Я сомневаюсь, что это весомая причина для убийства. Учитывая, — он делает последнюю затяжку и тушит остаток сигареты о край мусорки. — что тот вероятней всего даже не запомнил, кто его выгнал. Возможно, даже то, что он вообще был в больнице. — Сплошной геморрой. — негромко бормочет Наташа, прикрывая глаза рукой. — Можем возвращаться? — уточняет Харли, на пару шагов отойдя с места импровизированной курилки. Женщина кивает и отталкивается от стены, первой направляясь к дверям бара. Харли дергает на себя дверь, пропуская Наташу вперед, а та лишь закатывает на это глаза и усмехается. Они заходят внутрь и он зябко передергивает плечами, снова чувствуя тепло. Смотрит Романофф в спину. Женщина спокойно идет обратно в сторону их столика, спина прямая, вообще никак не понять, что она только что была на улице, где температура уже явно около нуля. Пьетро слышно у самого входа и Харли мысленно удивляется, как его еще не выгнали отсюда. Он садится на свое место последним, задержавшись у вешалки с верхней одеждой, и расслабленно выдыхает, замечая небольшой чайник с горячим чаем, что он заказал, а рядом уже наполненная чашка.       Кинер откидывается на спинку стула и подносит к губам чашку, когда слева слышится не особенно тихий тычок от Пьетро.       — Бабка.       — Бабка сейчас тебе рот с мылом вымоет. — даже не смотря на стажёра, спокойно говорит Харли и делает первый глоток, чувствуя как внутри становится теплее. Он переводит взгляд на Пьетро. — Я думаю, в баре найдется мыло.       Максимофф, не иначе как от градуса в крови, вдруг смелеет и по-детски корчит лицо.       — Ты этого не сделаешь.       — Ты хочешь проверить? — тихо усмехается Харли, поднимая бровь.       — Я хочу домой.       На страдальческую мольбу Мишель внимания не обращают.       — Давай ты лучше расскажешь немного о себе? — подает тему Наташа, продолжая поглаживать Питера между лопаток. Она явно это сказала, чтобы они не начали ругаться. А Паркеру явно уже хватит. Парень сложил руки на столе и уткнулся в них лбом. Он, кажется, и не замечал касания женщины, что продолжались с тех пор, как она вернулась за стол. Кинеру даже стало интересно, что у них за отношения. Харли еще пару секунду играет в гляделки с Пьетро, все же переводя взгляд на Романофф. — Что именно? — решает уточнить он. — Почему перевелся да еще и к нам? Семья? Вторая половинка? Хобби? — пулеметной очередью выдала женщина вопросы. — Боли в суставах? — тем же тоном, что и Наташа, бросил Пьетро, снова начиная. — Зубы жмут? — повторил за ним Харли, обманчиво мило улыбнувшись. Максимофф тут же сделал жест, будто застегивает рот на замок, и откинулся на спинку стула. Кинер победно усмехнулся и повернулся обратно к Наташе. — А поменьше вопросов за раз нельзя? — Семья? — тут же повторила она, явно выбрав первое попавшееся. — Сестра. — коротко ответил Харли, снова беря в руку чашку с чаем. — Информативно. — выдохнула Мишель, поднимая голову со спинки стула и скучающим взглядом смотря на него. — Рассказчик от бога, Кинер, аплодирую стоя. — Могу подробнее, без проблем. — негромко ответил он, пропуская мимо ушей открытую издевку, и облизал губы от чая. — Отец свалил под предлогом покупки лотерейного билета когда мне было восемь. Мама умерла семь лет назад от лейкемии. Я бросил колледж и пошел в армию, чтобы иметь возможность оплачивать проживание сестры и ее учебу. За столом повисла тишина, если не считать общим шум бара, других посетителей и музыку, играющую из колонок под потолком. — Она одна жила? — отмер первым Пьетро. Даже Джонс, кажется, слушала то, что он говорил. Сидела, закинув одну руку за спинку стула, и сверлила его нечитаемым взглядом. Будто проверяла, а не пиздит ли он часом. — У тетки в Оклахоме. — коротко ответил Кинер, ставя чашку на стол. — Тетка из разряда “лучше, чем на улице и в детском доме”. На сестру внимания даже не обращала, больше заботясь о своих двух котах. — Это, — внезапно выдал Пьетро и замолчал на пару секунд. — грустно. Харли скривился, будто откусил сразу половину лимона. — Вот только жалости мне твоей не надо, окей? — начиная раздражаться, выплюнул он. — Вы спросили — я ответил. Все. Следующий вопрос? Паркер резко поднял голову, кажется, напугав Наташу этим движением, если такое вообще было возможно. Женщина даже прекратила гладить его, но руку со спины так и не убрала. Питер медленно растянул губы в улыбке, смотря на Харли. — Как дела? — просто спросил он, чуть покачиваясь. Кинер вскинул бровь, с сомнением смотря на парня в ответ. Состояние коронера оставляло желать лучшего. Он сомневался, что в том осталась хоть капля трезвого разума. — Лучше всех. — коротко бросил детектив, переводя взгляд на Романофф. — Он в норме? — Я нормальный. — вместо нее ответил Питер, при этом качнув головой в отрицании. — Спи дальше. — мягко сказала Наташа, и надавила второй рукой парню на затылок, направляя улечься обратно на свои руки. — Разбавил обстановку, ничего не скажешь. — усмехнулась она. — Сестра, я так понимаю, осталась в Вашингтоне? — продолжила допрос-знакомство женщина. Харли на это лишь кивнул, решая не вдаваться в подробности. Он не на приеме у психолога и жить с ними он тоже не собирался. — Вторую половинку тоже там оставил или с собой взял? — все не отставала она. Кинер скривился. — Говоришь, будто о собаке. — сказал он, вызывая смешок у Пьетро. — Нет у меня никого. — Потому что характер у тебя дерьмовый. — не удержался от подколки Максимофф, мстительно улыбаясь в свой стакан. — Зарплату урежу. — даже не поворачиваясь к нему, строго протянула Наташа. — Прям никого нет и не было? С такой-то симпатичной мордашкой? Паркер что-то невнятно промычал, елозя лбом по предплечьям вверх-вниз.       — Видишь? — довольно ухмыльнулась Романофф, пальцем указывая на затылок Питера. — Он со мной согласен.       Харли насмешливо фыркнул и скрестил руки на груди. Об этом тоже не хотелось рассказывать подробно, но он прямо чувствовал, что Наташа от него не отстанет, не ответь он хоть как-нибудь. В принципе эти попытки узнать что-то о его жизни до переезда в Нью-Йорк, больше напоминали хождение по минному полю. А вместо мин он сам и его вспыльчивый характер.       — Полгода назад расстались и не на хорошей ноте. — расплывчато ответил он, слегка дернув головой к плечу.       Вспоминать о нем было неприятно даже физически.       — Что так? — искренне поинтересовалась женщина, допивая остатки своего пива из высокого бокала. Оно явно уже вычухалось и нагрелось. — Твоя пассия тебе изменила? — Сбежал в закат, прихватив часть моего имущества. — не поведя и бровью, коротко бросил Харли, сверля Наташу взглядом. — Даже так. — ответила она, странно ухмыльнувшись. Пьетро что-то непонятно прокряхтел, что больше напоминало, будто он подавился наждачкой, и смотрел на Харли нечитаемым взглядом расширевшихся глаз. — У тебя какие-то проблемы с этим? — устало вздохнув, бросил Кинер, поворачиваясь на стажера. Максимофф в примирительном жесте поднял ладони и активно замотал головой. — Никаких проблем, просто… — он ненадолго замолчал и, не выдержав, хрюкнул. — Ты работаешь в ФБР и, как сам сказал, служил и… — Где, кстати, служил? — перебивая стажера, между делом поинтересовалась Наташа, болтая пустым бокалом в руке. — Военно-воздушные. — постно бросил Харли, даже не поворачиваясь к ней. Сейчас было интереснее, что за вывод сделал Пьетро. — Военно-воздушные! — полусмешком, громко гаркнул тот, когда Романофф лишь одобряюще поджала губы. — Мужик! Харли раздраженно закатил глаза, выдыхая. — Я просил не называть меня так. — Ты же просто машина для убийств! — не слушая его, продолжил парень. — Работаешь в ФБР, а тебя обокрал какой-то чувак с которым ты спал? Трижды ха! Кинер устало прикрывает глаза, стараясь не поддаваться на открытую провокацию. Он ведь мог свалить под шумок, когда был шанс, так что теперь жаловаться? Сам виноват. — Да, Пьетро. — спокойным голосом начинает он, не открывая глаз. — Это же очень весело и смешно, когда кого-то предает человек, которому тот доверял, да? — Харли поднимает на парня взгляд, смотря тому прямо в глаза. За их столом в очередной раз повисает тишина, даже Мишель не язвит, молча переводя взгляд с одного на другого, но взгляд заинтересованный. Харли на секунду думает, что теперь она не так жалеет, что пошла в бар. Джонс явно собиралась провести вечер перед теликом, смотря какую-нибудь драматическую чухню, а тут своя драма развернулась. Он чувствовал себя подопытным кроликом и так и подмывало подозвать официантку и заказать попкорн. — Я, — начинает Максимофф, но запинается, так и не закрыв рот. — Я не это имел в виду. — Так. — внезапно прерывает Наташа, звонко хлопая ладонью по столу. Питер сонно поднимает голову с предплечий и осматривается. — Брейк, ребятишки. Закончили перепалки, мы не за этим сюда пришли. — Не я это начал. — просто отвечает Харли, дергая плечом. — Я начала. — серьезно говорит Романофф, сверля детектива взглядом. — И я закончу. Вас двоих вообще нельзя в одном помещении держать, сразу кидаетесь друг на друга.       — Может тогда и собрание это закончим? — скучающим голосом предлагает Мишель, ловя на себе взгляд начальницы. — Что? Сейчас едва ли середина недели, а мы в баре нажираемся. У Кинера вон, вообще два трупа нераскрытых висят. А этот, — Джонс кивает головой на Питера, что сонным взгляд скользит по столу, будто пытается найти, что ещё можно выпить. — глаза еле держит открытыми.       — Я в п-рядке. — невнятно бормочет Паркер, скорее почувствовав, что о нем говорят, нежели реально слушая речь коллеги.       Мишель, увидев подтверждение своих слов, вытягивает руку через стол, указывая на парня.       Романофф протяжно выдыхает и за плечо притягивает Паркера обратно к его стулу. Черт знает, зачем тот порывался встать.       — Я тебя поняла. — женщина проводит руками по волосам, откидывая их за спину, и странно одновременно серьезным и веселым тоном обращается к Харли. — Могу ли я доверить тебе доставку нашего чудесного пьяного коронера? — Схерали я? — ни на секунду не смутившись, что говорит это начальству, коротко буркает Кинер, вздергивая бровь. — Смотри, — доверительно начинает она, чуть склоняясь над столом. — у нас две задачи. Довезти до дома Паркера, и посадить в такси Пьетро. Если доверить тебе второе, вы с большей вероятностью подеретесь еще до того, как приедет такси. — Романофф насмешливо поднимает брови, когда Максимофф начинает неверяще хлопать ртом как рыба. — Плюс, ты единственный трезвый и на машине. Наташа коротко пожимает плечами, безмолвно говоря, что тут и решать нечего, все и так ясно. Питер выглядел сейчас менее раздражающим, чем Пьетро. Особенно учитывая, что он спал на ходу и вряд ли начнет приставать с разговорами или чем-нибудь еще. А к стажеру у него были серьезные претензии еще с середины дня. Как минимум, тот нагло напиздел ему про вторую больницу. Радовало лишь то, что завтра тот с большой вероятностью будет маяться с похмельем и тогда Харли сможет заставить его составлять несколько отчетов с показаниями. Отыграется и за ложь и за сегодняшний вечер. — Ладно. — сдаваясь, вздыхает Кинер. Он встает из-за стола и угрожающе указывает пальцем на Паркера. — Но если он заблюет мне салон. — серьезно говорит он, смотря Наташе в глаза. — Платить за чистку будешь ты. Если заблюет салон, самого Харли или хотя бы его обувь. Он скорее сначала выместит все раздражение на самом коронере, бросив того спать на полу в коридоре, а уж потом потребует компенсацию за моральный и физический ущерб у Романофф. — По рукам. — деловито улыбаясь уголком губ, соглашается женщина, начиная тормошить сонного парня, чтобы тот встал и надел куртку. Кинер недовольно морщит нос и идет к барной стойке, чтобы попросить счет. Он только надеется, что квартира Паркера находится не на другом конце города и ключи тот не потерял. Харли за сегодня и так много бензина и нервных клеток потратил.