Кардиналы Нью-Йорка

— Ненавижу свою жизнь. — устало пробормотал Харли себе под нос. Он коротко сжал переносицу пальцами и зажмурился, надеясь так вернуть зрению четкость. Последние несколько часов он вставал из-за компьютера только чтобы взять очередную кружку кофе. Искусственное освещение монитора раздражало глаза, но он не мог сделать перерыв более, чем на пять минут, которых хватало как раз, чтобы сварить кофе. Сам себе не давал отдохнуть, поставив мысленную установку разобраться во всем. Сегодня ночью у них появился третий труп — очередной — и все складывалось хуже некуда. Теперь он точно был уверен, что это серийник, на которого Кинеру повезло нарваться первым же делом после переезда. Харли устало скосил глаза на, бесполезную теперь, доску, что составил вчера вечером. Все критерии, которые он успел подобрать по подбору жертв тем убийцей слетели к чертям собачьим. Карлос Уилкер — погибший ночью — не являлся женщиной, не был убит вследствии асфиксии, да и гетеросексуален был, как примерный белый мужчина пятидесяти трех лет. Всю жизнь, кроме последний пары лет, ходил в церковь каждое воскресенье, был женат, работал в столярной мастерской. Развод с женой, конечно, можно было бы принять за проявление “нетрадиционной” ориентации, но Харли отыскал бумаги по бракоразводному процессу и там все было совершенно прозрачно, без каких-либо подоплек. Сын счастливой пары в возрасте покончил с собой, а уже это разрушило их брак. Подробностей никаких не значилось, но детектив вполне мог себе представить двух убитых горем людей, что больше не могли находиться друг с другом из-за перенесенной боли. Возможно, Карлос начал прикладываться к бутылке и уже это повлекло за собой развал брака, потерю работы, но Харли не мог точно сказать. Понятно было лишь то, что погибший ломал к чертям весь портрет жертв, что он составил с большим трудом накануне, просто потому, что не вписывался туда никоим образом, помимо клейма. Он уже отбросил версию с неуклюжим подражателем, который мог появиться и за такой короткий срок времени — спасибо СМИ. Он знал, что за пределы бюро не просочилась информация про наличие клейма у жертв. Кинер просматривал статьи и говорил с Наташей на этот счет. Подражатель просто не имел место быть, не с клеймом, про которое узнать не мог. А на том все его догадки ломались, как карточный домик. Он поехал в бюро сразу, как они закончили в музее, название которого он так и не прочитал. Не видел смысла ехать домой досыпать. Просто не мог, когда погибло уже три человека. Да и сидел он сейчас за столом, продолжая вчитываться в текст на мониторе компьютера, из чистого упрямства. Спать хотелось до одури, глаза закрывались сами собой, хоть спички вставляй, но он был обязан раскрыть это дело, даже если во вред себе. Гребанная загадка без подсказок. Ему нужно было найти максимум информации о новой жертве, возможных врагов, места, куда чаще всего ходил. Составить новую сраную доску, но уже с учётом Уилкера, и попытаться найти новые связующие моменты, по которым он мог бы понять почему этих людей убивают. Кинер устало вздохнул, отрываясь от компьютера, и чуть наклонил кружку, с досадой в нее заглядывая. Снова придется идти до кухонного уголка, брать дерьмовый кофе, забивая им начисто сонливость и накативший голод. За спиной послышались торопливые шаги, но Харли успел только повернуть голову в их сторону, когда его уже схватили за руку и с силой сдернули со стула. Кинер споткнулся от неожиданности, торопливо перебирал ногами, ошеломленно уставившись в спину взлохмаченного Паркера, что вздумал куда-то его тащить. — Какого… — только и успел он выдохнуть, когда пацан обернулся к нему через плечо, совершенно не сбавляя шага. — Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. — морща щеку, взбудораженным голосом сказал Питер. — Я потом объясню куда и зачем, просто… Он замолчал, не договорив, и покачал головой, из-за чего пластиковые очки свалились со лба ему на нос. Харли озадаченно нахмурился. Пацану так приспичило его куда-то отвести, что он даже не до конца снял свое рабочее обмундирование. Хорошо хоть, что халат и перчатки снял, явно покрытые кровью. Питер лавировал между столов и людей, кажется, не особо заботясь, что Кинер не всегда успевал с такой же скоростью обойти препятствие и периодически во что-то или кого-то врезался. Детектив выматерился сквозь зубы и попытался дернуть Паркера за руку, чтобы остановить, и боковым зрением увидел высунувшегося из кухонного уголка Пьетро, что явно заметил их. Он были уже в паре шагов от выхода из отдела, но стажер все равно не постеснялся сложить руки рупором и силой втянуть воздух в легкие. — Не забудьте презики! — от души крикнул парень на весь отдел, заглушая собой шум рабочей обстановки. — Пошел нахуй! — успел грубо гаркнуть в ответ Харли, перед тем как скрыться за стеной коридора, куда продолжал его тащить Паркер. — Куда мы идем вообще? Паркер, блять! Он попробовал выдернуть свою ладонь из хватки, но чертов пацан держал крепко, не давая вырваться, и продолжал молча тащить его за собой по коридорам. Кинер временно сдался, ничего не говоря, когда Питер потащил его к лестнице, вниз до первого этажа, а потом и к выходу из бюро. Заговорил, только когда пацан толкнул дверь и вытащил его на улицу. — Я без куртки, придурок! — рявкнул Харли, вновь пытаясь вырвать руку. — Тут холодина, какого хрена, а? Паркер снова не ответил и остановился только на парковке, когда они вплотную подошли к машине Кинера. — Мы быстро, туда и обратно. — пробормотал Питер, кивая головой на машину. — Ты не успеешь замерзнуть. Харли неверяще вздохнул и вздернул бровь. — Я не такси, ты в курсе? — раздраженно выплюнул он, обхватывая себя руками, когда в него ударил холодный ветер. — Говори, куда и зачем, или я возвращаюсь обратно. Паркер упрямо поджал губы и нахмурился, один в один выглядя как обиженный ребенок. Не хватало только топнуть ногой и начать канючить. Харли не проняло. Он последний раз окинул Питера взглядом и сделал шаг назад. — Ладно! — выкрикнул парень, хватая его за локоть. — Ладно. Кинер тихо усмехнулся и повернулся обратно, выжидающе смотря на пацана. — Я, возможно, знаю, что это за звезда. — негромко начал он, от досады пиная носком кроссовка асфальт. Харли неосознанно скользнул взглядом вниз, следя за этим движением,и про себя отмечая, что уже слишком холодно, чтобы гулять в кроссовках, да еще и коротких носках, но вслух ничего не сказал. — Ну, та, которую наш свеженький нарисовал. — пояснил Питер, коротко взмахнув ладонью. — И ехать нам куда-то надо, потому что… — подсказал Кинер, вскидывая брови и переступая на месте. Коронер тянул время, а у него скоро начнут зубы стучать. Он никогда не любил холод. — Потому что надо кое с кем поговорить. — нехотя продолжил парень, дуя губы. — И я не могу просто сказать тебе, куда ехать! — вскинулся он, вытягивая указательный палец. — Тебя одного туда просто не пустят и возможно, эм, как бы сказать… Харли закатил глаза и сунул руку в карман джинс, нащупывая там ключи от машины. Он вымученно улыбнулся, поднимая их за брелок на уровень носа Паркера, и оттолкнул того в сторону, чтобы сесть за руль. В салоне было едва ли теплее, чем на улице, и Кинер сразу поежился, пока заводил машину. Спустя пару секунд дверь с другой стороны открылась, запуская холодный воздух, когда коронер в размаху упал на сиденье. — Тебе повезло, что у меня ключи с собой были. — постно пробормотал Харли, потирая ладони, чтобы согреть. Он не сдвинется с места, пока машина не прогреется настолько, чтобы он перестал периодически вздрагивать. — Я… — невнятно буркнул Питер, неловко поворачиваясь к нему и усмехаясь. — как-то не подумал об этом. — Конечно ты не подумал. — передразнил его Харли, стягивая очки с его носа и кидая их на торпеду с его стороны. — Как и о том, что мне нужна куртка. Можно ведь было подождать минуту и объяснить все там, или ты мог включить мозг и сам взять мою куртку, ведь она висела на стуле, с которого ты меня стянул. — он язвительно усмехнулся и коротко выдохнул на озябшие пальцы, отворачиваясь от парня. — Если уж так спешил, мог бы одним движением прихватить и ее и меня. — Я могу дать тебе свою? — неуверенно предложил Паркер, на что Харли лишь фыркнул. — Побойся бога, Питер. Она на меня не налезет. — Не такой уж я и тощий. — невнятно пробормотал коронер. Кинер ненадолго повернулся к нему, замечая, что пацан уткнулся носом в воротник, и не спеша скользнул по нему взглядом. — Может и не тощий. — медленно протянул он, вскидывая бровь. Питер тут же повернул на него голову, начиная хмуриться. — Но я все же явно покрупнее тебя буду. — закончил Харли, насмешливо фыркая. — Это ты сейчас про комплекцию или размер своего достоинства? — невинно уточнил Паркер, глубже зарываясь в воротник и смешливо щуря глаза. Кинер откинул голову на спинку сидения и страдальчески застонал, усмехаясь. — Сам посуди. Прозвучало весьма двусмысленно. Детектив прикрыл глаза, тихо посмеиваясь, и вытащил из кармана телефон, бросая его Питеру. — Забей адрес в навигатор и заткнись. — выплюнул он, кладя ладони на руль и начиная медленно выезжать с парковки. Харли ненадолго оторвал взгляд от зеркала заднего вида и глянул на Питера, вскинув брови. — Или я высажу тебя прямо тут и поеду домой спать. Харли, нагнувшись над рулем с приоткрытым ртом, неверяще смотрел на вывеску здания в Бронксе, куда его завез навигатор под указанием Паркера. Неоновые буквы, горящие даже в десять утра, кокетливо обещали сладкие ночи и сверкали красной туфелькой. — А ты адрес не перепутал? — неуверенно спросил детектив, продолжая сверлить взглядом вывеску, будто от этого она могла поменяться. — Не, все верно. — отмахнулся Питер, отстегивая ремень. Он схватился за ручку на двери и застыл, так и не открыв ее. —Точно не хочешь мою куртку? — уточнил парень, виновато оглядывая тонкий свитер Харли. Кинер медленно повернул к нему голову, но руль из рук так и не выпустил. — Ты привез меня в какой-то притон, — начал он, чувствуя, что скоро у него начнет дергаться глаз. — и клянусь Богом, если это не окажется чем-то полезным, я тебя… — Да-да-да. — вздохнул Питер, быстро соглашаясь. — Руки-ноги вырвешь и местами поменяешь. — он ненадолго замолчал и смерил детектива серьезным взглядом. — Я сам очень надеюсь, что не поспешил с выводами. Так что, пожалуйста, просто пошли внутрь, а там уже разберемся. Харли устало прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Мысленно сосчитал от одного до пяти, на пятом счете сбиваясь из-за хлопнувшей двери машины. Он открыл глаза и распахнул дверь со своей стороны, продолжая скептически поглядывать на здание. Окна были мутные, будто не мытые со времен постройки всего дома, но почему-то казалось, что это такая задумка. Питер поправил сумку на плече и убрал руки в карманы, торопливо перебегая через дорогу, а Кинеру не оставалось ничего, кроме как поспешить следом. Вокруг других построек почти не было, они приехали практически на пустую местность, и ветер тут гулял нешуточный. Паркер дернул на себя, тяжелую на вид, дверь и пропустил его внутрь первым. Харли тут же обхватил плечи руками, пытаясь согреться, когда его окутало теплым воздухом. Он не спеша оглядывался вокруг, с каждой секундой все сильнее хмуря брови, и послушно шел за убежавшим вперед коронером. Просторное помещение было очень темным, создавая “интимную” обстановку, хотя Харли решил грешить на грязные окна, что, как оказалось, свет почти не пропускали. По углам горели пара несчастных тусклых лампочек с красным отсветом, добавляя зловещести или, как наверняка задумывалось, страсти. На деле же выглядело безвкусно и чересчур пошло, сразу хотелось выйти на улицу, где сетчатку не будет жечь отвратительно красное освещение. Небольшие бархатные диванчики расположенные то тут, то там, выглядели потрепано на первый взгляд, но приглядевшись, угадывалась задумка, явно того же самого, ебнутого дизайнера. Пятна, что Харли изначально принял за проплешины в обивке, оказались принтом под леопарда. Питер обернулся через плечо, заметив, что он отстал, в отвращении оглядывая диван, и схватил его за руку, второй раз за утро начиная тащить за собой на буксире. Кинер даже возмущаться не захотел, что его торопят, да еще и так бесцеремонно отодрали руку от плеча, где он грел ее о свитер — ладонь у засранца была до омерзения теплая. Паркер потащил его вперед, обходя небольшие столики, что появлялись ближе к барной стойке, на ходу пытаясь высмотреть что-то. Харли тащился следом, иногда резко уходя в сторону, когда не успевал, как пацан, обойти столик, и таращился ему в затылок. Говоря честно, ему уже было абсолютно наплевать, куда его привел Паркер. Он за последние дни устал и не выспался настолько, что готов был прилечь на одном из мерзотных диванов.       Пока Харли не стесняясь зевал во весь рот, Питер неожиданно отпустил его руку и рванул вперёд, в пару шагов подбегая к барной стойке. Кинер даже остановился на месте, пару секунд смотря на, так и протянутую, ладонь, пока не сжал ее в кулак, беря себя в руки.       — … меньше месяца прошло — уловил конец фразы Харли, когда подошел наконец к стойке. Он перевел взгляд с затылка Паркера на обладателя низкого баса, по другую сторону бара, и уперся им прямо в вырез декольте, открывающий широкую мужскую грудь. Харли совершенно по-идиотски застыл, распахивая глаза, и неуверенно скользнул взглядом выше. К вычурному ожерелью на шее, светлым крупным кудрям, прямо до абсолютно мужского подбородка с проблеском небольшой щетины. — Ну блин, Коля, дело срочное. — заныл Питер, мелко подпрыгивая на месте, упираясь локтями в стойку. — Я могу и сейчас поработать, если вдруг надо. — сказал он, демонстративно подтягивая выше сумку за ремень. — Но все равно ведь на следующей неделе к вам планировал. Форс мажор, пойми-и-и… Кинер сокрушенно прикрыл глаза и медленно выдохнул. Питер притащил его в клуб с трансвеститами. Не то, чтобы он имел что-то против, нет, просто было едва десять утра, он спал за последние сутки от силы часа три, если повезло, и он просто не был морально готов ко всему, что Паркер решил устроить. — А твой друг? — пробасил мужчина, явно имея ввиду его. Харли открыл глаза и натянул вежливую улыбку, скашивая глаза на Питера. Пусть сам разбирается. — Мой друг. — кивнул Паркер. — Дорогой. — протянул мужчина, облокачиваясь на стойку и откидывая за плечо светлые локоны наманикюренной рукой. — А. — крякнул коронер, начиная глупо посмеиваться. Он мельком оборачивается на Харли, в помощь получая только вздернутую бровь, и быстро возвращается в первоначальное положение. — Он связан с форс мажором. И ему можно верить и, — парень странно замолчал, глубоко вздыхая, будто пытался придумать еще что-то, помимо того, что Кинер детектив из ФБР. Ему почему-то казалось, что они именно в том месте, где таких как он не любят. — Он хороший. — наконец выдавил Питер. Кинер задавил усмешку на корню. Он бы сейчас много отдал, чтобы не стоять у пацана за спиной и увидеть своими глазами весь сложнейший мыслительный процесс и его выражение лица при этом. Транс за стойкой сощурил глаза, окидывая цепким взглядом сначала его, а потом и Паркера, и странно улыбнулся уголком рта. — Ладно. — протянул он, взмахивая наманикюренным пальцами, будто веером. — Можете идти, но сначала пароль. — Ты серьезно? — взвыл Питер, растекаясь по стойке. — А может обойдемся? Харли знать не знал, что это за пароль и почему пацан так не хочет называть его. Из-за того ли это, что он сейчас находится здесь? Мужчина смерил Паркера насмешливо-добрым взглядом и качнул головой. Парень застонал громче. — Ладно! — громко согласился он, свешивая голову вниз. Когда Питер что-то невнятно пробурчал, глуша половину звуков, Харли ничего не понял. Он даже не был уверен, что это был английский. Но бугай за стойкой довольно улыбнулся и отошёл в сторону, подманивая идти следом. Паркер нехотя оторвался от стойки, не глядя поплелся вперед, даже не проверяя идет ли Харли следом. Очень хотелось узнать, что все таки его заставили произнести, но если спросит, был велик шанс, что пацан просто проигнорирует его и ничего не скажет. Мужчина поднял край стойки, приглашая их пройти за бар, и сразу повел дальше к двери в, похоже, подсобное помещение, насколько Кинер мог судить. Но стоило им пройти за дверь, как они остались одни. Питер тут же крепко вцепился в ремень сумки и пошел дальше, что-то бормоча себе под нос. Харли оставалось только идти следом. Они прошли по длинному узкому коридору, никак не выделяющемуся и не подсказывающему, куда они направляются, но на подсобку это похоже не было. На развилке Паркер свернул направо и почти сразу налево, продолжая идти вперед, пока они не оказались перед очередной дверью. Оказавшееся за ней, Харли принял сначала за шутку. Помещение выглядело скорее как жилое помещение, обставленное весьма современно. Белые стены, куча техники, новая минималистичная мебель. Но потом он начал замечать на некоторых белых стенах странные цветастые ковры, вязанные салфетки то тут, то там — одна даже свисала с включенного экрана домашнего кинотеатра, по которому крутили какую-то кулинарную передачу. — Петр! Харли дернулся обратно к двери, услышав окрик. Питер же совершенно не испугался, шагнул дальше, чуть наклоняясь вперед, когда к нему, торопливо шаркая тапочками по полу, подлетела сухонькая старушка. — Как подрос, а! — тут же залепетала она на ломаном английском, хватая Паркера за щеки и поворачивая его голову из стороны в сторону. — А исхудал как! Кинер поджал губы, нехотя расслабляясь. Происходящее теперь выглядело исключительно забавно. Бабулька, ростом ниже самого Паркера почти на голову, трепала того за щеки и во всю причитала с явным акцентом. — Теть Люсь, мы виделись меньше месяца назад. — невнятно бормотал Питер, терпя облапывания. — Ну, теть Люсь! — Не тетькай мне тут! — пригрозила бабуля ему пальцем, а потом чуть отклонилась в сторону, похоже, замечая еще одного присутствующего. — Ой, а это у нас кто? Худющий! Харли открыл было рот, но вместо это покосился на Питера, что предупредительно качал головой, и в итоге просто вымученно улыбнулся. — Я Харли, мэм. — представился он, протягивая ладонь. Старушка сощурила глаза за толстыми стеклами очков в черепашьей оправе и поджала губы. — Понавыбирают бабских имен. — пробормотала она, отмахиваясь от него и разворачиваясь. Кинер недоумевающе нахмурился и повернулся к Питеру, надеясь, что он пояснит, что он вообще сказала. — Лучше потерпи. — прошептал Паркер, подходя к нему. — Она тут главная и лучше не спорить. — Куда ты меня вообще привел? Питер сразу замялся, потупив взгляд, и начал невнятно мычать. Ему обещали, что это важно и необходимо, а в итоге пацан привел его к своей бабушке, что живет в транс клубе. Харли устало вздохнул, зачесывая волосы назад, и скользнул взглядом по помещению. Он должен быть сейчас в бюро и заниматься расследованием, а не сидеть в странной квартирке, полной вязанки, ковров, с огромным бритым мужиком на диване и пистолетом на столике у двери. Кинер замер. — Паркер! — прошипел он, хватая собравшегося отойти Питера за локоть и притягивая его обратно к себе. — Только не говори, что это то, о чем я думаю. — Эм, не то? — неуверенно попробовал Питер, улыбаясь краешками губ. Как он сразу все не понял. Огромный мужик за стойкой, неизвестный язык, квартирка на задворках притона в Бронксе и эта бабка. — Помнится мне, ты говорил, что знаешь парочку неплохих русских. — терпеливо пробормотал Харли, стараясь говорить как можно спокойнее. Он провел языком по зубам и выразительно посмотрел на парня. — Ты не упоминал, что это русская мафия. А мне кажется, что это именно мафия. Питер поджал губы и нелепо хихикнул, разводя руки в стороны. — К слову не пришлось? Не успел он открыть рот, чтобы начать костерить пацана, когда его опередила бабуля, бредущая через комнату к дивану с огромным подносом в руках. — Пойдемте чай пить, Петр, а там расскажешь, зачем пришел. Харли закрыл лицо ладонями, просто чтобы не начать кричать прямо в этот момент. Голова болела с недосыпа и вся происходящая ситуация совершенно не хотела в ней укладываться. Питер оторвал одну из его ладоней от лица и, неуверенно улыбнувшись, потянул его к диванам, прямо туда, где сидел огромный мужик, что, кажется, совершенно не обращал на них внимания. Кинер мог бы сейчас вырваться, обматерить Паркера и свалить отсюда. Поехать домой и выспаться или вернутся в бюро, чтобы и дальше изводить свой организм и пытаться разобраться в деле. Он удивлялся самому себе, когда позволял этому придурку сидеть в своей машине, везти его сюда, а теперь еще и тащить за руку в комнате, где было как минимум двое русских и два пистолета. У него было с собой табельное, на которое ни транс из бара, ни эта бабуля не обратили внимания, похоже, приняв это за норму. Скажи он сейчас, что он агент ФБР, как быстро его вышвырнут на улицу или убьют? А знали ли они, что Паркер тоже из ФБР? Он послушно сел на диван с краю, куда его подтолкнул пацан, следом севший совсем рядом, загораживая его от огромного мужика. Хотя, как тут спрятать, когда Питер ниже Харли почти на пол головы? Бабуля гремела чашками, ловко расставляя их на небольшом столике. — Здравствуйте. — пробасил огромный мужик с очень уж явным акцентом, не отрываясь от своего занятия. По крайней мере, Кинер не видел чтобы тот поднимал головы. — Питер, не познакомишь со своим другом? — добродушно спросил он, почти сразу коротко ругаясь, на, похоже, русском. — Баб Люсь, у меня снова петли в конце ряда слишком свободные вышли. Харли нахмурился и, немного отклонившись назад к спинке, выглянул из-за Питера, чтобы посмотреть, чем мужик все это время так самозабвенно занимался. Паркер, заметивший его манерв, тут же легко стукнул его по бедру у колена. — Не пялься. — прошептал пацан, глазами показывая сесть ровно. Кинер дернулся обратно и распахнутыми глазами уставился на Паркера. — Он реально… — максимально тихо попробовал он спросить, но Питер ущипнул его за бедро, вынуждая замолчать.       Он не был любителем стереотипов, которые не могли уложить в голове что-то отклоняющееся от привычной нормы, но видеть своими глазами как здоровенный русский вяжет что-то оранжевое? Восхитительно.       — Петр Николаевич, — говорит Питер, запинаясь о вторую часть имени. — это мой друг, Харли.       Харли не успевает даже рот открыть, чтобы поздороваться самому, раз уж его представили за него, когда ему в руки пихают цветастую чашку вместе с блюдцем. Он удивленно смотрит сначала на чашку в руках, потом поднимает взгляд на бабулю, что продолжает раздавать посуду. Даже заметить не успел, когда она закончила бормотать какие-то невнятные указания на языке, которого он не знал. — Приятно познакомиться. — басит Петр-какой-то-там. Харли никогда в жизни бы не выговорил его имя полностью, как ему кажется. Мужчина тянет раскрытую широкую ладонь к нему прямо через Паркера, и Кинер растерянно опускает взгляд на чашку и блюдце, которые приходится держать двумя руками, чтобы не вылить чай на себя. Он надеялся, что это чай. Питер тут же понятливо забирает у него чашку, давая возможность ответить на рукопожатие. Петр довольно скалится и откладывает вязание на стол. — Так и зачем вы пожаловали? Не уверен я, что только ради чая бабы Люси. Харли так и подмывает втихую спросить у Питера, что значит это “баб” и “баба”, которые Петр использует в английской речи по отношению к бабуле, но не решается.       — На самом деле, — мнется Паркер, начиная лохматить волосы на затылке. Как он умудряется держать одной рукой полную до краев чашку и не пролить кипяток себе на промежность? — это связано с работой. Я бы хотел спросить у вас кое-что, но не хочу обидеть. То-есть, эм. — Питер, не волнуйся. — басит Петр, серьезно смотря на коронера из-под насупленных бровей. — Мы с тобой не первый день знакомы, и ты знаешь, что всегда можешь просить меня о помощи. Кинер хочет слиться с диваном. Он очень неловко чувствует себя в этой обстановке и не решается вставить хоть слово. Велик шанс того, что его отсюда выпрут или застрелят. Или отравят. Он с сомнением косится на чашку, когда ему под нос толкают огромное блюдо с печеньем. Харли недоуменно поднимает взгляд на бабулю, что держит перед ним это тяжелое на вид блюдо на вытянутой сухонькой руке и кивает. — Кушай-кушай. — бормочет она, продолжая кивать. — Худой какой, не кормят тебя дома что ли? Возразить он не может. Аккуратно балансирует чашкой с блюдцем на колене, поддерживая конструкцию одной рукой, и аккуратно берет второй печенье. Но пробовать не спешит. Паркер даже не смотрит, просто хватает печенье, тут же откусывая, и начинает говорить с набитым ртом. — Вы должны были видеть в новостях. Дело уже всплыло в СМИ. — бормочет пацан, безбожно кроша печеньем на штаны. — У нас пара трупов и нет зацепок. — Видели, конечно! — вскидывается бабуля, всплескивая руками. — Как не видеть-то? Страшное дело. Бери еще печеньку. Питер тут же слушается, хотя еще не доел первую. Харли продолжает сидеть как статуя и гипнотизировать свою чашку. В самом-то деле, не убьет же его чай? — Так вот. — продолжает Паркер. — Сегодня ночью у нас появился еще один труп. Мы когда на место приехали он еще жив был и нарисовал кое-что, как мы понимаем, связанное с его убийцей. Бабуля наклоняется над столом, участливо кивая, и даже не смотрит, когда подливает в свою чашку из расписного чайничка. — И, эм, как бы сказать. — мнется парень, ненадолго оборачиваясь к Харли. — Я не пытаюсь вас обвинить или еще что-то такое, но он нарисовал семиконечную звезду. А у вас это вроде как знак принадлежности клана и… Петр поднимает перед собой широкую ладонь, когда Паркер начинает тараторить. — Ты уверен, что это наш знак? Концов именно семь? Не восемь? Питер мелко кивает. — Я тоже сначала подумал, что возможно ошибся, или этот мужчина ошибся. Все же он при смерти был в этот момент и мало ли что, но, эм. — он мнется, явно преисполненный в своей цели попытаться никого не обидеть. — Это вряд ли может быть совпадением, понимаете? Я имею в виду, тот мужчина мог и ошибиться, все же он умер как только закончил рисовать, и ему было больно, а в такой ситуации вряд ли будешь усердно считать концы звезды. Но с другой стороны. От этого ведь зависело, сможем ли мы поймать его убийцу. Типа, он явно сосредоточился на том, чтобы дать нам зацепку, что поможет, верно? Петр мычит, ничего не говоря в ответ какое-то время. — Вы можете показать рисунок? Паркер снова начинает быстро кивать как болванчик и, не поворачиваясь, хлопает Харли по ноге, чуть не сбивая чашку. У него в руке все еще находится ополовиненное печенье и крошки падают прямо на джинсы детектива. — Дай-дай-дай. — тараторит он, оборачиваясь на Кинера через плечо. — Дай телефон. Я забыл распечатку взять с собой из бюро. Он буквально вырывает его из рук, стоит только Харли вытащить телефон из кармана джинс, и сам принимается копаться в нем, не обращая внимания на то, что смартфон-то чужой. Питер открывает заметку с рисунком и передает телефон Петру. Несчастный мобильник Кинера выглядит крошечным в руках мужчины. — Милок, ты стесняешься? — обращается к нему бабуля, участливо наклоняясь к нему со своего кресла, чуть ли не падая с него. — Пей чай, остынет же. Паркер тут же отвлекается от сверления взглядом Петра, что сверлит взглядом телефон, и оборачивается к нему. Он бегает взглядом с лица Харли на чашку у него на ноге и обратно. — Реально стесняешься? — спрашивает он, начиная улыбаться. — Чай тебя не укусит. Кинер закатывает глаза и поджимает губы, перед тем как опустить взгляд на чертову чашку. Он сам не понимает, почему опасается этого. Паркер, вон, во всю точит печенье с чаем, явно не впервые, и все еще жив и весел. Но теперь, когда пацан смотрит на него так насмешливо, явно подозревая в трусливости, Харли демонстративно поднимает чашку, второй рукой с печеньем придерживая блюдце, и еще более демонстративно отпивает. Паркер смотрит на него во все глаза, ожидая вердикта. — Хороший чай. — кивает Харли и оборачивается к бабулей. — Спасибо. Если бы только Паркер знал, чего ему сейчас стоит не морщиться. Кинер упрямо держит лицо, несмотря на то, что во рту все свело к чертям от крепости чая. По ощущениям, его заварили из целой пачки, не меньше. Бабуля добродушно улыбается, довольная собой, а Питер лишь тихонько усмехается. — А теперь печенье. — говорит она, подмахивая ладонью, подгоняя его. — Утром пекла, свежее. Он вымученно улыбается, но послушно тянет печенье в рот. — Ладно, Питер, я тебя понял. — говорит Петр, возвращая ему телефон. — Что мне сделать, чтобы помочь? Созвать всех ребят сюда, чтобы ты мог поговорить с ними? Если хоть кто-то из них связан с этим, я лично тебе помогу разобраться. — Не-не-не. — бормочет Паркер, маша рукой с телефоном Харли. — Этого не надо. Просто, может, вы замечали что-то необычное последнее время? Мы думаем, что жертв выбирали из-за ориентации, хоть и не уверены еще до конца. Я имею в виду… — Да Олежа это! — громко говорит бабуля, ойкая и откидываясь в кресле так, будто ей плохо. — Мальчик всегда был чересчур криклив в своем мнении о элгэбэтэ. — по буквам, с акцентом, выдает она, ворча. — И Коленька ему не нравится, и парады запретить ему. — бабуля снова наклоняется в сторону Харли, из-за чего он растерянно хлопает глазами, и доверительно шепчет. — Мы все тут это, толерантные так-то. — она мелко кивает сама себе и сжимает его колено. — А если кому не нравится, ой. — бабуля хватается рукой за сердце в притворном приступе и с чувством отмахивает свободной рукой. — Нахуй пусть идут отсюдова, прохиндеи такие. Кинер даже приоткрывает рот, но не знает, что стоит сказать. Он беспомощно поворачивается к Питеру, но и тот выглядит не лучше. — Олежа? — неуверенно уточняет Паркер у Петра, едва выговаривая странное имя. — Олег Бобров. — говорит мужчина, кивая самому себе. — Хороший парень так-то, но, да, есть такой грешок за ним. Он всегда был добр к клану, но иногда слишком уж остро высказывался о представителях ЛГБТ. — Знаете где он был в ночь с понедельника на вторник? — наконец подает голос Кинер. — И в эту ночь. — Дайте-ка подумать. — басит Петр, начиная задумчиво почесывать подбородок. — Вчера вечером у нас дел не было. Ребята занимались все своими делами в основном. Но Олег часто уходит куда-нибудь на всю ночь. Зачастую проводит время в одном баре в нескольких кварталах отсюда. — Можешь сказать, что это за бар? — просит Питер, снова открывая заметки в телефоне Кинера. — Так это, Подводник, кажется. — говорит Петр. — Знаю, что работает он очень долго, до самого утра, и пойло там дешевое. — Не знаете, появится ли он там сегодня? — решает уточнить Харли. Если у них есть возможность накопать что-то на потенциального подозреваемого сегодня — надо делать это сегодня. — Дык не знаю. Довольно вероятно. Сегодня у нас вечер нардов в семье, но он почти не проводит с нами время за этой игрой. Не любит или не умеет. Питер кивает и возвращает ему телефон с записанным названием бара в заметках. Он сверлит взглядом темный экран, испытывая довольно смешанные чувства. Паркер притащил его к русским, заставившим его пить чай, а в итоге у него потенциальная зацепка о личности убийцы. Харли поворачивает голову, смотрит на профиль Питера, что о чем-то еще переговаривается с мужчиной. Этот пацан бесил его неимоверно с первого дня, но при этом и помогает довольно ощутимо. С клеймом, с доской. Сейчас, вот, нашел ему подозреваемого, потому что братается с русской мафией. Кинер сейчас точно уверен, что это мафия. И он не знает, хорошо все это или плохо. Стоит ли ему продолжать общаться с пацаном, принимать его помощь. Или остановить его, попросить не лезть в дело больше необходимого. Не лезть Харли в жизнь и в голову. Он почему-то был уверен, что если не остановит Паркера сейчас — тот залезет к нему в душу и совьет там гнездо, отказываясь возвращать все как было. Начнет подходить к его рабочему месту в бюро не только ради того, чтобы отдать отчет из морга или еще какие-нибудь бумажки, что он сам раскопал по делу, пока играл в детектива. Будет садиться на его стол, болтать ногами и рассказывать как прошло утро. Предлагать чертову лакрицу. Будет ругаться с Пьетро, стоя над душой, пока Харли пытается работать. Постоянно вламываться в машину, чтобы его подвезли, включать на радио свою любимую попсу и просить заехать в Старбакс. Кинер не уверен, что это то, что ему надо, но останавливать Паркера пока не станет. Посмотрит, что из этого выйдет, а там, если что, в любой момент можно попросить пацана перестать, свалить, не лезть больше к нему. На крайний случай перевестись в другой отдел или вообще переехать в другой город. Изначально он переезжал в Нью-Йорк за спокойствием, даже если мнимым, совсем легким. И с самого начала все пошло наперекосяк на работе. Если все пойдет наперекосяк еще и с Паркером, ну, не беда. Он всегда может переехать снова. И там будут другие бесящие его люди, другие раздражающие рабочие дела. Другой невыносимый коронер, которого он точно не пустит в расследование дела. Не подпустит к себе. — Ой, что же это я так. — вскидывается бабуля, привлекая к себе его внимание. Пока он задумался, разговор как-то ушел в совсем другое русло, а Питер успел съесть почти все печенье, что было на большом блюде. — Вы же сегодня следить за Олежеком будете, да? Дайте-ка я вам гостинцев соберу, а то, как так-то, будете голодные сидеть? Харли недоуменно хмурится и поворачивается к Паркеру, когда бабуля вскакивает с места и скрывается где-то за спиной, гремя. Но Питер просто пожимает плечами и улыбается, беззаботно так, что он просто сдается. Не задает вопросов, откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. Тут безопасно, он убедился. Он может отдохнуть эти пять минут, пока бабуля что-то там собирает им. Даже не будет сейчас разубеждать Паркера в том, что он будет следить за этим Олегом с ним, а он был уверен, что пацан захочет присоединиться. Скажет когда выйдут на улицу и возражений просто не примет. А пока может отдохнуть. — Сколько еще раз я должен повторить? Пошел. Вон. Из машины. Он прогонял его уже минут пять, но Паркер вообще не реагировал. Сидел на соседнем кресле и самозабвенно настраивал радио. Даже куртку расстегнуть успел и теперь развалился, будто у себя дома. Если он закинет ноги на торпеду, Харли его пристрелит. — А я повторяю тебе снова. — спокойно отвечает Питер, продолжая щелкать кнопки, и улыбается. — Половина корзины принадлежит мне, а значит я слежу с тобой. Харли оборачивается к задним сиденьям, где стоит большая плетеная корзина, накрытая каким-то цветастым платком, которую он так и не придумал, куда деть. Свет фонаря с улицы отсвечивает от края иконы, торчащей из под платка, которую, по словам бабули Люси, они "спиздили из собора в Москве". Он вскидывает бровь и поворачивается к Питеру, что продолжает не обращать на него внимания.       — Забирай ее и вали нахер. — Эй! — тут же вскрикивает Паркер. — Не будь таким грубым. В конце концов, это благодаря мне у тебя есть подозреваемый. Я имею полное право тут находиться. — И имеешь право свалить. — стоит на своем Кинер. Питер не внемлет. Складывает руки на груди, наконец прекращая мучать радио, и откидывается на спинку сиденья. Они смотрят друг на друга и молчат, мысленно пытаясь донести друг до друга свою точку зрения, пока в машине задорно завывает какая-то попсовая певичка. Харли не хочет терпеть пацана несколько часов в своей машине. Возможно даже целую ночь, потому что неизвестно, когда появится этот Олег Бобров, да и появится ли он вообще. Паркер подготовился на славу. Нацепил все черное, включая шапку, притащил с собой огромный термос, фотоаппарат и бинокль, помимо своей извечной сумки судмедэксперта. Забазировался в машине Кинера и не хотел принимать возражения. Ей Богу, хоть бросай собственную машину, чтобы избавиться от него. — Ладно, черт тебя дери. — сдается Харли, когда пацан начинает специально косить глаза к носу. — Ладно. Только прекрати уже. Питер тут же победно вскидывает кулак к крыше машины и снимает свои ботинки, чтобы забраться на сиденье с ногами. Вот не зря все вокруг говорили, что нужно блокировать двери машины, даже когда стоишь у обочины. Кинер на этом-то и прокололся. Не говорил пацану, во сколько приедет высматривать Боброва, надеясь, что так тот точно отстанет и поймет, что его не ждут. Однако стоило ему приехать на место и запарковаться в тени — не прошло и десяти минут — Паркер нагло вломился на пассажирское сиденье в боевой готовности, одетый как грабитель из фильмов. Первые полчаса слежки даже прошли спокойно, а план был прост. Бобров уже прошел по улице с другой стороны и находился в обшарпанном баре, находившимся на первом этаже старого промышленного здания, и теперь нужно было ждать, пока он выйдет, и проследить за ним на случай, если он планирует новое убийство. За жилищем подозреваемого уже обещал присмотреть Петр, сказав, что если мужчина замешан в убийствах — он этого так просто не спустит с рук. Так что им оставалось только смотреть, где тот ходит вне дома. И последние двадцать минут он находился в баре. Кинер не станет следить за ним изнутри, чтобы не привлекать внимания, а за вторым выходом из бара, дверью для сотрудников, уже наблюдают пара полицейских. Но, закономерно, Питеру становится скучно смотреть в бинокль на вход в бар, который освещается только стареньким фонарем, что находится метрах в семи от него. Пацан начинает ерзать на месте, подпевать песням, но, Харли уверен, и этого надолго не хватит. Он может сейчас только наслаждаться своеобразным затишьем, стараться не смотреть на Паркера, чтобы не спровоцировать его, и спокойно сидеть на своем месте, лениво поглядывая на дверь.       Что делать, если Бобров окажется непричастен, он не знал. Вскрытие Уилкера ничего нового не дало. Все то же клеймо, бензодиазепины в крови, а асфиксия сменилась множественными колотыми ранами, с обильным внутренним кровотечением. Как он узнал позже, та коробка, в которой умер мужчина, была железной девой — древним способом не то пытки, не то казни. И если это вписывалось в их картину о том, что убийца "вершит правосудие", то ниточка ориентации обрывалась. Бывшая жена Уилкера обещала приехать на разговор, но ближайшее возможное для нее время оказалось воскресеньем. Как раз когда у Харли выпадал единственный выходной, в который ему придется ехать в бюро. Как будто просто так он бы не поехал, ведь на нем не висит мертвым грузом дело, раскрыть которое все никак не получается. — Поиграем в слова? Харли вздыхает и поворачивается к Паркеру, что окончательно сдулся и заскучал, начав вертеть в руках идиотский ярко желтый бинокль. — Нет. — Ну Харли-и-и. Мне скучно-о-о-о. — Ты сам захотел следить. — замечает Кинер, вздернув бровь. — Ты не имеешь права теперь нудеть. — Пожалуйста? — не отстает парень и начинает пучить глаза, будто это способно разжалобить его. — Нет. — Тогда в “я вижу”? Давай. Я вижу что-то очень угрюмое. Кинер вскидывает бровь, молча задавая вопрос Паркеру, что смотрит на него. — Ладно, хреновый вариант, согласен. — он ненадолго замолкает, но не перестает смотреть на него. — Ассоциации? Харли устало откидывает голову назад и прикрывает глаза. — Ты не отстанешь, да? — вздыхает он. — Неа. У него было не так уж много вариантов, как он мог заставить Питера отстать от него хоть на время, чтобы это еще и было в его пользу. Можно было просто вырубить парня или выйти из машины, закрыть Паркера внутри и спокойно покурить хотя бы пять минут. Заблокированные двери достаточно заглушат недовольные возгласы, чтобы он мог перевести дух. Харли приоткрыл глаза, искоса глядя на парня, что не очень-то терпеливо сверлил его взглядом в ответ. Он знал еще один действенный способ заткнуть кого-то на время, но проделывать это с ним он уж точно не станет. С другой стороны, он мог позволить пацану болтать, если направит разговор в нужное ему русло. — Почему Георгий? — спросил Кинер, выбрав для начала безобидную тему. — А? — переспросил Питер, обрадованный почти как щенок, что с ним решили поговорить. — Почему паука так назвал? — терпеливо повторил детектив, уже немного жалея, что начал это. Возможно, стоило просто вырубить его. — Гей оргия.       Харли подавился воздухом, сначала решив, что ослышался.       — Что?       — Ну, Георгий. Гей оргия. — пояснил Питер, растягивая губы в улыбке. — Я подумал, что это уморительно.       Лучше бы он его вырубил.       — А у тебя есть животные?       — Два надоедливых щенка.       — О-о-о. — протянул тут же Паркер и, скрестив ноги, подался ближе. — Как зовут? А сколько им? Можно будет с ними поиграть? Он поджал губы, терпеливо выслушивая очередь вопросов, и медленно вскинул бровь. — Очень невоспитанные, гиперактивные щенки. Лезут везде, куда не надо. — спокойно говорит он, пока Питер кивает, явно заинтересованный. — Пьетро и Питер зовут. Паркер тут же застыл, приоткрыв рот. — Грубо! — вскрикнул он, тем не менее начиная улыбаться. — Я же серьезно спросил. — Думаешь у меня есть время на животных? — спросил Харли. — С моей работой, заводить питомца — самая жестокая вещь, которую только можно сделать по отношению к несчастному зверьку. — Ты мог бы завести рыбок. — заметил Питер, явно припоминая тот утренний разговор на кухне. — Я себя покормить забываю, а рыбам нужно настраивать воду, фильтровать ее, следить за температурой. — перечислил он от балды, смутно вообще помня, что рыбам нужно для ухода. Его первая и единственная золотая рыбка не прожила и суток. — Проще завести камень. Они неприхотливые. — Ладно тебе. Не может же все быть так плохо. — усмехнулся Паркер, надеясь, что он шутит, но посмотрев на то, как Кинер поднимает брови, явно не шутя, сразу сдувается. — И тебе не одиноко? Харли морщит нос и отворачивается. Конечно ему одиноко, но он этого не скажет. Да и легко сейчас не замечать, что вокруг никого нет, когда работы много и привык уже быть один. Можно убедить себя, что в этом нет ничего плохого и потом кто-нибудь обязательно будет рядом, а пока у него есть коллеги на фоне и шумящие по вечерам соседи. Все равно и видеть никого рядом не хотелось после прошлой попытки отношений, а сестра… Он привык быть далеко от нее. — Ты знаком со Старком? — решает спросить он то, что уже какое-то время интересовало. — Я видел фото у тебя дома. — Знаком. — кивает Паркер, улыбаясь уголками губ. — Он что-то вроде друга семьи. Хотя для меня скорее еще один отец. Кинер поднимает брови, показывая, что слушает. — Он был моим временным опекуном какое-то время. Буквально несколько месяцев, пока мне не исполнилось восемнадцать и приют больше не грозил. — добавляет Питер, поджимая губы. — А ты откуда его знаешь? Харли оборачивается к парню и коротко щурит глаза, понимая теперь картину того, куда и зачем Старк уехал тогда с базы. И это не то, что он ожидал. Временное опекунство человека, не связанного с тобой кровью. Значит Паркер сирота? — Служил с ним. — коротко говорит он, хотя сейчас может думать только о том, насколько пацана побило жизнью. Сколько смерти вокруг него. — Я прямо вижу, что за вопросы ты еще хочешь задать. — усмехается Питер и съезжает по сиденью ниже, отворачиваясь, и начинает скользить глазами по крыше машины, слабо подсвеченной фонарями через лобовое стекло. — Родители умерли, когда мне было семь. Я жил с тетей и дядей, а потом Бен умер, когда мне было пятнадцать и я остался только с тетей. В мои семнадцать она умерла от рака, буквально сгорела за полгода. — Старка не было буквально месяц. А ты сказал, что он был опекуном несколько месяцев. — заметил Харли, скользя взглядом по нему. Он понимает, что продолжает тему, явно неприятную Паркеру, но прекращать пока не хочет. Хочет узнать. — Тони оформил опекунство, а присматривала за мной его жена это время. — пояснил Питер, поворачиваясь к нему и коротко улыбаясь. — Он был женат? Парень фыркает и растягивает губы в улыбке, с весельем глядя на Кинера. — Кольцо не носил, да? — понимающе бормочет он. — Явно хотел производить впечатление сурового холостяка, что спуску не даст. Видел бы ты его в домашней обстановке вместе с Пеппер. Плюшевый мишка в трениках. У него кстати, дочка родилась не так давно. — говорит Питер и садится ровнее. Достает телефон из кармана, начиная что-то там искать. Харли не знает, что сказать на все это. Старк и правда всегда производил впечатление человека, женатого на своей работе. Он, конечно, бывал временами мягким с ним, нянькаясь, но чтобы женат и уже с ребенком? — Вот. — кидает Паркер, поворачивая к нему телефон с фотографией маленькой девочки с двумя темными хвостиками. — Морган недавно исполнилось три. Я ее крестный. Она родилась примерно в то время, когда закончился его контракт, а он даже не подозревал. Харли смотрел на фотографию ребенка Старка, и не знал, что ему стоит сказать. Ему надо позвонить мужчине и поздравить его? Поздновато как-то, да и не связывались они после того, как он ушел из армии. Но у того жизнь не стояла на месте и он был рад за него. — Я рассказал про свою семью. — довольно сказал Питер, убирая телефон обратно в карман черной толстовки. — Теперь твоя очередь. — Я уже рассказывал. — сухо отвечает Кинер, отворачиваясь к окну. Дверь бара была все так же закрыта и людей возле нее не наблюдалось. — В баре.       — Я помню.       — Ты же был пьян до чертиков. — кисло усмехается Харли. — Неужели слышал и даже запомнил?       Самое время выйти покурить и закрыть Паркера в машине. За последние пару дней желания говорить о своей семье не прибавилось, даже несмотря на то, что слушателей в этот раз было в разы меньше. Один только надоедливый пацан, которому он душу изливать точно не собирался. — Необъятное количество текилы не мешает мне впитывать информацию. — насмешливо бормочет Паркер, но Харли ничего на это не отвечает. — Да ладно тебе. Сейчас только половина первого, а сидеть нам вероятно до самого утра. Поговори со мной. Кинер кидает взгляд на часы на приборной панели, сверяясь с названным временем, и вздыхает. Но говорить все равно не собирается. Пусть хоть на стенку залезет. — Харли. Баш на баш. — серьезно говорит Питер. — Я тебе про свою семью рассказал. Теперь ты расскажи немного о своей. Давай, про сестру. Как ее зовут? Закрыть его в машине или все же вырубить? Он может сходить в тот бар, незаметно купить бутылку виски и нажраться, наплевав на то, что не пьет. Перспектива куда приятнее складывается. Паркер толкает его в плечо, вынуждая посмотреть на себя. — Не будь таким занудой. — тянет парень, улыбаясь. — Я не отстану и ты это знаешь. Как ее зовут? Вот и правда не отстанет же. Харли глубоко вздыхает, сверля пацана взглядом. — Эмили. — нехотя отвечает он, надеясь, что на этом вопросы закончатся. — Она живет в Вашингтоне, да? Почему с тобой не поехала сюда? — Потому что учится там. — он закатывает глаза, начиная всерьез раздражаться. — Я с ней не общаюсь и говорить об этом не хочу. Закрыли тему. Питер открывает рот, удивляясь резком ответу. — Но… — Закрыли. Тему. — сквозь зубы отрезает Харли, отворачиваясь обратно к окну. Зря он вообще начал весь этот разговор. Нужно было с самого начала заставить Паркера заткнуться или снова попытаться выдворить из машины. Что угодно, лишь бы это не привело к тому, что происходит сейчас. — Ладно. Кинер удивленно моргает и чуть поворачивает голову к Паркеру, не ожидая, что тот согласится закончить разговор. Это просто не может быть так просто. — Почему ты решил стать детективом? Харли глухо усмехнулся. Конечно, разговор не был закончен. Просто пацан решил поменять тему, продолжая его допытывать. Хоть в этот раз более безобидной темой. — Военная подготовка пригодилась при поступлении. — пожал плечами Харли. — Сначала думал идти в боевое подразделение, но… — он коротко развел руки. Он надеялся, что такой ответ вполне устроит парня. Вдаваться в подробности не хотелось. — Захотел сидеть в офисе? — фыркнул Паркер. — Променял беготню в бронежилете на кучу бумажек и головоломок? — Если ты не знал, даже будучи детективом приходится надевать бронежилет и бегать с оружием. — говорит Кинер вскидывая бровь. — Это тебе не сидение в холодном морге целыми днями. — Зато какие собеседники у меня душевные. — И загар равномерный. — О! — вскидывается Паркер, начиная улыбаться во весь рот. — Я знал что ты заметишь. Эта синюшная бледность дорогого стоит чтоб ты знал. Харли оборачивается на парня, коротко окидывая его взглядом, и усмехается. — Прямо как у твоих собеседников.       — Да ты что понимаешь в этом. — хмурится Питер, дуя губы. — Сам-то сидишь весь из себя такой красивый и розовый как поросенок.       — О, так я теперь еще и красивый? — ухмыляется он, откровенно веселясь.       Ему интересно, пойдет ли Паркер сейчас на попятную, поняв, что сказал.       — Как черт. — не моргнув и глазом, честно отвечает пацан. Харли только было открывает рот, чтобы ответить колкостью, когда Питер чуть поворачивает голову и тут же хватается за бинокль. Детектив поворачивается к окну, кидая взгляд на дверь бара. — Это Бобров? — быстро спрашивает Паркер, следя в бинокль за вышедшим человеком. — Ты даже не знаешь как он выглядит? — неверяще спрашивает Харли, поворачиваясь к парню. — Ты серьезно приперся на слежку за человеком, даже не зная, как он выглядит? — Ну, — начинает Питер, неловко улыбаясь и опуская бинокль. — у меня для этого есть ты, верно? Кинер устало вздыхает, сползая по сиденью ниже. Это ночь будет чертовски долгой. Просыпаясь, Харли не сразу понимает, где он находится. Только чувствует, что спина болит и холодно до ужаса. Он пытается сесть ровно, чтобы распрямить плечи, но право плечо что-то чувствительно придавливает, и когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть что это, чуть не шарахается в сторону. Кинер даже не может вспомнить когда успел заснуть, не говоря уже про то, почему Паркер перевалился со своего кресла прямо на него, пуская слюни на ткань куртки. Где-то около трех ночи, насколько он помнит, пацан убрал свой подлокотник, чтобы развалиться на сиденьи, когда отсидел себе все что можно и нельзя. И теперь этот факт сыграл роль того, почему он вообще смог на него свалиться во сне. Странно выгнувшись, оставаясь задницей на своем кресле, а не перелезая к коробке передач. Харли широко зевнул, раздумывая, стоит ли ему разбудить Паркера или просто скинуть, когда парень сам начал съезжать щекой ниже по рукаву, заваливаясь окончательно. Он, вскинув брови, просто смотрел как Питер с шуршанием стекает ниже и, шумно шмыгнув носом, резко просыпается и пытается сесть. — Моя спина. — хрипло стонет он, тут же хватаясь за поясницу и пытаясь выпрямиться. Кинер поджимает губы, пытаясь сдержать смех, когда Паркер сонно моргает и озирается по сторонам, продолжая держаться за спину уже двумя руками. — Я когда заснуть успел? И почему сложился как раскладушка? — спрашивает он, почему-то, у Харли, прокашливаясь со сна. — Где Бобров? Харли еще раз зевает и берет телефон в руки, проверяя, нет ли сообщений от полицейских с другой стороны здания. — Учитывая, что я сам заснул, будем надеться, что он еще в баре. Он быстро глянул на часы, отмечая, что проспали они не так уже долго, чуть больше получаса. На улице все еще было темно, а солнце начнет вставать только через пару часов. — Никогда больше не буду следить за кем-то в машине. — пробормотал Паркер, со стоном вытягиваясь на кресле. — Сам виноват. — глухо бормочет Кинер, пытаясь завернуть куртку плотнее вокруг тела. — Тебя никто не заставлял. За ночь машина сильно остыла, несмотря на них двоих, что, по идее, должны были хоть как-то выделять тепло. Но на улице температура падала к нулю, грозя им простудой в будущем. Он сонно щурил глаза и смотрел на дверь бара, надеясь, что они и правда не пропустили подозреваемого из-за того, что так тупо заснули. Харли, если честно, вообще не понимал, как можно сидеть в баре всю ночь. Если только Бобров не свалил каким-то образом под землей или через крышу, что ни они, ни полицейские не заметили его. Но дверь оставалась неподвижной и темной, а за ночь из нее выходили все, но не тот, кто им нужен. В плечо справа что-то толкнули и Харли лениво повернул голову, замечая, что Паркер протягивает ему пластиковую кружку с почти остывшим кофе из термоса. Сам Питер, совершенно не смущаясь, в тот же момент пьет прямо из термоса, заставляя скривиться. — А вторую чашку взять не мог? — недовольно бормочет он, но кофе в руки берет. — У меня нет второй такой. — просто отвечает Паркер, поворачиваясь к нему и шмыгая носом. Вот он точно простудится после этого. — А со стеклянной сидеть в машине странно. — Куда уж лучше пускать слюни в общий кофе. — фыркает Харли. — Имеешь что-то против моих слюней? Кинер отмахивается от него и продолжает следить за дверью, надеясь, что пацан отстанет. И им, наверное, впервые за время всего расследования везет. Спустя еще минут двадцать из бара выходит Бобров. Питер тут же просыпается окончательно, стоит только Харли сказать, что это подозреваемый, и хватается за бинокль. Мужчина держится рукой за открытую дверь и, пошатываясь, допивает пиво из стеклянной бутылки. Кинер уже готовится завести машину, чтобы проследить за тем, куда тот дальше пойдет, пусть и явно пьяный до невозможности, но Паркер тихо шипит на него и хватает за запястье, отдергивая его руку от ключа зажигания. Бобров отлипает от двери, оглядывается на стоящую рядом большую промышленную бочку, служащую мусоркой, и кидает опустевшую бутылку прямо туда. — Пальчики! — взвизгивает Питер, быстро поворачиваясь на Харли, а потом обратно на Боброва. — Мне нужна эта бутылка. Кинер хмурится, на сонную голову не до конца понимая, что происходит, пока Паркер уже во всю роется в своей сумке, вытаскивая перчатки и пластиковый пакет для вещдоков. — Бобров уходит! — шипит он пацану, когда мужчина приходит в движение и, шатаясь, идет вниз по улице. — Надо за ним ехать! — Не надо, блин, нам хватит пробить его пальчики. — тараторит Питер, натягивая перчатки. Он замирает, следя за мужчиной, пока тот не скрывается за поворотом. — В такси были отпечатки убийцы. Мне хватит бутылки, чтобы сверить их и понять, он ли тот, кого мы ищем. Харли недоуменно моргает, но не успевает открыть рот, как Паркер вылетает из машины, даже не закрыв за собой дверь. Парень, быстро перебирая ногами, трусит к бочке, на ходу раскрывая пакет, и чуть ли не ныряет в нее, секунд через десять победно вскидывая руку с зажатой в руке бутылкой. Кинер глубоко вздыхает и съезжает по креслу ниже. Он теперь не знает, радоваться ли ему или беситься, что Питер напросился следить с ним. И пускать ли его теперь в машину, когда он наполовину побывал в мусорке.