Кардиналы Нью-Йорка

— Это же… — бормочет Питер себе под нос, останавливая видеозапись. Он не может ошибаться. Паркер видел это лицо настолько близко, насколько вообще возможно, пусть и мертвое. Он не может спутать с кем-то другим одного из тех, кто побывал у него на столе в состоянии, буквально разобранном на составляющие. Это точно Шинохара. Из чека было понятно, что он должен быть на записи за этот вечер, но с Пьетро? Почему Максимофф тогда соврал, что его просто облили пивом? Смутился, что к нему приставали, или? Питер с силой трет глаза, собираясь с мыслями, и тянется к рюкзаку, скинутому на пол, за флешкой. Эту запись точно надо забрать как улику к делу. У него уже есть предположение, но он не может быть на сто процентов уверен, хотя бы до того, как обсудит это с Харли. А пока все это выглядит отвратно и верить в такое развитие событий не хочется совсем. Он быстро копирует файл и встает из-за стола, подхватывая рюкзак и куртку. Оставаться в этом баре больше нет смысла — ничего нового он уже не узнает. Питер выходит из комнаты охраны, на ходу одеваясь, и проталкивается через толпу, что за это время, кажется, стала только плотнее. Будто все люди из этого района внезапно решили, что им срочно нужно идти именно сюда. Ощущение, как если бы он плыл против течения. Люди толпятся и толкаются, кто-то раздраженно материт его, но Паркер не обращает на это внимания и продолжает идти вперед. На улице уже не холодно. Снег усилился, успев замести немного тротуар, но Питеру совершенно не до этого. У него начинается паника из разряда тех, когда ты не знаешь, выключил ли дома утюг. Вроде ничего плохого еще не случилось и может вовсе не случиться, но страх липкими лапками цепляется за загривок и тянет назад. Он останавливается посреди дороги, оглядывается по сторонам, на секунду теряясь, и в итоге достает телефон, сходу набирая Харли.       — Давай же. — торопливо бормочет парень, от нетерпения переступая с ноги на ногу. — Возьми трубку.       Гудки обрываются на голосовую почту, но он набирает снова, даже не пытаясь оставить сообщение так. Шум улицы и гудки машин доносятся словно сквозь вату, но размеренные гудки он слышит, кажется, слишком отчетливо. Он будто бьют по мозгам, издеваясь над ним. — Оставьте сообщение после… — Черт возьми! — громко чертыхается Питер, не замечая, что прохожие оборачиваются на него, перешептываясь. Он просто накручивает себя, это точно. Это просто его воспаленное воображение, прикормленное сотнями трупов, что он видел за всю свою жизнь. Харли оставил телефон на своем рабочем столе, а сам разговаривает с Наташей. Да, он может позвонить ей и попросит дать телефон Кинеру. Питер торопливо и неуклюже надел рюкзак на две лямки и, ненадолго задумавшись, двинулся в сторону бюро, на ходу ища в контактах номер Романофф. Теперь же гудки казались неимоверно растянутыми. Его сознание издевалось над ним, заставляя паниковать еще больше, пока он гудок за гудком ждал, что ему ответят. Хоть кто-нибудь должен ответить до того, как он придет в бюро. Ему необходимо сказать об этом кому-нибудь, иначе до момента, как он зайдет в здание, Паркер успеет накрутить себя до состояния комка оголенных нервов. — Что? — без приветствия, грубо спрашивает Романофф. — Ты же ушел едва ли два часа назад. — Наташа! Боже, да, — облегченно выдыхает он, чуть замедляя шаг. — Дай телефон Харли, это срочно. Романофф скептично усмехается, неприятно выдохнув прямо в микрофон. — Я тебе посыльная теперь? Как мне ему телефон дать? Питер почти спотыкается о бордюр и замирает на месте. — В смысле? — выдыхает он, ощущая, как легкие начинает сдавливать паника. — В коромысле, Пит. — вздыхает Наташа. — Хочешь, чтобы я к нему домой поехала только для этого? Где его телефон? — Стой. Стой, нет, нет-нет. — тараторит Паркер, на секунду замолкая и кусая губы. Сбоку гудит машина, вынуждая его продолжить идти вперед, а не стоять, едва ли зайдя на тротуар с пешеходного перехода. — Секундочку, Нат. Он должен быть с тобой. — С чего это вдруг? — усмехается женщина, шурша чем-то на фоне. — У него сегодня выходной и он знает, что будет за неподчинение. — Нет! Наташа, нет! — вскрикивает парень, в который уже раз останавливаясь и зачесывая челку назад рукой, что уже начала подрагивать. — Он, мы, — Питер запинается, глубоко вздыхая. Ситуация с утюгом начала перетекать в стадию, когда сообщили о горящем доме, но без конкретики о том, какой именно блядский дом горит. — Питер, спокойнее. — зовет его Романофф, посерьезнев. — Глубоко вдохни и говори, что происходит. — Мы должны были встретиться у бара, чтобы проверить одну зацепку. — начинает рассказывать он, возобновляя движение и неосознанно почти переходя на бег. Сейчас нужно поскорее попасть в бюро. — Он опаздывал и не брал трубку, но потом прислал сообщение, чтобы я шел без него, потому что ты его вызвала. Наташа гулко выдыхает в микрофон. — А я не вызывала. — Именно! — вскрикивает Паркер, взмахивая свободной рукой. — Я боюсь, что он… — Где ты сейчас? — перебивает женщина, поняв всю серьезность ситуации. Утюг полыхал, а с ним и пол района. — Возле, — начинает он, осматриваясь по сторонам, чтобы найти ориентир. — той стремной итальянской кафешки на седьмой. В четырех кварталах от бюро. — Дуй сюда и будем разбираться. — коротко кидает Романофф, завершая звонок.       Питер успевает только открыть рот, чтобы сказать еще кое-что, но телефон тихо пикает и он отнимает его от уха, раздосадованно глядя на заглавный экран.       Парень дергано убирает мобильник в карман куртки и переходит на бег. Он очень хочет ошибаться. По схеме в три дня, следующий человек должен умереть сегодня ночью и времени мало. Харли должен быть в порядке, он обязан. Отправил сообщение по ошибке или просто не захотел приходить. Или спит сейчас дома, потому что опять работал всю ночь. Что угодно, но он должен быть в порядке. Питер не может потерять еще одного близкого человека. Он не переживет это ещё раз.. Питер буквально влетает на этаж, на ходу пытаясь снять куртку и почти роняя рюкзак. Их отдел практически пустой, только Джонс выглядывает на шум с кухни, ответственная сегодня за ночную дежурную смену. — Наташа! — сходу кричит парень, обегая столы по пути к ее кабинету. — Нат! — Мы горим? — скучающе спрашивает Джонс, помешивая ложкой кофе, но Паркер не обращает на нее внимания. Он чуть не получает дверью по лицу, когда та открывается прямо перед ним. — Пришел. — спокойно подтверждает Романофф, выходя из своего кабинета. — А теперь объясняй все с начала. Питер начинает не сразу, тяжело дыша после бега. ЭмДжей, видно заинтересовавшись, подходит к ним. — Харли украли. — выдыхает Паркер, облизывая пересохшие губы. — Ну, я так думаю. — О. — коротко тянет Джонс, присербывая из кружки. Питер переводит на нее раздраженный взгляд и отбирает чашку, сходу выпивая половину. — Пит, — зовет его Наташа, пока парень вытирает рот рукавом толстовки. — конкретнее и по фактам. — Да. — кивает он, перед тем как потянуться к рюкзаку за флешкой. — Чей комп авторизован? На его счастье, паника немного отпустила, и теперь он сможет хотя бы спокойно все рассказать и показать, не ударяясь в крайности. Джонс приподнимает руку и Питер тут же разворачивается, чтобы пойти к ее рабочему месту.       — ЭмДжей, можешь пока сбегать к техникам, чтобы они отследили его телефон по GPS? — просит он, присаживаясь за стол и закрывая окошко с пасьянсом. — Никаких техников, пока точно ничего не ясно. — жестко обрывает Романофф. — Но, — вскидывается Паркер, но замолкает под строгим взглядом. — Нет. Я понимаю, что ты волнуешься, но нет. Сначала убедимся, что это не просто твоя паранойя. Снова. — Наташа. — пробует он, но женщина лишь поднимает брови. — Черт, ладно. Она ему не верит и он понимает, почему.       Питер обиженно поджимает губы, но подключает флешку и открывает видео. Нужный фрагмент удается найти не сразу, особенно когда двое человек стоят над душой, явно скептически относясь ко всему.       — Это Пьетро. — лениво подмечает Мишель, раздосадованно заглядывая в кружку.       — Ждите. — фыркает Паркер, чуть ускоряя запись до момента, где появляется Шинохара.       Смотря это во второй раз, он все больше убеждается в том, что он прав. В этот раз все реально и от этого становится только хуже. Вот Максимофф говорит что-то Шинохаре, его трогают, а потом он кричит. Поднимается шумиха и уже тогда Питер останавливает запись и оборачивается на стуле, выжидательно глядя на женщин. Мишель скептично поднимает брови и пожимает плечами. — И что? — Господи. — измученно тянет Паркер. — Это Шинохара! Четвертый труп! — И он приставал в баре к Пьетро? — уточняет Романофф. — И что? Насколько мне известно, в этом деле как раз и убивают людей из ЛГБТ. — Наташа! Включи мозги! — Ты помнишь, что я твоя начальница? — жестко уточняет она. — Да хоть королева в Африке, Нат, послушай меня. — просит Питер, уже готовый отчаиваться. — Мы были в тот вечер вместе с Пьетро и он ничего не говорил о том, что к нему приставали. Я сначала подумал, что это из-за того, что ему неловко было об этом рассказать. — Но? — Вечер воскресенья. — наводя, продолжает Паркер, демонстративно жестикулируя. — В ночь с воскресенья на понедельник Шинохару убили. — Почему у меня складывается ощущение, что это мы тут тупые? — философски спрашивает Джонс, вопросительно глядя на Романофф. Питер стонет и вцепляется пальцами в волосы перед тем, как вскочить со стула, указывая на монитор. — У нас не было ничего на Шинохару! Он не попадал ни под один критерий! Его убили, потому что он приставал к Пьетро! — Так, — серьезно начинает Наташа, хватая Питера за плечи, в попытке усадить его обратно на стул. — Успокойся. То, что ты сейчас говоришь, не имеет смысла. — Имеет! — кричит Паркер, не выдерживая. — Да отпусти ты! — вспыхивает он, скидывая с себя ладони женщины перед тем, как чуть отойти в сторону. — Шинохара не был запланированной жертвой. У него нет влияния как у остальных. Поймите же меня, его убили из-за Пьетро. Казнь за провинность. — Питер. — зовет Мишель, присоединяясь к миссии “успокой пацана”. — Нет! Ботанический сад! Лаборанты недавно приходили ко мне из-за ожогов от сока лютика на руках. Да, они дебилы работали без перчаток. Но у Пьетро такой же ожог! Он его утром понедельника показывал как ожог от пролитого кипятка, а когда просил обработать и его руку мазью, сказал, что он чешется. Тепловые ожоги не вызывают зуд! Это он убил Шинохару за то, что тот к нему клеился! — Питер, это ничего еще не доказывает. — спокойно говорит Наташа, но он ее перебивает.       — Харли пропал! Я уверен, что Пьетро причастен к этому! Не может быть такого совпадения!       — Но зачем ему похищать Кинера?! — взрывается Романофф, устав от этого. — Какой в этом смысл?! — Харли гей! — кричит в ответ Паркер, подступая к женщине. — Он подходит под критерий отбора и расследует это дело! Он мешает им! — Ну, ты то уж не понаслышке знаешь, что он гей. — негромко вставляет свои пять копеек Джонс.       — Иди к черту, Мишель! — чертыхается Питер, даже не глянув на нее.       Всего его внимание сосредоточено на том, чтобы убедить Наташу. Сейчас все реально и у него есть доказательства.       — Харли пропал. — чуть успокоившись, но не менее жестко повторяет он. — Зачем ему писать мне сообщение, что ты вызвала его на разговор, если ты этого не делала?       Романофф открывает было рот, но ничего не говорит.       — У Пьетро на руке химический ожог и я уверен, что он из-за сока лютика, который был на одежде Шинохары. Ожог у него появился на утро сразу, блин, после убийства. А накануне вечером, Шинохара к нему клеился. Что по критериям убийц, я думаю, достаточный повод, чтобы казнить его. Он замолкает, тяжело выдыхая, и сжимает зубы, ожидая то, что скажет Романофф в этот раз. Если она ему не поверит, Питеру не останется ничего другого, кроме как самому пытаться найти Харли. — Значит, слушай меня сейчас. — сдавшись, начинает Наташа, серьезно глядя на него. — Мы поступим сейчас как скажу я, и никак иначе. — Паркер открывает рот, чтобы возразить, но женщина затыкает его одним лишь взглядом. — Мы посмотрим в базе сотрудников адрес Кинера и поедем к нему домой. И уже оттуда будем решать, что делать дальше. — Ладно. — фыркнув, нехотя соглашается парень. — Если он дома, ты успокаиваешься и прекращаешь выносить мне мозг. — продолжает она. — А если его нет, то, да, ты будешь прав и мы начнем его искать. Если, его не будет, и мы найдем подтверждение его пропажи. Только в этом случае. — Хорошо. — кивает Питер, поджимая губы. — Но… — Нет. — обрывает его Наташа, подняв перед собой указательный палец. — Еще слово и ты пойдешь в отпуск за свой счет на две недели. Паркер опускает глаза в пол и снова кивает, неосознанно сжимая ладони в кулаки. Даже это уже хорошо. Пусть она и не верит ему, не до конца точно, но Романофф согласна поехать и проверить, где Харли. — Эх, — вздыхает Джонс, лениво оглядываясь в сторону кухни. — весело тут у вас, но я не поеду. — Тебя никто и не приглашал. — строго подмечает Наташа, идущая к своему кабинету за курткой. Она на ходу оборачивается через плечо и, подняв брови, напоминает. — Ты сегодня дежурная. — Какая жалость. — наигранно выдыхает Мишель и, пожав плечами, хмыкает. — Ну, удачи вам и все такое. А я тут буду. Делать важную и очень интересную работу. — Пошли. — говорит Романофф, кивнув Питеру в сторону выхода с этажа. Паркер поджимает губы, забирает свою куртку с чужого стола, на который в спешке швырнул ее, и идет за женщиной. Скоро она ему поверит и они будут искать Харли. Он уверен на сто процентов, что прав. Плевать, что он сам на мгновенье начал сомневаться в том, что говорил, но это из-за неверия. Харли пропал и его надо спасать, и Наташа убедится в этом и поможет Паркеру.       Всю дорогу до дома, где находится квартира Харли, он не мог успокоиться. Наташа, сидящая за рулем, ничего на это счёт не говорила, лишь искоса поглядывала на то, как он трясет ногой.       Теперь, когда он частично добился своего, все больше и больше казалось, что Питер ошибся. Что это просто его паранойя снова вышла из под контроля из-за малейшего повода, а Харли просто не захотел приходить и видеть его. Из-за того, что произошло вчера в морге. Кинер хоть и сказал, что они это еще обсудят, но он мог сказать это просто для того, чтобы Питер не цеплялся к нему в тот конкретный момент. И теперь отношения между ними окончательно разрушены, Харли не хочет его видеть, а Паркер, завидев причину для паники, накрутил себя, только бы не думать об этом. Как будто то, что Харли могли похитить, лучше, чем если бы он просто не хотел больше видеть Питера. — Приехали. — постно оповестила Романофф, запарковавшись перед домом. Питер вымученно улыбнулся и вышел из машины, ежась от холода. Сейчас, стоя перед нужным зданием, не особо-то и хотелось заходить внутрь. Ощущалось так, будто от самого дома исходила угроза. Харли там, у себя в квартире, а как только он увидит Питера — захлопнет дверь у него перед носом. А потом и вовсе переедет, переведется в другой отдел, чтобы больше никогда с ним не встречаться. — Не стой столбом. — фыркнула Наташа, подтолкнув Питера в плечо. Паркер нервно сглотнул и, вцепившись пальцами в лямку рюкзака, пошел за ней. Дверь главного входа была заперта кодовым звонком и Романофф набрала на домофоне номер квартиры Кинера. Питер слушал гудки уже почти привычно, они практически не давили на него, даже когда домофон пикнул уже четыре раза, потом пять и шесть, а никто так и не отвечал. Наташа вздохнула и набрала еще раз, но безрезультатно. Питер пожал плечами, когда женщина повернулась к нему, и поправил рюкзак, просто чтобы занять себя. — Ладно. — хмыкнула Романофф. — Пойдем по старинке. Паркер нахмурился, не до конца понимая, о чем она, когда Наташа спустилась на пару ступенек и глянула наверх. — Что ты делаешь? — недоуменно спросил он, оборачиваясь на нее, когда Наташа уже поднималась обратно, что-то для себя решив. — Старинный русский фокус. — безэмоционально сказала она, чуть дернув головой к плечу. Наташа набрала номер другой квартиры, но Питер все еще не до конца понимал, зачем ей это. Хочет попросить другого жильца открыть им, потому что, что? Полиция? — Да? — раздался из динамика сухой старушечий голос. — Добрый вечер. — масляно отозвалась Романофф. — Почта. Откройте пожалуйста. Питер удивленно поднял брови, но замок щелкнул, открывая им путь. — Учись пока я жива. — весело хмыкнула Наташа, заходя внутрь. — А зачем ты отходила и смотрела на дом? — спросил Питер, заходя следом за ней и двигаясь к лифтам. — Проверяла, где свет горит. — довольно отозвалась она, подталкивая парня внутрь лифта, что удачно оказался на первом этаже. — Не сложно соотнести расположение квартир, знаешь ли. У них номера начинаются с того, на каком они этаже. — О. — глупо выдал Питер, косясь на нее. — Смекалочка. — усмехнулась Романофф перед тем, как лифт тихо дзынькнул и открыл двери на нужном этаже. Она вышла вперед, оглядываясь по сторонам в поисках квартиры, и, подойдя к нужной, сходу нажала на звонок. Питер остановился чуть позади нее, прячась, на что Наташа не обратила внимания. По крайней мере, он надеялся, что она не придала значения этому.       После первого и второго звонка никто не ответил, Романофф зажала кнопку звонка секунд на десять, но и это результата не дало. Женщина вскинула бровь и обернулась в Питеру, что просто выжидательно стоял позади.       — Ладно. — сдалась она, разводя руками. — Ты или был прав, или он спит мертвецким сном. Выбиваем дверь или у тебя есть чем взломать замок?       — Эм, — замялся Паркер, поджимая губы. — У меня есть скальпель?       Наташа подняла брови, саркастично глядя на него.       — Ещё что-нибудь? Я с собой не брала ничего. Могу просто…       — Погоди. Питер немного тушуется, ведь сейчас все решится, да и Наташа не помогает, стоя на душой. Парень делает шаг в сторону, выходя из-за нее, и хватается за ручку. — Да вы, блять, издеваетесь. — едко усмехается Романофф, когда дверь открывается. — Пошли. — говорит она, чуть отталкивая Питера в сторону, чтобы войти первой. Первое, что она замечает, едва ступает за порог — разбитое стекло, хрустящее под ногами. Наташа опускает взгляд и поднимает ногу, скептично глядя на подошву с приставшей к ней стеклянной крошкой. — Это зеркало. — мертвенно-спокойно замечает Питер, выглядывая у нее из-за плеча. — Да я уж заметила, спасибо. — выдыхает Романофф перед тем, как двинуться дальше, вглубь квартиры. Зеркало, явно когда-то висевшее у входной двери, полностью разбитое было на полу прямо под дверью. Комод оттуда же чуть смещен, будто Харли его двинул специально, желая так затормозить того или тех, кто вломился к нему в квартиру. А то, что к нему именно вломились, было видно невооруженным взглядом. Питер встревоженно оглядывался по сторонам. Не в такой ситуации он хотел побывать у Харли дома. Квартира была разворочена и следы борьбы отчетливо бросались в глаза. Разбитая ваза, скинутые на пол журналы с отпечатками подошв, колпачок с иглы шприца. Паркер присел на корточки и подобрал его с пола, разглядывая сам не зная зачем. Этот кусок пластика ничего ему не даст. Ничего из этой квартиры ему сейчас не поможет. Ни ему, ни Харли. Если вызывать сюда группу, осмотр и сбор улик займет слишком много времени, которого у них нет. Они могли бы поискать отпечатки пальцев, но и это и их анализ займет время, а Харли убьют уже через несколько часов. Все убийства пока совершались между двенадцатью ночи и четырьмя утра. И неизвестно, во сколько именно решат убить Кинера. И как именно. Будет ли он страдать? — Джонс. — услышал он и обернулся к Наташе, говорящей по телефону. — Иди к техникам, пусть ищут его телефон и на всякий случай машину. С машиной еще и к полицейским. Пусть патрульные сообщат, если увидят ее где-нибудь. — Теперь ты мне веришь? — едко спросил Питер, вставая на ноги с зажатым в кулаке колпачком. — Правда? — усмехается он, отчаянно смотря на нее. — А ведь это можно было сделать полчаса назад не теряя времени! — Потом позлишься на меня. — жестко обрывает Наташа. — Попробуй лучше найти что-нибудь, что подскажет нам, где он может быть. — Сомневаюсь, что Пьетро, работающий в ФБР, настолько сглупит и оставит нам улики. — постно усмехается Паркер. — Он знает как мы работаем. — Так, во-первых, еще не ясно, он это сделал или нет. — отрезает Романофф, но Питер открывает рот, чтобы возразить. — Нет! У тебя нет доказательств. То, что к нему приставал один из жертв и ожог на руке ничего не доказывают. Это в любом случае не примут в суде как показатель вины. Нужны отпечатки пальцев, днк, признание в конце концов. — Тогда я просто найду все это. — Во-вторых. — вздохнув, продолжает женщина. — Проверить квартиру все же стоит, хотя бы минимально. Просто осмотрись тут, а я пока позвоню на телефон Харли, чтобы найти его в этом беспорядке. — А телефон нам зачем? — обиженно фыркает Паркер, оглядываясь по сторонам. Он привык искать улики на трупах, а не в окружении. Тем более, что смотря на все это, он мог думать лишь о том, что Харли, скорее всего, сейчас больно. Как минимум потому, что ему поставят метку на язык. — Сообщение отправил явно не он. — терпеливо поясняет Наташа, прижимая свой телефон к уху и вслушиваясь. — На нем могли остаться отпечатки. Паркер хмурится, но против ничего не говорит. Если Пьетро настолько идиот, чтобы трогать телефон без перчаток — им это только на руку. Питер поднимает с пола полотенце, невесть каким образом оказавшееся посреди гостинной, и лениво осматривает его. Он сомневается, что они найдут тут еще что-то, помимо этого колпачка. Да и тот бесполезен. — Телефона тут нет. — заключает Наташа, когда через шесть гудков нет ни малейшего намека на звонок. — Алло? Паркер вскидывается, едва заслышав это. Романофф выглядит такой же удивленной, как и он. — Кинер? — спрашивает женщина, хмурясь. — Где вы нашли этот телефон? Питер округляет глаза и за пару шагов подлетает к ней, пытаясь услышать то, что говорят по ту сторону. — Можете оставаться на месте? Я сейчас приеду за телефоном. — продолжает разговор Наташа. — Да, хорошо, минут через десять буду. Паркер нетерпеливо пыхтит, когда она заканчивает разговор. — Пошли. — кивает она в сторону выхода. — По дороге отправим сюда группу, чтобы осмотрели все. Вызывать приходится и лаборантов. Дежурить поставили стажера, который не в состоянии вычленить из нескольких отпечатков нужные. Напуганного мужчину, что нашел телефон, пришлось попросить ехать с ними в бюро, чтобы снять его пальчики и исключить их из списка. Питер, пока анализ не закончат, мог только надеяться, что там окажутся отпечатки Пьетро. Он бы и сам занялся этим, но это не совсем его сфера, а из основной лаборатории его в итоге выгнал тот стажер. Лаборантов нужно было ждать, а Паркер его нервировал. Стажер, правда, не совсем так выразился, после того как Питер ощупал в лаборатории вообще все, что мог, от нервов, но это не так важно.       Важно то, что, по сути, он никак не мог помочь. Тут не было трупов, а без этого он бесполезен. И очень надеется, что тело Харли не попадет к нему на стол к утру. А если это произойдет, Питер переведется в другой отдел, просто чтобы не видеть этого. Весь последний час с тех пор, как они вернулись в бюро, он мог только слоняться без дела и нервничать. В лабораторию его не пускали, в телефоне ничего обнаружить не удалось, а машину все еще не нашли. Романофф отдала всем распоряжения и закрылась у себя в кабинете, с тех пор не появляясь, и Питер понятия не имел, что она там делает. — Да сядь ты уже. — лениво кинула Джонс, устав наблюдать за его метаниями из-за своего стола. Последние минут пятнадцать она не двигалась, сидела подперев рукой подбородок, и наблюдала за Паркером, как за мячиком на теннисном матче. — Если сяду, — негромко пробормотал Питер, продолжая расхаживать вокруг и заламывать себе пальцы. — начну трясти ногами, а это тебя тоже бесит. Мишель глубоко вздыхает, чтобы парень прочувствовал всю трагичность ее настроения. — И то верно. — соглашается она, поджав уголки губ. — Можешь тогда свалишь отсюда? Ну, походи в коридоре? — Ха-ха. — саркастично тянет Питер, раздраженно выдыхая через нос. — Почему ты не ищешь Харли? — Потому что не могу? — хмыкает она, приподнимая плечи. — Телефоном и камерами занимаются техники, машину ищут полицейские. Я тут что сделаю? Спляшу с бубном на лучший исход? — Ты могла бы, — начинает Паркер, но запинается, от отчаянья кусая губы. — хоть что-нибудь сделать. — Не дури, неудачник. Я даже прикинуть не могу, где он может быть. Я понятия не имею, как работают эти ребята. — Да, да. — кивает Питер, прикрывая глаза и останавливая на месте. — Это не твое дело, ты не знаешь ничего о нем. Он присаживается на край стола, возле которого остановился, и накрывает лицо ладонями. Все ужасно, просто отвратительно, а он не может ничего сделать. Даже то, что он знает это дело, не поможет, ведь они с Харли так до конца и не поняли, как действовали убийцы. Паркер вскакивает со стола, не просидев на нем и минуты, и взбудоражено смотрит на Мишель. — Но я могу рассказать тебе о нем. Джонс закатывает глаза, нехотя убирая ладонь от лица. — А может не стоит? — Ты — свежий взгляд со стороны. — криво улыбаясь, не слушает ее Питер. — Ты можешь заметить то, чего не видели мы с Харли.       — Паркер, — пытается остановить его девушка.       — Может тогда мы сможем понять какую-то их схему.       Мишель приоткрывает рот и хмурится, но ничего не говорит. Паркер, еще минуту назад выглядящий как побитый щенок, сейчас загорелся надеждой, и она просто не может сейчас сказать нет. Просто сделает вид, что помогает, хотя тут помочь никак нельзя, и он будет доволен, что попытался.       — Ладно. Давай.       — Класс. — облегченно выдыхает Питер. — Так… секунду.       Джонс вскидывает бровь, когда Паркер трусцой подбегает к столу Кинера, и очень хочет хлопнуть себя по лицу за то, что согласилась, когда он хватает и тянет за собой доску.       — Смотри. — воодушевленно начинает Питер, указывая на первую фамилию, еще до того, как останавливается на месте. — Барнетт повесили в центральном парке, но это ты и так знаешь. Ты же там была.       — Да неужели. — постно хмыкает ЭмДжей, снова укладывая щеку на ладонь.       — Клеймо под языком, бензодиазепины и смерть от асфиксии. — продолжает он, не слушая ее совершенно. — Лесбиянка, да. Маккол, вторая жертва, все как у первой, смерть от асфиксии, только из-за воды. Вроде как би.       — Вроде как?       — Ну, может, пан. Мы это точно не знаем. — кривится Питер, мельком оборачиваясь к девушке. — Ее жених сказал, что у нее была девушка. Не суть. В общем, ее подвесили вниз головой на Бруклинском мосту. Мишель скучающе кивает и прикрывает глаза. — Уилкера засунули железную деву, так что умер он от болевого шока. Клеймо, бензодиазепины, геем не был. Мужик просто бегал на парады и сходки, поддерживая гомосексуалов. — И где его убили? — лениво тянет Джонс, приоткрывая один глаз. Питер, уже готовый перейти к следующей жертве, запинается, оборачиваясь к ней. — В музее. — Продолжай. — Шинохару насадили на бамбук. Что-то типа совмещенной казни бамбуком и сажанием на кол. Детали как у остальных, умер прямо на работе в ботаническом саду. — Паркер ненадолго замолкает, смотря на доску, где все это уже написано, а потом хватает маркер из стакана с канцелярией ЭмДжей. — Эй. — просто для вида возмущается она. — Он был геем. — негромко говорит он, дописывая это под его фамилией. — Или би. Или паном. Неважно. Суть в том, что ему нравились мужчины. — Дальше давай. — вздыхает девушка, поднимая брови, когда Паркер, вместо того, чтобы вернуть ей маркер, начал грызть его. — Коллинз были интерсенксом. — Были? Местоимения они и их? — уточняет ЭмДжей, с грустью глядя на маркер. Она же теперь не получит его назад.       — Ага. Их четвертовали. Болевой шок, клеймо и так далее. — он замирает, недолго смотря на доску, и продолжает. — Забавно кстати, что первые двое умерли от асфиксии, а остальные от болевого шока. Это может быть совпадением или там задумано?       — Где Коллинз умерли?       — А? — глупо выдает Питер, оборачиваясь. — На школьном стадионе. Ты что-то поняла?       — Можно и так сказать. — просто говорит Мишель, вставая из-за стола и потягиваясь. — Их всех убили в общественных местах. Питер хмурится пару секунд, а потом округляет глаза. — О. — брякает он, удивляясь тому, что ни он, ни Харли, не обратили на это внимания раньше. — Тогда и Харли будут казнить где-то в общественном месте. — Казнить? — переспрашивает Джонс, уже вознамерившись свалить под шумок на кухню за кофе. — Ну да. — кивает Паркер, поджимая губы. — У этих ребят что-то типа бзика как я думаю. На клейме используются символы меча и огня. По сути очищение и суд божий. — Тогда понятно, почему общественные места. Это показательные убийства. Как во времена сожжения ведьм. Это делали прилюдно, в назидание остальным. Питер протяжно выдыхает, начиная тихо посмеиваться. — Я тебя обожаю. — легкомысленно фыркает он. — Не спеши с выводами, неудачник. — кривится девушка. — Нью-Йорк огромен и Харли может быть где угодно. Учитывая, что внутри зданий тоже казнят. — Места подбираются под тип казни. Утопление у моста, бамбук в ботаническом саду. Нужно только соотнести казни к общественным местам, а я не думаю, что они буду повторять их вариации. — Молодец, Шерлок. — с издевкой фыркает Мишель, все же начиная идти к кухне. — Знаешь вообще сколько видов казни существует? — под конец ей приходится значительно повышать голос. — Можно не кричать. — подсказывает Паркер, идущий следом за ней. Джонс поднимает брови и оборачивается через плечо. — Себе кофе сам делать будешь. — серьезно подмечает она, двигаясь к кофемашине. — Но на счет казней ты подумай. — продолжает Мишель. — Расстрел, погребение заживо, тысяча порезов, крысы, обезглавливание… — Обезглавливание было. — негромко перебивает ее Питер, на что девушка вскидывает бровь и оборачивается к нему. — Я это прослушала? — Нет. Это труп с дела полиции. Я просто поспрашивал среди знакомых коронеров и Крис… — Не продолжай. Мне не интересно. — кривится Джонс, перебивая его. — Суть в том, что вариантов очень много, а проверить каждый, соотнеся его на одно или несколько общественных мест, ты не успеешь. — Сделаем таблицу? — поджав плечи, неловко предлагает Питер. —То есть мне еще и помогать тебе? — фыркает ЭмДжей, забирая чашку из кофемашины. — У нас сахар кончился? — Ты все равно ничем не занимаешься. — замечает Паркер, пропуская мимо ушей второй вопрос. — И у нас есть еще, — он замолкает, быстро глянув время на телефоне. — минимум два с половиной часа. Джонс раздосадованно выдыхает так и не найдя сахар, и вскидывает бровь. — Откуда такая точность? — Убийства происходят между двенадцатью ночи и четырьмя утра. Примерно. — У меня нет выбора, так? — вздохнув, спрашивает она очевидное. — Вот когда не надо, так ты первый появляешься. — раздраженно выплевывает Романофф, заходя на кухню. Питер тут же приосаниевается, готовясь к любым новостям. — Машину нашли на окраине Квинса. — говорит она, рукой показывая Джонс, чтобы сделала и ей кофе. Мишель недовольно закатывает глаза, но слушается. — Людей свободных сейчас нет, а те, кто свободен, ещё не доехали. Осматривать ее едешь ты. Джонс остается, потому что ей все еще нужно дежурить.       — Я поеду один? — удивлённо переспрашивает Паркер, указывая на себя пальцем для достоверности.       — Тебя встретит Клинт.       — Эм, ладно. — кивает Питер, неловко оборачиваясь к Мишель. — Хорошо. Начнешь делать таблицу без меня?       — Таблицу? — хмурится Наташа, принимая в руки чашку. — Соотношение казней на общественные места, где их можно провести. — скептично сообщает девушка, явно специально шумно присербывая. — Тупая идея, как по мне. — Это хоть что-то. — возражает Паркер, недовольно косясь на нее. — У нас все равно нет других идей. — Делайте, что хотите, но Кинера нужно найти. — устало вздыхает Наташа, заглядывай себе в чашку. — Надо коньяка плеснуть. Пошли дам тебе точный адрес и поедешь. Питер кивает, но перед тем, как пойти за ней, еще раз оборачивается к Мишель и, сложив руки в молитвенном жесте, тихо говорит: — Пожалуйста. Джонс поднимает брови, устало глядя на Паркера, но тот продолжает смотреть на нее своим щенячьим взглядом и больше ничего не говорит. — Ладно, — сдается она, недовольно кривя губы. — но с тебя должок. — Хоть два. — выдыхает Питер, цепляясь руками за косяк, когда Романофф, уже ушедшая, кричит ему чтобы поторопился. — Я через час вернусь и помогу.       На машину смотреть больно. По крайней мере, как он думает, точно будет больно Харли. Он не то чтобы замечал у него особую любовь к ней, но обидно будет как минимум.       Окна выбиты, дверь с водительской стороны покорежена так, будто кто-то с разгона в нее врезался. В салон он пока даже заглядывать не хочет. Но пока даже верить не хочется, что это именно машина Харли, что еще вчера выглядела как новая. Питер даже не до конца понимает, зачем было так ее портить. — Твой друг ее страховал? — лениво спрашивает Бартон, облокотившийся на бок багажника. — Ремонт тут в копеечку влетит. — Понятия не имею. — безэмоционально кидает Питер, доставая из рабочей сумки перчатки. — Рядом камеры есть? Те, кто это сделал, могли засветиться на записи. — В паре кварталов. Там есть камеры фиксирующие нарушения движения, но максимум, что можно на них увидеть, саму машину. Личность водителя не определить увы. Качество дерьмовое. Да и камеры же эти заточены на кадры номеров. — Отлично. — саркастично фыркает Питер, открывая водительскую дверь, чтобы заглянуть внутрь. Первое, что он замечает — вскрытая панель под рулем и разрезанные провода. Ключей у угонщиков явно не нашлось или они затупили и не забрали их у Харли. Стекло из разбитых окон было на всех сиденьях кроме водительского. Скорее всего три окна и лобовое, что пошло трещинами, они разбили уже запарковав машину тут. Водительское окно выбили, чтобы влезть в машину, но осколки с сиденья убрали. Питер мог бы попробовать сейчас снять отпечатки с руля и рычага передач, но их анализ займет много времени, которого у них нет. Поездка сюда заняла полчаса даже на такси, и остается всего два до момента, как Харли в любой момент убьют. — Есть что-то интересное? — лениво спрашивает Клинт, заглядывая в салон через разбитое заднее стекло. — Я мельком осмотрел ее, пока ждал тебя, но может ты можешь сказать что-то, чего я не увидел? — Не думаю. — постно хмыкает Питер, наклоняясь, чтобы заглянуть на задние сиденья. — Не считая стекла, тут ничего нет. — А что такого в этой машиной вообще, раз все патрули запрягли ее искать? Паркер чуть морщит щеку и выдыхает, начиная выбираться из машины. — Эти трупы, что из нашего дела. Детектива, что его ведет, ну, это его машина. — нехотя объясняет он, обходя машину по кругу. — В общем, его, вроде как, похитили как следующую жертву. — О. — брякает Бартон, взглядом следя за перемещениями Питера. — Тогда, должно быть, в багажнике это его кровь. — Кровь? — встревоженно переспрашивает Паркер, резко тормозя. Клинт чуть заторможено кивает, хмурясь, а Питер срывается с места, подбегая к багажнику. Он совершенно не аккуратно открывает дверцу, быстро толкая ее вверх, но в темноте, на черном коврике, не сразу замечает кровь. А когда замечает, паника накатывает волной. Ее много, очень. И это совершенно не хороший знак. Она пропитала собой добрую часть коврика, а тот даже все еще влажный. Когда Питер касается пятна кончиками пальцев в перчатке, кровавые следы остаются на латексе. В бюро он возвращается еще почти через час, и в итоге времени остается совсем мало. Он снял как мог отпечатки с руля, взял образец крови из багажника, чтобы сравнить группу крови с той, что указана в деле Харли. Людей в отделе стало не сильно больше. Два детектива да стажер техник, что отчитывается перед Романофф по камерам. Питер краем уха вслушивается в то, что парень говорит ей, а сам идет к Мишель. Он заглядывает ей через плечо в монитор, проверяя, как идут дела с таблицей, и, на удивление, она правда начала ее делать. Только на отдельный вид казни приходится слишком уж много мест. На некоторые всего десять, на остальные почти все, что есть в Нью-Йорке. — А я говорила. — лениво сообщает Джонс, печатая напротив графы “Съедение хищниками” адреса зоопарков.       — Это не повод сдаваться. — глухо отзывается Питер, дергано поправляя сумку на плече. — Нельзя прекращать его искать, пока он еще жив.       — Откуда ты знаешь, что он жив? — хмыкнул, спрашивает Мишель, разворачиваясь к нему на стуле. — Может они его уже… — Нет. — жестко обрывает ее Паркер, нервно усмехаясь. — Мы этого не знаем, а значит он жив. — Дело твое. Группа у крови, которую он нашел в багажнике, та же, что и у Харли. Подтвердив это для себя, Питер не знал, что с этим делать. Какое-то время он еще просидел у себя в кабинете, пустым взглядом сверля результат анализа, а время уже приближалось к двенадцати. Через каких-то пятнадцать минут с копейками Харли могут убить, а он ничего не сможет с этим сделать. Питер лохматит волосы и вздыхает, перед тем как встать из-за стола, чтобы выйти в отдел. Он надеется, что остальные нашли что-то более существенное чем то, что нашел он. Но в отделе также тихо и пусто, как когда он ушел из него в свой кабинет. Мишель все так же сидит на своем месте, но уже не печатает, вместо этого копаясь в телефоне. Романофф сидит на столе, соседствующим со столом Харли, прикрыв лицо рукой. — Есть что-нибудь? — не особо надеясь, спрашивает Питер подойдя к Наташе. Женщина убирает руку от лица и поднимает голову, чтобы взглянуть на него. — На камерах голяк. — устало говорит она, откидывая волосы за спину. — В Квинсе, недалеко от места, где бросили машину, она попала на камеры, но это ничего не дает. Водителя не разглядеть даже с биноклем, а там, где он или они из машины вышли, камер нет. У тебя что? Там было что-нибудь, что подсказало бы местоположение Кинера? — Его кровь. — едко хмыкает Питер, садясь на край стола Харли. — Но мы вряд ли сможем отследить его по ней. — Пит. — неожиданно смягчившись, начала Романофф. Паркер раздраженно кривит губы, уже предчувствуя, что она собирается сказать, и мотает головой. — Нет. — Послушай. — чуть тверже продолжает она, стараясь поймать его взгляд. — Питер, посмотри на меня. Ты же понимаешь, что если брать в расчет твои слова о том, что убийства происходят между двенадцатью и четырьмя, Харли может быть мертв уже через полчаса? — Нет. Он не умрет. — стоит на своем Питер, мотая головой в отрицании. — Двенадцать уже через десять минут. — вздохнув, продолжает Наташа. Она привстает со стола, чтобы потянуться в руке Паркера, но тот отдергивает ладонь. — Пит. — Он. Не умрет. — Питер, послушай меня. Романофф встает со стола, шагнув к нему, но Питер вскакивает быстрее, чем она успевает подойти к нему, и отходит на пару шагов назад. — Он не умрет! — кричит парень, привлекая к ним внимание Мишель, тут же вскинувшей голову.       — Ты не можешь знать этого наверняка. — вздыхает Наташа. Она больше не пытается приблизиться к нему и остаётся на месте. — Мы понятия не имеем, как его найти и… — Мы просто продолжим искать. — нервно говорит Питер, перебивая ее. — Мы продолжим его искать и найдем. И он будет в порядке.       — Да послушай же ты меня. — начиная раздражаться, твердо говорит Наташа. — Харли…       — Не смей этого повторять. — снова обрывает он, начиная нервно посмеиваться. — Харли не может умереть.       — Паркер, — зовет его Джонс со своего места.       — Прекратите! Ему нельзя умирать! Нельзя! Нервное напряжение, в котором он находится уже добрых пять часов, начало брать свое и выливаться через край. Десяток утюгов горят, а Питер полыхает вместе с ними. Никто не может их потушить и складывается впечатление, что им доставляет удовольствие просто смотреть на это, пока он страдает. — Почему все кто мне дорог должны умирать?! — кричит Паркер, начиная хрипнуть. — Почему это происходит всегда именно со мной?! Он давится вздохом, начиная дышать чаще, и не обращает внимания на то, что глаза щиплет. Романофф сжимает зубы, не зная, как ей сейчас поступить. Привести в чувство привычными ей методами не выйдет — это может сделать только хуже. — У него гипервентиляция началась. — негромко говорит Джонс, косясь на Паркера. — И без тебя вижу. — жестко выплевывает Наташа перед тем, как предпринять еще одну попытку подойти к нему. — Питер… — Не подходи ко мне! Ты даже не пыталась найти его! — Полиция сейчас на патрулях по всему городу. — терпеливо говорит женщина, делая маленький шаг к нему. — Все его ищут. — Тогда почему все еще не нашли?! —всхлипывая, кричит Паркер. — Он потерял много крови! Харли ранен! А ты даже не верила мне! — Но сейчас я верю. — мягко говорит она, пытаясь улыбнуться ему. До Питера остается еще два шага, которые она должна действовать осторожно. — Я тебе верю, Пит, ты ведь знаешь это? — Что, если уже поздно? — поджав губы, уже тише говорит он. — Если бы ты сразу поверила мне... что, если бы тогда мы уже нашли его? — Мы скоро найдем его, я тебе обещаю. — Наташа замирает на месте, когда видит стекающие слезы. — Клянусь, я сделаю все, чтобы помочь ему. А тебе нужно успокоиться, чтобы ты искал вместе с нами, да? Питер поджимает губы и качает головой, сжимая трясущиеся ладони в кулаки. — Давай, Пит, — мягко говорит Наташа, протягивая к нему руки. — Иди сюда. Мы сейчас с тобой успокоимся, глубоко медленно подышим и будем его искать. Еще есть время. Паркер поднимает руку к лицу, с нажимом вытирая слезы с щеки, что из-за этого только текут по новой, и качает головой. — Ребят. — встревает Джонс, вставая со стула с телефоном в руках. — У вас трогательный момент и мне жаль прерывать его, но вы должны посмотреть на это. Питер так и замирает, не успев вздохнуть и, нахмурившись, смотрит на нее. — Давай, вытирай сопли и иди сюда. — в причное себе манере, зовет его ЭмДжей, подходя с телефоном в руках к Наташе. — Тебе это понравится. Или нет. Смотря как посмотреть. Романофф недовольно смотрит на нее и забирает телефон у нее из рук, держа его так, чтобы подошедший Питер тоже видел. — Ребята! — раздается из динамика телефона, на котором открыта чья-то трансляция в инстаграме. — С вами вечерние новости Флеша и тут что-то происходит! Изображение дрожит и довольно быстро смещается. Очевидно, что человек, снимающий это, идет, одновременно пытаясь сделать так, чтобы все попало в кадр. Но пока видно только спины людей в толпе и что-то дальше, в самом центре Таймс Сквер. — Минуту назад из ниоткуда взялись эти люди в черных плащах и они вооружены! Они что-то несут туда. — в кадре появляется смуглая рука, указывающая на центр площади. Питер протирает глаза и щурится, всматриваясь туда, куда указал оператор. Люди в плащах и правда замечались теперь, кольцом оцепившие площадь. Прохожие, оказавшиеся там в этом момент, топились и громко гудели, почти заглушая собой голос снимающего. В центр занесли какое-то сооружение — столб с опорами, а потом еще пара людей в плаще начали подносить к нему то ли ветки, то ли бревна. — Пишите в чате ваши предположения на счет того, что они там строят! — Джонс. — жестко зовет Романофф, сжимая зубы. — Быстро звони в главное отделение полиции, пусть все едут туда. И запроси группу спецназа. Мишель устало вздыхает, но отходит от них обратно к своему столу, на котором есть стационарный телефон. — Это они. — шепчет Питер, напряженно глядя в телефон. — Это точно они. Люди в плащах заканчивают носит бревна к столбу и расходятся по периметру к остальным, что держат гражданский в отдалении. Паркер хмурится, поджимает губы, пытаясь прикинуть, что они делают и зачем, когда возле столба один из людей ставит канистру. — Сожжение. — одними губами говорит он, в ужасе округляя глаза и начиная дышать чаще. — Это костер! Они собираются сжечь его! — Полиция уже едет. — оповещает Джонс, но ее будто не слышат. К столбу выходит еще один человек в плаще и капюшоне, закрывающем лицо, и становится прямо перед ним. — Я надеюсь нас сейчас многие снимают! — кричит человек, едва ли заглушая толпу. — Пусть все СМИ едут сюда, ибо скоро начнется исторический момент, когда мы покажем вам всем, что человечество должно очиститься! — Нам надо ехать туда. — напряженно говорит Питер, тем не менее продолжая стоять на месте и часто, отрывисто дыша. — Мы — новая инквизиция! — продолжает человек. Он на пару секунду замирает, будто специально выдерживает паузу, и кивает, чуть повернув голову в сторону. Паркер задерживает дыхание, чувствуя ком в горле, и вцепляется в запястье Наташи, будто она должна сейчас уронить телефон, а так он удержит его от падения. От толпы отделяются двое в плащах с автоматам, висящими на ремнях через плечо, что ведут третьего человека с холщовым мешком на голове. У третьего явно связаны руки за спиной, его ведут подталкивая вперед, из-за чего он, не видя, куда ступает, раз-два спотыкается. Они доводят его до главаря в центре у столба и толкают вперед. Человек неуклюже спотыкается, чуть не падая, неловко наклоняется вперед по инерции, но главный в плаще хватает его за предплечье и тянет на себя. — Этот человек! — кричит главный. — Он станет началом новой эры, где люди будут чисты от пороков! Гул толпы затихает почти полностью, даже человек, ведущий трансляцию не комментирует ничего и, кажется, даже старается держать телефон как можно ровнее, но изображение все равно немного трясется. — Он грешен, как и многие из вас! И скоро понесет за это ответственность! — Пожалуйста, — сдавленно шепчет себе под нос Питер, почти не дыша. — пусть это будет не он. Главный в плаще замолкает, а вместе с ним и все вокруг, ожидая то, что он дальше сделает. Связанный человек дергается в сторону, но главный держит его крепко, не давая и шанса сбежать.       Он поднимает руку, кладет ее на голову связанного человека и сжимает пальцы на мешке.       — Пожалуйста. — повторяет Питер, чувствуя, что Наташа держит его за плечо. Ведущий, будто специально, приближает камеру именно сейчас. Главный резко сдергивает мешок, открывая лицо человека, а все, что может сделать сейчас Питер, это выдохнуть тихое: — Харли.