***
Мейд, да в прочем и весь четвёртый курс заметил, что в этом году им стали задавать на дом куда больше. А от уроков по трансфигурации взвыл весь класс. — Вы вступаете в важнейшую фазу обучения магическим искусствам, — наставляла профессор МакГонагалл, угрожающе поблёскивая прямоугольными стёклами очков. — Не за горами экзамен по сверхотменному волшебству… — Так СОВ будет только на пятом курсе! — взмолился Дин Томас, трансфигурация у них была сдвоенная с гриффиндорцами. — Согласна, Томас. Но готовиться к нему следует заранее. Из всего класса одна мисс Грейнджер превратила ежа в более-менее приличную подушку для иголок. А ваша подушка, Томас, до сих пор в ужасе сворачивается, стоит поднести к ней булавку. Мейд с усталостью посмотрела на свою, что шевеля откуда-то взявшимися усами, бегала по столу. Не отстал от других и профессор Бинс по истории магии, задал через неделю сдать сочинение о восстании гоблинов в XVIII веке. И Мейд решила, что пора наведаться к Калебу за помощью. Профессор Снегг обрушил лавину противоядий, обещая перед Рождеством кого-нибудь отравить — надо же проверить, как усвоены противоядия. А профессор Флитвик велел прочесть про манящие чары три толстенные книги из списка дополнительной литературы. Даже Хагрид — и тот не пощадил студентов. Его обожаемые соплохвосты росли с ужасающей быстротой, хотя никто не знал, чем же они питаются. И он предложил с видом Деда Мороза, принёсшего подарки, провести исследование: через вечер приходить к нему, наблюдать соплохвостов и делать записи об их бесподобном поведении. И Мейд улыбнулась, добродушный лесничий нравился ей и подумав, что хоть какое-то задание в этом семестре будет интересным они вместе с Дафной подошли к их особе. — Я не буду ходить, — наотрез отказался Драко Малфой. — Спасибо, я с лихвой нагляделся на них во время урока, — Мейд выжидающе посмотрела на учителя. Улыбка сползла с лица Хагрида. — Будешь делать, что я велю, — гаркнул он. — Не то я последую примеру профессора Грюма… Слыхал я, какой из тебя получился прекрасный хорёк! Гриффиндорцы расхохотались. Малфой зло вспыхнул, даже не нашёлся что возразить. Видно, не забыл ещё наказания Грюма. И Мейд тоже усмехнулась, они до сих пор не разговаривали, но в отличие от двух недель ранее, когда Драко делал вид, что ее и вовсе не существует, начиная с прошлой недели он пускал в нее выразительные взгляды, то раздраженные, а то будто обиженные. — Соплехвосты конечно интересные, — сказала Нотт, когда Лесничий подошел к ним проверить все ли у них в порядке. — Но вот если бы тут были драконы, хотя бы карликовые, хотя бы один! — Мечтательно проговорила Мейдлин, она уже успела прочитать том и взялась с удовольствием за следующий. Хагрид улыбнулся. — Ну… Да. Только это запрещено, — сказал он поглядев что написала на пергаменте девушка. — Как всегда лучше всех Мейдлин, — довольно похвалил ее лесничий, а Малфой стоящий неподалеку фыркнул. — Поздравляю тебя, ты лучше всех справляешься с этой гадостью, — произнес он, когда Хагрид отправился к следующей паре. Мейд удивленно посмотрела на него, и тот поняв что натворил сглотнув недовольно отвернулся. — А чего это мы заговорили, — противно улыбнулась девушка. Но Драко не смотря на нее, ничего не ответил. Возвратившись в замок, а точнее в холл, Дафна и Мейд застряли у порога — дальше и шага было не ступишь. На стенде у мраморной лестницы — объявление, возле которого столпилось полсотни учеников. — Что там? — спросила Мейд у подруги, но та лишь покачала головой не видя из-за голов студентов. И тут стоящий в нескольких рядах раньше Рон Уизли, как самый высокий, встав на цыпочки, громко прочитал через головы: — «Турнир Трёх Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше. После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей». — Уже через неделю! Пора бы, — усмехнулась Дафна, — Мне уже не терпится взглянут на мальчиков из Дурмстранга, — Мейд услышав это лишь закатила глаза.***
И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Пуффендуйцев и зелёное знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развивалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чём-то шептались, что было им отнюдь не свойственно. И Гарри с друзьями, конечно, направился прямо к ним. — Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он всё же откажется говорить с нами, придётся писать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьёмся. — Кто вас избегает? — подсел к ним Рон. — Исчезни, — буркнул Фред раздражённо. — А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа. — Младший брат слишком приставучий, — недовольно произнес тот взяв в руки красивый, украшенный сливками кекс. — А что вы думаете о Турнире? Хотите в нём участвовать? — Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, — сокрушался Джордж, жуя сладость — Велела замолчать и заняться трансфигурацией енота. — Интересно, что войдёт в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать. — Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред. — А кто обычно судит? — спросил Гарри. — Всегда директора школ-участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы. Заметив, что многие с удивлением на неё таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают! — Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены». — Ты это про что? — не понял Рон. А Гарри сразу догадался, какая тирада за этим последует. — Про домовых эльфов! — отчётливо и громко произнесла Гермиона, подтвердив догадку Гарри. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов. Гарри покачал головой и принялся за омлет. Они с Роном прохладно отнеслись к компании Гермионы в защиту домовых эльфов. Но это не охладило её пыл. Правда, они купили два значка, чтобы Гермиона хоть немного угомонилась. Но только выкинули деньги на ветер: менее говорливой она не стала. Хуже того, потребовала носить значки — подать пример другим. Каждый вечер, придя в гостиную, Гермиона высматривала очередную жертву, загоняла в угол и трясла у неё под носом жестяной банкой со значками. — Да поймите же, — втолковывала она зачерствелым гриффиндорцам, — вам меняют простыни, топят камины, моют классы, на вас готовит целая армия крошек-волшебников. И за свой труд они не получают ни сикля. Это настоящие рабы! Некоторые, среди них Невилл, опустили в банку пару сиклей, чтобы Гермиона отвязалась. Кое-кто слегка проникся её словами, но этим дело и ограничилось. А многие и вовсе сочли её приставания за шутку. Рон возвёл глаза к потолку, заливавшему зал последними лучами осеннего солнца. Фред проявил повышенный интерес к бекону (близнецы не купили значок «ГАВНЭ»). А Джордж сказал: — Слушай, Гермиона, ты-то хоть раз была на кухне? — Конечно, нет, — отрезала Гермиона. — Ученикам… — А мы были, — перебил её Джордж и ткнул Фреда в бок. — И неоднократно. Воровали еду. И видели домовиков. Они там блаженствуют. Считают, что лучше работы нет! — Потому что они необразованно и внушаемы. Им можно внушить что угодно, — горячо продолжала Гермиона, и тут Гарри заметил, гордо шествующую именно в их сторону Мейдлин Нотт. Слизеринка нервозно озиралась, не понимая почему студенты завидев ее начинают улыбаться. Но как только девушка подошла ближе, Гарри заметил, что на ее носике осталось немного сливок, что украшали сегодня ягодные кексы. Ее бледное лицо выражало крайнее недовольство, а глаза темно-болотного цвета смотрели в сторону сидящих рядом близнецов, те заметив ее хихикнули. — Здраствуй сливка, — специально громко сказали близнецы, и блондинка судорожно сжала пухлые губки с не пониманием посмотрела на Фреда и Джорджа, придумавшие в секунду новое прозвище для девушки. — У тебя на носу, — аккуратно, дотронулась до собственного произнесла Гермиона, и Мейд нахмурившись и чуть покраснев убрала сливки с носа. — Вот, — торопливо подходя к близнецам и доставая из кармана мантии, черный мешочек, сказала девушка. — Ох Нотт, а мы уж думали ты забыла, — заглядывая в мешочек, произнёс Джордж, пока девушка нервно поправляла зеленый галстук, озираясь по сторонам. — Боишься, что тебя твои дружки заметят? — приметив нервозность Мейдлин, весело произнес Фред. — Я… — она верно хотела ответить, что-то едкое, передумала и вновь поджала губы, неотрывно глядя то на одного, то на второго близнеца, произнесла: — Надеюсь мы в расчете? — Да Сливка, больше тебе не придаться терпеть наше чудесное общество, — довольно улыбаясь и убирая в карман мантии принесённый слизеринкой черный мешочек, сказал Джордж. Мейд как-то облегченно усмехнулась. — Не поведаешь ли нам, обычным смертным, как ты их достала? — подмигнул ей Фред, Гарри с Роном, переглянулись не понимая о чем идет речь, но разговор прерывать не стали. — Не поведаю, — с надменной полу-улыбкой ответила Нотт, отворачиваясь и возвращаясь к своему столу. — Что она это вам принесла, и за какие такие заслуги? — недоверчиво глядя на братьев спросил Рон. — О мой дорогой братец, — медленно произнес Джордж провожая взглядом блондинку. — Она нам принесла кое что о-очень ценное, жаль ты не узнаешь что это, — добавил он, похлопав по карману и переведя задорный взгляд на Рона ответил рыжий. Тут, над головами зашумела крыльями совиная почта, и все дружно подняли головы к потолку.***
Деканы факультетов построили учеников в колонны и они рядами спустились по главной лестнице, выстроившись перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Мейд стояла в четвертом ряду, между Пэнси и Дафной, тщетно, пытаясь найти в соседней колонке когтевранцев, брата. — Как думаете на чем они едут? — послышался сзади голос Гойла, тот с Крэббом, Забини, и Малфоем стояли как раз позади девочек. — Не знаю, но думаю появление будет эффектным, — медленно проговаривая слова произнес Драко. — Папа говорил, что-то о корабле у болгар, — вспомнила Мейд, а Пэнси рядом фыркнула, но все же не сказала не слова. — Да сколько можно дуться, — не выдержала вдруг Дафна. — Она между прочем тебя от Грюма спасла! — повернувшись к Малфою заявила рассерженная Ньюдис. — Вот так защитничек нашелся, — фыркнул слизеринец, и Крэбб с Гойлом поддерживающе загоготали. — Интересно, она бы сказала так же, услышав, какие слова ты мне говорила тем вечерам, а Нотт? — прошелестел, Драко наклоняясь к девушке и касаясь ее своим дыхание, от чего у нее вновь проступили мурашки и она сглотнув повернула к нему голову, тот лишь усмехнулся, рассматривая ее лицо. — Твоя подруга права, Мейд, извиняйся уже и я так и быть приму тебя обратно в наши светлые ряды, — Мейд мгновение поразмыслила над словами Малфоя, но все же упрямо сжав губы гордо отвернулась не проронив не слова. — Ну я предлагал, — с ноткой разочарования, тихо произнес Драко. — Чует моё сердце — делегация Шармбатона недалеко! — послышался вдруг голос Альбуса Дамблдора, прервав неприятную беседу. — Где? Где? — обрадовались студенты, вертя головами. — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни мётел, летело по иссиня-чёрному небу, быстро увеличиваясь в размерах. — Что это?! — испуганно сказал кто-то из первокурсников. К Хогвартсу приближалась гигантская чёрная тень, она почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Её тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И наконец, с оглушительным громом копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колёсах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещённые золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумлённым зрителям явилась её обладательница. Дама была выше Хагрида, с красивым скуластым оливковым лицом, огромными темными глазами и крупный орлиный нос, а блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в чёрную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблёскивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. А позади Мейд Крэбб тихо протянул свое удивленное — «Ухты». Лицо женщины расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — Улыбнулся Директор. И после фамильярной беседы и ухода Шармбатонцев в стены школы, студенты вновь стали ждать следующих гостей. Прошло около тридцати минут и холод начал пробирать до костей, и ученики стали нетерпеливо переминаться с ноги на ноги, стараясь согреться. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим. — Слышите? — вдруг сказал позади них Забини. Откуда-то из темноты донёсся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем. — Озеро, — тихо произнесла Мейд. Стоя на возвышении у замка, она отчётливо видела внизу чёрную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный чёрный шест. — Я же говорила, что будет корабль, — усмехнулась Слизеринка, почувствовав как ближе к ее спине, подошел Малфой, всматриваясь в озеро. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом и Дафна рядом, ахнула. Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и слизеринцы увидели, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг? — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул. — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл… — Каркаров поманил одного из учеников, тот подошёл. — Это же… — прищурившись произнес Забини, разглядывая суровое лицо дурмстрангца. Мейд был он не знаком. — Крам, — узнал первым Малфой.