***
Как не странно Мейд заснула мгновенно, наверно сказался тотальный недосып, но какое было ее удивление, когда ее еще совсем мирно спящую разбудил Калеб(!?). — Вставай, — тихо шептал мальчик, тряся сестру за руку. — Это сон? — громко неестественным голосом осведомилась блондинка, не веря в происходящее. Калеб должен был быть в башне Когтеврана, видеть пятый сон, а не находиться в подземельях Слизерина, да еще в спальне девочек. — Как ты… — Профессор Снегг, что-то сделал с лестницей, и она не превратилась в горку, — произнес мальчик, потянув сестру за собой, чтоб та села на кровать. — Он ждет нас в вашей гостиной, — добавил он, пока Мейд зевнув и моргая посмотрела по сторонам. Рядом беззаботно спали сестрички Кэрроу и Дафна. Ничего толком не поняв из порывистой речи брата, Мейд поспешно надев мантию, прикрывающую ее пижаму, спустилась вместе с ним в гостиную. Там ждал еще более угрюмый и усталый, чем несколько часов назад Снегг. — Идемте, мисс Нотт, — холодно отозвался профессор, и не дожидаясь ответа зашагал к выходу из гостиной. Еще больше запутавшись в происходящим, Мейд тяжело вздохнув и взяв Калеба за руку, пошла за своим деканом. По предположению Мейд, было около четырех часов утра, замок спал. Но портреты в такой ранний час как не странно, по своему обыкновению, не дремали, а перешёптываясь перебегали из рамы в раму с подозрением поглядывая на идущих. — Могу ли я спросить, куда мы идем, профессор? — робко поинтересовалась Мейд, посильнее заматываясь в мантию и глядя на высокую черную фигуру Снегга. — К вашему отцу, — отсек декан и Мейд облегчено вздохнула. Через пять минут они пришли в небольшую комнатку на первом этаже, около большого зала, в ней меряя шагами пространство, студенты увидели Лейнона Нотта. Он замер, переминая собственные руки в перчатках и с тревогой глядя на детей. Вид у него, мягко сказать, был помятый, золотистая грива волос всклокочена, в болотных глазах беспокойства, а губы поджаты, мужчина, не говоря не слова, подошел и крепко обнял отпрысков. На нем была черная мантия, Мейд вспомнила, точна такая же была у пожирателей в ту злополучную ночь в лесу, после квиддича. — Я не смела… — Мейдлин испуганно запнулась, поглаживая дрожащими пальцами кольцо. Лейнон вильнул головой в сторону Снегга, мол можно говорить. — Не смела телепортироваться или как это там называется… — закончила предложение блондинка. — Правильно, — опять кивнул Лейнон. — У нас мало времени, — глядя на Нотта, напомнил Снегг, тот сглотнув перевел глаза на детей. — Значит так… — в его голосе слышался страх. — Темный лорд вернулся, (Мейд ойкнула, а Калеб заморгал), да, вернулся, — свел брови мужчина. — И я, — он выпрямился, переводя неуверенный взгляд на Снегга. — Видел его и был сегодня на кладбище, как и Дерак, впрочем, — облизнул губы Нотт о чем-то задумавшись. — На кладбище… каком еще кладбище? — не поняла Мейдлин, Лейнон помотал головой будто отгоняя муху. — Потом объясню. А сейчас я повторю, что говорил ранее: все очень сложно Мейди, а времени у нас не так много, — добавил он тише, разглядывая лицо дочери. — От вас лишь требуется, не привлекать внимание, не общаться с с грязнокровками и… — он заметил, что девушка хочет что-то сказать, но знаком остановил ее, продолжив. — И с предателями крови тоже, Мейд! А ты понял, Калеб? — мальчик угрюмо кивнул. — Придерживаетесь этого, по крайне мере пока. Хотя бы до лета, — сказал, погладив Мейд по голове, волшебник. — Для меня нет ничего важнее вашей безопасности, — добавил он с беспокойством. — Значит… ты знал, что я общаюсь с Уизли и… — Лейнон не дал ей договорить. — Да все я знал… в отличии от твоей матери конечно, — на его губах, впервые за разговор, появился призрак улыбки. — Я, — он чуть потупился, переводя взгляд на черные перчатки. — Теперь получается шпион, — он неестественно хохотнул. — По крайне мере буду им через, плюс минус десять минут, — добавил он, подмигнув Снеггу. Тот явно не оценив знак внимания и поджал, и так почты отсутствующие, губу в тончайшую полоску. Пока Мейдлин и Калеб от удивления приоткрыли рты. — Да, да, я такой! — небрежно поправил волосы мужчина. — И еще, — добавил он уже серьёзном тоном. — Ничего никому не говорить, даже Теодору, — закончил мужчина. — Почему? Он же наш кузен и… — Лейнон вновь перебил дочку. — Я обещаю вам все рассказать летом, идет? — парочка неодобрительно, медленно кивнула. — А пока что… лучше не обращайте на себя внимания, не ввязываетесь в неприятности и общайтесь с Малфоем и мне будет спокойней, — добавил он, переводя взгляд на Снегга. — Нам пора. Мне нужно… сопроводить Северуса в… — он, не закончив, поспешно улыбнулся и попрощавшись, вместе с Снеггом покинул комнату. — Идите в свои спальни и попытайтесь никого не разбудить, — сказал напоследок профессор, идя следом за Ноттом. — Странно, — произнес Калеб, идя по пустому коридору замка, Мейд настояла на том, чтобы проводить братца. — Что именно, — устало вздохнула Мейд, глядя себе под ноги. А ведь она только что помирилась с близнецами… и как это не общаться с троицей, когда Поттер принес с собой не только кубок, но и труп сокурсника? Ему наверно в стократ хуже, чем ей сейчас. Но раз отец сказал не говорить, значит надо не говорить. — Да всё, — хмыкнул мальчик, и Мейд усмехнулась. — Ты там будь аккуратней, — предостерегла его девушка остановившись у винтовой лестницы, ведущей в башню Когтеврана. — Могу сказать тебе тоже самое, — слабо улыбнулся ей Калеб.***
Все поменялась, перевернулось с ног на голову. Когда Близнецы поймали ее на следующий день, со словами, что вовсе не собираются бросать ее обратно к слизеринцам из-за принадлежности ее отца и дяди, но только при условии, что та расскажет им всё что знает. Мейд, сделав колоссальное усилие над собой, поджала губы и не сказав мальчишкам не слова, убежала к ближайшей кучке сокурсников. Первые неделю они еще пытались бегать за ничего не видящей и ничего не слышащий Мейд, в тщетных попытках вновь и вновь пытаясь ее разговорить, но она прибегла к тактике, испытанной на собственной шкуре, практике самой простейшей и гнусной- бойкот. Но и это не стало такой уж большой проблемой, но вот однажды случившаяся ужасная стычка с Монтегю. Когда Мейд стала на сторону последнего, привела к мрачному, но не обходимому результату- окончательному отдалению со всеми новоприобретенными друзьями из Гриффиндора. По пришествию месяца, в голову Мейд постучался стыд, страх и чрезвычайное уныние. Хоть она и вернула к себе расположения факультета, но на душе скребли кошки. А воспоминание о не таком уж плохом годе проведенном с гриффиндорцами, стали для нее тяжелым, опасным грузом. Особенно плохо было ночью, когда все воспоминания заново били по ее сознанию с удвоенной силой. В такие моменты Мейд, плача в подушку, вспоминала как ее не один раз спасали от такой вот истерики близнецы, но от этого становилось только хуже. За одним из завтраков Дамблдор обратился к ученикам школы. Он просил всех оставить Гарри в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте. И теперь большинство ребят обходили Поттера стороной, а некоторые начинали шептаться друг с другом, когда юноша проходит мимо. Конечно, ведь ее тетя отлично постаралась, написав о том, что он неуравновешен и может представлять опасность, как тут не шарахаться?! Многие в особенности те ученики, чьи родители никогда не были не пожирателями и не «людьми» Дамблдора строили свои собственные версии смерти Седрика. Мейд это не волновало. Все ее сознание заполняла мысль как же она подло обошлась с друзьями, и думать о другом, было тяжело. Подбил ее, но конечно менее болезненно, и пришедший результат экзамена по истории, Мейд вздохнула, увидев на пергаменте «удовлетворительно». «Это, конечно, хорошо, что я все-таки сдала, но за такой скудный результат, мама меня по головки не погладит», размышляла Мейд, предвкушая «незабываемое» лето среди учебников по истории. Домой ее не тянуло, там ожидала ее каторга от матери, и что-то страшное от отца. Нет ей, конечно, хотелось узнать обо всем поподробнее и накормить любопытство, но она прекрасно понимала, что возвращение Того-кого нельзя-называть, не принесет ничего хорошего в их семью. И поэтому девушка с тяжёлым сердцем собирала чемодан накануне отъезда из Хогвартса, подытожив, что это, пожалуй, самый плохой ее год в стенах школы. Когда они с Дафной вошли в зал, то сразу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета. Сегодня стена за учительским столом была задрапирована чёрным. Конечно, — дань уважения Седрику. Стул профессора Каркарова был пуст. Садясь на своё место, Мейд задумался, где же Каркаров сейчас? В прошлом он сдал не одного верного пожирателя… поймал ли его Темный лорд? А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чём-то тихо переговаривались. Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снегг. Трудно было понять по лицу, о чём он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным, как и всегда. Мейд в тайне догадывалась, куда они с ее отцом направлялись в то злополучное утро. Размышления Мейдлин прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как, бывало, раньше, а теперь и подавно повисла тишина. — Закончился, — произнёс Дамблдор, оглядев присутствующих, — ещё один учебный год. Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев. За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всём Большом зале. — Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, — но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори. И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори». Но далеко не все повторили такой жест, одна треть Слизерина оставалась сидеть, о чем-то тихо перешёптываясь. Когда Мейд встала, то поморщилась, почувствовав затылком взгляд со стороны стола Гриффиндора, но всё же не повернулась. — Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось. Мейд подняла голову и посмотрел на директора. — Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт, — Нотт вздрогнула, услышав непроизносимое имя, по коже россыпью пробежали мурашки. По залу пронёсся взволнованный шёпот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием. Директор спокойно дождался пока шум стихнет. — В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому, что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти. Ошеломлённые и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору, но поворачивались далеко не все. И вновь Мейдлин увидела, как за собственном столом Малфой что-то тихо говорил Крэббу и Гойлу. Девушка прикрыла глаза, ей было страшно и мерзко одновременно. — Есть ещё один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил Дамблдор. — Я говорю, конечно, о Гарри Поттере. По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Поттеру, а потом снова к директору. Мейд не осмелилась присоединиться к движению и перевела взгляд на руку, держащую кубок. — Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — продолжал Дамблдор. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь. Дамблдор тяжело повернулся к гриффиндорскому столу и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали его имя так же, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в его честь. Мейд тихо повторила слова и выпила содержимое кубка, конечно, большая часть слизеринцев, не повторила этого жеста. Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь. — Цель Турнира Трёх Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным. Дамблдор перевёл взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флёр Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. — Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить ещё раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда ещё я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжёлые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ. Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между лёгким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори. Чемодан Мейд был упакован, сверху стояла клетка с Морозом. И они с Дафной толкались, вместе с остальными четверокурсниками на платформе около Хогвартс-экспресса. Стоял прекрасный летний день. И в саду Ноттов, за домом, как размышляла Мейд, наверняка, вовсю цвели яблони. — Эй, постой! Мейадалин, — вывел ее из размышлений знакомый голос и Мейд не без улыбки повернулась к Богомилу. «Все же он очень красив», подумала Нотт, когда Дафна, стоящая рядом, игриво хихикнув оставила ее наедине с дурмстранцем. — Привет, — поправив золотистый локон отозвалась слизеринка. — Мы ужасно мало общались, но все равно, — он протянул Мейд свиток. — Если захочешь, пиши, это мой адрес, — добавил он, кивая на свиток. Мейдлин прикусив нижнюю губы и не переставая улыбаться приняла адрес, посмотрев в темные глаза Левски. — Может и напишу, — произнесла она, и на губах парня засветилась счастливая улыбка, он не удержался и, приобняв ее, чмокнул в щеку. Мейд покраснев потупилась, вокруг сновало куча студентов и от этого жеста ей сразу стало неловко. — Богомил! — окликнул его кто-то из Дурмстранга, и Левски поцеловав на прощание ее руку, побежал к своим друзьям. Мейд хихикнув обернулась к поезду, давно она не была в таком хорошем расположение духа. — Идем, — пренебрежительно произнес Драко, стоя в дверях и недружелюбно глядя на убегающего к кораблю Левски. — Только чемоданы помоги занести в багажный отдел и пойдем, — улыбнулась белобрысому Нотт, и тот, хмыкнув, спрыгнул с поезда, покатив тележку подруги к багажному отсеку. — Ну что, Мейд, — кряхтя затаскивая багаж в вагон, произнес Малфой. — Приехали вместе, и уедим вместе? — он потер руки и глядя на чемодан, чуть поморщясь добавил: — У тебя там что, труп? — Да, — усмехнулась Мейд, когда Драко сойдя с вагона, пошел вместе с ней в купе, придерживая ее клетку с филином. — Да заходи уже, — донесся знакомый голос и Мейд прикусила нижнюю губу. К двери, к которой они с Драко приближались, сейчас пихаясь и улыбаясь влезали близнецы, Ли и Анжелина. Ох сколько бы Мейдлин сейчас отдала, чтобы провести эту поездку с ними, а не с Крэбом, Гойлом и Малфоем, которые, наверняка, в который раз будут спорить кто из них первым присоединиться к пожирателям смерти и перемывать косточки ее, некогда бывшим, гриффиндорским друзьям. Джордж, поймав на себе взгляд, обернулся, но улыбка с его губ тотчас пропала, когда он увидел кто именно на него смотрит, и парень без лишних слов лишь холодно кивнул и залез в купе, следом за братом. — Тупицы, — негромко, но довольно буркнул Драко, ступая следом за Уизли и протягивая Мейд руку. Та, сглотнув, чуть помедлила, но затем тяжело вздохнув приняла ее, войдя за Малфоем в поезд.***
Этот летний день разительно отличался от дождливого сентябрьского дня, когда они ехали в Хогвартс, — на небе ни облачка. Вернувшись от тележки, Гермиона спрятала деньги в сумку и достала оттуда номер «Ежедневного пророка». Гарри настороженно глянул на газету — он не был уверен, хочет ли он узнать, что там написано. Гермиона, заметив это спокойно сказала: — Там ничего нет. Можешь посмотреть сам, но там действительно ничего нет. Я проверяла каждый день. Только маленькая заметка на следующий день после третьего задания, где сообщалось, что ты выиграл Турнир. Они даже не упомянули о Седрике. И вообще ни о чём. По-моему, Фадж им пикнуть не даёт. — С Ритой ему это не удастся, — возразил Гарри. — Тем более такие события. — Рита не написала ни слова после третьего тура, — сказала Гермиона странно напряжённым голосом. — По правде говоря, — добавила она, и её голос дрогнул, — Рита Скитер вообще какое-то время не будет ничего писать. Если, конечно, она не хочет, чтобы я выдала её тайну. — О чём это ты? — спросил Рон. — Я выяснила, как ей удавалось подслушивать разговоры, хотя она не должна была находиться на территории школы, — выпалила Гермиона. Гарри был уверен — она уже несколько дней умирала от желания рассказать им это, но сдерживалась из-за всего происшедшего. — И как она это делает? — тут же спросил Гарри. — И как ты это выяснила? — уставился на неё Рон. — Ну, по правде говоря, эту мысль подсказал мне ты, Гарри, — ответила Гермиона. — Я? — удивился Гарри. — Когда? — Жучки, — радостно возвестила Гермиона. — Но ты ведь сказала, что они не работают… — Да, электронные жучки, — подтвердила Гермиона. — Вы не понимаете… Рита Скитер, — объявила Гермиона с плохо скрываемым триумфом, — незарегистрированный анимаг. Она может превращаться… — Гермиона вытащила из сумки плотно закрытую стеклянную банку, — в жука! — Ты шутишь! — воскликнул Рон. — Ты не… это не она… — Она, она, — улыбаясь, кивнула Гермиона, гордо продемонстрировав им банку. Внутри лежали палочки и листочки, среди которых сидел большой жук. — Никогда в жизни… Ты шутишь… — прошептал Рон, приблизив банку к глазам. — Не шучу, — продолжала сияющая Гермиона. — Я поймала её на подоконнике в больничной палате. Посмотри внимательно, и ты увидишь, что отметки вокруг усиков в точности, как её кошмарные очки. Гарри присмотрелся, и понял, что она права. Он тоже кое-что вспомнил. — Когда, мы слышали ночью, как Хагрид рассказывал мадам Максим о своей маме, на статуе сидел жук! — Именно! — подтвердила Гермиона. — А Виктор вытащил жука у меня из волос, когда мы разговаривали с ним у озера. И, если я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете предсказаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Она летала по школе целый год, собирая разные сплетни. — А когда мы увидели Малфоя под деревом… — медленно начал Рон. — Он разговаривал с ней, держа её в руке, — сказала Гермиона. — Он, конечно же, знал. Именно так она получала все эти замечательные маленькие интервью у слизеринцев. Им было всё равно, что она нарушает закон, если они могли передавать ей всякие гадости про нас и про Хагрида. Гермиона взяла банку из рук Рона и улыбнулась жуку, который сердито жужжал, тычась головой в стекло. — Я сказала ей, что выпущу её, когда мы вернёмся обратно в Лондон, — продолжила Гермиона. — Понимаете, я наложила на банку заклятие Неразбиваемости, поэтому она не может превратиться в человека. И я велела ей в течение года держать своё перо при себе. Посмотрим, сможет ли она отучиться от вредной привычки писать обо всех грязную ложь. Спокойно улыбаясь, Гермиона спрятала банку с жуком обратно в сумку. Дверь купе скользнула в сторону. — Очень умно, Грэйнджер, — заявил Драко Малфой. За ним стояли Крэбб и Гойл. Все трое выглядели ещё более самодовольными, высокомерными и угрожающими, чем когда-либо. — Итак, — протянул Малфой, сделав полшага в купе. Он оглядел сидящих, и лицо его искривила презрительная ухмылка. — Ты поймала какую-то жалкую корреспонденточку, а Поттер — снова любимчик Дамблдора. Большое дело. Ухмылка на его лице стала шире. Крэбб и Гойл оскалились. — Пытаемся не думать об этом, да? — тихо спросил Малфой, глядя на Гарри, Рона и Гермиону. — Пытаемся сделать вид, что ничего не случилось? — Убирайся, — сказал Гарри. Он не вспоминал о Малфое со вчерашнего вечера, когда тот шептался с Крэббом и Гойлом во время речи Дамблдора о Седрике. В ушах у Гарри звенело. Рука сама собой схватила палочку в кармане мантии. — Ты на стороне проигравших, Поттер! Я предупреждал тебя! Я говорил тебе, что нужно тщательно выбирать себе компанию, помнишь? Когда мы встретились в поезде в первый день в Хогвартсе? Я говорил тебе, не общаться с этими отбросами! — он дёрнул головой в сторону Рона и Гермионы. — Слишком поздно, Поттер! Они умрут первыми, когда Тёмный Лорд вернётся! Грязнокровки и маглолюбцы будут первыми! Нет… вторыми, первым был Диггори… В купе раздался взрыв, будто кто-то поджёг целую упаковку фейерверков. Ослеплённый сверканием заклятий и оглушённый разрывами, прозвучавшими со всех сторон, Гарри потряс головой и посмотрел вниз, на пол. Малфой, Крэбб и Гойл лежали без сознания в дверях. Они с Роном и Гермионой стояли посреди купе с палочками в руках. Все они применили разные заклятия, впрочем, не только они одни. — Я подумал, что стоит последить за этой троицей, — просто заметил Фред, наступив на Гойла, перед тем как войти в купе. В руках у него была палочка. У Джорджа тоже. Он старательно прошёлся по Малфою. — Интересный эффект, — заметил Джордж, глядя на Крэбба. — Кто применил заклятие Фурункулюс? — Я, — признался Гарри. — Странно, — весело произнёс Джордж. — Я использовал Ножное заклятие. Похоже, их нельзя смешивать. Теперь у этого типа всё лицо покрыто маленькими щупальцами. Ладно, давайте выкинем их отсюда, они не украшают купе. Рон, Гарри и Джордж выволокли Малфоя, Крэбба и Гойла в коридор. Те ещё не пришли в сознание и выглядели просто отвратительно. Так как на каждого пришлось по нескольку заклинаний, и они смешались друг с другом. Друзья вернулись в купе и закрыли дверь. — Играть кто-нибудь будет? — спросил Фред, вытаскивая из кармана колоду карт, пока из-за стеклянной двери недонесся крик, заставившей всех обернуться. Около лежащих на полу слизеринцев, стояла Мейдлин Нотт, со страхом в глазах переводя взгляд, с одного на другого одногруппника. Фред с безразличием хмыкнул и повернулся обратно к друзьям. — Ну так что играть будем? — Может помочь ей? — протянул Джордж, не спешивший отводить задумчивый взгляда от блондинки. — Ага! Еще чего! — гаркнул Рон, тоже разворачиваясь к Фреду. — Она сделала свой выбор, с чем мы ее и поздравляем, — в купе повисла не продолжительная пауза, защищать Мейд было некому, даже Гермионе, не хотелось, хотя именно она когда-то разглядела в слизеринки что-то доброе. Джордж прервал молчание встав и шагнув к двери. — Да брось… — поморщился Фред, тасуя карты. — Забыл что ли о той выходки с Монтегю? — Гарри мысленно согласился с ним. Недели две назад, близнецы в очередной попытке попытавшись вернуть, не разговаривающую, с дня последнего состязания, Нотт, столкнулись с Монтегю в коридоре. И он такого им наговорил, пуще Малфоя, оскорбив не только обоих близнецов, но всю его семью и Гарри в придачу, в коридоре началась драка, а Мейд к разочарованию гриффиндорцев встала на сторону сокурсника, вид у нее тогда был препаршивый. Все могло бы закончиться лазаретом, но вовремя появившийся Флитвик с МакГонагал остановили побоища, ограничившись лишение факультетских баллов. — Если не хочешь, не иди, — хмыкая отозвался Джордж, открывая прозрачную дверцу и выходя к перепуганной Мейд.***
Это было омерзительно! Лицо Крэбба превратилась в кучу щупалец, а на личике Драко, то и дело возникали, и снова лопались огромные гнойные волдыри, повезло только Гойлу, тот отделался лишь остолбенеющим заклятием. — Давай, бери его за ноги, — прокомандовал вышедший из купе Джордж, не глядя на удивлённо-напуганную Мейд, но, схватив Гойла за подмышки, всё-таки взглянул на Нотт. — Ну же? Или их тут оставить? — в горле Нотт образовался ком. А как иначе, он единственный захотел помочь ей с этими олухами, не смотря на все то, что она успела натворить в последний месяц учебы. — Хорошо, — тихо пробормотала Мейд взявшись за ноги слизеринца, и могла поклясться, что на долю мгновения на губах Уизли появилась улыбка. Она впервые заговорила с ним после того злополучного дня. — Ух, — разминая шею, с одышкой произнес Джордж, когда последний из противного трио (Крэбб) был уложен ими в соседнее купе. — Кажется я надорвал спину, тоща этого, — пнул лежащего на полу Крэбба, парень. Последнему, место на диванчиках не нашлось, там без сознания лежали Малфой и Гойл. — Та еще свинья… — добавил он, переводя взгляд на не менее запыхавшуюся Мейд и слабо улыбнулся. К глазам тут же начали поступать слезы и не выдержав эмоционального груза, Нотт уже не сдерживая подступившие к глазам слезы, заключила Уизли в своих объятьях. Кроме них в купе было лишь две клетки с филинами (Мейд и Драко.). — Ух… — опять выдал из себя Джордж, на мгновение опешив от такого стечения обстоятельств, а потом довольно улыбнувшись, наклонил голову, спрятавшись в золотистых волосах слизеринки. А она тем временем, сквозь всхлипы, вспомнила, похожую ситуацию на святочном балу. — Я-я… — пролепетала девушка, но слезы не давали нормально говорить. Джордж аккуратно поглаживал ее по спине. — Дурочка? — тихо и весело предложил он и Мейд угукнула. — Я это и раньше знал, — чмокнул ее в ухо парень. — Но в этот раз ты ну уж очень учудила, — добавил он, взяв ее лицо в ладони, и заставив посмотреть вверх, на себя. У Мейд закружилась голова, к чему бы? Но свалив все на нервы и слезы она, хлюпнув носом, хныкнула. — Я о-о-очень скуч-чала, и мне о-оочень стыдно, — заикаясь пролепетала блондинка, и слезы потекли сильнее, она было хотела вновь уткнуться в его рубашку, но парень, не позволив этого сделать, ласково, но одновременно насмешливо разглядывая ее личико заявил: — Я тоже, — улыбнулся Джордж. — Я прощу тебя, если пообещаешь, что больше не будешь закукливаться обратно в противную змейку, — добавил он, пристукнув пальцем по ее носику и девушка, не выдержав, истерически засмеялась выбираясь из его рук и вновь уткнувшись в его грудь промычала: — Не могу, — Джордж грустно хмыкнул, казалось, он и не ждал другого ответа. Положив подбородок на ее макушку, он со вздохом сказал: — И что же мне с тобой делать сливка?***
Они играли уже пятый кон, когда Джордж, сияя вернулся в купе. — Что так долго? — недоверчиво приподнял бровь Фред, вновь перемешивая карты, с лица Джорджа не слезала веселая улыбка. — О, вы играете, я с вами! — задорно проговорил Уизли, сев рядом с Гарри. — Ты чего? — чуть нахмурился Рон. — М? — будто не понимая, о чем говорит его младший братец, приподнял брови Джордж. — Все в полном порядке Рони, — подмигнул веселый Джордж, нетерпеливо стуча руками по коленкам, Гермиона приподняла бровь. — Может надо попросить остановить поезд? — саркастично спросил Фред. — Моему брату не хорошо, по-моему, он сошел с ума, — Рон с Гарри посмеялись, пока Гермиона с подозрением смотрела на вошедшего в купе близнеца. Тот на эту реплику лишь весело хмыкнул, и не удостоив компанию ответом, забрал из рук брата колоду карт и сам начал их размешивать. После еще пары партий, Гарри всё же решился задать вопрос, мучивший его уже не первый день и даже неделю. — Так вы скажете нам, кого вы шантажировали? — обратился он к Джорджу. — А, — мрачно ответил Джордж, но явно обрадованный, что Гарри сменил тему. — Это… — Неважно, — нетерпеливо качнул головой Фред. — Это не имеет никакого значения. Во всяком случае, сейчас не имеет. — Мы бросили это дело, — пожал плечами Джордж. Но Гарри, Рон и Гермиона наседали с вопросами, и наконец Фред сказал: — Ладно, ладно, если вы уж так хотите знать… это был Людо Бэгмен. — Бэгмен? — насторожился Гарри. — Вы хотите сказать, что он был связан с… — Нет, — мрачно сказал Джордж. — Ничего такого. Он болван. У него мозгов бы не хватило. — А что тогда? — спросил Рон. Фред, поколебавшись, ответил: — Помните, пари, которое мы заключили с ним на Чемпионате мира по квиддичу? Насчёт того, что Ирландия выиграет, но Крам поймает снитч? — Н-ну, — протянули Гарри с Роном. — Ну, он и заплатил нам лепреконским золотом, пойманным на стадионе. — И что? — То, — нетерпеливо ответил Фред. — что золото исчезло! Испарилось к следующему утру! — Но… это, конечно, случайно, да! — сказала Гермиона. Джордж горько рассмеялся: — Да, мы тоже сначала так подумали. Мы решили, что напишем ему, объясним, что случилось, и он вернёт деньги. А он просто не ответил на письмо. Мы сто раз пытались поговорить с ним в Хогвартсе, но он постоянно сбегал от нас под каким-нибудь предлогом. — А после, — добавил Фред, — Он сказал, что мы слишком молоды для азартных игр, и что он ничего не собирается нам отдавать. — Поэтому мы попросили вернуть нам деньги, — сердито добавил Джордж. — Но не отказал же он вам! — воскликнула Гермиона. — Именно, что отказал, — ответил Фред. — Но это были все ваши сбережения! — возмутился Рон. — Ты ещё нам об этом рассказываешь! — сказал Джордж. — В конце концов, мы выяснили, что произошло. Отец Ли Джордана тоже с трудом вытряхнул деньги из Бэгмена. Оказалось, что у него большие проблемы с гоблинами. Он занял у них кучу золота. Гоблины взяли его в оборот в лесу после финального матча, и забрали у него всё, что было, но этого всё равно не хватило покрыть долги. Они приглядывали за ним и в Хогвартсе. Он потерял все деньги на азартных играх. И вы представляете, как он решил расплатиться с гоблинами? — Как? — спросил Гарри. — Поставил на тебя, дружище, — ответил Фред. — Огромную сумму на то, что ты выиграешь турнир. Заключил пари с гоблинами. — Так вот почему он всё время пытался помочь мне! — воскликнул Гарри. — Ну… я же всё-таки выиграл, так? Значит, он должен был отдать вам ваши деньги! — Ничуть, — покачал головой Джордж. — Гоблины такие же жуки, как и он сам. Они заявили, что победили вы вдвоём с Седриком, а Бэгмен ставил на тебя одного. В итоге Бэгмену пришлось попросту сбежать. Он исчез сразу после третьего тура. Джордж глубоко вздохнул и принялся снова сдавать карты. Остаток путешествия был очень приятным. Гарри хотелось бы, чтобы эта поездка длилась всё лето, чтобы поезд никогда так и не доехал до вокзала Кингс-Кросс… Но в этом году он поневоле понял, что время не идёт медленнее, если впереди тебя ожидает что-нибудь неприятное, и поезд слишком скоро затормозил у платформы 9 ¾. Ученики стали выгружаться, и коридор вагона заполнили обычный шум и суета. Рон с Гермионой вытащили из купе чемоданы и направились к выходу. Гарри задержался. — Фред, Джордж… — подождите… минутку… Близнецы обернулись. Гарри открыл чемодан и вытащил оттуда выигранное золото. — Держите, — сунул он мешочек в руку Джорджу. — Что? — воскликнул поражённый Фред. — Держите, — настойчиво повторил Гарри. — Мне они не нужны. — Ты с ума сошёл, — ответил Джордж, отталкивая мешок. — Нет, — ответил Гарри. — Возьмите и занимайтесь изобретательством. Это на ваш магазин. — Он и вправду сошёл с ума, — произнёс Фред почти благоговейно. — Послушайте, — решительно сказал Гарри. — Если вы не возьмёте деньги, я просто выброшу их в канаву. Мне они не нужны, я их видеть не могу. Но я был бы не прочь посмеяться как следует. Мы все были бы не прочь повеселиться. И мне кажется, что очень скоро нам понадобятся поводы для веселья. — Гарри, — произнёс Джордж внезапно севшим голосом. — Здесь должно быть не меньше тысячи галеонов. — Да, — улыбнулся Гарри. — Представь, сколько это канареечных помадок. Близнецы молча уставились на него. — Только не говорите маме, откуда у вас деньги… хотя, она, может, и не захочет теперь, чтобы вы работали в Министерстве… — Гарри, — начал было Фред, но Гарри уже вытащил из кармана волшебную палочку. — Послушайте, — твёрдо сказал он, — возьмите их, или я сейчас заколдую вас. Я знаю теперь парочку отличных заклятий. Только сделайте мне одно одолжение, ладно? Купите Рону новую парадную мантию и скажите, что это от вас. И прежде, чем они сказали хоть слово, он вышел из купе.