Две стороны одного мира

      Приглушенные голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошел в дом, где лежит умирающий. Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Гарри донеслось какое-то шебуршание. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному.       Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела.        — Ах, Гарри, как я рада тебя видеть, — прошептала она, стиснув его так, что ребра затрещали. Потом отодвинула на расстояние вытянутой руки и принялась критически изучать. — У тебя нездоровый вид. Тебя надо подкормить хорошенько, но ужина придется немножко подождать. — Возбужденным шепотом она обратилась к стоявшим за ним волшебникам: — Он только что явился, собрание началось.       С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гарри к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Гарри двинулся было за Люпином, но миссис Уизли его придержала.       — Нет, Гарри, собрание — только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом.       — Почему?       — А то что-нибудь разбудишь.       — Я не по…       — Потом, потом, я тороплюсь. Мне надо быть на собрании. Только покажу, где ты будешь спать.       Приложив палец к губам, она провела его мимо пары длинных, изъеденных молью портьер, за которыми, предположил Гарри, должна была находиться еще одна дверь. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля, и начали подниматься по темной лестнице. На стене Гарри увидел несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. У всех — одинаковые вытянутые носы-рыльца.       С каждым шагом смятение Гарри росло. Что у него может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников?       — Миссис Уизли, почему…       — Дорогой мой, тебе все объяснят Рон и Гермиона, а мне правда надо бежать, — встревоженно прошептала миссис Уизли. — Вот, — они добрались до третьего этажа, — твоя дверь правая. Я позову, когда кончится. И она торопливо пошла вниз.        Гарри пересек грязную лестничную площадку, повернул дверную ручку спальни, сделанную в виде змеиной головы, и открыл дверь.       На мгновение он увидел мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. Потом раздалось громкое птичье верещание, а следом еще более громкий возглас, и все его поле зрения заполнила пышная масса густейших волос. Гермиона, кинувшись к нему с объятиями, чуть не сбила его с ног, а Сычик, маленькая сова Рона, стал бешено кружить у них над головами.       — ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! А мы и не слышали, как ты вошел в дом! Ну, как ты, как ты? Ничего? Жутко злой на нас, наверно! Наверняка злой, я же понимаю, что от наших писем радости было мало, но мы не могли тебе ничего написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а у нас так много всякого, что надо тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Когда мы о них узнали и про слушание в Министерстве — это просто возмутительно, я посмотрела в книгах, они не могут тебя исключить, не имеют права, в Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни…       — Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, — сказал Рон, улыбаясь и закрывая за Гарри дверь. За 2 месяца, что они не виделись, он, казалось, вырос еще на несколько дюймов и стал еще более нескладным. Но длинный нос, огненно-рыжие волосы и веснушки были все те же.        Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с темного шкафа, нежно опустилось ему на плечо.       — Букля!       Белоснежная сова, которую Гарри тут же принялся гладить, пощелкала клювом и ласково ущипнула его за ухо.       — Что тут с ней было! — сказал Рон. — Чуть до смерти нас не заклевала, когда в последний раз принесла твои письма. Вот, смотри…        Он выставил указательный палец правой руки, где виднелся полузаживший, но явно глубокий порез.       — Да, понимаю, — откликнулся Гарри. — Мне очень жаль, но я хотел получить ответы…       — А мы-то что, разве не хотели ответить? — стал оправдываться Рон. — Гермиона вся извелась, твердила, что ты какую-нибудь глупость вытворишь, если будешь сидеть там один без новостей, но Дамблдор… —…строго-настрого вам запретил, — подхватил Гарри. — Да, Гермиона мне сказала.       Теплое сияние, вспыхнувшее в нем при виде двух лучших друзей, погасло, и в живот хлынуло изнутри что-то ледяное. Целый месяц протосковав по Рону и Гермионе, он теперь вдруг почувствовал, что не прочь остаться один.       Возникло напряженное молчание. Гарри машинально поглаживал Буклю, не глядя на товарищей.        — Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор.       — Ясно, — сказал Гарри. Он и на ее руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует.       — Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… — начал Рон. — Да? — поднял брови Гарри.       — На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры?       — Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть…       Гарри словно ухнул куда-то вниз — как будто спускался по лестнице и пропустил ступеньку. Выходит, все знали, что за ним следят. Все, кроме него…       — Плоховато что-то они смотрели. — Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться.       — Он страшно рассердился, — сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. — Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушел с дежурства. Он рвал и метал.       — А я рад, что Наземникус ушел, — произнес Гарри холодно. — Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на все лето.        — А тебя… тебя не беспокоит разбирательство в Министерстве магии? — тихо спросила Гермиона.       — Нет, — с вызовом солгал Гарри. Он отошел от них с блаженствующей Буклей на плече и стал оглядываться, но сырая и мрачная комната не доставила ему особой радости. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме, и, когда Гарри проходил мимо, ему послышался чей-то тихий смешок.       — Зачем все-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? — спросил Гарри, по-прежнему стараясь придать голосу непринужденность. — Вы… м-м… не догадались задать ему этот вопрос?       Рон и Гермиона переглянулись. Он поднял на них глаза как раз вовремя, чтобы это заметить. Значит, он повел себя именно так, как они опасались. Этот вывод не улучшил его настроения.       — Мы сказали Дамблдору, что обо всем хотим тебе сообщить, — заверил его Рон. — Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить.       — Если бы он хотел, он все равно мог бы держать меня в курсе, — сухо возразил Гарри. — Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов.       Гермиона посмотрела на Рона:        — Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать.       — Может, он считает, что мне нельзя доверять? — предположил Гарри, глядя на их лица.       — Слушай, не будь идиотом, — сказал Рон с расстроенным и смущенным видом.       — Или что я не могу о себе позаботиться.       — Разумеется, он ничего такого не думает! — с волнением воскликнула Гермиона.       — Ну, и почему же тогда вы участвуете во всем, что тут делается, а я торчу у Дурслей? — спросил Гарри. Слова спешили, толкали друг друга, голос делался все громче и громче. — Почему вам позволено все знать, а мне нет?       — Нам тоже нет! — перебил его Рон. — Мама не пускает нас на собрания, говорит, малы еще…       Тут Гарри, не помня себя, закричал:       — Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Реддла? Кто спас вас обоих от дементоров?..       Все горькое и негодующее, что Гарри передумал за месяц, хлынуло из него потоком. Ощущение бессилия из-за отсутствия новостей, боль из-за того, что друзья вместе, а он отдельно, ярость, которую он испытал, узнав, что за ним следили без его ведома… Все ЭТИ чувства, которых он отчасти СТЫДИЛСЯ, вырвались наконец наружу. Испугавшись крика, Букля слетела с его плеча и опять села на шкаф. Сычик, тревожно вереща, еще быстрей принялся кружить у них над головами.       — Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я!       Ошеломленный Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревется.       — Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчет того, чтобы я был в курсе дела?       — Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — начала Гермиона.       — Он правда заставил…       — Целый месяц я сидел как идиот на Тисовой улице, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать…       — Мы хотели…        — Я думаю, вы от души надо мной посмеялись в этом уютном гнездышке…       — Да нет же, честно…       — Гарри, нам действительно очень-очень жаль! — в отчаянии воскликнула Гермиона. В глазах у нее блестели слезы. — Гарри, ты абсолютно прав! Я на твоем месте тоже была бы в бешенстве!       Гарри, все еще часто дыша, уставился на нее, потом опять отвернулся и начал ходить взад-вперед по комнате. Букля угрюмо ухнула со своего шкафа. Наступила долгая пауза, когда раздавался лишь тоскливый скрип половиц под подошвами Гарри.       — Где я, что это за место? — внезапно выпалил он.       — Штаб-квартира Ордена Феникса, — мгновенно ответил Рон.       — Может, кто-нибудь скажет мне наконец, что это за Орден такой?       — Это тайное общество, — быстро сказала Гермиона. — Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против Сам-Знаешь-Кого еще в прошлое его появление.       — Кто входит в общество? — спросил Гарри, резко остановившись и держа руки в карманах.       — Совсем немного народу.       — Мы знаем человек двадцать пять, — сказал Рон, — но думаем, что есть и другие. Гарри смотрел на них.       — Ну? — требовательно спросил он, глядя то на Рона, то на Гермиону.       — Э… — смешался Рон. — Что — ну?       — Волан-де-Морт, вот что — яростно крикнул Гарри, и его друзья одновременно вздрогнули. — Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться?       Ты уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, — нервно сказала Гермиона. — Поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, — торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри.        — Понимаешь, Фред и Джордж изобрели Удлинитель ушей, — сказал Рон. — Очень полезная штука.       — Чего Удлинитель?       — Ушей, ушей. Правда, в последнее время пришлось перестать подслушивать: мама узнала и устроила жуткий скандал. Фред и Джордж теперь прячут все свои Удлинители, чтобы мама не выбросила. Но до этого мы хорошо ими попользовались. Мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учет…       — Другие набирают в Орден новых членов, — подхватила Гермиона.       — А третьи что-то стерегут, — сказал Рон. — Там все время идут разговоры об охране.       — Не меня ли, случайно, они охраняют? — саркастически спросил Гарри.        — Слушай, точно! — Рон сделал вид, будто его озарило.       Гарри фыркнул. Он опять стал расхаживать по комнате, глядя на все подряд, кроме Рона и Гермионы.       — Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? — спросил он. — Вы писали, что очень заняты.       — Это правда, — быстро ответила Гермиона. — Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось. Кухня и большая часть спален уже готовы, завтра займемся гости… А-а-а!       С двумя громкими хлопками посреди комнаты возникли из ничего близнецы Фред и Джордж, старшие братья Рона. Сычик заверещал еще бешенней прежнего и порхнул на шкаф, где уже сидела Букля.       — Да перестаньте же наконец, — устало сказала Гермиона близнецам, таким же рыжим, как Рон, но более долговязым и менее плотным. — Привет, Гарри! — сияя, выпалил Джордж. — До наших ушей донеслись твои сладкозвучные трели, — добавил он, подходя к занавешенному темно-серыми на вид очень пыльными шторами окну и поглядел на улицу.       — Слушай, Гарри, зря ты закупориваешь свое негодование, выпусти его наружу! — посоветовал Фред, тоже сияя и садясь, на стоящую неподалеку кровать. — А то за пятьдесят миль тебя, может, и не всякий услышит!       — Прошли, значит, испытания по трансгрессии? — пробурчал Гарри.       — С отличными оценками, — похвастался Фред, державший какой-то длинный, телесного цвета шнур.       — Спуститься по лестнице было бы дольше секунд на тридцать, — заметил Рон.        — Время — кнаты, сикли и галеоны, братишка, — сказал Фред. — В общем, Гарри, ты ухудшаешь слышимость. Удлинитель ушей, — объяснил он, увидев вскинутые брови Гарри, и поднял шнур повыше. Оказалось, что он тянется на лестничную площадку. — Мы пытаемся узнать, что делается внизу.       — Вы только поаккуратней, — посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. — Если мама опять увидит…       — У них большое собрание, ради этого стоит рискнуть, — сказал Фред.        — Она опаздывает, — заметил все еще стоящий у окна Джордж.       — Кто? — не понял Гаррии, как вдруг открылась дверь спальни, и возникла длинная рыжая грива.       — Ой, Гарри, здравствуй! — радостно воскликнула Джинни, младшая сестра Рона. — Мне послышался твой голос. — Потом она повернулась к Фреду и Джорджу: — С Удлинителем ушей ничего не получится, она наложила на кухонную дверь Заклятие недосягаемости.       — Откуда ты знаешь? — спросил Джордж, сразу упав духом, отвернувшись от окна.       — Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, — ответила Джинни. — Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и, если не долетает — все, значит, недосягаемая. Я бросала с лестницы навозные бомбы, так они отплывают от двери, и только. Можете не рассчитывать, что просунете под нее Удлинитель ушей.       Фред глубоко вздохнул.       — Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг.       — Снегг! — вырвалось у Гарри. — Он что, здесь?       — Ага, и не только Снегг… — ответил, как-то странно усмехнувшись, Джордж. Тщательно закрыв дверь, он сел на одну из кроватей за на которой уже сидел Фред, и Джинни пристроилась рядом. — Сейчас отчитывается. Секретность — ух!       — Подлюга, — лениво проговорил Фред.       — Он сейчас на нашей стороне, — с укоризной сказала ему Гермиона.       Рон фыркнул.       — И все равно подлюга, — подтвердил он. — Как он смотрит на нас, когда мы встречаемся!       — Билл тоже его не любит, — сказала Джинни, как будто это окончательно решало вопрос.       Гарри не был уверен, что сменил гнев на милость. Но информационный голод пересилил в нем желание еще покричать. Он опустился на кровать напротив.       — И Билл здесь? — спросил он. — Я думал, он в Египте.       — Он попросил перевести его домой: хочет что-то делать для Ордена, — сказал Фред. — Говорит, скучает по гробницам, но, — он ухмыльнулся, — тут ему есть чем себя вознаградить.       — Это ты про что?       — Помнишь милашку Флер Делакур? — спросил Джордж. — Она тоже теперь работает в банке «Грин-готтс». Улучшает там свой «англесский»…       — И Билл дает ей кучу частных уроков, — съехидничал Фред.       — Чарли тоже член Ордена, — сказал Джордж, поднеся удлинитель к уху, — но он пока что в Румынии. Дамблдор хочет привлечь на свою сторону как можно больше иностранных колдунов, и Чарли в свободное время налаживает с ними контакт.       — Этим и Перси мог бы заниматься, — заметил Гарри. Последнее, что он слышал о третьем из братьев Уизли, — что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества Министерства магии.       При упоминании его имени все Уизли и Гермиона обменялись мрачными многозначительными взглядами. Рон напряженным голосом предостерег Гарри:       — При маме и папе никогда про Перси разговора не заводи.        — Это почему же?       — Стоит им про него услышать, как папа ломает то, что в этот момент держит, а мама начинает плакать, — объяснил Фред.       — Просто ужас какой-то, — печально сказала Джинни.       — Я думаю, у нас с ним кончено, — проговорил Джордж с необычно злым для себя выражением лица.       — Что случилось-то? — спросил Гарри.       — Перси с папой поссорились, — ответил Фред. — Я никогда не видел отца в таком состоянии. Если у нас кто кричит, то обычно мама.       — Это была первая неделя каникул, — сказал Рон. — Мы вот-вот должны были отправиться сюда и присоединиться к Ордену. Перси явился домой и сообщил, что его повысили.       — Да ты что! — изумился Гарри.       Хотя он прекрасно знал, как Перси мечтает о карьере, впечатление было такое, что на первой своей должности в Министерстве магии он не слишком преуспел. Перси совершил довольно грубый промах, не заметив, что его начальник находится под контролем лорда Волан-де-Морта (в Министерстве, правда, этому не поверили — там решили, что Крауч сошел с ума).       — Мы тоже очень удивились, — сказал Джордж. — Ведь у Перси была масса неприятностей из-за Крауча. Расследование и все такое. Перси, мол, должен был понять, что у Крауча поехала крыша, и доложить наверх. Но ты же знаешь Перси. Крауч оставил его вместо себя, так чего ему было жаловаться?       — Почему же тогда его повысили?       — Вот и мы не могли этого понять, — сказал Рон, изо всех сил стараясь поддерживать нормальный разговор после того, как Гарри перестал вопить. — Он явился домой жутко самодовольный — еще самодовольней обычного, если только ты можешь это себе представить. И сказал папе, что ему предложили должность под началом у Фаджа. Неплохо для молодого человека, который только год как окончил Хогвартс, младший помощник министра. Он, видно, думал, что папа будет в восторге.       — Только вот папа не был, — мрачно заметил Фред.       — Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором, — объяснил Джордж, откладывая от себя удлинитель.       — В Министерстве сейчас «Дамблдор» — ругательное слово, — сказал Фред. — Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился.       — Беда в том, что папа у Фаджа на подозрении. Фадж знает, что они с Дамблдором друзья, и он давно уже считает папину одержимость маглами признаком легкого помешательства.       — Но Перси-то тут при чем? — спросил сбитый с толку Гарри.       — А вот при чем. Папа убежден: Фадж взял Перси помощником только для того, чтобы он шпионил за нашей семьей и за Дамблдором.       Гарри тихо присвистнул.       — Да, Перси любитель этого дела. — Рон невесело засмеялся.       — Перси пришел в жуткую ярость. Сказал… ух, сколько он всего наговорил. Что с первого же дня, как он поступил в Министерство, ему пришлось сражаться с папиной поганой репутацией, что у папы нет никакого честолюбия и поэтому мы всегда были… ну… не слишком много у нас было денег…       — Что-о? — спросил Гарри, не веря своим ушам. Джинни взвизгнула, как рассерженная кошка.        — Да, да, — тихо сказал Рон. — А потом еще хуже. Он обозвал папу идиотом за то, что он водится с Дамблдором, заявил, что Дамблдор напрашивается на большие неприятности, что папа пойдет ко дну с ним заодно. А он, Перси, мол, знает, с кем ему быть, и будет с Министерством. И если мама с папой намерены предать интересы Министерства, он объявит всем и каждому, что больше не считает себя членом нашей семьи. В тот же вечер он собрал вещи и уехал. Теперь в Лондоне живет.       Гарри еле слышно ругнулся. Хотя Перси всегда нравился ему меньше других братьев Рона, он и вообразить не мог, что Перси скажет такое мистеру Уизли.       — Мама была вне себя, — продолжал Рон. — Ну, ты понимаешь — слезы и все такое. В Лондон поехала поговорить с Перси, но он захлопнул дверь у нее перед носом. Не знаю, как он поступает, когда встречается с папой на работе, — наверно, делает вид, что с ним незнаком.       — Но Перси должен знать, что Волан-де-Морт возродился, — медленно проговорил Гарри. — Он не дурак, он должен понимать, что мать с отцом не стали бы всем рисковать без причины.       — М-да, кстати, в перепалке и твое имя прозвучало, — сказал Рон, бросив на Гарри короткий взгляд. — Перси заявил, что единственное подтверждение этому — твои слова, а они… ну… он считает, им нельзя верить.       — Перси всерьез принимает публикации в «Ежедневном пророке», — ядовито сказала Гермиона и остальные кивнули.       — Какие публикации? — спросил Гарри и обвел всех взглядом. Друзья смотрели на него с опаской.       — Ты что, не… ты что, не получал «Пророка»? — нервно спросила Гермиона.       — Получал, а как же! — сказал Гарри.       — А ты… э… внимательно его читал? — спросила Гермиона с еще большей тревогой.       — Ну, конечно, не все, от первой до последней страницы, — ершисто ответил Гарри. — Если бы поместили что-нибудь о Волан-де-Морте, это был бы большой заголовок в самом начале, не так ли?       Услыхав это имя, все вздрогнули. Гермиона торопливо продолжила:       — Чтобы не пропустить, и правда надо было читать от первой до последней страницы. Пару раз в неделю они… э… прохаживаются на твой счет.       — Но я бы увидел…       — Этого нельзя увидеть, если читаешь только первую страницу, — покачала головой Гермиона. — Я не про большие статьи говорю. Они просто вворачивают твое имя мимоходом. Ты у них дежурная шутка.       — Не понимаю…       — В общем-то все это выглядит довольно скверно, — сказала Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал спокойней. — Они продолжают дело Риты Скитер, только и всего.       — Она же вроде перестала для них писать.       — Да, она держит слово. Правда, у нее и выбора-то нет, — сказала Гермиона с удовлетворением. — Но она заложила основы для теперешнего.       — Для чего, для чего теперешнего? — нетерпеливо спросил Гарри.       — Помнишь, как она писала, что ты все время теряешь сознание, жалуешься на жуткую боль в шраме и всякое такое?        — Помню, — ответил Гарри, которому не так-то просто было забыть публикации Риты Скитер. — Ну, так они и сейчас изображают тебя дурачком, этаким любителем привлечь к себе внимание. Типом, который строит из себя великого трагического героя и тому подобное, — очень торопливо проговорила Гермиона, как будто быстрота могла сделать все это для Гарри менее неприятным. — Они то и дело подпускают ехидные замечания в твой адрес. Если идет речь о какой-нибудь заумной выдумке, пишут:

«Басня, достойная Гарри Поттера». Если с кем-нибудь случается смешное происшествие, читаем: «Будем надеяться, у него не появилось шрама на лбу, иначе от нас будут ждать, чтобы мы на него молились»…

      — Я не хочу, чтобы на меня молились! — гневно перебил ее Гарри.       — Знаю, что не хочешь, — быстро и испуганно сказала Гермиона. — Знаю, Гарри. Но ты понял, чего они добиваются? Чтобы тебе никто не верил. И за этим стоит Фадж, точно тебе говорю. Они хотят, чтобы рядовые чародеи считали тебя глупым парнишкой, который сам сделал себя посмешищем, который рассказывает нелепые байки, потому что любит славу и любит, чтобы с ним носились.       — Я не просил… Я не хотел… Волан-де-Морт убил моих родителей! — захлебываясь, прокричал Гарри. — Я стал известным из-за того, что он убил папу и маму, а меня не смог! Кому нужна такая известность? Неужели они думают, что я бы не променял…        — Мы знаем, Гарри, — проникновенно заверила его Джинни.       — И, конечно, ни слова о том, как на тебя напали дементоры, — продолжала Гермиона. — Кто-то им велел об этом молчать. А ведь была бы настоящая сенсация! Дементоры, вышедшие из повиновения! Они даже не написали о том, что ты нарушил Международный статут о секретности. Мы думали, напишут, ведь это отлично подошло бы к облику глупого фанфарона, каким тебя хотят представить. Наверно, ждут, пока тебя исключат, и уж тогда-то пустятся во все тяжкие… Я, конечно, хотела сказать, если тебя исключат, — торопливо поправилась она. — Этого не должно случиться, если они уважают свои же законы. В вину тебе поставить просто нечего.       Вот и опять на горизонте возникло слушание в Министерстве, о котором Гарри не хотел думать ни в какую. От поисков новой темы для разговора его избавил звук шагов по лестнице. — Атас!       Фред с силой потянул на себя Удлинитель ушей. Спустя несколько секунд в дверь спальни открылась и в ней появилась, та, кого Гарри совсем не предполагал тут увидеть.       В дверях стояла чуть смущенная, от всех направленных в ее сторону взглядов, Мейдлин Нотт. Золотистые власы заплетены в аккуратную прическу, в руках пара конвертов, на плечах легкий, тонкий черный, плащ, застегнутый до последней пуговки, а на губах, нервная улыбка.       — Вас могли поймать, — кинула вторую часть удлинители ушей близнецам Мейд, переведя взгляд на Гарри. — Привет, — нерешительно произнесла девушка.       — Но?! — Гарри заморгав перевел взгляд на Рона и Гермиону. Мейдлин не общалась с ними с того самого дня, как Гарри выбрался из лабиринта, а ее отца и дядю Гарри видел в тот злополучный день на кладбище с остальными пожирателями. Поэтому видеть ее в стенах тайного убежища «Ордена Феникса» было как минимум странно, а если хорошо подумать и невозможно.       — Она с нами, — торопливо сказал Рон, кивая на Мейд, что все так же стояла в дверях.       — Но ее отец…       — Пожиратель смерти, но, как оказалось, и отличный волшебник, — встал с кровати Джордж, обходя Мейд и закрывая за ней дверь.       — Он теперь наш шпион, — продолжил Фред, скручивая удлинитель ушей.        — Прости, Гарри, — выпалила тут Мейд встревоженно глядя на Гарри, пока Джордж, тихо закрыв дверь, повернулся к компании и стоя позади Нотт, хотел видно было положить на плечо девушки руку, но вместо этого опять как-то странно улыбнулся и сделав непонятный жест над ее плечом, быстро засунул руку в карман штанов.       — Прости? — недоумевая повторил Гарри. — Да что тут происходит! — вновь переведя непонимающий взгляд на друзей.       — Все просто, Гарри, — заявил Фред. — Ее плут папаша теперь наш человек, и то и дело отправляет свою милую доченьку сюда, с новыми известиями, — кивнул он на письма в руках девушки.       — Мистер Нотт занимает в министерстве важную должность, — произнес за братом Джордж. — Он управляющий Британского филиала Международной конфедерации магов, — добавил он.       — А еще крайне недоверчив, хитер и предусмотрителен, — это произнесла Мейд, дружелюбно улыбнувшись Гарри. — Именно поэтому тут он не частый гость, и отправляет меня. А мне только в радость, — она немного смущённо поправила выбившийся из причёски золотистый локон.       — Мы даже были у них в гостях, — задумчиво добавил Рон, и увидев пораженный взгляд Гарри добавил. — Да, да. Я Фред, Джордж, ну и мама с папой… — Джинни хмыкнула.       — У них там целый дворец, — одобрительно кивнул Фред. Гарри перевел взгляд на Гермиону, и та сразу же поспешила ответить:       — Нас с Джинни решили не брать… Джинни, потому что слишком юна, а я…       — Не чистокровная? — не дал договорить ей Гарри, переведя неодобрительный взгляд на Мейд. Он еще помнил, как закончился четвертый курс их обучения в Хогвартсе.       — Да нет, — сконфуженно улыбнулась Мейд. — Она просто не рыжая, — Рон, Джордж и Фред усмехнулись.       — Были приглашены только Уизли, — с фальшивой гордостью заявил Джордж.       — Ну, и мама не захотела брать ее с собой, вдруг семейка Мейд сбеситься и поубивала бы нас всех там! И что тогда скажут ее родители? — отшутился Фред, и даже Мейд весело хмыкнула. — Без обид, принцесса, — подмигнул Фред.        Через несколько секунд послышались шаги на лестницы, и все дружно посмотрели на дверь. В дверях спальни появилась миссис Уизли. — Собрание кончилось, идите вниз ужинать… О, здравствуй, Мейдлин… — начала было с улыбкой говорить миссис Уизли, но заметив стоящую рядом с дверью Нотт, чуть помедлила и немного помрачнела, но миг спустя встряхнула рыжей головой и перевела взгляд на Гарри. — Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. Но можно узнать, откуда, под кухонной дверью, навозные бомбы?       — Это Живоглот, — с невинным видом соврала Джинни. — Он любит с ними играть.       — Понятно, — сказала миссис Уизли. — А я думала, Кикимер, он горазд на всякие странные выходки. Не забудьте вести себя в коридоре потише. Джинни, у тебя страшно грязные руки, что ты такое делала? Вымой их, пожалуйста, перед ужином. И Мейд, — она вновь помедлила и нерешительно посмотрела на девушку. — Если хочешь, можешь остаться на ужин, — добавила женщина со все тем же холодком в голосе.       — Я… — Мейд явно была удивлена и посмотрев то на Гарри, то на Миссис Уизли не нашлась, что ответить.       — Она останется, — вместо нее ответил Фред, встав с кровати.       — Прекрасно, тогда предупрежу Моргоу, и давай это сюда… — торопливо взяла из рук Мейд конверты миссис Уизли и, вместе с Джинни, ушла из комнаты.       — Ну и нам пора, — прервал повисшую паузу Фред. — Мы кое-что хотели показать нашей злюке, — добавил он, вклинившись между рядом стоящими Мейд и Джорджом, и одновременно с этим, положив обоим руки на плечи вывел из комнаты.       Гарри остался с Роном и Гермионой. Друзья смотрели на него настороженно, точно опасались, что теперь, когда другие ушли, он опять примется кричать. Их очевидная нервозность немножко его пристыдила.       — Раньше она не предлагала ей остаться… — задумчиво сообщил Рон, закрывая за близнецами и Мейд дверь. — Она не переносит Мейд…       — Не преувеличивай, Рон, — вступила в разговор Гермиона. — Просто малость недолюбливает и все… — Рон на это лишь хохотнул.       — То есть все как раньше? — спросил Гарри.       — Ну да… Передо мной и близнецами она извинилась еще когда мы были в гостях, а перед Гермионой, как только в первый раз сюда приехала, — пожал плечами Рон, усаживаясь обратно на кровать. — Она сказала, что не говорила с нами, потому что ей отец запретил, — вспомнив, добавил он.       — Ее можно понять, — пожала плечами Гермиона, и Гарри, одновременно с Роном перевели на нее недоуменный взгляд. — Да бросьте… Она ведь невиновата, что родилась в такой семье… Вот и пытается сделать все что в ее силах, чтобы обезопасить себя и своих, — Рон, хмыкнув, пожал плечами.