***
Антон злится. Прошло уже больше недели, а он всё ещё не может сойти с мёртвой точки. Не помогает ещё и то, что сейчас полным ходом идёт подготовка к «Командам». Без самих участников, правда: только креативная группа. Зато Антон каждый день имеет неудовольствие слушать комментарии о том, что «Вот это шоу должно получиться не гейским». Шаст и сам не понимает, почему раньше не замечал, насколько много людей в той или иной форме знают об их «ситуации». И порой у него складывается ощущение, что в курсе вообще все. Он решает не смотреть интервью Арса, чтобы не распсиховаться по новой. Он вообще решает временно абстрагироваться, надеясь, что это поможет ему увидеть всю ситуацию без розовых очков «влюблённой нищенки», как говорит фандом. Помогает плохо: Арс регулярно мелькает в сторис в его толстовке, возможно, пытаясь так напомнить о себе. Антон злится ещё сильнее и отправляет такие же толстовки Позу и Матвиенко в надежде, что те захотят их прорекламировать. Шастун решает проявить инициативу в общении только один раз за всю неделю: сегодня Арсу должны были объявить о результатах кастинга в фильм, в который тот хотел просто безумно. Но после того, как Арс отвечает, что его «как обычно, не взяли», вместо привычного сочувствия и желания поддержать Антон испытывает разочарование. Слова Стаса о том, что при «рассекречивании» их отношений Арс потеряет в разы меньше, звучат всё менее безумно. Так проходит ещё одна до жути забитая делами и нервами неделя, во время которой Антон и вовсе старается ни о чём не думать. Старается, пока не видит в своей ленте анонс нового прямого эфира с Арсом, который начался буквально три минуты назад. Он решает включать или нет буквально полторы секунды, а потом понимает, что умрёт, если упустит возможность увидеть Арсения. Антон включает эфир и чувствует, как от одного взгляда на Арса у него внутри теплеет: тот выглядит уставшим, нервным, но всё равно до безумия красивым. Немного присмотревшись, Антон замечает поверх чёрной рубашки Попова такую же чёрную портупею. Выглядит в меру пошло и дерзко, выдержанно. — О, граф! — слышит Шаст из-за спины голос Стаса. — Интересно, он про портупею в фанфике прочитал и вдохновился, или это он так намекает райтерам на то, что ему не хватает БДСМ-контента с собой в главной роли? Рискну предположить второе! А ты что молчишь, Шастун? Шаст не знает, как реагировать. У него столько эмоций внутри, что он просто не справляется. Ему страшно последние две недели, как только он осознал, что Арс страдает от происходящего, у него жуткий недосып и недотрах. Он Арса точно любит и знает, что сейчас тому очень хуёво, но Антону нечего ему предложить. И ему всё ещё страшно обидно, что Арс так долго его обманывал, не говоря о своих чувствах. — О, ты слышишь? О тебе говорит, — выдëргивает Антона из размышлений Шеминов. «Слушайте, ну про Антона всё просто. Он же больше для видеосъёмок, для фотосессий у него не хватает терпения», — доносится из динамика. — В этом нет ничего такого, — Антон и сам не знает, пытается он убедить Стаса или себя. — А я разве сказал, что в этом есть что-то такое? — Стас удивлённо поднимает бровь. — Ты, кстати, не забыл, что вы завтра на юбилее выступаете? А то ты какой-то весь потерянный в последнее время. — Забыл, — честно отвечает Шастун. Он действительно забыл, что уже завтра десятое июля, а, значит, они все вчетвером полетят в Тамбов. Это, кстати, может означать, что свой эфир Арс ведёт уже из Москвы, но об этом Антон старается не думать. — Так вспоминай. И дуй домой, собери там шмотки, отоспись, не знаю. Выглядишь кошмарно. — Твоими стараниями, — отвечает Антон и сам поражается количеству агрессии в своём голосе. — Интересно, — протягивает Шеминов и наконец оставляет Антона наедине со своими мыслями.***
Время для Арсения тянется бесконечно. Он так устал страдать. Так устал зависеть от поступков другого человека. Возможно, всего месяц назад он отнёсся бы к этому иначе. Но после одной жуткой ночки он стал смотреть на всё под другим углом: если раньше он считал, что из-за загонов Шаста они максимум однажды расстанутся, то теперь он понимает, что он неметафорически может сдохнуть, если ему придётся пережить подобное ещё хотя бы раз. Поэтому Арс начинает вытягивать себя за волосы из ямы под названием "чувство вины", как только понимает, что готов взять на себя всю ответственность за произошедшее, и уже и сам сомневается в своих мотивах и поступках. Антон оставил его наедине с собой, возможно, справедливо полагая, что компания Арса для него самого худшее наказание. Бесконечная рефлексия и анализ каждого вдоха однажды точно сведут его в могилу, если он не разберётся с этим сейчас. Арсений перекраивает свои эмоции, вспоминает, как часто он беспрекословно принимал вещи, противоречащие его натуре, и злится, что позволил себе на минуту решить, что Антон в своей злости может быть прав. Арс готов был понять его, но... но Шаст, когда впервые за два года понимание понадобилось от него, дать его не смог. Хотя, вероятнее, не захотел. Арс решает, что чему-то он может научиться и у Антона, поэтому впервые он не пытается найти тому оправдание. Арс знает, что завтра они вновь встретятся, но не испытывает по этому поводу никаких сильных эмоций. Он устал. Он зол. Он, кажется, разочарован. Арсений больше не готов Антона успокаивать, "не упоминать всуе" и делать всё то, что годами делает на автомате, лишь бы всем вокруг было лучше. Через корку апатии где-то внутри скребётся обида: Антон даже не посмотрел его интервью, хотя обвинил за него во всех грехах. По крайней мере, Арс надеется, что не посмотрел, потому что если посмотрел, но не написал ни слова по этому поводу, то Арс за эти отношения больше бороться не готов. Если все его старания, которые выжимают его до предела, настолько обесценены в Шастовой голове, Арсу тут делать нечего. Арсений проводит эфир, специально выбравшись для этого в бар: он давно хотел, но всё не было то возможности, то настроения. Больше он ждать не хочет. Когда на эфире спрашивают об Антоне, Арс с сожалением понимает: в груди болит, однако воспоминания всё ещё греют. Арсений вспоминает, как пытался уговорить Шаста на фотосессию, ну или хотя бы на пару кадров, которые сделает лично он, но Шастун каждые две секунды лез целоваться, тянулся к рукам и не давал Арсу отойти и на два метра. Арсению от всего происходящего больно, и он хотел бы всё как обычно свалить на Стаса. Он с Антоном, несмотря ни на что, быть хочет, но если для Шаста его злость затмила все остальные чувства, то Арс — пас (и без всяких "сив"). Поэтому он едет с тяжёлым сердцем, не зная, чего ожидать от поездки. Антон знает, что Арс с утра прилетает в Москву, ну или хотя бы предполагает, но не звонит и не пишет, встретить не предлагает. И у Арсения горло сводит спазмом, когда он понимает: если бы Антон захотел расстаться, он бы поступил так же, у него бы не хватило смелости сказать об этом напрямую. Забавно, что за всё время их отношений Арс ни разу не задумывался о том, что уйти может не он, а от него.***
Арсений приезжает в аэропорт как обычно раньше всех. Антон иногда пользовался этим, если получалось проснуться, так что порой у них бывало двадцать минут «только для двоих». Сегодня Шаст либо проспал, либо намеренно приехал с опозданием: Арс предпочитает не накручивать и всё ещё верит в презумпцию невиновности. Однако Антон даже не пытается сделать вид, что всё в порядке: смотрит в сторону Попова редко, и то — волком. Арс был готов, что при виде Шаста его чувства как обычно изменятся, послав нахрен всё, что он надумал в одиночестве, но в этот раз всё иначе: Антон ведёт себя так, что не оставляет Арсению выбора, и он чувствует только нарастающее раздражение. В самолёте Антон демонстративно уходит на другой ряд. Для Арсения это становится последней каплей. «Ты переживаешь, что я хочу раскрыть наши отношения? Ну что ж, давай я дам тебе повод», — мстительно думает он, записывая сторис с Шастуном на заднем плане, стараясь выглядеть как можно милее, мол «Смотрите, с кем я еду! Со своим парнем!». Серёжа не совсем понимает, что происходит, но напряжение в воздухе можно резать ножом, поэтому он бесцеременно влезает в сторис, надеясь, что это собьёт градус. Арс, не ожидавший такой подставы, начинает смеяться, надеясь, что на записи его смех не звучит так же истерично, как и в жизни. Антон поднимает глаза и понимает, что его снимали. — Какая же ты сука, Попов, — не моргая произносит он и уходит в другую часть самолёта. — Не помирились, как я понимаю? — осторожно интересуется Серёжа. — Правильно понимаешь, — резко выдыхает Арс, рассчитывая, что его тон поможет Серёже понять, что тема закрыта.***
Так проходит день, за ним другой. Шастун к Арсению не подходит, даже при необходимости разговаривает нехотя; Арс в ответ продолжает таскать его толстовку и строить козни. Он уже думает, что всё потеряно безвозвратно, когда однажды задерживается в офисе и застаёт разговор одной из «Команд». — В принципе, я думаю, это может и зайти, — говорит один. — Да зайдёт сто процентов! Каждый раз, когда на площадке есть хотя бы намёк на гейскую шутку, там весь зал пищит! А уж если это намёк на Артон… — отвечает собеседник. — Что, думаешь, неплохо было бы повторить такой успех? — Ну, даже не знаю, с одной стороны, Антон и Арсений, конечно, очень популярны, а с другой — в чём прикол, если тебя все считают геем? Видел, как Шастун вылетел из студии, когда у него спросили, сложно ли притворяться геем, а кто-то рядом пошутил, что он не притворяется? Видимо, совсем заебали. — Да, может, и не в этом дело. Он вообще последние две недели выглядит каким-то нервным. Дальше Арс подслушивать не видит смысла, так что выходит, оставаясь незамеченным. Из разговора он делает два вывода: в последнее время тема Артона стала подниматься в разы больше, чем раньше, и ему стоит повнимательнее присмотреться к Шасту. С тех пор, как он заметил, что тот его избегает, он и сам не горит желанием наблюдать за ним. Поэтому допускает, что за его напускной злостью может скрываться что-то ещё. Арсений и сам злится невероятно, но страх проглядеть что-то важное заставляет его открыть глаза пошире. Ему хватает всего нескольких внимательных взглядов, чтобы понять, что Антон, кажется, на грани. Он шугается не только от него, Арса, но и от всех вообще, психуя даже на Стаса. А при попытке поговорить Арсений видит в глазах Антона такое отчаяние, что решает дать тому передышку. Им завтра всем на съёмки в «Студию Союз», и Арс хочет, чтобы всё прошло хорошо. Может быть, если дать Антону понять, что Арс был честен, когда говорил, что не хочет рассказывать об их отношениях, то он успокоится достаточно, чтобы они поговорили? Арсений очень хочет в это верить.