Не нужен

      Арсений приезжает с небольшим опозданием. И тут уместна была бы шутка про «не хотел приходить». Потому что, ну, действительно не хотел. Всё ещё не понимает, зачем это нужно ему, а альтруистический настрой после разговора с Димой буквально утекает сквозь пальцы с каждым шагом в сторону кафе.       Попов топчется на пороге долгие сорок секунд, пока наконец не решается войти и спросить, не пришёл ли уже Антон. Оказывается, пришёл, так что Арсению показывают, какой зал для них забронирован.       — Привет, — Арсений наконец внутри. Чувства… странные. Это как будто замëрзшая радость. Вроде ты ожидаешь, что сейчас станет тепло, будто по привычке. А тепло не становится. Всё ещё колко. И так… устало? Арс с ночи расстроен дурацким фильмом, который нигде не покажут. Ему бы домой, закопаться в одеяла и немного пострадать, а не бередить ещё не зажившие раны.       Но у Шаста внутри явно всё по-другому. Он улыбается так широко и искренне, словно это не Арсений уехал после съёмок и даже не позвонил после.       — Привет, — Антон встаёт навстречу и замирает. Кажется, первым порывом хотел обнять, но не знает, уместно ли это. Здесь Арсений может помочь: протягивает руку и мягко пожимает ладонь, без попыток притянуть к себе. Это его максимум.       — Как ты? — уточнять, о чём конкретно вопрос, не хочется. Но на всякий случай, чтобы сейчас Шаст не пустился в длинные рассказы о том, как там проходят отборы во второй сезон «Команд», как там Стас и Ко и прочее, Арсений кивает головой в сторону тела Антона.       — …Физически? — Арс снова кивает. — Всё в порядке, — Антон произносит это так быстро, что Арсений не удерживается и вздёргивает бровь. Неправдоподобно. — Нет, правда. Сейчас всё в порядке.       «Сейчас?» — Арс всё же определённо чувствует вину.       — Прости. Я не должен был, — потому что взрослые люди не должны так решать свои проблемы.       — Это ты меня прости, — Антон знает, что ему нужно извиниться за огромное количество вещей, но начать стоит с последнего: — Я намеренно тебя доводил и прекрасно понимал, что может произойти. Просто мне тогда было страшно за тебя.       Арсению сейчас и самому страшно за себя «того». Слишком неустойчивым тогда было его состояние. Так что он понимает…       — Тогда спасибо, — на что-то большее его правда не хватает. Наконец к ним подходит официантка. И уже с заказом: капучино для Антона и латте для Арсения.       — О, да, я уже заказал, — отвечает Шастун на заинтересованный взгляд Арса.       — Он сладкий, — говорит Арсений, как только официант удаляется. Это не упрёк, просто наблюдение. Обычно, если заказ делает он сам, то не берёт ни сахара, ни сладких сиропов.       — Я подумал, что… ты можешь быть расстроен после вчерашнего и всё такое, — Шастун начинает переживать, что облажался. Может, не стоило говорить, что он здесь не просто так и знает о фестивале? — А в таком состоянии ты… вроде… — Антон теряет остатки своей уверенности и замолкает на середине предложения.       Арсений смотрит невероятно долгим взглядом и вновь отпивает кофе. Он думает: что такого могло произойти вчера, кроме фильма, о чём мог бы знать Антон? Но вариантов как будто бы нет.       — Правильно ли я понимаю…       «Что ты, человек, который годами не интересовался моими кастингами и фильмами, в курсе, что «Хищники» вчера не выиграли ни одной премии и теперь не выйдут в кино?» — хочет продолжить Арсений, но сдерживается. И добавляет просто:       — Что ты в курсе?       — Да.       — С чего бы? — это похоже на словесную перестрелку. Арс пока не понимает, за что именно он «стреляет», но надо.       — Просто.       — Просто что?       — Просто было интересно, — Шаста каждый колкий, но справедливый вопрос, пронзает насквозь.       — А раньше почему не было?       — Потому что был дурак.       Арсений злится. Ему непонятно. Зачем ему это сейчас? Ему эти разговоры и признания нужны были месяц, два, три назад. Он бы радовался как дурак этому кофе и сладкому сиропу, который он сам действительно добавляет только когда грустно. А теперь он что должен с этим делать? Благодарить? За что? За то, что Антон обещает отпустить, а сам приезжает в Питер и смотрит так жалобно?       — Зачем ты меня позвал? — спрашивает он в лоб.       Антон молчит. «Хотел тебя увидеть»? «Хотел тебя утешить»? «Хотел поддержать»? «Хотел тебя вернуть»? Это всё — ответы, но ни один из них не сможет описать причин в полной мере.       Арсений встаёт со стула. Это слишком. Он на это не соглашался.       — Стой, — Антон всё ещё не решается к нему прикасаться, но достаточно и слова, чтобы Арс остановился и посмотрел на него.       — Я хочу быть твоим другом.       Арсений продолжает смотреть с укоризной, но возвращается за стол и ждёт, что Антон скажет дальше.       — Я понимаю, что наше расставание было болезненным. — «Ещё каким», — проносится у Арса в голове. — И я думаю, что ты этого не заслужил. Я хочу, чтобы ты знал, насколько ты был мне дорог. И есть.       — Антон, так нельзя. Ты не можешь исправить всё сейчас, понимаешь? — Арс так сильно не хочет ругаться, что не хватает слов. У него сейчас эмоциональный диапазон в разы меньше, чем был раньше. Он просто устал расстраиваться, разочаровываться, надеяться…       — Да. Я знаю, насколько я был ужасным парнем, хотя, возможно, ещё не в полной мере. Я сейчас каждый день осознаю глубину дна, на котором оказался, — «И каждый день надеюсь, что глубже упасть уже нельзя…» — Я знаю, Арс, правда. Но, может быть, у меня получится быть хорошим другом?       Арсений закусывает губу до боли. Руки дрожат. В попытке это скрыть он залпом выпивает оставшийся кофе. Как же сладко. Он, вообще-то, любит сладкий кофе. Но примерно представляет, как такие напитки сказываются на фигуре, поэтому не позволяет себе его слишком часто. Антон почти что как сладкий кофе. Так хочется согласиться. Но всегда стоит думать о последствиях.       — И что делают друзья? — ну правда. Интересно же. Арсений с Шастом никогда не «дружил». Немного враждовал вначале, был тайно влюблён, восхищался со стороны, любил — уже не тайно. А вот дружить не пробовал.       — Приезжают в другой город, чтобы сводить тебя на чашку кофе и сказать, что этот фильм — далеко не последний в твоей карьере. Будут ещё. И ты обязательно окажешься на больших экранах.       Арс просто смотрит. У него в голове — пустота. Все рациональные и иррациональные аргументы из головы исчезли. Кажется, устали даже тараканы в его голове, оставив его здесь один на один.       — А дальше?       Так далеко Антон, если честно, не планировал. Что ж, пришло время импровизировать!       — Зовут гулять. Пойдешь? — «Шикарно, однообразно, предсказуемо, примитивно, но шикарно», — сказал бы Арсений, но ему сейчас не до сарказма.       — …Что же мне с тобой делать, господи, — только и выдавливает из себя Арс, прежде чем упасть лицом в стол, на который предварительно сложил руки.       — Я не давлю, ладно? Это, наверное, очень эгоистично, я не знаю. Я просто не хочу, чтобы каждый раз, видя меня, ты страдал, — Антон наконец находит нужные слова. Те, которые могут выразить его мысли. Его жутко тянет на философию, и это ему несвойственно, но почему бы и нет? — Я не могу исправить прошлое, но, может, у нас есть шанс создать новые воспоминания?       Арсений берёт паузу. Антон — всё ещё ребёнок, который и сам не знает, о чём просит. Его попытки всё «починить», конечно, похвальны, но пора бы ему научиться думать дальше, чем на один шаг вперёд.       — Мы не будем встречаться, ты же понимаешь? Я буду строить свою жизнь. Буду флиртовать с другими людьми. Возможно… Нет, точно! Однажды я пойду с кем-то на свидание. И ты будешь помогать мне строить личную жизнь? Планируешь, как Серёга, вытаскивать меня из приступа после неудачного секса? Шастун, ты точно знаешь, о чём ты просишь? — Арсений слегка привстаёт со стула и нависает над столом. Антон, возможно, действительно хочет всё исправить. Однако сейчас у Арса это вызывает только раздражение. Но, раз Шаст думает, что справится с этим, кто он такой, чтобы спорить? В конце концов, если Антон хочет заниматься мазохизмом — это его выбор.       Антон не то чтобы реально думал об этом. И это всё даже звучит ужасно. Если Арс и вправду начнёт с кем-то встречаться, Антону будет очень тяжело на это смотреть. Но что ему остаётся? Просто перестать общаться с ним? Тогда Арсений точно однажды найдёт себе кого-то. А работать вместе они не перестанут. Это очень дерьмовый план, но другого у Антона нет. Так что…       — Я всё понимаю. Это будут мои проблемы, — только его. Но Арс же страдал из-за него буквально годами? Шаст ради этих отношений тоже может. Для разнообразия.       — Хорошо. Дружба так дружба. Но предупреждаю ещё раз, я не буду из-за тебя задвигать свою личную жизнь.       Антон кивает. Что ж, это будет интересный опыт.       — Так что там насчёт прогулки?

***

      Антон тащит Арсения на берег Финского залива. В Питере в середине сентября вечерами уже темно и холодно. И хотя бы иногда это плюс: ведь здесь они абсолютно одни.       Они просто гуляют, кидают камни в воду. И разговаривают.       Арсений рассказывает про свои кастинги, про съёмки. Оказывается, в последнее время их было много. Но Арс всё ещё не выбирает особо, в чём сниматься, поэтому это чаще некоммерческое кино. И те фильмы, в которых он снимался всё лето, из той же категории. Так что ситуация с «не показом» может повториться.       Арса весь этот разговор неожиданно радует. В последнее время ему казалось, что он достал своим актёрством всех. И даже Серёге было стрёмно названивать в сотый раз, чтобы сказать: «Снова не выгорело, не получилось». Не сдаваться в таких условиях и правда сложно. Арсений держится на чистом энтузиазме: не всё сразу. Да, его пока не показывают, но уже снимают. Он хотя бы изнутри посмотрел, как всё это может быть. И это интересно. Но надолго ли хватит этого интереса?       Поэтому такой разговор с Антоном, когда он расспрашивает о каждой роли, о каждой сложной задаче, о всяких подводных камнях, вновь возвращает ему хоть какие-то силы, чтобы продолжать бороться. Он вспоминает: каково это. Быть там, на съёмочной площадке, перевоплощаться, проживать свои роли. Арс честно пытается поймать Антона: он наверняка только притворяется заинтересованным! Но тот так внимательно слушает и задаёт вдумчивые вопросы, что Арсений сдаётся. Чёрт с тобой, золотая рыбка.       В конце концов, они говорят обо всех ролях и даже фотосессиях (потому что там — тоже роли! «Понимаешь?»), что были у Арса за всё это длинное лето. И ему не холодно в этот ветреный день. И уже даже не так больно вспоминать, что Шаст всё это время занимался подготовкой к запуску своего шоу.       — А как тебе быть в роли ведущего? — Арсений запускает очередной камешек в воду, пытаясь сделать «блинчики». Получается только два.       — Вообще-то, здорово. В первый день было страшно до ужаса, даже голос сорвал на первом же моторе. А дальше уже как-то само пошло, — Антон в подробности вдаваться не хочет, он всё ещё помнит, с какой формулировкой они расставались: «Надеюсь, всё это стоило меня».       — Здорово, — Арс улыбается и кидается снова: на этот раз уже целых три «блинчика».— Я правда рад. А как там Стас?       — Не знаю, мы с ним не общаемся вне работы, — Антона этот вопрос немного задевает. Он от Шеминова открестился сразу, как понял, чего тот добивался. Жаль, что Арс этого пока не понимает. Хотя, если задуматься, Шаст не уверен, что у Арсения были шансы понять. — Арс?       — М-м? — Арсений не оставляет попыток запустить нормальный блинчик и занимает стратегически выгодную позицию: влезает на камень повыше!       — Поехали со мной в Воронеж? — Арсений от удивления не удерживает равновесие и пытается упасть. Шаст резко подхватывает его руку и помогает устоять, а затем спускает Арса вниз. Тот неожиданно не спешит сдёргивать чужие руки со своей талии.       — В смысле, «поехали со мной в Воронеж»? — начинает Арсений, отряхнувшись. — Что я там забыл?       — «Спорный вопрос».       — Вот именно, очень спорный. Спо-о-о-орный. С. Порный, — Арса уносит. — Ой.       Антон смеётся. Каламбуры от Арсения — это всегда прекрасно. Как же давно он их не слышал.       — Нет, Арс, ты не понял. Фестиваль «Спорный вопрос» в Воронеже, я же туда каждый год езжу, — так себе аргументы, конечно. — Там весело, — чуть лучше. — Соглашайся, — других у Антона нет.       — Да всё я понял. Но. Антон, не ты туда ездишь, а вы. Ты, Дима, Дрон, Журавль, Ира, Стас. Я не очень вписываюсь в компанию, не находишь?       — На остальных я повлиять не могу, но Иры не будет, — уж этот вопрос Антон точно сможет решить.       — С чего бы?       — С того, что ты поедешь. Туда ещё и «Тайные» приедут, — не то чтобы они с Арсом как-то сильно контачили, но смешные девушки из Питера вроде бы ему импонировали. Если Арс переживает из-за компании, может, сойдёт за аргумент?       — А я ещё не соглашался, — Антон слышит только «ещё».       — Да, но ты сказал, что не очень вписываешься в ту компанию. А что, если я тоже — нет? Составь мне другую, — Арсений смотрит на него, как на дебила. Ну и ладно, ну и подумаешь. — Мы же теперь друзья.       Арс думает ещё секунд тридцать, а потом решает идти ва-банк. Антон правда хочет быть ему другом и думает, что он с этим справится? Что ж, самое время проверить.       — Ты зовёшь человека, который только что пережил болезненное расставание, на алко-пати, где будут красивые девушки из его города? Что ж, я согласен, Шаст.       У Антона сердце делает болезненное «ебоньк». Но отступать нельзя. Это его единственная возможность хоть как-то продолжить их общение.       — Тогда приезжай в пятницу в Москву. Поедем вместе, если ты не против.       — Я без твоего сопровождения туда не сунусь, не волнуйся.       Арсений довозит Антона до вокзала, только в последний момент понимая, что тот ещё не купил обратного билета («Не переживай, тут каждые полчаса что-нибудь да ходит»). Арсений не то чтобы переживает за почти тридцатилетнего лба, просто наблюдение интересное.       — До встречи? — спрашивает Антон, выходя из машины. Арсений выходить не собирается: в машине Шаст точно не сможет попытаться его обнять, а снаружи — кто его знает? Он сегодня и так уже пару раз Арса удивил.       — До встречи, мой новый «друг».