***
Они, наконец, в квартире. Только вдвоём. И Арс понятия не имеет, откуда в нём этот панический страх, но он слишком хорошо понимает, что разговор будет сложным. Его почти колотит. Шаст раздевается, снимает верхнюю одежду сначала с себя, а затем и с замершего на пороге Арсения. И замечает, как тот дрожит, причём явно не от холода: у Шаста в квартире ниже +25 не бывает. — Арс, — он прижимает его к себе со спины, пытаясь унять эту нервную дрожь. — Дай я тебя успокою. Арсений реагирует: дрожать не прекращает, но поворачивается к Шасту лицом, обнимает за шею и замирает. Всё ещё молчит, но смотрит слишком открыто. Антон в замешательстве: он обещал утешить, но сейчас не понимает, что делать. Целовать? Обнимать? Брать на руки и тащить в комнату, чтобы там разложить на постели и заставить поспать? Арс явно хочет, чтобы его поцеловали, но он тот ещё хитрый жук, который потом за две секунды разгонится до секса, лишь бы увильнуть от тяжёлого разговора. И Антону бы хотелось его на этом подловить, но Арс выглядит таким напуганным, что он сдаётся. Пусть сначала успокоится, а уже потом его можно будет попытаться поймать на манипулировании Шастовой влюблённостью. Антон его целует, вновь позволяя на себе повиснуть. Прижимает к стенке, гладит по волосам, скулам, переходит на спину, рёбра, опускается до задницы. И сам себя ловит на том, что вжимается в него бёдрами, превращая изначально невинные поцелуи в прелюдию. Арс тяжело дышит и всё ещё дрожит, но уже не от страха, а от возбуждения, но с этим работать уже проще. Антон силой отрывает себя от Арса, который до последнего цепляется за его шею в нежелании отпускать. — Арс, — на выдохе произносит Антон. У него сил на сопротивление — почти ничего. — Сначала мы поговорим. Пожалуйста. Арс, кажется, на чистой силе воли заставляет себя вернуться к стенке, отрываясь от Шаста. — Хорошо, — и, хоть теперь он и выглядит куда потрёпаннее, голос его звучит увереннее. Значит, помогло. Отвлекло. Антон уходит в ванну: умыться и самому теперь успокоиться, пока Арс проходит в комнату. Шаст возвращается спустя пять минут и садится напротив. Что ж, кажется, можно начинать. — Что ты надумал? — Антон в своей голове уже продумал все сценарии разговора, и, конечно, прежде всего важно, что решил Арс. — А ты как думаешь? — Арсений, кажется, и правда возмущён. — Я с порога вешаюсь к тебе на шею и пытаюсь затащить в постель, что же я решил! — Соскочить с разговора ты решил, — Антон прерывает поток этих возмущений, не позволяя Арсу удариться в наигранную истерику. — И сейчас пытаешься, — Арс пристыженно замолкает. — Да или нет, Арс? Ты хочешь попробовать снова? Арсений молчит долгих тридцать секунд, прежде чем отвечает: — Конечно, да, — он останавливается, но по его виду понятно, что это не всё, что он хотел сказать. — Но мне страшно. Однако пока я думал обо всём этом, я понял, что тебе тоже наверняка непросто. Поэтому… если ты готов, то я тоже рискну. Шаст выдыхает. Он очень переживал, что при заходе «Да, конечно, но у меня есть свои условия», его пошлют далеко и надолго, но, если Арс и сам понимает, что сложно здесь им обоим, то, может, обойдётся? — Ну? — тем временем нетерпеливо ёрзает Арс. — Говори уже, что ты там надумал, я же вижу, что ничего хорошего. — Я рад, что ты понимаешь, — начинает Шаст, — понимаешь, что мне тоже сложно. Правда, ты, кажется, не совсем верно уловил причину. Это прозвучит напыщенно, возможно, но, вообще говоря, у меня каждый раз случается микроинфаркт, когда я думаю, что ты снова можешь учудить что-то… — Антону на самом деле тяжело даже произнести это вслух. — Ну ты понял. Я не представляю, как мы сможем встречаться так, как раньше, — Арс замирает, он уже знает, что будет дальше. Гадство. — Я буду требовать от тебя рассказывать, что ты чувствуешь, что ты думаешь, почему ты злишься и почему обижаешься. Иначе для меня всё это превратится в хождение по минному полю. Арс вздыхает слишком громко. — Я понимаю, — продолжает Шаст, — что, вероятно, я всё ещё бесконечно далёк от того человека, которому тебе бы хотелось довериться, но иначе не получится, Арс. Я не умею читать мысли. Я… — он хочет говорить и дальше, но Арс перебивает его: — Я согласен, — просто говорит он. — Я попробую, по крайней мере. Шаст удивлён: на такое быстрое решение вопроса он точно не рассчитывал. — Так просто? — уточняет он. — Я догадывался, что ты этого попросишь, — Арс пожимает плечами. — И почему тогда переживал? — у Шаста есть пара идей, но… Арсений молчит слишком долго для человека, который просто формулирует ответ. — Арс, мы уже начали, — подталкивает его Антон. — …Потому что я догадывался, что ты этого попросишь. А это сложно, несмотря на то, что я прекрасно тебя понимаю, — Арс смотрит с вызовом, мол: «Не ожидал, что вот так возьму и скажу?», но Шаста так просто уже не обманешь. Это минимальный уровень сложности, однако он рад, конечно, что Арс не спасовал уже здесь. Антон знает, что стоит ему сказать: «ты молодец», как Арс взбесится, поэтому он ничего не говорит. Он встаёт и рывком притягивает его к себе, тут же опрокидывая их обоих на кровать. — Ты молодец, — шепчет он на ухо Арсению, который и сейчас, конечно, бесится, но под весом чужого тела сделать ничего особо не может. — Но у нас остался ещё один вопрос, — Шаст взглядом обводит постель, — нам необязательно сейчас идти дальше. В смысле, нам необязательно спать только потому, что мы уже встречались. Если есть причины, по которым тебе пока хочется ограничиться чем-то менее… чем-то менее, то я не буду давить. Арс глубоко задумывается и уходит в себя. Значит, всё правда не так просто. Шаст пытается ему помочь: — Мы можем продолжить с того, на чём остановились, — Антону сложно выразить в словах всё, что он имеет в виду, но он пытается: — Мне никогда не надоест ухаживать за тобой и водить на свидания, — Арс внимательно слушает, стараясь понять весь смысл, что закладывает Шаст. — Я недавно думал, что, когда мы начали встречаться тогда, — «Почти три года назад», — думает Антон, — у нас ничего такого не было. А ты вообще-то потрясающий, когда влюбляешься, — Шаст ловит себя на одной мысли, и за секунду его улыбка из нежной становится коварной: — И когда сходишь с ума от желания — просто пиздец. Так что, пожалуй, я куплю смазку, но сексом мы займёмся тогда, когда на вопрос «не против ли ты?» ты не будешь задумываться на пару минут, — Антон вопреки своим словам наклоняется к Арсу и целует его максимально развратно, выталкивая чужой язык из своего рта, хозяйничая в чужом, слишком мокро и требовательно. А затем отстраняется за секунду, тут же слезая с кровати, наконец, давая Арсу свободу движений. — А сейчас мы пойдём гулять, у меня появилась идея! — весело добивает он, поправляя брюки в районе паха: он уверен, это будет того стоить.***
Шаст привозит их в антикинотеатр: он давно слышал об этих местах, но внутри ещё не был ни разу. Однако для его задумки это место подходит идеально. Они проходят в свой зал для двоих, где вместо обычных кресел один широкий диванчик, и Арс удивлённо оглядывается: — Мне кажется, что фильм мы могли посмотреть и дома? — спрашивает он. — Да, но, во-первых, у меня не такая большая плазма, — Антон кивает на экран. — А во-вторых, ты же брезгливый как мразь, — он указывает рукой на диван, вероятно, видавший виды. — Значит, здесь мы точно не будем заниматься ничем из рейтинга 18+ и, наконец, досмотрим фильм до конца. Как тебе? Арсений идею улавливает мгновенно и думает только, что Шаст нарывается. Но тот выглядит настолько уверенным, что у Арса мелькает мысль: если он начнёт возмущаться, Антон придумает что-нибудь пожëстче. Поэтому Арс решает, что в эту игру могут играть двое. Он не особо следит за тем, что идёт на экране: он уже разработал план по завоеванию чужой территории и медленно, но верно продвигается всё дальше. Для начала он просто придвигается поближе: тут не то чтобы жарко. Затем кладёт свою голову на чужое плечо. После — перехватывает за талию. В конце концов, Антон реагирует на его поползновения и поворачивается, быстро чмокает в кончик носа и возвращается к фильму. Арсений возмущён до беспредела, но так просто сдаваться не намерен. Он подворачивает под себя ногу, становясь немного выше в сидячем положении, и снова тянется к чужим губам. Антон поворачивается вновь и на этот раз целует нормально. Сейчас он целуется лениво, мягко, не заставляя всё внутри сгорать за секунды, а Арса это не устраивает: для его плана необходимо, чтобы Антон как минимум горел. И он медленно скользит своей рукой, что до сих пор покоилась на чужом бедре, выше, постепенно приближаясь к паху. Однако стоит ему положить свою руку поверх твердеющего члена, как Антон мгновенно её перехватывает. Арсений психует, но старается внешне оставаться спокойным: — Ты же отвечаешь! — восклицает он, имея в виду поцелуй. Антон улыбается так коварно, что Арс понимает: он попался. — Поцелуи — сколько угодно, я же помню, что они для тебя значат. Но, — он берёт драматичную паузу, — только поцелуи. Арсения эта «обраточка» шокирует настолько сильно, что он не может сдержаться: — Подлец, — вырывается у него. И это настолько «вне» контекста, что, переглянувшись, оба смеются до колик. — Подлец? Серьёзно? — отсмеявшись, выдаёт Антон. — Господи, Арс, иногда я забываю, что ты из девятнадцатого века. Ещё чуть-чуть, и ты бы вызвал меня на дуэль? — подначивает он. Арс в ответ только улыбается, вновь возвращая руку на исходную позицию. — Так, я сказал, руки прочь! — возмущается уже Антон. — И кто тут ещё из девятнадцатого века, — тяжело вздыхает Арс. Вот это подстава, конечно.