***
Антон просыпается от звонка и с трудом продирает глаза: на часах нет ещё и семи. — Да? — низким ото сна голосом отвечает он. — Шаст-Шаст-Шаст, — шепчет Арс возбуждённо, — мне только что сообщили, что «Хищников» покажут в кинотеатрах! Там в основном в одной конкретной сетке, но это всё равно! В кинотеатрах, Шаст… на больших экранах. — Господи, Арс, поздравляю! — Антон садится на постели и за секунды становится полностью бодрым. — Они и раньше говорили, что это возможно, но там всё вилами по воде было писано, а сегодня уже покажут трейлер, так что всё точно! Трейлер моего первого полнометражного фильма, — Арсений почти задыхается от эмоций, сбивается, пищит в трубку, а Антон смеётся счастливо, дожидаясь, пока тот хоть немного придёт в себя. — Ох, блин, — вдруг резко меняет тон Арс, — я только сейчас вспомнил про разницу в часовых поясах, я же разбудил тебя ни свет ни заря, прости… — Арс-Арс, — Антон привлекает внимание, — я бы расстроился, если бы ты не разбудил меня, чтобы рассказать об этом. Я очень за тебя счастлив, знаешь? — Знаю, — Арс разве что не мурлычет. — Ладно, я… я родителям позвоню, у них уже одиннадцать почти, не разбужу. А ты иди досыпай, хорошо? — Конечно. Люблю тебя и горжусь тобой, — Антон чмокает экран смартфона, надеясь, что Арс это услышит. — Спасибо. И я тебя, — шепчет нежно Арс и кладёт трубку.***
— Представляешь, я вчера звонил Матвиенко, думал, что он ругаться будет, что я ему неделями не звоню, а он… как будто даже не заметил? — смеётся Арс. — Сказал только, что рад, что у нас всё в порядке, а мои вопросы почти все проигнорил. — Это какие вопросы? — Антон сидит на кухне и залипает в стену: видеозвонок интернет Арсения сегодня обеспечивать отказался. Антон пьёт вторую кружку чая и поглощает бутерброды: сил на приготовление чего-то более полезного просто нет, а ждать доставку у него нет никакого желания. — Да я его эфиры смотрю периодически. Так, одним глазом, когда заснуть не могу, а там у него Масич постоянно мелькает, и, как я понял, тот с ним даже живёт. Я пошутил про то, что гейство, кажется, передаётся воздушно-капельным путём, а он сказал: «ха-ха», и больше никак не прокомментировал. Что думаешь? — Фиг его знает, но он пару дней назад писал мне и просил забить для него и его друзей места на все моторы «Команд», типа «да вот тут хочет посмотреть человечек». Я тоже подумал, что это как-то совсем не в его стиле, но решил не вмешиваться, — Антон зевает и отправляет в рот очередной кусочек колбаски. — Хм, — тянет задумчиво Арсений. — Он ещё и какой-то новый аккаунт создал в инсте. Это всё, конечно, очень интересно. Лезть он, безусловно, никуда не будет: Серёжа сам всё расскажет, когда захочет, но он не отказывает себе в возможности поразмышлять.***
— А-а-а-а-арс, — Антон воет волком, смотря в камеру. — Что такое? — Арс широко открывает глаза и смотрит встревоженно. — Они заставили меня попробовать мозги, — Антон корчит жалобную моську. — Они как желе по консистенции, такие мерзкие, пиздец просто. И суп, они накормили меня таким ужасно острым супом, я чуть не умер… Даже острее, чем твой «раненый сельдерей», а я честно думал, что хуже не бывает! Арсений знает, как тяжело Шасту даются вкусовые эксперименты, а уж настолько необычные — и подавно, поэтому он относится к этой «драме» всерьёз, хоть за «сельдерей» и обидно: — Ох, милый… Это где тебя так и как ты сейчас? — «Cash или съешь», шоу с Мигелем, — Антон переводит дыхание: во рту до сих пор пожар. — Уже получше, но меня там чуть не стошнило. Самое худшее шоу, на которое меня звали. Они меня замотали в мусорный пакет! — он продолжает плакаться, но уже не так трагично. А Арс усилием воли заставляет себя удержаться от шутки про то, что Шаст каждую осень и зиму ходит в мусорном пакете и ничего, потому что вовремя вспоминает, что этот «пакет» не раз согревал его самого. — Мой ты хороший, — Арсений будто пытается обнять его через все разделяющие их километры. — Всё уже закончилось, а больше ты к ним не пойдёшь. — Не пойду, — подтверждает Антон. — Когда ты уже приедешь? — вдруг спрашивает он. Он успел за прошедшее время разлуки посмотреть выпуск «Контактов» с ними примерно раз двадцать. Они сразу договорились не смотреть его вместе, а оставить вот на такие «дни грусти», когда от расстояния между ними будет становиться особенно тоскливо. — В смысле, у тебя там отпуск, извини. Но я так соскучился, боже, — улыбается, пытаясь как-то сгладить углы. — Семнадцатого уже в Питере буду, а восемнадцатого рвану в Москву. Один вечер перед началом съёмок у нас, по крайней мере, будет. Дождёшься? — Арс улыбается в ответ. — А можно я приеду к тебе в Питер, и вместе поедем в Москву? — Антон знает, что звучит жалко, но у него есть причины: его позвали сниматься в клипе ЛСП, и он не отказал. И от одной мысли о том, что в ближайшие две недели ему придётся сняться в трёх шоу для ТНТ, нескольких выпусках Контактов, да ещё и в клипе, его пробирает дрожь. Он пока не особо разбирался в причинах такого состояния, но он уверен, что, если Арс будет рядом, ему точно станет полегче. — Ты настолько соскучился, настолько расстроился из-за съеденного мозга, или случилось что-то ещё? — настороженно интересуется Арс. — Первое, — Антон замечает, что гладит пальцами экран. Клиника. — Я-то не против, конечно, но у тебя же там Импрошкола, помнишь? — Блядство, — Антон, конечно, помнит, но, видимо, на секунду позволил себе замечтаться. — Я приеду вечером семнадцатого. Кину вещи, встречусь с человеком, с которым обещал, и приеду, ладно? — Арс, кажется, уже начал искать в телефоне заметки, чтобы обдумать, что и куда ему нужно передвинуть, чтобы приехать пораньше. — Нет-нет, не надо, — Антон машет головой. — Это просто моя прихоть, а тебе придётся планы из-за меня перекраивать. — Нет, мне в основном придётся быть чуть расторопнее, — Арс уже всё решил. — Я думал отдохнуть по приезде немного, но могу отдохнуть и у тебя, всё равно же ты восемнадцатого весь день работаешь, а я отосплюсь и поваляюсь в ванной. — Какой же ты у меня хороший, — Антон боится, что словами передать всю ту благодарность, которую он испытывает, он не сможет. — Я просто тоже ужасно соскучился, — Арс улыбается, стараясь, чтобы грусть в его глазах выглядела светлой, и отправляет в камеру воздушный поцелуй.***
Арс справляется: он приезжает домой и быстро пересобирает свою сумку, благо, если что, у Матвиенко есть маленький склад Арсовых шмоток: не так страшно что-то забыть. Он едет на встречу с другом прямо с вещами. Не слишком удобно, но точно не критично. И успевает на Сапсан так, чтобы приехать к Антону до полуночи. Он попросил не встречать его на вокзале, потому что Шаст уже вторую неделю работает без выходных и проработает ещё столько же. — Арс, — Антон выхватывает у него вещи и снимает куртку, прижимает к себе и долго-долго не отпускает. — Наконец ты здесь, — шепчет он на ухо. Арс ничего не отвечает, потому что слова здесь излишни. Он просто утыкается носом ему в шею и дышит им. Они в этот раз не целуются с порога, не срывают друг с друга одежду, просто качаются под какой-то внутренний ритм и боятся отойти друг от друга. — Пойдём, я тебя накормлю, — нарушает тишину Антон. Арс кивает и, пока Антон подогревает еду, переодевается в домашнее и умывается. И успевает удивиться: когда в этой квартире успели обосноваться его домашние вещи? — Арс, — Шаст протягивает ему тарелку, — мне надо тебе кое-что сказать. Возможно, не стоит так сразу с порога, но я не хочу, чтобы было как в дешёвых фильмах, где я не успел сказать, а ты потом узнал от кого-то другого и всё не так понял, — тараторит он. — М-м? — Арс уже успел отправить в рот одну пельмешку и теперь напряжённо жуёт. — Ну говори уже, не томи, что там такое страшное? — Я… я сказал Ире, что хочу с ней расстаться. Совсем. — Продолжай. — И она согласилась, только попросила дать ей пару месяцев и за это время поводить её на всякие тусовки, чтобы у неё был шанс зацепиться. Я вроде как согласился, потому что решил, что этого времени как раз хватит на то, чтобы всё трезво обдумать и обсудить с тобой, со Стасом, — Антон замолкает и выжидающе смотрит на Арса. — А почему ты в принципе этого захотел? — Арс думает, что этот разговор стоило начинать после еды, потому что сейчас он не может заставить себя на неё переключиться и съесть ещё хоть немного. — Из-за Нового года. У нас с тобой и так графики не совпадают пиздец, а тут ещё мы и на Новый год должны ехать туда, куда захотела вся компания, да и тебя я по углам должен прятать: не дай бог попадёшь в объектив. Арс совсем отодвигает от себя тарелку и протягивает руку к ладони Шаста. Сжимает её осторожно и поглаживает по косточке. — Это твои фиктивные отношения, Шаст, не мне решать. Я согласен, это очень неудобно, но… в принципе, терпимо, это ведь твоё — наше — прикрытие. Ты уверен, что оно не стоит таких жертв? — Да какое прикрытие? Мне уже вопросы про брак задаёт каждый встречный, так что эти отношения становятся с каждым днём только подозрительнее, — повторяет Антон то же, что сказал и Ире. — Хорошо, — кивает Арс и продолжает просто гладить его ладонь. А затем перебирается к нему на коленки и устраивается там. — Что ты об этом думаешь, м? — Антон осторожно убирает прядь волос у Арса от лица, чтобы заправить её за ухо. — Думаю, что такого варианта развития событий я совсем не ожидал, поэтому пока не знаю, что я об этом думаю, — беспомощно улыбается Арс и ластится к руке. — Но если тебе важно моё мнение по этому поводу, то я обязательно проанализирую его и сообщу тебе, — щурится он. — Мне важно, — Антон оставляет невесомый поцелуй у Арса на виске, а затем говорит: — Хватайся, — и Арс виснет у него на шее, обвивая ногами талию, а Шаст встаёт с кресла и тащит их в спальню. Арс, безусловно, не против. Он две недели отдыхал и теперь полон сил и готов на свершения. Однако Антон, опрокинув их на постель, дальше поцелуев не заходит. Он целует нежно, трепетно, будто выпрашивая ещё больше ласки, и Арс отдаёт ему всё, что находит у себя внутри: ведь его чувство неисчерпаемо. Они целуются, кажется, минут тридцать, а потом Арс понимает, что Антон перестал отвечать: он заснул. «Ну и что же с тобой случилось?» — думает Арс, накрывая его одеялом и пристраиваясь рядом.***
Антон убегает работать ещё до того, как Арс просыпается, но тому чудится, что он почувствовал, как Шаст чмокнул его в губы, прежде чем уйти. Арс встаёт поздно: всё же длительные перелёты он недолюбливает. Он добирается до ванны и вспоминает, что забыл взять с собой зубную щётку, когда с удивлением обнаруживает вторую — новую — в стаканчике на раковине. Арс спокойно чистит зубы, а потом идёт осматривать квартиру и утверждается в своём подозрении: он старался не оставлять здесь своих вещей, но Шаст победил. Он находит и пару своих футболок, и очки, и даже старую цепь на шею, которую думал, что потерял. А ещё вспоминает, что намеренно взял с собой новый контейнер и раствор для линз, чтобы оставить их здесь и не париться с вечным одноразовым набором в сумке всякий раз, приезжая в Москву. Кажется, это тот самый момент, в который герои романтических комедий напрягаются, потому что их отношения становятся слишком серьёзными. У Арса к Антону более чем серьёзные чувства, но даже его это внезапное осознание немного пугает: он больше не бронирует «на всякий случай» отели, когда приезжает в Москву, Серёжа больше не спрашивает, есть ли ему где остановиться, да и в его квартире теперь действительно только склад Арсовых вещей. Арсений с Антоном уже, считай, живёт, и Антон, очевидно, не против: купил ему новую щётку… Но об этом всё равно нужно поговорить, решает Арс, а пока откладывает эти мысли. Он принимает ванну, как и планировал, и звонит Серёже: всё же, возможно, при личной встрече тот окажется более разговорчивым? Однако Серёжа отвечает, что очень занят и: «Всё равно завтра на съёмках увидимся». Арс немного разочарован, но именно «немного», потому что понимает, какой сложности там может быть история. Арс прогуливается по мёрзлым улицам, думает с кем-нибудь встретиться, но решает, что сегодня хочет посвятить себя себе, так что возвращается в квартиру. Он думает сделать какое-то подобие романтического ужина, но его обязательным атрибутом для него является вино или что-то подобное, а у них завтра съёмки, так что ему не кажется это хорошей идеей. Он хочет попытаться воплотить какую-нибудь их общую сексуальную фантазию, в стиле «секса с порога», но откладывает и эту мысль тоже: с Антоном что-то не то, поэтому им сейчас, кажется, важнее будет поговорить и выяснить, с чем, кроме усталости, связаны его переживания, а уже потом переходить к постельным сценам. Так что Арс просто готовит ужин — макароны, к которым при приближении Антона к квартире добавится сыр — и уходит играть в плойку; иногда это нравится и ему. Антон приходит ближе к полуночи, измотанный в край, и Арс всерьёз переживает, как тот планирует пережить ещё две недели съёмок, если он выглядит так ещё до их начала. — Шаст? — Арс подходит к нему, когда тот моет руки в ванной, и прижимается сзади: очень осторожно, заранее поглаживая по плечам и предупреждая голосом о своём приближении. Антон не дёргается, не замирает, даже немного отклоняется назад, запрокидывает голову, приглашая оставить поцелуй-другой на своей шее. Арс щедрым предложением пользуется, но не даёт себе отвлечься слишком сильно. — Ты как? — Арс оглаживает живот, останавливая ладони на тазовых косточках. — Выглядишь крайне убито. Не хочешь рассказать, о чём ты переживаешь? — Хочу, — Антон поворачивается так, чтобы они стояли лицом к лицу, — но я пока и сам не разобрался. Это не касается наших отношений, если что. Просто… я много думаю, тем ли я занимаюсь? — В смысле? — Арс удивлён: Шаст из всей их компании меньше всего сомневался в своём «призвании», поскольку выбрал этот путь сразу и сразу обрёл на нём успех. — Я не про импровизацию, нет, — Антон быстро качает головой. — Я про всё остальное… Но, говорю же, я пока не разобрался, поэтому мне сложно об этом говорить. Боюсь, что если мы сейчас начнём, то я ещё больше запутаюсь; ведь пока так и не понял, что конкретно меня напрягает. — Хорошо, — Арс понятливо кивает. — Но сейчас я могу чем-нибудь помочь тебе? — Да, но об этом я скажу тебе, когда поем и приму душ, — Антон шкодливо улыбается и начинает раздеваться, чтобы побыстрее оказаться под струями воды. — Дурачина, — шепчет Арс и выходит из комнаты, чтобы у Антона всё же была возможность спокойно помыться.***
— И чего ты не ешь? — спрашивает Арс, когда Антон, всё ещё мокрый и горячий после душа, ковыряется в макаронах уже минут пять. — Я подумал… что еде лучше подождать, — Антон поднимает долгий взгляд на Арса и смотрит внимательно-внимательно. — Ты спрашивал, чем можешь мне помочь? — Арс кивает. — Хочу, чтобы сегодня ты был сверху. — Нет, — Арс отвечает незамедлительно, потому что это категорическое «нет». «Слишком рано, слишком опасно!» — думает он. — Слишком рано, слишком опасно! — говорит он вслух. — Я всё сделаю сам, — Антон берёт ладонь испуганного Арса в свои руки и тихонько сжимает пальцы. — Минимум твоего контроля, просто твой член во мне. — Нет, — Арс машет головой и пытается даже забрать руку, но Шаст ловит за запястье. — Антон, ты слишком спешишь, — Арс говорит тихо, но от этого все его слова воспринимаются только серьёзнее. — Мы можем обойтись даже без твоих пальцев, — настаивает Антон. — Да в смысле?! — Арс так возмущён, что повышает голос, но почти сразу заставляет себя успокоиться. — В смысле «без пальцев»? — уже ровно спрашивает он. — Не «без пальцев», а «без твоих пальцев», — акцентирует внимание Антон. — Я могу растянуть себя сам, ты будешь просто смотреть. А потом я сам тебя трахну. Арс продолжает отрицательно качать головой, но Антон видит, что тот на грани: он перебирает пальцами и нервно треплет чёлку. — Пожалуйста, Арс. Я так хочу знать, что между нами больше нет… преград. Я хочу знать, что я больше не сломан. Арс дышит часто-часто, у него сердцебиение зашкаливает. — Шастик, милый мой, я буду так переживать за тебя, что у меня просто не встанет, ты понимаешь? — он будет отбиваться до последнего. — Ну, если нет, то ты же ничего не потеряешь? Я скажу, что ты был прав, и мы вернёмся к этому только тогда, когда ты будешь считать нужным. — Я не буду двигаться, — «соглашается» Арс в надежде на то, что Шаст сейчас сам откажется от своей идеи. Других вариантов у него не осталось. — Я просто буду смотреть. Звучит же скучно, нет? — «Пожалуйста, давай подождём ещё». — Ты будешь делать то, что захочешь, — возражает Антон. — И, если мне станет «не ок», я остановлюсь или попрошу остановиться тебя, если ты уже подключишься к процессу. — Я исчерпал свои «против», но всё ещё считаю это очень плохой идеей. И, если у меня реально не встанет… я тебя предупреждал, — Арс откидывает голову назад и тихо, но надрывно стонет. — Хорошо, — Антон расплывается в благодарной улыбке.***
Арс ошибался. У него не может не встать, когда Антон запускает в себя свои пальцы, когда тот выливает на себя полфлакончика смазки и с самыми пошлыми звуками начинает себя растягивать. Арс сидит на постели обнажённый, но прикрытый: он подтянул к себе плед, потому что чувствовал себя слишком неловко. А вот у Антона нет никаких проблем с неловкостью. Он осторожно массирует подушечками пальцев вход и проникает медленно, осторожно. Он не пытается себя удовлетворить, но периодически прикасается к члену свободной рукой, чтобы отвлечь себя от ощущений ниже поясницы. Когда-то Арс назвал Антона мультиком, картинкой — сейчас он забирает свои слова обратно: если это и мультик, то только порно. Антон сейчас само воплощение секса, и, слава всем богам, что Арс не видит самого процесса: Антон стоит перед ним на коленях, широко разведя ноги и заведя руку за спину. Он весь подрагивает от собственных прикосновений, запрокидывает голову, закусывает губу, массирует себе соски, доводя их до стоячего состояния. Арс боится, что сгорит до того, как Антон обратит на него внимание, хоть и понимает прекрасно, что это всё сейчас только для него. И тянется к своему стояку: ему нужно хотя бы немного снять напряжение. — Нет, — тут же замечает Антон его поползновения. — Нельзя. Ты же жаловался, что у тебя не встанет, а теперь не можешь дождаться? — Антон звучит строго, но по его взгляду и улыбке в уголках губ слишком очевидно, насколько он доволен. — Потерпи немного, — смягчается он, — во мне уже три пальца, осталось привыкнуть. Арс сглатывает. У него голова кружится, внутренности сжимаются, потому что… ему хочется. Ему хочется до зубовного скрежета, до искусанных в кровь губ. Он никогда и никого не хотел так, как хочет Антона каждый чёртов раз, стоит ему… да ничего не стоит. Антону достаточно просто существовать, чтобы Арс хотел продать душу дьяволу за ещё одну ночь, день, десять минут или один миг рядом с ним. Арс отвлекает себя этими мыслями, позволяет уйти почти в нирвану, не прекращая наблюдать лучшее шоу из всех возможных. — Арс, — шепчет Шаст, — иди ко мне. Арс зачарованно подаётся вперёд, и Антон хватает его за лодыжки, чтобы подтянуть к себе. Антон пока просто приникает к его губам, целует так же развратно, как и всё, что делает в этот вечер. Вылизывает Арсу рот, не стараясь слишком нежничать, и кладёт руку на его член, вырывая несколько отчаянных стонов. — Я всё сделаю сам, — ещё раз успокаивает он то ли себя, то ли Арса, и, наконец, приставляет головку Арсового члена к своей заднице. Арс сжимает ладонями покрывало, заставляя себя лежать недвижимо. Он натурально воет, когда его член погружается в чужое тело на какие-то четыре сантиметра: он эти ощущения уже почти забыл, он по ним даже не скучал, но сейчас ему становится слишком хорошо за какие-то доли секунды. Антон всё делает очень медленно. Он, с одной стороны, даёт себе привыкнуть к ощущениям, с другой — каждый раз спрашивает у себя, насколько ему комфортно. Пока всё точно в порядке, потому что хоть Арс и «сверху», это совсем не похоже на любой их секс с его доминированием. Антон ищет какие-то триггеры, но его тревога спит, не подавая сигналов жизни, и он позволяет себе расслабиться. Он полностью опускается на член и выдыхает, снова прислушиваясь к себе. Ощущения непривычные: не то чтобы что-то неприятное, но и ничего кайфового пока не наблюдается. Антон ловит себя на мысли, что относится к этому сексу чуть ли не как к их первому разу, и, вообще-то, похоже. Шаст опускает взгляд и смотрит на Арса: тому, очевидно, плохо. Он закусил свою губу до крови, а пальцами до одури вцепился в покрывало. По его лицу стекает пот. — Двигайся, — шепчет Антон, искренне надеясь, что сил на сопротивление у Арса не осталось. И Арс вскидывает бёдра, находясь будто уже в предоргазменном состоянии. Антон его понимает: когда у них долго не было секса, он готов был кончить при первом же проникновении, настолько тесно и хорошо ему было. Возможно, в этом кроется одна из причин того, что Антон «спешит». Он хочет, чтобы Арс мог испытывать эти чувства тоже. Тот, конечно, действительно любит быть снизу и никогда не остаётся обиженным, но это… это другое. А ещё Шаст хочет когда-нибудь — это точно не сегодняшняя история, но когда-нибудь — испытать то, что чувствует Арс, когда передаёт весь контроль над собой в его руки. Антон знает, что это тревоги, связанные с предстоящими съёмками, и ощущение собственной слабости из-за тяжелейшего графика, вызывают в нём это желание отдаться в родные ласковые руки и позволить хотя бы ненадолго принимать решения за него, но это ничего не меняет. Он хочет, чтобы никаких ограничений в их отношениях не было, по крайней мере, таких. Арс продолжает трахать его, медленно наращивая темп и подстраиваясь в попытках найти нужный угол, пока наконец у него это не получается. Теперь стонет уже Антон. Это хорошо, это очень хорошо. Он чувствует каждое касание особенно остро, он царапает Арсу грудь, он слегка отклоняется назад, делая проникновение ещё более глубоким. Арсу всё сложнее сдерживаться, он старается тормозить себя и не трогает Шаста руками, не давит на его бёдра и не прижимает к себе, чтобы засосать, но чем сильнее приближается оргазм, тем сложнее ему себя контролировать. И Антон это чувствует. Ему очень хорошо, но Арс немного забывается, и в Антоне просыпается страх. — Стоп, — вдруг произносит он сразу же после очередного толчка. Арс останавливается мгновенно, он вжимает свой зад в постель и болезненно стонет. Однако умудряется прийти в себя так быстро, как это возможно, и, хоть и дышит сорвано, спрашивает: — Ты в порядке? Всё хорошо? — Арс переключается на бёдра Шаста и осторожно поглаживает их, а затем помогает ему приподняться, чтобы с него слезть. — Блять, это похоже на какую-то БДСМ-практику, я фактически вырвал тебя из предоргазменного состояния, — уже загоняется Антон, падая рядом на постель и поворачиваясь лицом к Арсу. — Я немного испугался, когда мне показалось, что мы зашли так далеко, что ты уже не сможешь остановиться. — Я не смогу остановиться, только если начну кончать. Тут уже от меня мало что зависит, — нервно улыбается Арс и перекидывает через Антона руку, чтобы обнять его и прижать к себе. — Я в порядке. Это было довольно экстремально и как часть постоянной практики, наверное, сомнительно, но в нашей ситуации абсолютно нормально. Антон присасывается пиявкой к чужим губам и обхватывает члены в кольцо своих длиннющих пальцев, доводя до оргазма их обоих за считанные секунды. Арс бьётся в его руках мелкими судорогами и продолжает прижиматься, пока Антон не помогает ему встать с постели, чтобы отвести в душ. Он бы донёс на руках, потому что, несмотря на все свои слова, Арс всё же дрожит всем телом, но у него самого подгибаются коленки, так что сегодня, кажется, они на равных. Арс лезет целоваться в душе, испытывая какие-то неконтролируемые приливы нежности. Скользко безумно, поэтому Шаст в какой-то момент сдаётся и начинает сползать по стеночке, утягивая за собой Арсения, и они валяются на дне, так и не прекращая сосаться, словно подростки, обливаемые водой. — Я скучал, — наконец отлипает Арс на секунду. Он весь мокрый, чёлка прилипла ко лбу, вода стекает по лицу и задерживается каплями на кончике носа. Антон слизывает ту, что вот-вот собиралась упасть. — Я вижу, — смеётся он. — Я тоже, — и теперь уже сам инициирует следующий поцелуй. Это безобразие продолжается, кажется, целую вечность, потому что, ну, правда скучали. Арс зацеловывает каждый сантиметр тела Шаста, пока тот не начинает выть от этой нежности и не берёт ситуацию в свои руки. — Мы так никогда не выйдем отсюда, — задыхается он. — Давай всё же вернёмся в спальню, м? — Давай, — Арс возвращается к губам и оставляет на них ещё несколько поцелуев. — Но мне всё же нужно помыться, — он усмехается немного неловко, — а то я вспотел на нервной почве как мышь. — Мне нравится, как ты пахнешь, — невпопад отвечает Шаст и принимает сидячее положение, прежде чем опустить уже Арса на дно ванной и пройтись носом по его ключицам и шее. Арс смущается, дёргается весь, но в целом протестует не очень сильно. И Антон сражён этой покорностью, поэтому прекращает свои «пытки» довольно быстро. — Ладно, — он встаёт и помогает встать Арсу, — я тогда пойду, а ты мойся, — Антон улыбается и выбирается.***
Антон забирается на постель и врубает телевизор: он уверен, что если не сделает этого, то заснёт за пару минут, а ему хочется ещё потискать Арса перед сном. Он удивлённо смотрит на экран, когда понимает, что там показывают «Импровизацию», а потом вспоминает, что да, о чём-то таком Стас говорил. Мол, начнут показывать по ночам с первого сезона. Антон заинтересованно смотрит на ещё такого зелёного себя и Арса, который, кажется, уже тогда сходил по нему с ума, судя по «представьте, что скальпель — это вовсе не скальпель». И как Антон так долго мог этого не замечать? Антон залипает ещё пару минут, пока не начинается реклама; тут он лезет в телефон. И из инстаграма узнаёт, что Кузнецова, оказывается, уехала в Воронеж, ещё и вместе с котом. Кажется, всё же не поверила, что Антон хочет расстаться с ней не из-за ревности Арса, и пытается показать, что она ему не конкурентка. Забавно. Антон усмехается про себя и слышит заставку «Импровизации».***
Арс принимает душ, успокаивая своё сердце, которое в последнее время при Антоне стучит как-то неконтролируемо быстро. Всё это так необычно: ему рядом с ним одновременно и очень спокойно, и очень волнительно. Он обтирается полотенцем и возвращается в комнату. Шаст, кажется, заскучал и включил телевизор, а Арсений думал, что тот уже уснул. — Что смотришь? — «Импровизацию», — смеётся Антон. — Её вон с первого сезона начали показывать по ночам. — Ого, — Арсений уже без линз, так что пока разглядеть происходящее на экране ему довольно сложно. Он забирается на кровать и нашаривает рукой очки, и именно в этот момент начинается реклама. — Это что?.. — вдруг вопрошает Шаст. У Арсения тот же вопрос, потому что прямо сейчас на экране он дерётся с Димкой в стиле игры «Мортал Комбат», а над его головой красуется «Shastooon». Он подвисает. — Может, они типа так пошутили про то, что я дерусь батоном? — Арс абсолютно недоумённо поворачивается лицом к Антону. — А когда снимали, что говорили? — Антон выглядит не менее шокированным. — Ну, вроде была шутка про «батон-Шастун», да, — беспомощно моргает Арс. — Но… ты же не расстраиваешься, да? — Антон ловит себя на мысли, что если это всё же не намеренная шутка, то, получается, редакторы перепутали его и Арса, потому что над Позом-то красуется вполне себе «Pozoff». — Я не думаю, что они перепутали, — на всякий случай заранее успокаивает Шаст. — Ага, не перепутали — предсказали, — нервно шутит Арсений, который снова переключает своё внимание на экран телевизора и только потом понимает, что сказал. — Я пошутил, — тут же реагирует он и поворачивается обратно к Антону. — Ты… хочешь… чтобы мы..? — Антон зависает полностью, смотрит испуганно: он к такому повороту событий совсем не готов. Более того, он только недавно тщедушно порадовался, когда кто-то из дальних родственников спросил его, когда он планирует жениться, что, раз он с Арсом, этот вопрос в его жизни возникать не будет. А тут здравствуйте. — Нет, Шаст, дыши, блять, — Арс встряхивает его за плечи. — Я просто неудачно пошутил, когда увидел себя под фамилией Шастун. Арс помнит, как часто у них бывали ссоры из-за недопонимания, поэтому заставляет Антона посмотреть прямо ему в глаза и произносит чётко, по слогам почти: — Антон, я не хочу выходить за тебя замуж. У Антона в сердце что-то больно колется. И, вероятно, его собственное удивление по этому поводу отражается на лице. — Шаст? — Арс берёт его за руку и как-то очень внимательно всматривается в его глаза. — Я сам не знаю, что это было, — честно признаётся Антон и неловко отнимает ладонь, чтобы в следующую секунду улечься в постель, натянуть на себя одеяло и отвернуться к стенке. Ему реально безумно стрёмно сейчас: сначала он испугался того, что Арс может хотеть замужества, а потом обиделся, что тот так категорически не хочет? Он тихонько воет в одеяло. — Антон? — Арс снимает очки и лезет обниматься сзади: забирается под одеяло, наощупь находит его лицо и мажет носом по шее. — Я не знаю, что сказать, чтобы тебя успокоить. Я… типа… мне неважно, ладно? Антон поддаётся здравому смыслу и поворачивается к Арсу, смотрит на него абсолютно растерянно, но пользуется тем, что Арс этого не видит: темно. — Я вроде не хочу, но когда ты сказал, что точно не хочешь, то я подумал, что вот я настолько жёстко бы отвечать не стал, — Антон выдыхает и сдёргивает с их голов одеяло, чтобы они могли видеть друг друга. — Извини, кажется, я всё ещё очень чувствительный с твоего приезда, с нашего секса, с всех тех чудачеств, которые ты сотворил в душе. Так что чёт расчувствовался. — Я тебя понял, — Арс лезет в его волосы и чешет мягко в районе затылка. — Я думаю, что мы можем вернуться к этой теме, когда ты придёшь в себя и решишь, что ты думаешь по этому поводу, хорошо? Антон кивает и радуется, что его действительно понимают и не давят ни в одном из проявлений их отношений. — Досмотрим? — предлагает Арс. Они укладываются поудобнее.