***
Арс честно рассказывает всё за завтраком, а Антон ожидаемо рад за него до жути и целует особенно глубоко. — Его прям покажут по телевизору? — Антон продолжает переспрашивать и каждый свой вопрос сопровождает поцелуями и объятиями, а Арс уже даже не отвечает ничего, просто кивает как болванчик непрерывно. — Офигеть, Арс, ты такой молодец! Ты лучший. И это всё только начало, знаешь? Божечки-кошечки, как же я тобой горжусь. У Антона уже дыхание сбивается от этой многозадачности, поэтому в какой-то момент он замолкает и перестаёт целоваться, просто зажимает Арса в объятиях такой силы, что у того, кажется, рёбра трещат. — Мы должны это отметить, что ты хочешь? Есть идеи? Можем куда-нибудь сходить, забронить опять кинозал какой-то или новое кафе найти. Или, хочешь, я погуглю какие-нибудь локации классные около города и поедем пофоткаем тебя? Давай, это твой день, подумай, что бы ты хотел? — Всё уже идеально. Никуда не хочу, хочу только наш спокойный день среди череды всех съёмок. Как тебе? — И-де-аль-но, — тянет Шаст. — Посмотрим что-нибудь? — И зачем я только выбирался из кровати? — смеётся Арс. — Это ещё ладно, вот зачем ты надел футболку — вот что мне совсем непонятно, — недовольно ворчит Антон и цепляет — свою, между прочим — футболку за ворот, но не стягивает, потому что Арс смотрит как-то неоднозначно. — Это же я наконец могу запостить сторис с Ленфильма! — уже через секунду переключается Арс и бежит за телефоном. Антон не знает: ему больше смешно или умилительно. Они разваливаются по всей кровати, включают Дисней, потому что вроде как оба понимают, что это просто предлог и всерьёз следить за сюжетом никто из них не собирается. Арс почти уверен, что Антон начнёт свои атаки сразу, но тот наоборот вытягивается в длину всей постели задницей кверху и укладывает голову на руки, увлечённо наблюдая за происходящим на экране. Арс забывает, как дышать, потому что Антон закусывает губы, приподнимает зад и ёрзает по постели. Арс думает, что может им гордиться, потому что он умудрился за один месяц от неловкого «Арс, я максимум просто симпатичный» дойти до очевидного соблазнения в коротких обтягивающих шортах и футболке с неприличного размера вырезом. Он справляется с этим мастерски, потому что Арсу хочется выть от желания. Он со вчерашней ночи об этом думает, но он был уверен, что Антон не даст ему выбора в своей грубоватой манере, прижмёт к стенке и скажет, что у Арса нет причин ему отказывать, и Арс тогда бы сдался. Однако Антон его переиграл: он явно дал понять, чего хочет, но инициативу проявлять не планирует. «Я хочу, чтобы ты был сверху потому, что хочешь этого сам, а не потому, что я тебя заставляю», — кричит его поведение. Самым главным аргументом при этом всём является, пожалуй, то, что Антон в порядке. Он не пьян, не разбит усталостью, как несколько дней назад, у него прекрасное настроение и далекоидущие планы. Он в порядке. И Арс хочет того же, что и он, хоть ему и страшно всё ещё. Арсений зависает минут на двадцать, решая свои внутренние дилеммы, а потом соглашается просто попробовать и довериться своим и Антона ощущениям. Он так и сидит в изголовье кровати, поджав под себя ноги, пока наконец не делает осторожный выпад в сторону Антона. Арс кладёт руку на плечо, дожидаясь, чтобы Антон обернулся. Он не выглядит удивлённым или даже деланно-удивлённым, он будто спрашивает взглядом: «И что ты будешь делать дальше?». Арс отрывает ладонь и ведёт ниже, доходит до поясницы, но зрительного контакта так и не разрывает. Спускает руку на задницу и сжимает ягодицу. Антон сглатывает и начинает дышать тяжелее. Арс готов идти дальше, но всё же решает перестраховаться. Необязательно сразу переходить к сексу: можно начать с банальных объятий. — Я могу… лечь сверху? Антон кивает и отворачивается, утыкается лицом в постель. А Арс подползает ближе, гладит по спине, массирует поясницу, задирает футболку и вырисовывает узоры на обнажённой — и жутко горячей — коже. И только потом забирается сверху. Это чёртов интим. Он безвольно втягивает воздух, ведёт носом по холке, прикусывает аккуратно кожу и вжимается бёдрами в задницу. У Антона учащается дыхание, но, кажется, он немного стесняется своей реакции. — Я должен знать, что ты тоже этого хочешь, — шепчет Арс ему на ухо. И Шаст подаётся задницей назад, потирается и, наконец, стонет. — Пиздец как хочу, Арс. Я тебе доверяю и думаю об этом с того раза, где я так и не понял, кто из нас всё-таки был сверху, — Антон радуется тому, что его лица сейчас не видно, потому что он краснеет, наверняка, нещадно. — Но я не хочу тебя заставлять, ладно? Если ты не хочешь… меняться ролями, это тоже ок. — Как, блять, тебя можно не хотеть, — Арс разводит ноги, перенося точки опоры на кровать, и усаживается на задницу Шаста, чтобы тому было легче. Он вновь наклоняется к его шее и одним мазком языка проходится вдоль позвоночника. — Перевернись, хочу тебя видеть, — Арс помнит, в какой ситуации Антон сказал ему такую же фразу, и это распаляет в нём какой-то новый уровень желания. Одно дело — физические ощущения. Да, они радикально отличаются в зависимости от позиции, но есть ещё и психологическая составляющая. Такого секса, который они планируют сейчас, у них ещё не было. Арс бывал сверху, но, во-первых, количество таких раз можно пересчитать по пальцам одной руки, а во-вторых, он никогда не испытывал в те моменты такого всепоглощающего желания рассказать о своей любви языком тела. Антон поворачивается медленно, но неотвратимо. Он не пытается оспорить чужую «власть», и по цвету его лица и взгляду из-под ресниц для Арса становится очевидно, что Антона тоже гораздо больше интересует именно психологический аспект. — Ты же понимаешь, что такого у нас ещё не было? — Арсений всё же считает, что никогда не лишним будет убедиться, что они с Антоном поняли друг друга правильно. — Арс… — Антон, кажется, уже немного плывёт, и это состояние помогает ему высказаться. — Я обожаю быть сверху, потому что ты умеешь отдавать, восхитительно умоляешь одним своим взглядом, и мне никогда не надоест зажимать тебя по углам и наслаждаться тем, как ты таешь от моих прикосновений. Но это не мешает мне сгорать нахрен, когда я ловлю на себе такие твои взгляды. Я же, блять, вижу, что иногда тебе тоже хочется брать… — Антон смотрит максимально открыто и подаётся бёдрами вверх. — Ну так бери? Трахни меня, Арс, я уже готов сдохнуть от желания. Арсений зависает на пару мгновений, у него даже дыхание перехватывает, но он запрещает себе растекаться в лужу и берёт себя в руки: — Для человека, который готов сдохнуть от желания, ты слишком дохуя болтаешь, — произносит он и наблюдает за тем, как теперь уже у Антона кончается воздух в лёгких. Арс очень сомневается, что он такой же ахуенный «верхний», как Шаст, но он будет стараться. — Правила старые: если ты чувствуешь, что тебе хотя бы немного некомфортно, странно — ты говоришь «стоп», и я останавливаюсь. Антон кивает. — И… реагируй. У тебя такой голос и стоны. Я хочу тебя слышать. Не стесняйся, пожалуйста. Антон кивает снова, и Арс опускается к нему. Они целуются медленно, потому что Арс не даёт углубить поцелуй очень долго. Он целует уголки губ, проходится языком по контуру, оставляет мокрый след на кончике носа. Целует в закрытые веки, притирается носом к носу, каждый раз возвращаясь к губам. Антон сейчас совсем другой, непривычный. Он всегда не против подразнить Арса лишний раз, попытаться перехватить инициативу, но не сейчас. Сейчас он не пробует даже изменить динамику их поцелуев, не скользит языком в чужой рот. Антон готов принимать всё, что может предложить ему Арс. А он может предложить многое. Арс скользит руками по рёбрам, а языком — по ключицам. Присасывается к косточке, покусывает, но едва-едва, только для контраста ощущений. И тянет за края футболки, заставляя Антона приподняться, чтобы стащить её полностью. Антон пока тихий: изредка с его губ срываются одинокие стоны, но они мгновенно поглощаются пространством. Иногда Арсу кажется, что он отчётливо слышит сердцебиение Антона, но, возможно, это его собственное сердце так отчаянно пытается пробить грудную клетку. Арс спускается ниже и останавливается как раз напротив сердца. Прикладывает ладонь. — Ты будто испуганная пташка, — шепчет Арс, потому что у Антона пульс зашкаливает. — Тебе страшно? — Волнительно, — Антон сглатывает и вдыхает поглубже, чтобы немного успокоиться. — Ты… слишком нежный. Может, как-то… побыстрее? Я теряюсь от ощущений, Арс. — Теряйся, это не страшно. Мы только начали, и я планирую показать тебе, насколько это может быть хорошо, — Арс опускается на грудь, прижимается ухом туда, где бьётся, и смотрит из-под ресниц. — Тише-тише, — он поглаживает ладонью тело под ним и наслаждается тем, как Антон успокаивается. Можно идти дальше. Арс ласкает кончиками пальцев сосок, зацеловывая другой. Сжимает с разной силой, иногда переходя на невесомые, летящие касания, а иногда царапает короткими коготками. Антон стонет. Арс зализывает «раны». Он продолжает мучить один сосок, оставляя в покое другой. Проходится языком по каждой выступающей косточке, кайфует от горячности кожи. У Антона низ живота горит, и Арс осторожно дует на него, вызывая неконтролируемый поток мурашек. На Антоне всё ещё шорты, но они не могут скрыть возбуждение. Они тонкие, обтягивающие, и вообще непонятно, откуда взялись в гардеробе Антона, но «скрывать что-то» — это не про них. Арс думает стянуть их, но Антон, сходящий с ума от того, что ничего не происходит, подаётся вперёд в нетерпении, и Арс решает поиграть ещё. Он проходится ртом по ткани, выдыхая весь воздух из лёгких, и наслаждается реакцией Антона. Он чувствует всё и, наконец, перестаёт стесняться стонать в голос: Арс накрывает член ладонью и легонько сжимает, вырывая особенно громкий стон. — Арс, пожалуйста, — не сдерживается Антон. — Уже? — Арс лукаво улыбается и прихватывает края шорт и трусов. — Я не был уверен, что ты в принципе попросишь, а ты сдался так быстро? — Ты просил не стесняться, — выдыхает Антон, отказываясь реагировать на провокацию. — Умница, — Арс стягивает с Антона последние шмотки и зарывается лицом в пах. У Шаста стояк каменный, и здесь он тоже безумно горячий, обжигающий почти. И Арс больше не удивляется тому, что тот реагирует на всё как-то заторможенно: у него вся кровь прилила сюда. Арс уверен, что делает не факт, что лучший, но самый старательный минет в своей жизни. Он вообще мастер расслаблять свою глотку, но горловой минет сейчас подразумевает контроль со стороны Антона, а Антон на какой-то контроль уже не способен. Поэтому Арс делает всё сам. Он проходится языком по уздечке, обводит каждую выступающую венку, пальцами осторожно сжимает мошонку, а после вылизывает с особой тщательностью. Антон дрожит. Арс чувствует, насколько Антон возбуждён, поэтому к более жёсткой стимуляции так и не приступает. Он в последний раз мягко целует головку и отстраняется. — Перевернись, пожалуйста. Антон ничего не спрашивает, не сопротивляется, переворачивается и приподнимает задницу, едва удерживая себя на разъезжающихся ногах. Арсений думает, что не такая уж и плохая у Шаста растяжка. Он разводит руками ягодицы и осторожно прикусывает одну из них. И замечает, что Антон стал совсем тихим. — Всё в порядке? Шаст выдавливает из себя только: «Угу». Когда он говорил, что теряется в ощущениях, он не шутил. Он не может сконцентрироваться ни на каком конкретном. Он смущён, он не понимает, чего ждать дальше, он удивлён, и при всём при этом ему бесконечно хорошо. Он плывёт от нежности и лёгкости чувств, в которых его топят. Он сам всегда щедр на прелюдии, но вот Арс обычно тороплив и даже суетлив, поэтому Антон сейчас с ума готов сойти даже не от физических чувств, а от эмоций. Арс каждым своим жестом говорит о любви. Антону плохо-хорошо. Арс творит своим языком что-то невообразимое: оглаживает вход, запускает язык внутрь, легко давя на стенки. — Схожу за смазкой, пока выдохни немного, — слышит он голос Арса за спиной. На ответы у него сил нет. Арс возвращается через мгновение, или же Шаст успел слегка отключиться за то время, что его не было. Он чувствует немного холодные прикосновения к промежности, но это даже приятно: ему кажется, что он вот-вот сгорит. Арс делает всё ужасающе медленно, но Антон даже не насаживается на пальцы. Он сегодня отказывается влиять на процесс, кроме, конечно, исключительного случая. Арс настолько нетороплив, что, если честно, Антон не замечает, как один палец сменяется двумя, а два — тремя. Следующее, что он помнит — Арс стимулирует простату. И это взрыв. Антон так привык к нежным, топящим ощущениям, что нынешнее удовольствие даже болезненно. Оно острое, пронизывающее. Антон кричит. И всё-таки подаётся бёдрами назад: «Пожалуйста». Арс, кажется, просит его вновь повернуться лицом, но у него нет сил, поэтому в итоге Арс переворачивает его сам. Он приставляет член ко входу и проникает с той же скоростью черепахи. Антон мечется по постели. Ему мало. Арс наклоняется к губам и ловит каждый его сдавленный выдох. Целует успокаивающе. А Антон понимает, что он на грани. Несмотря на неторопливый темп и мягкость всех прикосновений, он в секунде от того, чтобы кончить. И кончает, как только Арс входит полностью. — Боже мой, милый, насколько же тебе это было нужно, — Арс наклоняется к нему и целует в губы. — Ещё, — выдыхает Антон в ответ. — В смысле? — Не останавливайся. Не прекращай. Ещё, — шепчет Шаст. — Ты только что кончил?.. — Пофиг, я настолько возбуждён, что через две минуты у меня встанет снова. Пожалуйста, продолжай. — Какое же блядство, — Арс сейчас сам готов кончить от переполняющих его чувств, но всё-таки начинает двигаться. Антон весь разнежен и расслаблен так, что дальше некуда. Он стонет на каждом толчке, раз за разом теряет ощущение времени, ему просто хо-ро-шо. И это всё, что он о себе знает. Арс опять приводит его в чувства поцелуями, и только тогда Антон понимает, что тот что-то ему шепчет: — Я… сейчас… кончу… ты как?.. Мне сдерживаться?.. — Кончай. Можно в меня. Антон тянется к своему члену и сжимает его в жёсткое кольцо пальцев. И кончает второй раз, практически одновременно с Арсом: тот последними мощными толчками попадает чётко по простате, и у Антона просто не остаётся вариантов. — Какой пиздец, — шепчет Антон. Арс медленно выходит из него и зачарованно смотрит, как вслед за его членом вытекает сперма. — Блять, ладно, в этом определённо что-то есть, — он переводит взгляд на Антона. Шаст щурится и порнушно облизывает губы: — Ахуеть, ты тоже этого хочешь, — он растекается в коварной улыбке. — Сделай. — Я не… — Арс спотыкается на полуслове. — Ты не умеешь врать. Вылижи меня. Арс смотрит неуверенно. Он испытывает культурный шок от того, как быстро Антон пришёл в себя: Арс вытащил из него член меньше двух минут назад, а Шаст уже ведёт себя так, что хочется самому приковать себя наручниками к постели, выбросить нахрен ключ и умолять сделать с собой всё, что заблагорассудится. Арс сглатывает и смотрит испуганным кроликом. — Тебе мерзко? — уточняет Антон. Арсений заторможенно качает головой. — Тогда чего ты ждёшь? Арс и сам не понимает, поэтому склоняется над Антоном и проводит языком сначала просто по ягодице, постепенно приближаясь к промежности. Он аккуратно слизывает одинокую каплю и слышит, как Антон постанывает сверху. И, наконец, переходит к более активным действиям. Целует глубоко, не пытаясь абстрагироваться от вкуса: слизывать свою сперму, наверное, ещё более извращённо, чем сперму своего любовника, но Арс сдохнуть готов от возбуждения именно потому, что это «за гранью», по крайней мере, за его личной гранью. Он вылизывает Антона дочиста и только потом отрывается. — Как тебе? — Шаст теперь снова приближён к тому состоянию, в котором пребывал во время секса. — Когда-нибудь я точно сойду с тобой с ума, — шепчет Арс и лезет целоваться. Антон внутри смеётся, потому что кто из них больший извращенец — вопрос открытый. Арс у него в руках тает, превращается в ласкового кота, постанывает в поцелуи и отрывается только минут через десять: — Пойдём в душ? — Я сегодня с постели не встану, — Шаст прячет лицо в подушку. Он может сколько угодно перехватывать контроль и руководить процессом, но это никак не изменит того, что его ноги всё ещё дрожат. Арс довольно смеётся и тянет его за ноги к краю кровати. — Пойдём, я за тобой поухаживаю. — Я как раз переживаю, что этого моё сердечко уже не выдержит. Арс усмехается, но перехватывает Шаста за талию и закидывает его руки себе на плечи: «Давай, цепляйся». Антон решает, что Арс за сегодня ещё ни разу не обманул его доверие, и покорно повисает на шее.***
Они валяются на постели до самого вечера и действительно смотрят какие-то фильмы, но всё же больше фоном, потому что по очереди залипают друг на друга. Иногда пересекаются по времени, и тогда это непременно заканчивается очередной порцией поцелуев. Арс тащится в душ перед сном, потому что привычка, и немного приунывает, когда осознаёт, что у него не осталось чистой домашней одежды. — Шаст, — зовёт он из ванны. — М-м? — Антон приоткрывает дверь и просовывает в проём голову. — Не одолжишь какую-нибудь футболку таскаться по квартире? Антон кивает и возвращается спустя минуту с футболкой, которая, вероятно, великовата даже ему самому. Арс, конечно, не жалуется, но чувствует себя в ней немного неловко, потому что это уже больше платье. «За что?» — читается безмолвное в его взгляде. — Подумал, что раз ты порой так кайфуешь от своей маленькости, то тебе понравится оверсайз. Но, если хочешь, могу поискать что-нибудь на тебя, — Антон залипает на длинные Арсовы ноги, и его, судя по всему, такой наряд ничуть не смущает. — Да пофиг, в принципе. Оставлю эту: она приятная на ощупь. Антон уже хочет уйти, но успевает заметить, как Арс достаёт из своей косметички какие-то маленькие тюбики со всякими кремами, и ему становится интересно. — Чего? — Арс оборачивается и вскидывает бровь. — Это что это? — Антон кивает на кучу колбочек и баночек, разложенных перед Арсом. — Да увлажняющий крем и сыворотки всякие, — Арс знает, конечно, что Антон смеяться не будет. В конце концов, тот неоднократно наблюдал, как Арс ухаживает за собой, но и того, что следует дальше, он точно не ожидает: — А можно… мне тоже? Арс старается скрыть удивление во взгляде, чтобы не смущать Антона, и осторожно подзывает его к себе. Антон прежде, чем подойти, отбегает на кухню и приносит себе стул. Усаживается на него и вскидывает лицо вверх, предлагая Арсу за ним поухаживать. Арс покорно открывает тюбик за тюбиком и наносит разные штуки на разные части лица, покрывает кремом даже шею, но потом начинает ворчать: — Да выдавливайся ты, ну! Я же вижу, что там ещё есть, — негодует он, и Антон открывает глаза, чтобы увидеть, как Арс издевается над считай что пробником. — Ну вот, закончилось. Не проверил перед очередным отъездом, что у меня тут подходит к концу, и вот, — вздыхает он. — Арс, — Антон ловит его взгляд и тянет за руку, чтобы Арс сел к нему на колено. — Переезжай ко мне? Арс выглядит удивлённым. — Крем можно и самостоятельно наносить, — пытается отшутиться он. — Я серьёзно, Арс. Переезжай в Москву, м? Не придётся искать тебе футболку и таскаться с пробниками. Пожалуйста. — Я… Антон, у меня же там съёмки с первого марта, куда я оттуда? У меня в Питере все съёмки, все контакты, связи, знакомства... — Арсу очень больно отказывать, но он думал об этом уже неоднократно и каждый раз приходил к выводу, что это невозможно. — Да, я знаю, конечно. Просто, может, ты начнёшь искать контакты и здесь? Я понимаю, что это не быстро, но почему бы не попробовать и с Мосфильмом тоже? Сейчас у тебя нет особых причин приезжать сюда, кроме меня и «Импровизации», конечно. Все твои проекты в Питере, и я никогда бы не попросил отказаться хотя бы от одного из них. Но вдруг ты хочешь изменить эту ситуацию? И тогда, кто знает, может быть следующий твой сериал будет сниматься уже в Москве? Я просто предлагаю начать двигаться в этом направлении. Что думаешь? — Антон вообще-то давно хотел предложить, но он побаивался, что Арс подумает, будто он хочет этого, потому что ему хреново, поэтому решился предложить только сейчас, когда Арс гарантированно знает, что Антону хорошо. Антон ждёт ответа, но Арс нервно перебирает пальцы и в глаза ему пока не смотрит. — Давай я подумаю об этом, ладно? — Арс наконец поднимает взгляд. — Конечно. Я и не ждал, что ты ответишь сразу, — Антон встаёт со стула и чмокает Арса в губы. — Ладно, заканчивай, я пойду, наверное, оставлю тебя пока. Арс поворачивается к зеркалу и смотрит на своё отражение. Он, конечно, попытается что-нибудь придумать, но пока в его глазах всё это выглядит слишком опасно, и он вспоминает слова Матвиенко про одну из самых гомофобных стран… Как бы он хотел, чтобы всё было просто.