Вино для хорошего человека

Наруто хотелось сейчас быть где-то далеко. Не выслушивать слова о симпатии в свою сторону, не пытаться разобрать на составляющие настроение Учихи, и уж тем более не дергаться от каждого его слова в страхе, что ему сделают больно. А он делает. «Ненормальное влечение» вот как он назвал то, что чувствует. Сказать ничего против Наруто не смел, ведь понимал, что Саске был абсолютно прав. Все, что между ними было ненормально от начала и до конца. — Нам стоит уже выезжать, — он скинул бледные руки со своих бедер, кое как вставая и стараясь не вглядываться в черные глаза, полные растерянности и печали. Он не хотел этого знать, не хотел его жалеть и не хотел быть частью этого цирка. Если Учиха так любит все усложнять — это его дело, но он ни при каких обстоятельствах не смеет втягивать в свои игры Наруто. Он молчал. Будто безумец смотрел на Наруто, ожидая как обычно всплеска эмоций, драки, ругани, чего угодно, но никак не спокойного голоса и бесстрастного выражения лица. В его руках были травинки, в которые он впился, едва только Наруто вынырнул с его рук, а сам виновник душевного переворота уже сидел на велосипеде, смотря вдаль и ожидая, когда Учиха последует за ним и усядет наконец свою задницу на это сиденье. — Саске, — напомнил он, уже смотря тому в глаза, — садись и поехали. Он подчинился. Наруто видел, как тяжело ему было, но поделать ничего с собой не мог. Наруто мог быть поистине жестоким, если считал, что чьи-то психологические игры зашли слишком далеко. А Саске зашел. Скажи он все прямо, может быть, ситуация сложилась бы иначе. И не наври он о Сакуре. И вообще не втащи ее в их дела. И не назови он его «ненормальным». И не опозорь за столом в качестве мести. И не свали в другой город просто чтобы избавиться от чувств. Наруто казалось, что он попал в какую-то очень глупую и токсичную мелодраму, однако инструкций по игре ему никто не давал. Выехали они в полном молчании. Как и всегда, их отношения были черными и белыми. В одну секунду они могут желать друг друга, в другую — никогда больше не знать. И бороться с этим бессмысленно, как и ждать перемен. Ноги крутили педали, а пред взором открылась маленькая площадь. Внутри был фонтан, а сбоку — скульптура. Женское тело в белых платьях, на ветру создавались складки, а ее голову украшал небольшой венок из цветов. Это была чуть ли не единственная достопримечательность в их городишке, естественно помимо их винодельни и маленьких производств сыров. В Корсику из-за этого в основном и ездили, как и ради прекрасных видов на Средиземное море и невысоких скалистых вершин. Тут витал дух Италии. Пускай и официально это уже давно Франция. Почта была одна на весь городок. Но даже там на дверях придерживались итальянских традиций. «Работает с часу дня до четырех» гласила табличка. Им невероятно повезло, ведь они успели прям под конец работы отделения. Дверь легко поддалась, а женщина, сидящая за столом, курила уже которую сигарету за день. Она улыбнулась вошедшим, даже не потушив ее, а лишь отряхнув пепел в маленькую тарелочку, одиноко стоящую на столе. — Молодые люди, вам помочь? — спросила она. Голос звонкий и резкий, как и ее руки, пальцы, взгляд, волосы и вообще весь образ. Она сидела и была колючей. Однако улыбка удивительным образом сглаживала все углы, оставляя после себя приятное впечатление. — Да, посылка должна была прийти с Парижа, на фамилию Узумаки, — Наруто вышел к ней вперед, останавливаясь перед столом и постукивая указательным пальцем по дереву. Она кивнула, посмотрела что-то в своем стареньком компьютере и ушла прочь. В комнате воцарилась неприятная, глухая тишина. Наруто было неуютно, но он знал, что, если только на секунду даст слабину — Саске воспользуется ею. И он опять окажется в его постели, объятиях, голове. Нельзя было допустить этого сейчас, и в Париже (боже, в городе любви) тем более. Наруто казалось, что его семья в курсе и именно поэтому выдвигает подобные идеи. Любители поиздеваться. Она вошла в комнату и ему стало дышать куда легче. — Да, есть такая, распишитесь, — она поставила небольшую коробочку, а рядом — лист бумаги с небольшим количеством фамилий. Наверное, поэтому это заняло так мало времени. Подпись была, благодарность — на месте, как и стук дверей, через которые они и вышли. Никаких документов никогда, и никто не требовал. Не было тут такого, чтобы обманывали и воровали, а это очень экономило время. На базарчике рядом они тоже не потратили много времени. Список у них был, разговаривать между собой им было не обязательно, а овощи были все свежи и пахли. Домой они тоже поехали в полнейшей тишине, и только там Наруто смог расслабиться и как следует поорать в свою подушку. Наруто решил не спускаться на ужин. Он вообще все эти два дня провел у себя дома, закрытый в комнате и отдыхающий от суеты насущной, и суеты будущей. Он знал, что она будет. С Саске по-другому не бывает. С тех пор они почти не разговаривали, и лишь сегодня днем, он случайно наткнулся на Наруто в комнате, и все из-за открытой на сквозняке двери. И видимо, совершенно не ожидал увидеть Узумаки играющего на гитаре. Он, конечно, слышал звук в коридоре, но понять, где находился источник не мог, как и знать, что играет сам Наруто. Он извинился, и прикрыл дверь обратно, уходя прочь. Быть может, Наруто ранил его также сильно, как и он его до этого. Какие-то крупицы совести кричали в нем, что он поступил слишком жестоко, но бесконтрольная злоба, иногда берущая верх над ним, и на этот раз затмила весь здравый рассудок. Ведь можно было поговорить спокойно и объяснить, что он начал так себя вести, потому что не хотел лишний раз давать надежду, ибо сам был не уверен в том, что готов нести на себе это бремя. Бремя первых, настоящих и осознанных отношений. Но он этого не сделал, и теперь этого не изменить. Намеченное утро настало непозволительно быстро. Наруто плохо спал, всю ночь ворочаясь и гадая, как все пройдет. Ему было тяжело переносить мероприятия, на которых все были важными шишками, да и самому быть этой важной шишкой слишком напряжно. Их семья не особо любила куда-либо выезжать. Единственным человеком, который делал это с удовольствием (и в принципе делает сейчас) была его сестра, которая выехала с Франции едва ли выпала такая возможность. Сейчас она наверняка где-то в Италии, греет задницу и заводит случайные романы, при этом распивая свой мартини и держа спину прямо, а подбородок — слегка вздернутым. Ее отсутствие делало его жизнь слегка серее, и сложнее, ведь теперь везде ездить приходится ему. Вокзал встретил сухостью, смесью запахов различных духов и специй. Такой родной запах Корсики впивался в нос и заставлял ностальгировать по времени, что ты здесь провел, даже если случилось побывать здесь мимолетно. Наруто плелся где-то позади родителей и Саске. Дистанция была выставлена вполне осознанно — так будет проще всем. Его небольшой чемоданчик стучал о маленькие камушки, а перед ними уже двигался какой-то поезд. Атмосферы спешки тут никогда не было, все и каждый житель Франции считали за дурной тон нестись куда-то, снося все на своем пути и убивая свои дорогие туфли. Вот и их туфли оставались чисты, а мысли — собраны. Кушина не хотела, чтобы они уезжали, пускай и клялась на платформе, что это не так и что ей будет «проще» жить без шума, исходящего от них. Минато был как всегда немного сух и лишь пожелал хорошей дороги. Впрочем, это пожелание явно проигнорировалось судьбой. Саске был исключительно хмур. Его брови не знали покоя с самого начала движения поезда. Наруто наблюдал, как он смотрел в окно и хотел было уже от неловкости что-то сказать, но вовремя вспомнил, что вообще-то был на него зол. Руки дрожали, а дыхание спирало, едва он даже подумает о недавней неприятности. О том, как эти губы говорили совершенно смущающие вещи и как сладко целовали, а после давали понять, что он просто издевается. Мысль о том, что он мог быть серьезен Наруто очень пугала, потому отметалась сразу же. На этом рефлексия закончилась, а его руки уже нырнули в его карман, доставая телефон. Вибрация в руках вызвала в нем недоумение, а потом и улыбку. Писала Сакура. — Кто там? — неожиданно начал разговор Саске. Его брови все еще были напряжены, однако в глазах не было и намека на беспокойство. Говорил он тоже отстраненно. Он мог казаться незаинтересованным даже если искренне волновался, и это было исключительно его особенностью. И Наруто все еще был не до конца уверен, как его читать. Да и стоило ли? — Сакура, — вдаваться в подробности не хотелось, но он поднял взгляд и уперся в чужой, ожидающий более развернутого ответа, — сожалеет, что не смогла встретиться перед отъездом. Саске хмыкнул, наконец-то расслабляясь и падая обратно в кресло. — Она и не обязана была. На последний ужин ее никто не приглашал. Наруто остановился на секунду, ожидая, когда начнется смех и Учиха скажет ему, что он пошутил, но этого не произошло. Напротив, он отвел взгляд в окно и опять начал разглядывать поля с чем-то желтым, должно быть это были какие-то цветы. — Ты не захотел перед отъездом встретиться со своей девушкой? — спросил Наруто, блокируя телефон и ожидая очередной спор. Он точно не остановится, — Даже мне за нее обидно. — Кто ты такой чтобы тебе было за нее обидно? Она тебя об этом просила? — Нет. Наруто и не нужно было просить подобные вещи. Внутреннее чувство несправедливости грызло его и уже съедало. А сам Саске сидел напротив. Неприступная фигура, темные штаны в крупную белую сетку и белая чистая рубашка. Две пуговицы сверху были расстегнуты, и его бледная кожа почти что сияла каждый раз, когда они выезжали с туннелей и попадали на одиноко стоящие деревья, высаженные через одно с маленькими кустами. Он был красив, и Наруто понимал Сакуру. Ему бы тоже хотелось быть открытым с ним, хотелось танцевать с ним, как она, и целовать при всех, как она. Но быть в ее шкуре было последним в списке его желаний. Он не хотел такого отношения к себе. Но хотел Саске. Эгоистично? Возможно. Хотел ли он чтобы Саске был его всем его телом, и только частичкой души? Хотел. Наруто Узумаки — чертов идеалист и его несовершенства он сможет превратить в искусство, но если для этого нужно просить… Его желание было первым, исключительным. И просить не надо. — Я не думал, что простое человеческое сочувствие требует просьбы, — наконец-то договорил он спустя какое-то время. Наверное, Саске был уже глубоко в своих мыслях, потому что он резко повернулся к нему лицом, не ожидая, что мысль в голове Узумаки сможет так долго формулироваться. — Это не сочувствие, — он поднес руку к своему подбородку, покоя локоть на выступе рядом с креслом, — это ревность, злость, непонимание своих чувств и жалость. Все с этого — ужасные и разрушающие тебя эмоции. — Ты не прав, — отчего-то в его сердце что-то кольнуло. Он как упертый, отодвигал все негативное куда-то в дальний угол не для того, чтобы Саске тут ему сеанс психотерапии устраивал и вытаскивал все наружу. — К чему вообще этот разговор? Ты зол, ты мне не веришь, и ты хочешь, чтобы я не трогал тебя ни в каких смыслах. — Ты сам спросил насчет телефона и сам это спровоцировал. Саске улыбнулся. — Понятно. Удобно думать обо мне как о плохом парне. Мешать не буду. Поезд остановился на станции. Единственной на их пути. Наруто мог встать и уйти на какое-то время, подышать воздухом и успокоить свои нервы, но отчего-то продолжал сидеть и упрямо пялиться на парня рядом. Это было глупо и откровенно по-детски. Но говорить он не желал. Лишь наблюдал, как теперь руки Саске переворачивают страницу за страницей какой-то книги на языке, которого Наруто не знал. И как при особо склеенных страницах он подносил два пальца к своему рту и слегка касался их языком. Дверка приоткрылась с легким скрипом и к ним зашла девушка. От взгляда Наруто не укрылось то, как резко повернулась голова Саске на звук ее каблуков. — Сюда, тут. Сидеть — ее команда прозвучала звонко, а поводок, который только заметил Наруто, потянулся. К ним зашла маленькая собачка, и села туда, куда указала девушка. Было удивительно ее послушание, однако Саске лишь недовольно фыркнул и уткнулся в книгу, уже утратив весь интерес. Почему-то Наруто захотелось улыбнуться. Тонкая рука девушки потянулась в небольшую сумку, которую она принесла с собой, и вытащила оттуда бутылку с водой и небольшой клубочек с наушниками. К последнему она почему-то не притронулась, сразу отпив воды и смотря в окно. Поезд уже двинулся, потому уже можно было наблюдать за тем, как набирается скорость и как они выезжают на очередное поле. На сей раз поле плавно переходило в гору, а на ней стояли грозди винограда. Вино было везде даже если он уедет с дома. Сама Франция являлась одним большим памятником опьянению от забродившего виноградного сока. И это было самое прекрасное осознание в его жизни. Не то чтобы он был пьяницей или ему нравилось состояние опьянения, просто сама история его создания его увлекала ничуть не меньше чем проба этой истории на вкус. Девушка на своем сидении вздохнула, отпивая еще немного с бутылки. — В Париж? — спросил Наруто, — Или пересадка? Она повернулась на его голос, вежливо улыбаясь и закручивая горлышко воды. На девушке было синее платье в белый цветок, ткань плотна, однако кружева на ветру развивались и не давали ее образу тяжелеть. Собачка рядом зашевелилась, присаживаясь чуть ближе к хозяйке, на что она положила руку на ее небольшую голову, поглаживая. — В Париж, — подтвердила она, — к жениху. — Вашему жениху очень повезло, вы мила, — Наруто искренне улыбнулся ей, — светитесь еще вся. Видимо не ему одному, — он говорил сбивчиво, будто волновался. Но это было не так. Это была одна из реакций его тела на излишнюю жару. — Спасибо, — она ответила такой же яркой улыбкой, — меня Берта зовут, — она протянула руку. Наруто протянул свою. — Меня — Наруто. Этот угрюмый человек — Саске. Мы с ним вместе едем, тоже в Париж. — Очень приятно. а вы.? Вместе? — отчего-то она смутилась. Если бы Наруто вырос не у себя в городишке возможно бы понял причину. Что отношения между мужчинами вроде как плохо для всего остального мира, отличного от Корсики. — Не-не, мы друзья! — уверенно заявил он. Саске хмыкнул на такое заявление, но так ни слова не сказал. Все молчал, как воды в рот набрал. — А, поняла! Хотя в любом случае это для меня вполне себе нормально, все мы люди и все мы любим, — заявила она. Собачка рядом уже уснула и лишь иногда дергалась во сне, что и мог видеть Наруто. — У моего жениха брат — гей. И пусть их семья это не очень приветствует, он его поддерживает, я тоже. Можно было бы подумать, что рано о таком говорить с незнакомыми людьми в поезде зная друг друга ровно двадцать минут. Однако Наруто сразу же уловил этот легкий итальянский акцент, как у Доминика. И все встало на свои места. Для них подобные разговоры — лепет. — Чем он занимается, если не секрет? — Наруто прекрасно знал о подобных ситуациях. Слава богу, исключительно понаслышке. — У него кафе, — сразу же ответила она, — однако его родители — владельцы бизнеса. У них издательство. Наруто хмыкнул, будто бы ожидая, что ситуация обернется таким образом. — Видимо, все родители исключительные эгоисты в определенных сферах жизни своего ребенка. — В чем же ваши родители эгоисты? — спросила она, открывая бутылку и отпивая еще немного воды. — У них пунктик на периодическое послушание. Есть просьбы, а есть приказы, — начал он, — приказы — это Париж, например. Я не мог отказать, даже если бы захотел. — Отчего же? — Важная встреча, важно для семьи, — пояснил Наруто, кивнув на все еще открытую бутылку воды в руках Берты. Она опять ярко улыбнулась, но ненадолго. — Что же за встреча такая? — Старые друзья родителей, у одного из них выпуск особых ароматов на тему лета девяносто пятого в Корсике. Один флакон назван именем моей матери. — Ого, — удивленно протянула она, — должно быть, она удивительная женщина, раз ее именем парфюм называют. — Этот друг был абсолютно прав, когда создал его. Духи пахнут также тепло, как и она. Не знаю, что было в девяносто пятом, но должно быть, Корсика тогда пахла грушей и табаком, — Наруто внезапно что-то вспомнил, что отразилось на его лице, — у меня он с собой кстати, нам прислали пробники. — Ой как интересно, показывай скорее, — она присела чуть ближе, ожидая. Наруто начал рыться в сумке рядом, в куче вещей таки нащупывая небольшую бутылочку, заполненную духами. И в ту же секунду протягивая ее девушке. Слегка загоревшая рука потянулась к пробнику, а после распылила себе на запястье, втягивая запах. Наруто показалось это сексуальным, но он не подал виду. — Действительно, пахнет прям как от моего парня, — она втянула еще, — ваша мама тоже курит? — Так уж получилось, что почти все в семье. Должно быть, все мы поляжем на старости лет с раком легких. Она засмеялась. — Ну, в этом мире нужно наслаждаться всем, до чего можешь дотянуться, пока ты молод. На старости лет не сожалеть нужно, а с больными легкими лежать. Наруто неосознанно взглянул на Саске. Он все еще сидел, подперев ладонью свой подбородок и все читал. Она, должно быть, заметила. Потому что сочувствующие скривилась и кивнула своим же словам. — Если будете не против, я бы с радостью посетила это мероприятие с вами, — неожиданно предложила она. — Буду счастлив твоей компании, — как и был счастлив ее предложению в этот момент. Когда ему было неловко она мало того, что не осудила и не собиралась, даже поддержала его. Ему нравилась эта девушка и он был в который раз не благодарен судьбе за то, что ему нравится Учиха, и что она не встретилась ему раньше.