***
Когда брюнетка только обустраивалась в офисе, она возблагодарила Аллаха за филиал Старбакса, обосновавшийся по соседству — она не смогла бы жить без латте с кокосовым сиропом по утрам. Да что там, в особо сложные дни даже обычный эспрессо бы подошел, за неимением лучшего. И сейчас она вышагивала в сторону конторы, довольно жмурясь от утреннего солнца. В ее руке был зеленый стаканчик со знакомым белым логотипом, в наушниках на этот раз играла глупая попсовая песенка, ни к чему не обязывающая и заряжающая хорошим настроением, и Ханде предвкушала (с особым рвением, помня недавнее) обычный скучный рабочий день, полный всяких бумажек, отчетов и успокоения Керема Бюрсина, который, не имея возможности каждый день проводить где-либо, кроме офиса (ведь с него взяли торжественное обещание (и как он еще умудрился во время этого пальцы за спиной не скрестить?) ничего не красть, даже у плохих людей), откровенно говоря, скучал. Скучал и действовал госпоже Эрчел на нервы, находя сие занятие презабавным. В первый день их партнерства девушка обнаружила у себя на столе лягушку. Обычную зеленую жабу, которая, смачно квакнув, прыгнула на отчеты Бурджу, чей стол находился прямо напротив, открыла спрятанную своим телом записку, содержание которой в пору было записывать в сборник самых тупых подкатов тысячелетия от подростков. «Поиграй со мной, Хандеми-ия». Хмыкнув, девушка свернула бумажку, бросила ее в мусорное ведро и уточнила у подруги, насколько ее отчеты были важными, что их восстановление потребует кровопролития со стороны накосячившего. Убедившись, что все в порядке, и никто не будет убит (из их отдела (администрацией (за остальное она не могла ручаться))), она повернулась в сторону Керема, который стоял с мужской половиной офиса и давился улыбкой, погрозила ему кулаком и села за свой стол, приступив к бумажной работе. Во второй день их партнерства она снова нашла лягушку, но уже свернутую из зеленой бумаги, со стаканчиком из небезызвестной кофейни рядом и с подписью «Мне очень стыдно :с». Лягушка снова отправилась в мусорное ведро, вслед за ней улетел и стаканчик — как выяснилось, крапивный чай был не самым любимым блюдом Ханде, а ведь Керем от чистого сердца!.. В третий день лягушка была распечатана на плотной бумаге и аккуратно вырезана по краям. Держал ее на сей раз плюшевый заяц, выкинуть которого у девушки рука не поднялась — он был настолько милый, что, окрестив его Волканом («Я думал, ты назовешь его Керемом! Бессердечная!»), Эрчел поселила его на своем рабочем столе рядом с лампой. В оставшиеся три рабочих дня лягушек не было — Бюрсин дулся, надеясь, что игрушка получит новое имя (в его честь). Как только дело Текин было закрыто, все обвинения с вора были сняты — с учетом новых обстоятельств, под словом «все» подразумевались действительно все, даже те, которые висели на нем еще с начала карьеры. И, раз необходимости в тайном проживании у Ханде больше не было, мужчина переехал в другое место, поэтому выходные напарники провели раздельно. Девушка гадала, чем же занимался ее «партнер» на выходных (от этого слова ей до сих пор было немного не по себе), но написать так и не решалась, оставив диалог с пользователем К.Б. в спокойствии. Возможно она бы и спросила что-то, но он опередил ее, поздним вечером воскресенья отправив странное сообщение, состоявшее из набора эмодзи, смысл которых она так и не разгадала: К.Б. [🐸🎶🐸🎶🐸🎶] Ханде помахала охраннику, сидящему в лобби здания, где располагалась контора, и проследовала в сторону лифта, откуда ей уже с энтузиазмом махала девушка с кучей русых кудряшек на голове, собранных в большую шишку. — Привет, моя дорогая, — девушки обнялись, и Бурджу вопросительно посмотрела на кофейный стаканчик. Ханде кивнула, и ее подруга с большим удовольствием отпила несколько глотков, наслаждаясь ароматом. — Ты спасительница, ты знаешь? — Ты меня разбалуешь, если будешь постоянно это повторять, — пробормотала брюнетка, шутливо пихнув Озберк локтем. Внезапно они услышали странную музыку, издававшуюся откуда-то сверху, которую даже дурацкая мелодия из лифта была не в состоянии заглушить. И пока Бурджу заинтересованно задрала голову, пытаясь понять источник, Эрчел обреченно вздохнула, потому что внезапно ее осенило, и она искренне понадеялась, что это будет всего лишь бред ее больного воображения. «Господи, только не хор, только не хор, только не…» Двери лифта открывались в опен-спейс, в котором сидели почти все младшие сотрудники их подразделения, и от подобного расположения все происходящее с самого выхода было видно как на ладони. Отчасти поэтому отношения в отделе старались или не заводить, или тщательнейшим образом скрывать, чтобы не находиться на виду у всех остальных коллег. Причем не важно, счастливыми ли были отношения, когда девушке могли прийти шикарнейшие букеты, из-за которых на весь рабочей день она становилась главной мишенью для сплетен, печальными ли, когда избранник или избранница беспардонно заявлялись на работу ко своей второй половине и прекращали отношения на глазах у всех. Или тупыми, когда отношений как таковых и не было вовсе, но почему-то весь отдел из-за глупых выходок одного большого рыжего ребенка считал иначе. — Это же… это же не… — начала Бурджу, таращась в сторону нелепой в своей комичности постановки, теряя слова. Покрасневшая Ханде, на секунду приоткрыв глаза, кивнула, снова спрятав лицо в ладонях. — Да, — промычала она сдавлено, — это лягушачий хор. А Керем Бюрсин, продолжая кривляться как заправский шут из бродячего цирка, распевал под включенную из всех колонок минусовку I Will Survive, отплясывая под ритм песни, а вторили его голосу… лягушки, сидящие в четырех террариумах, расставленные таким образом, что свободное пространство, в котором «выступал» мужчина было организовано наподобие сцены. Животные квакали почти одновременно и в нужное время, благодаря чему исполнение мужчины приобретало своеобразный аккомпанемент, придающий происходящему какой-то особый налет сюрреализма в стиле «Алисы в Зазеркалье». Некоторые сотрудники, оставшиеся в офисе на ночь или уже успевшие добраться на работу так рано, смеялись, танцуя вместе с Бюрсином под веселую музыку, и в целом атмосфера всех вполне себе устраивала. Но не Ханде, которая видеть не хотела этого клоуна и его лягушачий хор. И не Аныла, который видеть не хотел в офисе бардак любого рода. — Эрчел, — холодный и вкрадчивый голос босса словно ледяной душ отрезвил всех собравшихся, и кто-то догадался отключить колонки, — навести порядок. А затем ко мне. Вместе с этим… консультантом, — последнее слово Ильтер выплюнул с особым остервенением. — Есть, босс, — обреченно, но резво откликнулась брюнетка. — Да, мой капитан! — вторил ей шут-пересмешник. Закрыв за последним кабинет, Ханде приготовилась к разносу, изо всех сил борясь с желанием закрыть уши. Не очень приятно, когда тебя ругают, особенно, если косяки не твои. — Это что за детский сад? — довольно спокойно задал вопрос Аныл, но пальцы мужчины подрагивали. Не самый хороший знак. — Вам что, десять лет?! Что за балаган вы тут устроили?! Эрчел, ты же обещала контролировать этого… Этого!.. — Но босс… — И слышать не желаю! До конца рабочего дня мне объяснительную на стол! Ну, вот и подоспел фирменный тон Аныла Ильтера Я-Тебе-Не-Отец-Но-Отшлепать-Могу, ставший притчей во языцех Стамбульского подразделения «дельфинов». Девушка пробормотала что-то в ответ, уставившись в пол. Опять весь день насмарку… — Ладно, с этим разобрались. Пора загрузить вас работой, чтобы на подобное ребячество не оставалось времени, — мужчина выдохнул и уселся за стол, перебирая скопившиеся на столе папки. — Вот, отлично. Подростки на окраине Стамбула, какая-то банда небольшая, будоражит всех своими набегами и грабежами. Пока без телесных, но поймать их до сих пор не могут, — Ильтер сплюнул в сторону, — в полиции уже совсем обленились. Все это время Керем «Клоун» Бюрсин стоял у панорамного окна в кабинете босса, методично что-то отпивая из своей маленькой фляжки, которую он вытащил из внутреннего кармана пиджака, и смотрел куда-то вдаль. Со стороны могло показаться, что его до невозможного занимает урбанистический пейзаж Стамбула, на деле же… А кто знает, что на самом деле творилось в его голове. Ханде уже готова была взять папку с делом, мысленно готовясь, что вечер (возможно и завтрашний тоже) отправится по известному пути эротических приключений, как вдруг ее… напарник, Аллаха ради, подал признаки жизни: — Я думаю, мы нужнее в Анталии, — бросил он, не отвлекаясь от своего занимательного занятия. — Пардон? — Аныл вопросительно поднял брови. — Ну… — протянул Керем, явно не ожидая такой реакции. — Вы же знаете… — Знаю. Но не понимаю. В Анталии есть свое подразделение «дельфинов», думаю, они и без вас там справятся. Стоящий у окна мужчина хмыкнул, никак не удостаивая вниманием присутствующих. Аныл замолчал, обдумывая ситуацию. Ханде вообще чувствовала себя так, будто ее родители ссорятся, а она просто попала под перекрестный удар. А поэтому, как и всегда, лучшим способом избежать попадания в самую гущу конфликта было тщательное исследование своих ногтей. То ли на маникюр записаться… Молчание затягивалось. — Почему Анталия? — в конце концов не выдержав спросил начальник, снимая трубку телефона. Мысленно Ханде немного обрадовалась — скорее всего, Аныл позвонит коллегам и спросит, не нужна ли им помощь (судя по решимости в глазах, даже попробует убедить их, что помощь им все же нужна), а это значит, что какое-то время они проведут на теплом солнышке в одном из лучших курортов. День с каждой секундой становился лучше, пока… — Ну, вы знаете, — Керем очаровательно улыбнулся, подмигивая Ханде, — двойное убийство. Как там устоять? Пока не испортился окончательно. Спасибо, радио, предсказание было как нельзя точным.Знала бы она, насколько…