***
Керем за свои тридцать с хвостиком видел всякое. Он видел людей, жадных до наживы и готовых ради навара на любые сделки с дьяволом. Он видел гетто, где на такие же сделки шли не жадности ради, а выживания для. Он видел людей наивных и глупых, видел сильных и смелых, видел довольных собой и своей жизнью и видел тех, кто постоянно жаловался на всё и всех вокруг. За время своих проделок он видел и разных копов. Принято считать, что есть несколько типов людей, работающих в полиции: те, кому все равно, и кто пришел в госструктуры для налаживания своей карьеры, и те, кто искренне верит в разумное, доброе и вечное и пытается защищать гражданских во имя высокой цели. Такие копы были категоричны как подросток в период своего максимализма, ранимы как домашняя кисонька, у которой внезапно забрали какулю из лотка, и мчались сломя голову навстречу опасности как Гарри Поттер в погоне за крестражами. Имея определенные данные на руках, Бюрсин предположил, что его очаровательная напарница из вторых, а значит успокаивать ее из-за неудач придется чаще, чем поздравлять с победами. И поэтому он отчаянно желал когда-нибудь услышать, как это милое создание с пистолетами наперевес начнет жестко сквернословить как моряки дальнего плавания. Кто ж знал, что это случится так скоро. Казалось бы, нужно совсем немного. Напарник с серьезностью по отношению к делу уровня «Аллах, прости мои прегрешения» (есть!) и член администрации с правилами, идущими практически вразрез с правилами ведения расследования (есть!). Может, конечно, на все это наложились усталость от перелета (имеется) и недавняя выходка напарника, упомянутого выше (тоже есть). В любом случае, рычажок сорван, и миру явилась Ханде «Свали-С-Моего-Пути-Пока-Не-Пристрелила» Эрчел. — Жизнь моя, подожди, я не успеваю записывать, — вторгся в этот тихий, но четкий монолог Керем и тут же заткнулся, получив удар локтем в солнечное сплетение. Не то чтобы очень больно, но приятного мало. Чего же пожелала директриса? Ах, самую малость. Расследование должно было быть закончено в максимально краткие сроки («Сами понимаете, две недели — это уже чересчур!»), расследование должно быть максимально тихим («Разумеется, учителя наслышаны, ученики в курсе, да что там — вся страна каждое утро читает детали в газетах. Но у нас тут учебный процесс, между прочим, поэтому никаких операций и никаких обысков. Ничего, что могло бы отвлечь студентов от учебы»), расследование не должно касаться подопечных колледжа («Вы фотографии видели? На такое наши студенты не способны, уж поверьте. Ах, не видели? Тогда почему вы все еще здесь?!») Удивление Ханде, в целом, понять даже можно. Как и удивление ее коллег из анталийского подразделения «дельфинов». Ведь детали дела… А впрочем, судите сами, господин Керем, вы же с ними знакомы так, шапочно. Утро в колледже начиналось не слишком рано, но и не поздно. Завтрак подавали в районе восьми часов, но его посещение было рекомендованным, а значит школьники его с удовольствием пропускали. Тем не менее, в обязанности горничных входило посещение комнат воспитанников по утрам, чтобы, во-первых, разбудить учеников и напомнить им о занятиях, а, во-вторых, отметить наличие всех на месте. В за полчаса до полуночи в колледже начинался комендантский час, и студенты должны были находиться в своих комнатах до подъема. Конечно же, персонал прекрасно понимал страсть подростков к ночным вылазкам и вечеринкам, поэтому неофициально предпочитал закрывать глаза на все развлечения, если утром все находились на своих местах. Как говорится, не пойман, не вор (тут Бюрсин немного поморщился, почуяв двойное дно в неловком каламбуре). Горничная пришла в комнату двух подруг, турчанки Эмине и британки Кэтрин. Иностранка была на месте, сладко потягиваясь в постели, и сказала, что ее соседка, скорее всего, в душе. Женщина не обратила внимание на физическое отсутствие одной из учениц, посчитав, что та действительно могла умываться и приводить себя в порядок. Собравшись на учебу, девочка спустилась на завтрак, а затем с другими подругами отправилась на урок истории к господину Догану, надеясь, что Эмине сегодня просто была порасторопнее ее самой. Надежды оправдались, хоть и не тем способом, каким хотелось бы, потому что… В аудитории 207 на третьем этаже корпуса С студенты нашли и господина Догана, и пропавшую Эмине. Обоих мертвыми, со следами рвоты на лице и практически без одежды. Вопросов было больше, чем ответов. Почему они оказались голыми в аудитории? Анализ записей с камер показал их двоих, направлявшихся около десяти часов вечера в аудиторию, что было нормальным явлением — иногда учителя назначали студентам отработки после всех дополнительных занятий. Со стороны, все так и выглядело, мужчина шел со своей сумкой, где он хранил ноутбук, тетради и некоторые материалы. Девочка была уже без школьной формы, но в руках несла несколько учебников по истории. В целом, камеры были бесполезны, ведь в самом кабинете они оказались отключены, а запись из коридора не показала ничего подозрительного — они вдвоем отперли дверь и вошли внутрь. Обычное дополнительное занятие для неуспевающих. Почему соседка убитой соврала горничной? Кэтрин опросили одной из первых, ведь, скорее всего, свою подругу она видела самая последняя. Сама британка была страшно напугана и чуть ли не плакала на руках у психолога, всхлипывая через раз. По ее словам, она правда была уверена, что Эмине в душе. А где ей еще быть? Постель в беспорядке, телефон на месте, а ведь она помнила, как вечером, когда подруга уходила на отработку к учителю истории, она брала его с собой. Кто-то забрался извне? Взломов системы безопасности не было, камеры наружнего наблюдения также всю ночь демонстрировали дорожки, входы и выходы, сады, где спокойствие нарушали лишь ночные охранники да птицы. Ханде внимательно слушала догадки своих коллег, отмечая отдельные детали в своем рабочем блокноте. Было немного сложно делать несколько дел одновременно — делать записи, анализировать информацию и держать если не один, то хотя бы полглаза на ее напарнике, который слишком уж заинтересованно бродил в импровизированном штабе «дельфинов», присматриваясь то к одной безделушке, то к другой. В его руках что-то заблестело, и девушка было напряглась, но тут же успокоилась — в руках мужчины сверкал его любимый серебряный доллар. Обладатель крайне ценной валюты тем временем пристроился у окна кабинета, где расположился штаб, и задумчиво перебрасывал в пальцах монетку. Орел, решка, исчезла. Орел, решка, исчезла… Как бы ему не хотелось прикасаться к серьезной работе (звучит кощунственно само по себе — Керем Бюрсин за серьезной работой!), что-то привлекало в этом деле, и он пока не был уверен в том, что именно его цепляло. На самом деле, по его мнению делать здесь нечего, и он искренне не понимал, почему сюда стянули такое количество копов, ведь загадка решалась с полпинка. Вот бы найти теперь добровольца на это действие, самому ботинки пачкать не хотелось бы… Внезапно экран одного из ноутбуков, где велась трансляция с какого-то другого школьного помещения, загорелся, и Керем обернулся, чтобы внимательнее разглядеть мелькнувшую картинку. Ничего необычного — пара парней из «дельфинов» ввели какого-то слишком уж запуганного мужчину, который пытался им что-то объяснить, но его, судя по всему, никто не слушал. Мужчина прищурился, монетка исчезла в крепко сжатом кулаке, а сам Бюрсин с максимально лисьей улыбкой вклинился в разговор Ханде и ее новообретенных коллег. — Жизнь моя, нам пора приниматься за работу, — промурлыкал он, продолжая улыбаться. — Его хочу, устроишь? — он повел подбородком в сторону ноутбука с прямым эфиром допроса. Девушка посмотрела на партнера как на умственно отсталого, пока стоящий рядом с ней анталийский полицейский в красной форме закашливался от возмущения. — Керем, мы не в ресторане, а подозреваемые — не блюда, которые можно заказать, — Ханде подняла брови, намекая, что варежку стоило бы все же зашить, а то вываливается уже невесть что, но ее партнер и ухом не повел и продолжил обворожительно улыбаться. — Так-то оно так, — протянул он лениво, — но правда ли этот трясущийся как листочек мужчина — подозреваемый по нашему делу? Взгляды пары заинтересованно уставились в недавно упомянутого коллегу, который до этого вводил брюнетку в курс дела. Тот замялся. — Вообще-то, он пока еще не подозреваемый, но он убежал, едва завидев нас, поэтому у нас есть право его… ну, хотя бы поговорить с ним. Девушка застыла, подняв глаза в потолок, словно просчитывая правильность решения. — Разумно, — кивнула она, соглашаясь. — Беспечно, — бросил Керем, повергая свою напарницу в шок. — Нет, ну а что? — спросил он, явно оправдываясь перед ее шокированным взглядом. — Да, убежал, но я тоже убежал, вообще-то. Могу его понять, вы чуть что, сразу пушками козыряете, — он высунул язык, обиженно (и явно показательно) потирая ребро, в которое не так давно сама Ханде воткнула дуло пистолета. Эрчел покраснела. Не то от злости, не то от смущения, но предпочла подумать об этом потом. — Допустим, и что тогда ты предлагаешь? — А что я могу предложить, — ответил он максимально невинно. — Мы берем его себе и опрашиваем сами, — и тут же поспешил объяснить свою позицию. — Ну, мы же для него новые люди, скорее всего, нам он откроется с куда большей радостью, чем нашим — хах — коллегам. Брюнетка уставилась в эти максимально честные серые глаза, пытаясь рассмотреть в них хоть намек на собственную выгоду. Его не было, как впрочем и причины доверять ему целиком и полностью. Однако, с чего-то партнерство необходимо было начинать. На постоянном подозрении, что напарник выкинет какую-то потенциально опасную для жизни глупость, далеко не уедешь, хоть подобное подозрение и было невероятно рациональным. Но Ханде сама наступила на эти грабли, а значит ей и жить с последствиями этого… недоразумения. — Тоже разумно, — вздохнула она, принимая окончательное решение и протягивая руку в сторону кашлявшего полицейского. — Давайте бумаги.***
Ближе к вечеру, когда заполнение всех бумажек, бумажонок и бумажулек подошло к концу, Ханде откинулась на кровать в отеле и выдохнула с облегчением. Ура, свобода. Во всяком случае, на сегодня, потому что Беглец — как она окрестила его про себя — вряд ли куда-то денется до завтра, учитывая, что с ним поговорил Бюрсин, а он, когда очень сильно того хотел, мог быть обаяшкой. Значит, можно наконец-то получить удовольствие от командировки на один из самых популярных курортов. Сходить что ли на пляж… Прозвенел сигнал уведомления о входящем сообщении. — Да кто там! — рассержено прорычала девушка, вскакивая с приятного ложа. К.Б. [Спишь?] Простонав какие-то уж слишком неприятные слова в сторону нарушителя ее рабочего и не только спокойствия, она откинула телефон на простыню, упала на кровать сама и закрыла глаза. Сейчас она полежит чуточку, буквально пять минуточек, и можно будет заказать рум-сервис с ужином… Сигнал. К.Б. [Может все же не спишь?] Ханде решила, что для собственного душевного здоровья это сообщение тоже стоит проигнорировать. Но его автор думал иначе. Динь-динь, барсучий случай. К.Б. [Если не спишь, дай знать, чтобы я знал, нужна ли тебе инсайдерская инфа по делу?] hunny bunny [прочитано в 21:07] hunny bunny [🐸] К.Б. [Отлично. Через 40 минут жду тебя в холле — мы идем в ресторан. Расскажу все по пути.] hunny bunny [???] Прождав минут пятнадцать и не дождавшись ответа, Ханде вздохнула и резко поднялась с мягкой кроватки. Раз уж они идут в ресторан (вряд ли вдвоем — она на это очень надеялась), стоит переодеться во что-то более нарядное, чем ее пижама для командировок с узором из ананасов. Ровно в назначенное время девушка спустилась в холл отеля, где ее ждал, как всегда с иголочки одетый, Керем с ослепительной улыбкой. В любое другое время, может быть, у нее немножко споткнулось бы сердце, но она так устала после перелета и от морального давления со стороны изрядно нервничающих людей, что хотела просто отдохнуть и раздумывала, а стоит ли информация от «инсайдера» ее партнера таких усилий с ее стороны. — Прекрасно выглядишь, — оглядел ее мужчина с ног до головы, иронично заломив бровь — видимо, он надеялся увидеть ее в чем-то вроде наряда с вечера в «Нарциссе», но не учел, что женская лень без должной мотивации иногда сильнее желания выглядеть сногсшибательно. Хотя некрасивой назвать свою напарницу он не мог — выгодно облегающие все необходимые округлости черные джинсы-скинни, белые кеды, белая футболка и минимальное количество макияжа на милом личике. Простовато на его вкус, но опрятно и… интригующе, стоит заметить. — Отстань, — бросила Ханде, закатывая глаза. — Давай быстрее разберемся с этим, и я пойду спать. Что за инсайдер? — Сейчас увидишь, — «и, надеюсь, не убьешь меня после этого», — прошу. Положив руку на ее поясницу, мужчина жестом предложил ей пройти в ресторан при отеле. Для всех остальных издалека было видно его покровительственное поведение по отношению к своей спутнице, и только она сама чувствовала его максимальное уважение к ее личному пространству — его кисть остановилась буквально в миллиметре от ткани ее одежды, опаляя жаром тела, но не касаясь напрямую. Иногда складывалось впечатление, что в крови у Керема бежит не кровь, а дикая смесь из скотча, сарказма и великолепных манер. Иначе объяснить его поведение по отношению ко всем девушкам в радиусе его зрения она не могла. За столиком, к которому они направлялись, уже сидел какой-то человек, внимательно разглядывающий меню, и Эрчел было подумала, что он ошибается, но мужчина слегка погладил пальцами ее спину, настаивая — значит, они все же на правильном пути. Кивнув сидящему за столом мужчине, Бюрсин отодвинул стул для Ханде, и та закатила глаза, но приняла этот жест. — Друг мой, позволь представить тебя моей напарнице, — начал Керем, принимая из рук официантки меню и передавая его в руки брюнетки. — Ханде Эрчел, — их собеседник наконец-то перестал прятаться за книжкой, и та увидела… — Керем, — медленно произнесла она, слегка вцепившись в столешницу. — Твой инсайдер — потенциальный подозреваемый? Нахальная улыбка рыжего была ей ответом. Девушка потянулась к его лбу через стол, легонько прикоснулась ладонью. — Да нет, вроде, не бредит, — пробормотала она. Керем и его… друг? подельник? засмеялись. — А ты был прав, — просипел мужчина, — она просто чудо, не как все копы. — Да нет, как раз таки как все, — прошипела она в сторону Бюрсина. — И это твой информатор? — Bunny, не злись, — сморщился Керем, — я бы не стал тратить твое время на что-то, что не стоит денег. — Он еще и заплатил тебе?! Бюрсин вздохнул и покачал головой. — Жизнь моя, открой меню, выбери себе что-нибудь и закажи выпить. Ты устала, толком не ела, и тебе нужно расслабиться, иначе ты будешь в шаге от истерики. Когда поешь, мы продолжим наш разговор, и, поверь мне, — прервал он напарницу и ее слабые попытки возразить, — информация придется тебе по душе. Ханде мрачно посмотрела на мужчин исподлобья. — Ладно, — буркнула она, сдаваясь, — но за ужин ты платишь.