4 подруги Лукаса

      Конференц-зал в котором проходило собрание в это время не был занят никем, кроме людей, наводивших в нем порядок. Раннее солнце лениво попадало в большие окна и освещало его не хуже шикарной люстры в центре зала. На часах около восьми утра, через час этот зал заполнится странами, бурно обсуждающих мировую политику и экономику, но сейчас тут крутится всего три горничных, которые протирают столы и расставляют на небольшой фуршетный столик напитки и десерты. Очень быстро и они уходят, теперь зал абсолютно безлюден.       На часах ровно восемь тридцать. В зале появляется первая группка персон, бурно о чем-то разговаривающих.       — С этими протестами я не могу нормально спать!       — Можно подумать, это только твоя проблема!       — О-о, кто бы говорил, Франциск! — недовольно бормочет Артур.       — Молчи, несчастный чаефил! Что ты вообще знаешь о проблемах? — обиженно бросает в сторону англичанина Франциск. — Ты сидишь уже какую неделю на карантине? Твои люди  бунтуют ежедневно?       — Ну, я тоже скоро буду вынужден уйти на карантин и вообще! С какой стати ты считаешь, что твои проблемы важнее всего?       — Да потому что так и есть, дурак!       — Ладно, ребят, успокойтесь! — прерывает начавшуюся ссору Джонс. Все трое молча садятся на свои места.       Через десять минут после того как зашли Франция, Англия и Америка, в зале появляются Россия, Украина, Беларусь и Китай. Все они молча идут рядом друг с другом. Они так же садятся на свои места. На часах уже без двух минут девять. В зале народу все больше, но пять мест принадлежащих Скандинавам все еще пустуют.       — Может, мы подождем их немного? — скромно спрашивает Эстония.       — Не стоит. Начнем без них, если придут, то придут, нечего задерживать всех, — непринужденно отвечает из глубины зала Германия.       — В таком случае начинаем. Итак, сегодня Англия зачитывает сводку тем. Начинай, Артур.       Англичанин громко откашливается и медленно, но громко зачитывает сводку тем. Его особо никто не слушает. Все сводки они получают заранее, чтобы подготовить доклады и презентации. Позднее осеннее солнце светит в окна, слепя тех, кто сидит к нему лицом. Они недовольно щурятся и закрывают глаза руками, лишь бы надоедливое солнце им не мешало.       — Все, — глухо отзывается Керкленд, прерывая столь монотонное изложение тем.       — Хорошо. Кто желает высказаться первым? — также равнодушно и глухо вопрошает Людвиг.       В воздух взвивается две руки — Джонса и Бонфуа.       — Начинай, Альфред. Что у тебя?       — Беспорядки продолжают разгораться и в других городах, таких как Вашингтон, Лос-Анджелес, Нью-Йорк. Более ста человек задержаны, — безынициативно продолжает читать со своей бумажки Джонс.       Ах, как бы сейчас было хорошо уйти отсюда, домой, в тепло и уют. Но статус страны не позволяет никому из присутствующих это сделать, и все просто молча сидят, попутно стаскивая сладости с фуршетного стола. И все бы было так монотонно, если бы в дверь конференц-зала не вломилось несколько особ. Как догадался читатель, это были опоздавшие Скандинавы. Под предводительством Метт, все пятеро вошли в конференц-зал. Некоторые из мужчин довольно присвистнули при виде столь милых особ.       — Лукас, ты что, наконец решил завести себе гарем? — слышится где-то в глубине зала от Турции. Норвегия что-то невнятно бубнит себе под нос. Это не то оправдания, не то проклятья. Столь неожиданное событие сбивает весь настрой деловой встречи. Все внимание обращено к прекрасным девам, в которых никто на удивление не узнает не пришедших Данию, Швецию, Финляндию и Исландию. Колкости в адрес девушек сыплются отовсюду, но громче всего их произносят сидящие неподалеку Франциск и Антонио. Им двоим достались Дания и Финляндия, сидящие к ним ближе всего.       — Ох, мадам, ваши глаза… я утопаю в них. Позвольте мне утонуть в них полностью, — блаженно мурлычет Бонфуа рядом с Келлер. Но та лишь загадочно улыбается и, игриво ударяя француза по носу, говорит:       — Рановато тебе, не считаешь?       — Ох, мадам, даже если бы мне не было и года, я бы все равно был не прочь уснуть на ваших руках, — не унимается Франциск, но девушка на эти слова не отвечает, явно чувствуя себя прекрасно от избытка внимания к себе. Немного помолчав, она закрывает глаза и пододвигается к Бонфуа, тихо шепча ему на ухо, одновременно с этим водя пальцами по его плечам:       — После собрания. В ближайшем отеле, — и отстраняется от него с взглядом победителя. Ей ничего не хотелось с ним, но позаигрывать с этим ловеласом было весело.       На другом конце мило ворковали Антонио и Тина. Карьедо лестно осыпал незнакомку комплиментами, а та в ответ лишь смеялась. За этой сценой с двух сторон наблюдали Швеция и Романо. Но если итальянец и мог смириться с беспросветной романтичностью брата в плане девушек, то бедную шведку разъедала ревность, однако, если смотреть на это со стороны, ее лицо не выражало абсолютно ничего. А Людвиг, совершенно растерявшись, пытался навести в зале какой-никакой порядок, но это ему помешал сделать Пруссия.       — Запад, да уймись ты! Никто уже не будет обсуждать тут политику! Ты бы лучше обратил внимание на этих девочек! Ты посмотри, выбирай любую, при том, что каждая из них с радостью упадет в твои объятия!       — Гилберт, в отличие от тебя я пытаюсь заниматься делом, а не за юбками бегать.       Но Байльдшмидт не слушал немца в упор, уже любуясь датчанкой, только что отвлекшей внимание надоедливого француза.       — Э-эх, ну разве она не шикарна, а, Запад? Помню как в одна тысяча девятьсот сорок третьем я подцепил в одном из солдатских борделей такую, — задумчиво протягивает он. — Да ведь это идеальная женщина! И формами пышна, и не слаба, как я погляжу! Ее бы в какую-нибудь пивную, да поглядеть, что она умеет.       Крауц уже смирился с мыслью о том, что ему придется слушать восторженные рассказы брата о сидящей напротив девушке.       — Гилберт, а ты уверен, что это хорошая идея?       — Конечно же! Как насчет того, чтобы пригласить их к тебе? Только ты, я и эти красавицы! Ну же, Запад, не ломайся. Я же по глазам вижу, что ты и сам этого хочешь! Тем более я заметил, что ты положил свой глаз вот на ту блондинку, — Пруссия  указал на Швецию, неотрывно наблюдающей за Финляндией и Испанией. Немец смущенно зарделся и кивнул в знак согласия. — Значит договорились! Когда все это закончится, ты пойдешь и пригласишь их к себе!       — А-а, почему я?       — Запад, не делай из меня придурка! Ясное дело, что на твое предложение они согласятся охотней.       — Хорошо. До конца собрания еще без малого час, — устало глядя в бумаги, пробубнил Крауц.       Рядом с девушками сменилось много мужчин и каждый пытался пригласить их по-своему, но никому не удавалось заманить прекрасных дев. Это превратилось в своего рода соревнование, по условиям которого тот, кто сможет выпытать у «представительниц» Северной Европы согласие на визит, провозглашался повелителем женских сердец. На часах уже практически девять сорок, сейчас очередь Турции приглашать девочек. Садык лестно одаривает их комплиментами, но непреклонная Дания лишь смотрит и ухмыляется, а бедный Норвегия, уже вырвав пару клоков волос из своей головы, жалко хнычет за спинами спутниц.       На секунду его внимание привлекает Артур, непринужденно читающий газету в конце зала. Ему эта шумиха ни к чему, и он воспользовался всеобщей заинтересованностью к прекрасным скандинавам, чтобы спокойно почитать газету. Лукаса осеняет идея.       — А ведь Артур разбирается в магии. Думаю, он сможет мне помочь, — тихо бормочет он и, вставая со стула, идет к англичанину. Что-то сказав ему, двое уходят куда-то в сторону.       — Итак, чем я могу помочь, Лукас? — равнодушно спрашивает Керкленд.       — Хорошо, начнем с начала. По моей ошибке все мои братья стали девушками, а контрзаклинания для этого случая у меня нет, но, может быть, ты сможешь мне помочь снять с них этот… эти чары?       — Так это выходит, что те, кем сейчас все восхищаются, это Финляндия, Швеция, Исландия и Дания? — удивленно вопрошает Артур.       — Так и есть.       — Ого, ну… эм… что ж, я, конечно, не уверен, что точно смогу помочь, но могу поискать что-нибудь. Вы сможете приехать ко мне, ну, скажем, послезавтра? Я буду свободен и смогу что-нибудь придумать.       — Спасибо, Артур, мы постараемся приехать.       — Всегда пожалуйста. И кстати… — сказал англичанин вслед уже уходящему норвежцу, — Тебе бы лучше уводить их отсюда, пока все четверо не разъехались по свету.       Норвежец истошно взвыл, но кивнул.       На часах десять утра. Людвиг скромно объявляет, что собрание окончено и все могут расходиться.       — Ну, Запад, это твой звездный час! Пригласи их. Включи весь свой шарм и очаруй их! Я верю в тебя! — наставляет брата Пруссия. Глубоко вздохнув, Людвиг встает и следует за идущими к двери девушками.       Тихий окрик немца заставляет всех пятерых обернуться и посмотреть на бедного Крауца, который от волнения ужасно зарделся.       — Ты что-то хотел? — тихо спрашивает его Тина.       — А… эм… да, я хотел у вас узнать, не хотите ли вы посетить вместе с нами Берлин? Я и мой брат приглашаем вас на небольшую прогулку, как вы на это смотрите, дамы?       — М-м, я не уверена… — задумчиво протянула Келлер на предложение немца, но рядом с ней уже оказался Пруссия.       — Обещаем сводить вас в лучшую пивную Германии! И раз уж мы вас приглашаем, то за все платим мы! — сказал Байльдшмидт.       — О-о, тогда…       — Но, Метт… ты уверена, что это хорошая мысль? — робко спросила Тина.       — Я согласна с ней. Ты правда уверена, что все не кончится как обычно? — говорит Швеция.       — Да! И почему «как обычно»? Я не так уж часто пью. И если уж вы такие зануды, то не портите мне отпуск! Мы согласны. Так что? В Берлине?       — Так точно, мадам. Мы сами встретим вас, так что не переживайте, — ответил датчанке Гилберт. — Значит, до скорого?       — Да, до скорого, — с этими словами все пятеро вышли из конференц-зала.