4 подруги Лукаса

Дом Дании. 16:36.       Лукас озабоченно вертелся перед зеркалом, пытаясь натянуть на себя белый жилет, который обычно надевали под фрак. Дверь с тихим скрежетом отворилась, и в комнату зашли Дания и Швеция. Они беспомощно осмотрели всю эту картину.       — Английскую булавку мне! — повелительно скомандовала Швеция.       — Зачем? Закрепить бабочку? — доставая из шкафчика швейный набор, спросила Келлер.       — Это можно и проволокой, — равнодушно ответила Берлинда.       — Ее же заметят! — с скептицизмом отозвалась Метт, подавая Швеции булавку. Материя со смачным хрустом порвалась — то разорвался жилет Лукаса.       — Главное — не снимай фрак, — застегивая булавку, начала говорить Щвеция. — И помни, на светских балах не раздеваются, даже если очень жарко.       — И воротник. Можешь протирать платком, но не снимай, — учтиво заметила Метт. — И не ковыряй в зубах большим пальцем. Лучше мизинцем.       — Так хорошо? — поправляя жилет, спросила Берлинда.       — Да, так лучше, — рассматривая свое отражение в зеркале, ответил Лукас.       — Вот и мой фрак, — подавая Норвегии черный, словно смоль, фрак, сказала Келлер.       — На нем пуговиц не хватает! — критично заявила Швеция.       — Ах точно! Потом расскажу, как я их потерял.       — Возьми мой, — надевая на норвежца фрак, сказала шведка. — Как влитой!       — Слегка узковат. В карман не залезешь.       — Денег меньше истратишь, — тихо посмеиваясь, промолвила Дания.       — Сидеть-то в нем можно?       — Можно. Только неподвижно, — ответил Лукас.       — Вот еще цилиндр, — доставая с тумбочки сложенный в небольшой блин цилиндр, проговорила Метт. Раздался невнятный хлопок, эхом наполнивший комнату.       — Не открывается…       — Ударь им.       Послышался еще один хлопок, на сей раз более громкий, после которого с резким грохотом с тумбочки свалился шикарный граненный стакан ручной работы. Датчанка немного отошла от осколков и с сожалением осмотрела их.       — Возьми так, — после долгого молчания сказала Метт.       — Ага, спасибо. Но, а почему вы не одеты?       — Сейчас пойдем. Нам же некуда торопиться!       — А кто мне говорил про то, что собираться нужно быстрее?       — Ни-иче-его не зна-а-аю-ю! — нараспев ответила датчанка. — Ладно, пойдем одеваться, Шве…       И обе девушки вышли из комнаты. Лукас облегченно вздохнул.       — О, как же я устал…       Еще немного постояв в комнате, Лукас спустился вниз. Там уже сидела в своем платье Финляндия, а Исландия силилась надеть туфли.       — Лукас, черт тебя побери, что ты смотришь?! Помоги мне! — заметив Норвегию в комнате, прикрикнула исландка.Норвежец чуть вздрогнул от неожиданной команды и, передернув плечами, пошел помогать сестре. Почему-то, одевая туфли Эми, Лукас вспомнил некогда свою любимую сказку «Золушка». Теперь казалось, что это он принц, а его окружает целая толпа таких вот «Золушек»…       — Ну вот, все… — глубоко вздыхая и отходя от Исландии, сказал Бондевик. По сути, можно было идти в принципе без туфель, ибо длинные подолы их платьев закрывали ноги.       Как только все собравшиеся внизу Скандинавы закончили подготовку, в зал вошли Метт и Берлинда. Признаться честно, красно-черное платье Келлер очень шло ей, это заметили все присутствующие, кроме самой Дании.       — Я убью тебя, Лукас… — невнятно прошипела она. Датчанка стояла на ногах неровно, словно уже была пьяна. Но на деле же ей просто не удавалось нормально стоять на каблуках. Ноги разбегались, отчего ее походка отчасти напоминала кузнечика (все девушки на каблуках немного Метт). Пиджак на изящной фигуре Швеции сидел прелестно, и даже самой Оксеншерне нравилось то, как она выглядит. Она пыталась помочь Дании стоять нормально, но последняя отчаянно сопротивлялась.       — Все готовы? Тогда поедем. Черт побери того человека, который придумал эти штуки!       — Ладно, поехали… — пожимая плечами, ответил Лукас.       И вся процессия вышла из дома. Это выглядело очень странно, учитывая тот факт, что девушки были одеты в бальные платья, которые, как известно, не особо хорошо защищают от холода — на улице было двадцать три градуса ниже нуля. Приглушенный рев мотора эхом наполнил небольшой лес. В одном из парадных залов. Руан. Франция. 19:52.       Большинство стран, приглашенных на это «собрание», уже прибыли. Роскошный зал пестрил яркими платьями девушек, но «прореживался» наличием черных или темно-синих фраков мужчин.       — Норге, а ты уверен, что именно нас пригласили? — тихо шепнула на ухо Бондевику Метт.       — На конвертах были написаны ваши другие имена — не Матиас, не Тино, не Эмиль, не Бервальд. Чем не доказательство?       — Тебя не смущает то, что они в принципе узнали наши имена? — возразила Эми.       — Тина говорила, что к этому причастен Людвиг, при нем вы представлялись. Что еще непонятного?       — Ладно-ладно, убедил! Пойдем, а то скоро уже начало…       Веселая компания скромно вошла в зал, и даже казалось, что их никто не заметил, хотя их платья были довольно яркими. Более забавно было осознавать, что девяносто процентов присутствующих имеют свою пару.       — Лукас… ты танцевать хоть умеешь? — неожиданно тихо спросила Метт, дергая Норвегию за рукав. Норвежец, немного помедлив с ответом, что-то пробубнил в свое оправдание.       — Я помню как танцевать вальс… — тихо сказал он, озираясь по сторонам в надежде найти группу холостых парней без пары, лишь бы ни с кем не танцевать. Небольшие часы пробили ровно восемь. На одной из лестниц появилась фигурка в черном фраке.       — Это Франциск, — бессильно щурясь, сказала Швеция.       — Дорогие друзья! Я очень рад, что вы пришли на мое скромное пиршество. Не передать словами, как я признателен вам за это! Девушки, ваши платья просто прелестны. Джентльмены тоже не отстают.       — И выглядят как королевские пингвины, — сдавленно пробубнил Пруссия. Его почти насильно, заставили прийти на это мероприятие и более того, заставили надеть фрак!       — Что ж, дамы и господа, веселитесь, вся эта ночь в вашем распоряжении! — закончил свою речь Франциск. Зал восторженно начал аплодировать.       Послышался мелодичный грохот классической музыки, отчетливо было слышно скрипки. Их плачущий звук наполнял зал, как бы напоминая всем присутствующим о том, что ничто в мире не вечно, и в нем есть место горю. Но никто из разговаривающих не мог этого понять, ибо они были заняты чем-то иным.       Не сказать, что скандинавам пришлось долго скучать. Довольно быстро к представительницам прекрасного пола родом из Северной Европы стали сходиться те, кто явно был обделен женским вниманием, или, по той или иной причине, не нашли себе пару на сегодняшний вечер. Среди таких оказалось много ловеласов, таких как Франциск, Феличано,  Антонио, Садык, и множество других. Они же сначала непринужденно ходили рядом, делая вид, что не видят никого из девушек. На удивление, первым к датчанке подошел Бонфуа. Келлер осмотрела его с ног до головы и отвернулась, будто она перепутала его с кем-то.       — Прекрасная сегодня погода, не так ли, мадмуазель? — лелейно промурлыкал француз почти над ухом Дании. Девушка презрительно фыркнула.       — Погода и впрямь неплохая, как раз такая, чтобы в нее никто не приставал к девушкам мирно проводящим свой досуг, — недобро прорычала она.       Франциск бесил ее хотя бы тем, что притворно пытался завести с ней разговор, чтобы потом… А собственно не важно, в любом случае, никому бы это не понравилось. Француз недовольно насупился, словно малое дитя и с сожалением посмотрел на Метт.       — Зря вы так, миледи, сегодняшняя погода прекрасно подходит для разговора с милыми барышнями вроде вас, — не унимался он. В это время толпу северянок окружило сборище таких же отчаянных холостяков. Среди них можно было увидеть даже пепельно-серую прическу Гилберта, наверняка желавшего попросить прощения, или же просто крутившегося неподалеку. Антонио продолжал флиртовать с Тиной (что, к слову, очень бесило Швецию), Феличано безуспешно пытался растопить сердце неприступной исландки, но ей было, собственно, плевать на сердечные признания итальянца. Это же итальянцы, что с них взять? Последние романтики, ничего не скажешь. Берлинда же, насилу переборов подкатившую к горлу ненависть, смогла даже разговориться со стоявшим недалеко Швейцарией. Норвегии пришлось занимать себя беседой с Лихтенштейн. Ее розовое платье мало чем отличалось от ее обычного, разве что было немного пышнее и убрано кружевами.       Оркестр заиграл мелодичный вальс. Оставалось лишь наблюдать за тем, как толпа медленно собиралась в пары. Собственно, северянам ничего не оставалось, как принять приглашения на танец от своих партнеров. Кроме Лукаса, ведь он сам должен был пригласить девушку на танец. Недолго думая, он предложил танец Эрике*. Та, краснея и смущаясь, согласилась, кладя свою руку в ладонь Бондевика.       Мелодичный вальс точно разливался по залу. Тут кружило много пар, а некоторые непринужденно стояли в сторонке, наблюдая за танцующими парочками. Но мы обратим внимание лишь на одну из огромного количества танцующих. Как бы Метт не хотелось танцевать с жеманным французом, он все равно (почти что насильно) заставил ее. Состроить из себя неуклюжую дуру для Келлер не составило бы труда и, наверное, именно поэтому бедному Бонфуа нередко на ногу наступала вторая. Не менее редко на ногу попадал острый каблук, из-за чего, француз по-дурацки улыбался, пытаясь скрыть за улыбкой боль.       — Ой, прости, я такая неуклюжая… — притворно улыбаясь, оправдывалась она.       — Вы словно созданы для танцев… — словно боль для него не имела значения, отвечал Франциск. Чем дольше длился танец, тем ниже опускались руки Бонфуа. Датчанку трясло от гнева и стыда, но ей не оставалось ничего, кроме как впивать свои острые ноготки в плечи француза.       Норвегия же, краем глаза следил за этой сценой и невольно усмехался. До чего ж это потешно выглядело.       Отгремели последние ноты вальса. Пары разошлись, поблагодарив друг друга за танец. Снова появились группки из нескольких человек, что-то бурно обсуждающих.       — И чтоб я еще раз связалась с Францией! Чертов извращенец! — недовольно бубнила себе под нос Дания, запивая стресс бокалом шампанского.       — Хм, да нет, это было смешно… — задумчиво ответил Лукас.       — Лукас! Не зли меня больше! Иначе я за себя не ручаюсь! — злобно прошипела в ответ Метт.       — Ладно, успокойся ты!       — А я забыла. Для чего мы сюда пришли? — недоуменно оглядываясь по сторонам, спросила Эми.       — За тем, чтобы обсуждать политику, — поправляя очки, ответила Швеция.       — По-моему, мы обсудили только домогательства Франции к Метт, — возразила Тина.       — Тц, это другое. Если бы у нас было что обсуждать с остальными… — недовольно цокнув языком, сказала Келлер.       — М-м, поверь мне, с вами им обсуждать можно только одну вещь, если ты понимаешь, о чем я.       — Лукас, не делай мне хуже! Кроме того, что я сама не в восторге от этого, так еще ты, со своими едкостями!       — Ладно-ладно, успокойся, Метт. Смотри! На том столе разливают вино. Тебе принести бокал?       Датчанка что-то невнятно пробубнила, но кивнула. Норвегия непринужденно подошел к одному из фуршетных столов. Там один довольно юный кельнер разливал по бокалам ярко-алый напиток. За тем же столом Франциск разговаривал с Монако.       — Маг? Маг — это наш Англия, хотя я в свое время случайно стащил у Арти волшебную книгу. Конечно, он отобрал ее у меня, но у меня остался один клочок какой-то из страниц. Там была не особо понятная пентаграмма и текст. Латынь, по всей видимости, — донеслось от француза. Почему-то, эти слова показались норвежцу очень логичными, и ему казалось, что речь идет о том самом куске из книги Артура с утерянной пентаграммой. Факты сложились в голове сами собой. Он робко подошел к Франции и тронул его за плечо. Тот от неожиданности слегка вздрогнул.       — Да, Лукас? Что случилось, mon ami? — отвлекаясь от своей беседы, спросил он.       — М-м, извини, что сую нос не в свое дело, но о каком конкретно кусочке ты говоришь?       — А-а, ха-ха, его у меня с собой нет. Если тебе интересно, то мы можем встретиться после бала и ты посмотришь. Хорошо?       Норвежец немного помялся, думая о том, что этот разговор ему отчаянно что-то напоминает. Тем более, у него завтра были дела. После небольшого молчания он наконец ответил.       — Я могу послезавтра. Вас, то есть тебя, устроит?       — Я свободен всегда! Приходи в любое время, я буду рад тебя видеть и помочь тебе. Но с одним условием — твои… э-эм, подружки, придут с тобой.       Бондевик почувствовал как в голове начинает покалывать. Верный знак того, что вся эта затея не к добру.       — Я не могу этого обещать. У них же тоже своя жизнь, я лишь слежу за ними, — немного робея, ответил Лукас. Франциск сделал неопределенный жест рукой.       — Как получится. Но я все равно буду тебя ждать.       Лукас одобрительно кивнул и, пытаясь улыбнуться, взял пару бокалов с вином и наконец отошел от стола, чувствуя, как ему уже хочется прекратить это безумие. Он долго оглядывался в сторону француза, отчего случайно столкнулся с Метт.       — У меня есть хорошая новость и плохая, с какой начать не спрашиваю. Хорошая — я, кажется, нашел недостающий кусок заклинания. Плохая — он находится у Франциска.       Метт недовольно фыркнула, принимая из рук Норвегии бокал с вином.       — Я не поеду. То есть, мы не поедем! — решительно сказала Дания.       — Если бы все так! — горестно разводя руками, ответил Норвегия. — Он просил, чтобы вы приехали со мной. Я, конечно, сказал, что не гарантирую этого, но…       — Лукас, ты в который раз доказываешь мне, что ты последняя тряпка. Неужто, ты ничего не придумал, чтобы отмазать нас? Теперь это выглядит как будто ты — глава клуба ночных бабочек и привел «своих девочек» на выбор особо привередливому клиенту за оплату в виде оче-е-ень важной бумажки. Черт возьми, ударила бы тебя, да люди смотрят! — злобно проговорила Метт.       — Я не думала что скажу это, но она права, — складывая руки на груди, сказала Швеция.       Лукас невольно скривился, но в то же время покраснел.       — Посмотрим как пойдет. Может в этом вообще не будет нужды. Да и тем более, у нас заслуженный отдых. Мы имеем полное право ни в чем себе не отказывать. Верно, Лукас? — промолвила Эми. Норвежец в ответ молча кивнул.       — Ну и прекрасно. Кажется, сейчас начнется второй танец. Все, я не желаю никого видеть до конца бала! Выберите себе даму или кавалера и чтоб духу вашего тут не было! — повелительно махнув рукой, скомандовала Исландия.       — А может я с тобой танцевать хочу, — недовольно, но тихо пробубнил Бондевик.       — Что? — недоуменно спросила исландка. Лукас смущенно покраснел и отошел подальше, чтобы найти себе спутницу. Метт непринужденно цедила из бокала вино, а Тина и Берлинда ушли на диваны.       Стоило бы пояснить, что Келлер не могла оставаться одна, так как, уже через пять минут, вокруг нее столпилось более десятка парней, среди которых были те, у кого имелась дама. Датчанке не оставалось ничего, как принять руку одного из кавалеров. По какой-то забавной случайности, она вытянула из толпы Турцию. Его лицо как обычно закрывала маска, но даже сквозь нее было видно, как Аднан сияет от оказанной ему чести. Феличано застал Эми за одним из фуршетных столов и галантно пригласил ее на танец. Немного помявшись, исландка согласилась. А Бондевику, можно сказать, крупно повезло, ведь даму ему искать даже не пришлось. Неподалеку он заметил Монако, явно заскучавшую на этом балу.       Словно гром грянули первые ноты вальса. Присутствующие снова начали собираться в пары, будто вальс — это какое-то заклинание. Но зрелище было на редкость скучным. Кавалеры ведут дам и все как обычно. Было бы обычно, если бы зал неожиданно не наполнил резкий крик одной из девушек. Музыка мгновенно прекратилась, и все, кто был хоть немного встревожен случившимся, устремились к пострадавшей. Это была Дания. Во время танца  она случайно подскользнулась на скользкой мраморной плитке, получив ушиб голеностопа правой ноги.  Норвегия пробился к бедняжке быстрее большинства.       — Ты как? Не вывихнула? — обеспокоенно спросил он.       — Все хорошо. Всего лишь ушиб. Пройдет. Но я бы предпочла передохнуть, — поднимаясь с помощью двух мужчин на ноги, сказала Метт. Лукас покорно кивнул и помог датчанке дойти до одного из диванов.       — Точно уверена, что помощь не нужна? — усаживая Келлер на диван, проговорил Бондевик.       — Уверена, — твердо ответила она. — Ты вроде обещал Монако танец. Иди, я справлюсь сама.       В голосе Дании Лукас уловил странные нотки. Они напоминали ревность и укор, но точно сказать нельзя было. Неужели Метт ревнует его к Монако? Да нет, бред какой-то! Все же, норвежец отошел от нее подальше, давая ей возможность справляться самой. Ощупывая ушибленное место, Метт показалось, что у правой туфли отломился каблук.       — Может так будет даже удобней. Нет каблука — нет проблем! — гордо решила она. Одним уверенным и сильным движением Метт отломила каблук у второй туфли и неуверенно встала на ноги. Отсутствие второй шпильки на туфле не решило проблему, даже более того, усугубило. Стоять на такой обуви было не то что неудобно, а почти невозможно. Собственно, Метт понимала, что в таком случае продолжать танцевать не сможет, и вынуждена будет довольствоваться досугом на диване. Она сидела одна недолго, вскоре подошли Тина и Берлинда.       — Ты почему не танцуешь? — скромно спросила Финляндия. По ее голосу было слышно, что она уже немного пьяна.       Метт смерила ее мрачным взглядом исподлобья.       — Я не могу. У меня сломаны каблуки, — тихо ответила она.       — А-а, тогда ясно, — понимающе сказала Тина. — Может быть…       — Попросим Лукаса вернуться? — завершила за нее Берлинда.       — Разве можно? — недоуменно вопросила Дания.       — Почему же нет? Время довольно позднее, что нам тут еще делать?       — Что тут у вас? — спросил Лукас, подходя к девушкам.       — У нас есть возможность вернуться домой сейчас? — не медля спросила Келлер.       — Сейчас? Ну… э-эм, можно, конечно, а что, собственно, случилось?       Дания в ответ лишь саркастично приподняла бровь, что символично означало, что им тут делать точно нечего. Бондевик неопределенно пожал плечами и, доставая из кармана ключи, бросил их Келлер.       — Заведите сначала машину, а мне нужно кое-что уладить, — с этими словами норвежец отошел от девушек и еще недолго походил по залу, разыскивая в толпе Франциска.       — Ох, Лукас! Что-то еще? — отвлекаясь от беседы с двумя девушками, спросил Бонфуа.       — Нет, но я хотел сказать, что я… то есть мы, с твоего позволения, придем послезавтра, — робко ответил Норвегия.       — Вот и чудесно! Я буду с нетерпением вас ждать! — лелейно промурлыкал француз. Северянин лишь молча кивнул и также молча вышел из зала. Дом Дании. 23:45       Скандинавам не понадобилось много времени, чтобы разойтись по своим комнатам. Только Бондевик шатался по залу на первом этаже, как неприкаянная душа. Сегодня было полнолуние. Унылый бело-серый диск луны лениво освещал комнаты призрачным светом. Лукас мучился в беспросветной бессонице и тщетно пытался найти снотворное, или что-то на него похожее. В своих поисках он забрел в комнату Дании и, абсолютно позабыв о каких-либо приличиях, зашел в комнату без стука. Дверь бесшумно отворилась, а вид за ней заставил норвежца застыть в легком изумлении.       За дверью было видно, как датчанка снимает с себя платье. Ее изящное тело, словно переливалось в мрачном лунном свете. Лукасу она показалось прекрасной амазонкой, выбирающей перед боем оружие. Приземистый свет ее ночника и луны создавали в ее бледно-блондинистых волосах иллюзию движения, словно какой-то водопад с живой водой ниспадает на в меру широкие плечи Метт. Норвегия чувствовал, как сердце сильно бьется и как не может оторвать от этой картины глаз. С его стороны, любование этим зрелищем было бы последней пошлостью, что он совершит в этой жизни, но этот момент определенно того стоил.       Паркет предательски скрипнул под ногами Бондевика, отчего ему пришлось в одно мгновение закрыть дверь в комнату Келлер и уйти подальше. Спустя время, норвежец все же отыскал снотворное, и после одного стакана, разбавленного водой, его явно потянуло в сон. Лениво дойдя до своей комнаты, он сразу повалился на кровать и сразу уснул.       Часы пробили двенадцать раз. Их звон легким эхом разносился по всему дому, и глуше всего он слышался на втором этаже. Дверь в комнату Норвегии сдавленно скрипнула, а свет из окна осветил силуэт нежданной гостьи. Судить о ее личности можно было смутно, но, вероятней всего, это была Метт. В руках она держала непонятной формы сверток, а на лице сияла улыбка, от косого света, казалось, что она светится. — Я же говорила, что буду мстить тебе за это, — шепотом проговорила Дания.