***
Чонгук проверял многочисленные карманы на своих черных штанах, куртку, магические амулеты и даже шнуровку на ботинках — важна была каждая деталь. Они до сих пор не знали, то ли им придется взбираться на гору на веревках, то ли идти пешком, то ли старейшины ещё что-то интересное придумали. Рен вернулась в палатку с перекошенным лицом не то от гнева, не от от тоски. — Эй, что-то случилось? — тормознул он девушку, схватив за локоть, но та лишь отрицательно качнула головой. — Не трогай её, — тихо остановил его Тэхён, развалившийся на скамейке. — Видишь же, она вся на нервах, значит, точно с Чимином столкнулась. Чонгук зубами непроизвольно скрипнул, но все-таки удержал себя на месте, прекрасно понимая, что если ещё и он сверху добавит своей ревности, то она на куски развалится прямо тут. Он волосы на затылке взъерошил и чертыхнулся сердито, доставая сигарету и щелкая зажигалкой. — А ты чего такой понимающий? — Чонгук пнул друга в бедро носком ботинка, привлекая к себе внимание. Тэхён из-под полуопущенных ресниц взглянул на него и вместо нормального ответа пожал плечами, сворачиваясь в клубок на скамейке. — Дай поспать! До старта ещё двадцать минут. Он не психанул, как сделал бы это раньше. Вместо этого Чонгук лишь сильнее нахмурился, сев на другую скамейку, и продолжил курить. Мысли сталкивались друг с другом в попытке встать в стройный ряд, но выходило откровенно плохо. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме разъедающего беспокойства за Рен. Чонгуку это было в новинку. Всю свою сознательную жизнь он бежал от привязанностей, как от огня. Везде и ото всех ждал подвоха, искал его и всегда находил. Именно поэтому он чувствовал себя в первую очередь растерянным от такого щемящего беспокойства за другого человека. Хосок закончил о чём-то шептаться с Рен и вышел из-за ширмы, садясь рядом с ним. Он приобнял младшего за плечо и сверкнул своей солнечной улыбкой, которая обнажала ямочки на его смуглых щеках. Чонгук не уставал поражаться, как Хоби мог сохранять свой позитив даже в такой ситуации. — Чонгук-а, не кисни, — аккуратно сжал его плечо, — мы обо всем позаботились — всё будет хорошо. Сегодня никто не умрет, слышишь? — Ты мне-то сказки не рассказывай! — раздраженно вскрикнул Чонгук, смахивая со своего плеча чужую руку. Он понял свою ошибку, когда на его крик высунулась Рен. В черных глазах сверкало беспокойство, пока Чонгука раздирало на куски от чувства вины. Ну почему она была именно такой? Почему именно она? Почему именно его фамильяр должен был стать тем самым — «самым дорогим»? Почему это не стала какая-нибудь девчонка из университета или даже Чимин, которого он был готов придушить хоть сейчас. Почему это обязательно должна была стать Рен? В ушах стояло тиканье часов, отсчитывающих последние минуты вместе. Он раздраженно фыркнул и поднялся, желая поскорее убежать от себя, от злости на несправедливости судьбы и от чувства вины, что уже самозабвенно обгладывало n-ую по счету кость. Быстрыми и тяжелыми шагами он направился на выход, бросая тихое и грубое: — В жопу себе засунь свои сказки о светлом будущем, хён.***
Рен стояла с каменным выражением на лице, когда Сокджин построил их в две линии друг напротив друга. Секунданты обыскивали противоположную команду, выискивая запрещенные предметы. Шуга, сидевший на корточках, обхватил длинными пальцами голень девушки и скользнул выше, на секунду задержавшись у ягодиц. Оба хмыкнули, вопросительно посмотрев друг на друга. — Может ещё и в трусы ей залезешь, Юнги? — рыкнул недовольно Чонгук, подставляясь под руки Намджуна. Рен вдруг захотелось рассмеяться от души, настолько неисправимым был Чонгук, даже в такой критический момент. Они считай были на пороге смерти, но его все равно волновало, что кто-то не там коснется того кто принадлежал ему. — Может и залезу, если надо будет, — беззлобно откликнулся Юнги, поднимаясь и ощупывая уже талию. Мин упорно игнорировал яростные взгляды в свою сторону и даже больше, он скалил зубы в лукавой ухмылке, чем ещё сильнее раздражал Чонгука. — Всё готово, — вдруг хрипло шепнул Шуга на ухо Рен, задерживая пальцы на её плечах, — в нужный момент поверни рукоять два раза по часовой стрелке. Юнги уже давно отошел от неё, Сокджин успел добраться до середины своего вводного слова и оглашения правил, а Рен так и продолжала стоять, замерев на месте. Казалось, что она даже перестала дышать, просто смотрела в одну точку, пока внутри неё что-то сорвалось. Знаете, к собственной смерти очень легко относиться, когда она где-то там — на периферии, смутно маячит и совсем тебя не трогает. Другое дело, когда тебя внезапно бьет по затылку осознанием того, что ты умрешь в ближайшие пару часов. В этот самый момент в тебе что-то разрывается. Так было и с Рен, внутри неё полотно жизни расползалось и трещало по швам, превращаясь в разодранный лоскут.***
Чонгук молча слушал сокджиновскую речь, пока внутри всё ходило ходуном. Он аккуратно придвинулся к Рен, завел руку за спину и дотронулся до её пальцев, чуть сжимая их. Ощутив, как она в ответ сжимает его ладонь, он позволил себе почувствовать то самое, что ненавидел в других людях больше всего — надежду. Надежду на то, что у них всё ещё оставался маленький шанс на счастливое будущее. — …И не забывайте: важно, чтобы вы или ваш фамильяр, не просто схватились за древнее копьё главы Клана. Важно, чтобы вы с его помощью пролили кровь своего соперника — не его фамильяра, — Сокджин звонко хлопнул в ладони. — А теперь все по местам. Двое секундантов пойдут со мной, остальные двое будут помогать своим игрокам. Удачи вам в лабиринте! Ким Сокджин сунул руку в каменный выступ и повернул её в сторону. Послышался щелчок какого-то механизма и в ту же секунду, с горы словно слетело покрывало. Вместо пустых деревьев, подтаявшего снега и пожухлой травы, на горе Йонгсан появился зеленый лабиринт с множеством различных ходов. — А-ху-еть! — по слогам громко выдохнул Чонгук, ошарашено разглядывая удивительную по своей красоте и поражающую своим размахом картинку перед ним. Он, конечно, всегда знал, что по всей территории Кореи с помощью магии были спрятаны различные места, но чтобы спрятать целый лабиринт площадью равной площади горы — никогда. У него банально воображение не хватило бы на такие масштабы. — Идём, — легонько толкнул его в плечо Тэхён, и Чонгук закивал головой, будто болванчик, послушно шагая за другом. Они втроём подошли к своему входу в лабиринт, и Чонгук оглянулся на другую тройку во главе с Чимином. Юнги ухмылялся, поглядывая то на Тэхёна, то на Чонгука. Каири уже перевоплощался в ворона, а Чимин нервно щелкал пальцами, кусая губы. Сигнальная ракета шумно выстрелила пурпурной искрой, разрезая небесное полотно, и все дружно замерли на несколько секунд. Это были самые оглушительные в своей тишине секунды. Чонгуку показалось, что весь мир остановился и замер вместе с ними, а потом они резко стартанули на свои дорожки. Началось. Они бежали вдоль зеленого коридора, пока путь назад зарастал, превращаясь в сплошную лиственную стену. Влажный, холодный воздух забивался в поры, раздражая кожу мурашками. Сырой туман снижал видимость хотя бы на пару метров вперед, отовсюду слышалось карканье и невозможно было понять близко ли был Каири или далеко. — Твою мать! — рыкнул Чонгук, останавливаясь и чувствуя, как дыхалку сбивает приступ паники. — Так, — шумно выдохнула Рен, — ладно, дальше так нельзя. У Каири преимущество, мы тоже можем своим воспользоваться. Во-первых, надо сбить его со следа, во-вторых, мне бы тоже перекинуться в лису, хотя бы пока не доберемся до вершины. — Согласен, — кивнул Тэхён, пока Чонгук молился лишь об одном: не задохнуться. Он вдруг окончательно осознал, что назад дороги уже не было — там лишь непроглядная зеленая листва с шипами. Поток мыслей превращался в сплошную какофонию, которую усугублял вороний крик, и он не представлял, какого черта эти двое могли так трезво и рационально соображать, пока его так не по-детски крючило на все лады. Было в этом что-то неправильное. — Стоп! — громко выдохнул Чонгук. — Все замерли и дали подумать! Он судорожно вспоминал слова Сокджина об истории различных испытаний, попутно пытаясь сообразить самый оптимальный план действий для них. Воспоминания яркими кляксами всплывали в сознании: «Испытания проводят не только для того, чтобы выявить самого сильного мага, но и для того, чтобы понять — сможет ли он совладать с собой», «Во время Испытания тебе будет казаться, что все и вся против тебя — это не так, слушай разум, а не сердце», «Испытание проверяет будущего главу на прочность не только физически, но и ментально. Страх — твой самый главный враг на этом Испытание». — Блять, — хмыкнул довольно Чонгук, ероша волосы на затылке и выпрямляясь, пока Тэхён с Рен растеряно смотрели на смеющегося парня. — Я всё понял, всё понял. Понял я. — Чонгук, — легонько дернула его за плечи Рен, — мы рады, что ты всё понял, а теперь будь добр и объясни нам. — Это лабиринт страха! — воскликнул радостно Чонгук, тряся девушку в ответ. — Сокджин сделал лабиринт страха! Пока вы будете бояться — лабиринт будет питаться вами и подкидывать дров с помощью слуховых и визуальных галлюцинаций. — Вот же сукин сын, — выругался Тэхён, оглядываясь по сторонам, — мог бы и предупредить, знак там какой-нибудь подать. Я думал у меня перепонки лопнут от Каири. Стоило им только осознать это, как вороний крик стих, лишь где-то вдалеке раздавалось реальное, приглушенное расстоянием, карканье. — Спасибо, ребятки, — хрипло усмехнулся, образовавшийся из ниоткуда Юнги и поспешил скрыться обратно. — Сука! А ну, стой! — вскрикнул Тэхён, срываясь с места вслед за Шугой. Послышался громкий хлопок, а потом в нескольких метрах от них брякнуло железо — Тэ и Юнги сцепились. — Пойдем, — Чонгук схватил Рен за руку и повернул, стараясь отдалиться от борьбы, которую затеяли старшие. — Он потом нас найдет. По плану Юнги должен был включить свою невидимость, метнуться в стан врага и вернуться — всё это сделать надо было быстро. По факту вышло, что Чимина скрутило адской панической атакой примерно метров через сто. Он слышал адский крик своего фамильяра, который почему-то перекликался с рёвом лисы. На самом деле, Чимин никогда не слышал, как воют лисицы, но почему-то был уверен в том, что именно так — пронзительно, отчаянно и прямо ему в душу, потому что кричала Рен. Он ощущал, как горло обвивает холодный и липкий ужас, в ушах звенело собственное сердцебиение. Чимин бежал вперед, поворачивал направо, потом налево и снова вперед, чтобы найти Рен. В глазах уже начинало отчаянно двоиться, когда он вышел на небольшую полянку. Горизонт насмешливо заваливался, не позволяя поймать в фокус двух дерущихся людей. — Всё, тайм-аут, — хриплый голос Юнги прорывался сквозь плотный слой ваты, которой кажется были забиты уши Пака. — Тэхён, проваливай к своим, ты же видишь, что его крючит. — А может ну его к черту? — Совсем сдурел? — шикнул на него Мин. — Вали, давай, отсюда! — Ладно-ладно, я ж просто предложил. Чимину было холодно, влажно и пахло свежей травой, как в том самом лесу, где он видел, как Рен предавала его. Возле уха раздался громкий хлопок, и он перевернулся на спину — и когда он только успел упасть? — сдавленный хрип вырвался наружу. Снова пронзительный крик ужаса и отчаяния, она звала его. Звала на помощь, а он опять впадал в ступор. Чимин снова и снова по кругу предавал её, потому что прочно увяз в болоте из своих амбиций. — Эй! — ладонь обожгла его скулу. — ЭЙ! Чимин, мать твою, очнись. Это всё галлюцинации, лабиринт питается твоим страхом, — ещё одна пощечина, трезвый рассудок выгрызал себе путь на поверхность. — Чем больше ты боишься, тем тебе хуже. Успокойся! Третья пощечина, четвертая, пятая, шестая и только на седьмой он смог ухватиться за сознание и запретить себе бояться. Чимин резко поднялся, рваными вздохами глотая воздух. Паника будто в замедленной съемке отпускала нож, который всё это время держала у его горла. — С Рен ведь всё в порядке? Это не она кричала? — он схватил Юнги и посмотрел на него совсем уж жалобно, что тот даже не стал отпускать своих шуток. — Нет, это была не она. С ней всё хорошо. Рен все-таки обратилась в лису, когда они в третий раз наткнулись на тупик. Она взобралась на самую вершину зеленой изгороди и бежала по ней, запоминая все возможные развилки, как вдруг загривок пронзила острая и колючая боль. Каири клевал её, продолжая издавать гортанное карканье. Рен взывала, но все-таки развернулась, подпрыгнула и схватилась зубами за лапу ворона. Тот больше не вопил истошно, как в прошлый раз, и даже не пытался перевоплотиться обратно в человека. Ногицунэ прислушивалась к своему нутру, боясь, что тёмная лисица снова возьмет верх, но та молчала. Так что, она покрепче схватилась зубами за лапу птицы, стараясь не прокусить и спрыгнула на землю, попутно внушая тому, что он сейчас продолжал парить в воздухе. Преодолев со своей добычей в зубах несколько метров, Рен бросила ворона в ноги Чонгука и вернувшегося Тэхёна. — Нам осталось пройти два перекрестка, там всё время направо и дальше уже вершина, — выдохнула девушка, вернув себе человеческий облик. Она провела ладонью по влажному затылку, понимая, что Каири все-таки прокусил шкурку. — Твою мать. — Ты ранена? — подлетел к ней Чонгук, разглядывая алую кровь на девичьих пальцах, но Рен сейчас было не до этого. Времени становилось чертовски мало, потому что краем глаза она видела, как Чимин и Юнги опережают их на несколько метров. — Ерунда, — отмахнулась от парня ногицунэ, — есть проблема похуже — Чимин с Шугой впереди нас. Немного, но все-таки. Очень важно кто первый схватит копье, ведь именно он и начнет бой. — Что ты предлагаешь? — Чонгуку сейчас равнодушие давалось с трудом, и в любой другой день Рен было бы приятно, но сейчас ей просто хотелось побыстрее покончить с этим. Она так устала от этой погони, в конце которой её ждала черная ленточка на её черно-белой фотографии. — Скажи, Тэхён, ты уже научился телепортировать отдельные предметы-людей, а не только себя? — Рен вцепилась в него внимательным взглядом, пока Ким погружался в собственные мысли. Очевидно он просчитывал варианты стоило ли ему рассказывать или же лучше было бы прикинуться дураком, как он это делал всегда. — Ой, да перестаньте, — закатила глаза лисица. — Я слышала характерный хлопок. У нас в Японии таких называют прыгунами, вы большая редкость. — О моей способности не знает даже Суён, так что держи рот на замке, — прошелестел ровным голосом Тэхён, но Рен все равно почувствовала себя паршиво. Она знала на собственной шкуре, что такое быть дорогостоящей игрушкой, вынужденной скрывать собственные силы и подавлять себя. Ей вдруг почему-то стало ужасно жаль Тэхёна, который всю свою жизнь притворялся, потому что кто-то когда-то решил, что его способность может быть полезна настолько, что за неё не жалко было бы отвалить круглую сумму или даже убить. — Прости, я не хотела, — совсем тихо шепнула Рен. — Не надо, — качнул головой Тэхён. — Я могу телепортировать предметы. Что ты хочешь? — Перекинь им туда Каири, это их задержит хотя бы на минуту, а может и вынудит разъединиться. С Чимином я ещё могу справиться, но вот с Юнги — вряд ли. — Черт, Рен! Какой нахрен Чимин? Ты ранена! — одернул её Чонгук, в надежде привести в чувства. — Я сам всё сделаю! — Успокойся, — сухо бросила ногицунэ. — Я всё равно доберусь туда быстрее, если перекинусь в лису. Тогда появится шанс перехватить копье. — Но.. — Чонгук, она права. Не глупи, ты не должен идти на поводу у чувств, — остановил его Тэхён. — Поддашься им и тут же проиграешь. Мне придется пойти с Каири, чтобы сократить расстояние броска, так далеко я не смогу его портнуть без себя. Так что, Чонгук, — он понизил голос, обращая внимание друга на себя, — останься тут и дождись меня. Короткий кивок головой, а потом Тэхён подхватил ворона на руки и разорвал пространство, исчезая в темной дыре небытия. Звонкий хлопок, от которого Рен непроизвольно дернула плечом, и пазл лабиринта встал на место, возвращая привычную картинку. Девушка развернулась на пятках, собираясь обернуться в лисью шкуру, но Чонгук притянул её за локоть к себе и развернул обратно. Он обнял её лицо руками, прижимаясь губами к её. Он целовал рвано, грубо, но при этом очень нежно. С каким-то особенным трепетом гладил пальцами шею, скулы, волосы, постоянно углубляя поцелуй. Рен сдалась. Снова пошла против заданной ей роли, снова свернула не в ту сторону, позволяя себе раствориться в объятиях. Но разве можно было надышаться перед смертью? Она оторвалась от его губ, делая глубокий вдох, пока Чонгук запустил пальцы в её волосы и потянул за них, запрокидывая девичью голову назад. Его взгляд мазал липкой болью и страхом по лицу. Он смотрел в её глаза, стараясь разглядеть там надежду, которой ему так не хватало. — Тэндо Рен, как твой хозяин, я приказываю тебе не умирать, — густой и хриплый шёпот, который не терпел возражений. Сердце пропустило удар, во рту безжалостно пересохло. — Чон Чонгук, как твой фамильяр, я обещаю тебе сделать всё возможное и выполнить твой приказ, — она загнанным зверем смотрела на него, старательно пряча под паникой чувство вины. Цепи магической связи на их руках вспыхнули, словно их подожгли, запечатывая договор между ними. Теперь они погаснут только в двух случаях: если приказ будет успешно выполнен или если кто-то из них умрет, выполняя приказ. И Рен уже знала к какому варианту относились они. Она с самого начала это понимала, ещё задолго до встречи с Чонгуком.***
Чимин бежал к вершине, оставив позади Юнги и Каири. Он слышал, как шелестят ветки под лапами ногицунэ, но не мог остановиться. У него не было иного варианта, иначе — смерть. Он чувствовал, как мышцы начинало покалывать от напряжения, внизу живота завязывался тугой узел предвкушения, когда впереди замаячил желанный пьедестал с копьем. Чимин тянулся рукой к нему, словно за спасательным кругом, что по факту не далеко ушло от правды. Горло жгло от боли и ужаса, в ушах стоял шелест листьев. Рукоять оказалась на ощупь холодной, почти ледяной, вот только руку обожгло невероятной болью. Челюсть лисы сомкнулась на запястье, прокусывая до крови. Он против воли зарычал и дернулся назад за ногицунэ. Они повалились кубарем, внутри которого она перевоплощалась обратно в человека. От этого стало только хуже, останься она в животной форме, и убить её было бы проще. Рядом с ними послышался безумный топот ног. Чимин скользнул взглядом вокруг и поспешно запихал их с Рен в ближайшую тень. Она с силой пнула его в щиколотку, сваливая на землю и седлая его бедра. Тонкие пальцы сомкнулись на его шее, сдавливая и мешая кислороду пройти в легкие, другая рука цеплялась за рукоять копья. Чимин извивалась, словно уж на сковородке, стараясь скинуть с себя девушку, но она только на вид была маленькой и хрупкой. Всего лишь очередная её маска, которая скрывала огромную силу. Только вот она немного замерла и зашипела гневно что-то на японском. Чимин воспользовался моментом и перевернул их, теперь он придавливал Рен к земле. О подбородок билась серебряная подвеска, взгляд девушки завороженно следил за каждым наклоном кулона. Чимин довольно сверкнул зубами, обнажая победный оскал. — Я знал, что тебя это остановит, — хмыкнул насмешливо Чимин. — Жаль только, что уже поздно и больше ты меня не зацепишь своей лживой любовью. — Катись ты к черту, — она с силой ударила коленом по его спине, а ребром ладони под ребра, заставляя задохнуться от резкой боли, — Пак Чимин. Она вырвалась из хватки, подскакивая, и плавным движением, скользнула ему за спину, обвивая рукой шею. Чимин больше всего боялся оказаться перед ней на коленях и почувствовать своего рода облегчение, и его самый главный страх прямо сейчас сбывался. Она сдавливала его шею, пока он медленно и тягуче терял связь с реальностью. — Ты… не выберешься… отсюда, — хрипел Чимин, оставляя на её руке очередь вялых ударов, — останешься в тени с моим трупом. — Чонгук найдет меня со своими сверчками, — хмыкнула довольно Рен. — Но он не станет главой, потому что ты останешься жива, — улыбнулся Чимин, почувствовав, как хватка на шее резко ослабилась. — Думала я не узнаю, что ты и есть то «самое дорогое» его сердцу? — Ты не можешь, — задохнулась Рен, отшатываясь назад. Он обернулся и увидел по её глазам, что она всё прекрасно поняла. — Ещё как могу, — хрипло прошептал Чимин, наклоняясь к её уху. — Я приду за тобой, когда убью Чонгука, и тогда ты навсегда станешь моей. Пазл, в котором с самого старта гонки чего-то не хватало, наконец-то, сложился. Они проиграли. Рен проиграла. Он знал, что если убьет её, то прямиком отдаст победу в руки Чонгука. Знал, что она побежит ему на перехват, оставив Чона позади, что даст ему время для того, чтобы затащить её в тень. Знал, что она зацепится за дорогой её сердцу кулон матери, который когда-то под влиянием чувств подарила ему. Чимин всё знал с самого начала, в кои-то веки выжал пользу из своих оголтелых эмоций и сошел с накатанной дороги, порвал свой сценарий. Забавно, ведь именно этого он больше всего хотел с четырнадцати лет. — НЕТ! — крикнула Рен, когда Пак выпрыгнул из тени, оставляя её в серой клетке. Чонгук открывал банку за банкой, высвобождая сверчков, который тут же усаживались на тень и поглощали её. Чимин вылез на поверхность первым, в руках у него блеснуло короткое копье. Чонгук мазнул взглядом дальше — Рен нигде не было. Ужас перекрыл кислород, когда тяжелая ладонь опустилась на плечо. — Я задержу его, найди Рен, — твердо произнес Тэхён и направился к Чимину, с насмешкой приговаривая: — Ну что, Чимин-а? Как насчет того, чтобы достать катану? Хочу поиграть с тобой и Шугой. — В другой раз, — рыкнул Чимин, но Тэхён уже оказался возле него, тыкая острием в шею и вынуждая его принять новые правила. Чонгук таскал сверчков к каждой тени, которую только видел, но Рен нигде не было. Ему становилось уже физически больно, за спиной постоянно лязгал металл и были слышны хриплые смешки Юнги. Хотелось взреветь от ужаса, а магия лабиринта только усиливала страх. Весь окружающий мир кренился, к горлу подкатывал завтрак, когда его щеки коснулась холодная ладонь и он услышал прерывистое: — Всё хорошо, я тут. Ему будто залепили отрезвляющую пощечину. Картинка мира стала невероятно контрастной, словно кто-то выкрутил ползунок на максимум. Любимое лицо и черные глаза транслировали беспокойство, в то время, как Чонгука прошивало новой волной сил, у него открывалось второе дыхание. — Идём, — он поднялся и двинулся к тройке, которая продолжала борьбу. У Чимина над ухом что-то просвистело, а потом он услышал лязгающий звук — сюрикен, запущенный Рен, звонко шмякнулся о каменный пьедестал, задев его ухо по касательной. Он с горькой тоской ухмыльнулся. Неужели так сложно было подождать его в тени? Неужели Чонгук не понял ещё ничего, или его амбиции так затуманили голову, что он действительно был готов пожертвовать Рен? А Чимин ведь пытался, он пытался уберечь её, дать им шанс на спокойную жизнь, оставив девушку в тени. С другой стороны — его дело предложить. Тэхён и Юнги, увидев Рен, словно по команде отступили и двинулись им навстречу. Чимин обернулся и заметил, как оба парня схватили под локти Чонгука и потащили его в сторону. В то время, как Рен, не моргнув и глазом, продолжила свой путь и обнажила катану. Он лишь отдаленно слышал обрывки злого шипения Юнги: — Ты не можешь… тебе нельзя, пока копье у Чимина ты не можешь вступать с ним в бой — Послушай, если он ранит Рен копьем, то это не будет считаться победой, но если тебя… — Успокойся, подумай трезво. Чимину бы пару минут, чтобы спокойно подумать над увиденным, потому что картинка была, как минимум, странной, но Рен не собиралась давать ему время на размышления. Она напала резко, но с какой-что плавностью в движениях. Каждый её выпад читался заранее, в движениях не было агрессии или непредсказуемости, что ещё больше смущало Чимина. Уже минут через двадцать ленивой борьбы он выбил катану из её рук, положив лезвие своего клинка ей на шею, а наконечник копья приставил под ребра. — Лучше сдайся, — шепнул он, — я не хочу тебя убивать. Её красные от крови губы растянулись в неестественно тоскливой и горькой улыбке. Чимин по-настоящему испугался и начал отходить, как вдруг она слишком резко схватила его за руку, в которой было копье, и рванула на себя. Треск — вот что услышал Чимин, когда наконечник копья разорвал ткань толстовки, а затем и кожу, плавно входя под ребра. Он испуганно распахнул глаза и громко выдохнул, пытаясь отойти назад, чтобы увидеть картину целиком и осознать, но она не давала ему этого сделать. Рен крепко держала его за руку, пока кровь на её губах пузырилась и стекала вниз по подбородку. Она провернула рукоять копья два раза и оттуда показалось тонкое, маленькое лезвие. — Пр-прости меня за в-всё, — прохрипела Рен, сквозь кровотечение. Она неожиданно провернула его рукой копье внутри себя, отправляя его дальше в сторону, тем самым расширяя порез. Лезвие с другой стороны вспороло кожу на чиминовом запястье, окрашиваясь в красный цвет. Чимин даже не заметил этого, он видел только, как её толстовка обильно пропитывалась кровью, а её хватка ослабевала. Рен медленно таяла у него в руках, пока он сам только и мог, что хлопать ресницами и глотать рвано воздух, оседая вместе с ней. — Нет-нет-нет-нет, Рен, нет, — приговаривал тихо Чимин, пока она ускользала и падала на землю. Он много раза представлял себе этот момент и каждый раз его распирало от боли, тем страннее для него было ощутить в итоге вакуум. Он не осознавал, не понимал произошедшего до конца. Вот она лежала рядом с ним, грудь выталкивала воздух, поднимаясь рваными толчками, но при этом её черные глаза становились матовыми, словно кто-то наложил пленку на них. Она умирала, а Чимину казалось, что это он сейчас там — на земле — лежал и умирал, смотря на всё со стороны. Чонгук прорвался сквозь Тэхёна с Юнги, когда она уже лежала на земле, а под грудью торчало копье. Он успел заметить пустое лицо Чимина, который сейчас казался мертвее самой Рен. Чонгук содрал кожу на коленях, опускаясь на землю, чтобы подлететь к ней и схватить. Он устроил её голову у себя на бедрах, обнимая и принимаясь баюкать. По щекам стекали слёзы, смешивались с её кровью, ведь он постоянно коротко целовал её холодные губы, надеясь, что это поможет оживить её хоть чуть-чуть. Руки скользили по мягким волосам, приглаживая их, губы мазали по виску, сквозь его тихие-тихие стоны. — Ничего-ничего, сейчас Хосок придет. Он тебя обязательно залатает, — приговаривал Чонгук, стараясь унять хотя бы словами боль в своей душе, но это было сродни прикладыванию подорожника к её дыре под грудью. Чимин сложился в клубок рядом и смотрел пустым взглядом куда-то сквозь них. Никто из них не заметил, как подошли остальные и что рядом с ними были Сокджин, Хосок и Намджун. — Испытание окончено, — монотонным голосом произнёс Сокджин, вырывая копье из тела Рен, но ни Чимин, ни Чонгук не дернулись. — Чон Чонгук — новый глава магического Клана Южной Кореи, новый фамильяр будет назначен вам советом старейшин в порядке очереди. Пак Чимин заключается под стражу, и будет предан магическому Суду за убийство фамильяра главы магического Клана. Чимин не двигался, он кажется даже перестал дышать и моргать. Хосок с Намджуном подцепили его словно куклу и потащили куда-то. Чонгук продолжал баюкать Рен, глотая слезы смешанные с её кровью. Он ничего не видел перед собой, кроме черных глаз затянутых пленкой смерти. Магические цепи соединяющие фамильяра и мага погасли, потускнели и превратились в едва различимые шрамы. Она действительно умерла, хотя говорила, что смерть это ещё не конец. — Разве? — тихо спросил Чонгук.