Союз

Всё случилось очень закономерно. Первые тренировки и маленькая миссия после перерыва больше года, каждодневный и обычный ливень с грязью под ногами, на которой три раза уставшая Хината поскользнулась – и всё. - Я в порядке. - Ты не в порядке. Хьюга оглушительно чихнула и уронила голову на стол. - Я не в порядке… - слабо отозвалась она откуда-то от столешницы. Уши красные, нос тоже. В куртку куталась, а ведь дома было тепло. Мадара закатил глаза и протянул руку, скользнув пальцами под чёлку. Кожа обдала жаром – ну ясно всё. На всякий случай Учиха сунул ладонь ей за пазуху. Вот теперь точно всё ясно. - У тебя температура. - Градусник в столе… - Найду-найду. - И воды б нагреть… - Нагрею-нагрею. Мужчина не слушал её, а, честно говоря, почти не слышал. Хината бормотала себе в руки, и ничего не стоило подхватить её под колени и пояс, заставить обхватить за шею и унести в спальню. Главное придумать, как бы простуду не подхватили дети. Изуна чихнул и шмыгнул носом. Карасу чихнул и всхлипнул, хотя заплакать, но Учиха надеялся, что это не случится – снова дышать не сможет и будет реветь ещё пуще. Хината чихнула и виновато посмотрела. - А я буду спать на диване, - заявил Мадара, совершенно не желающий выглядеть и чувствовать себя так же, как эти трое. - Па сбегает, - заявил Карасу и скуксился обиженно. Говорил он короткими, но меткими фразами, и почти не картавил. - Папа не сбегает, - возразила ему Хьюга, а спорить сил у ребёнка не было. – Он прячется. В нас сидит плохое чудовище, и папе надо быть в засаде, чтобы его победить. - А-а-а… Теперь Карасу смотрел с восторгом и порывался вырваться из-под рук Хинаты, чтобы поискать. Но так как у него была температура тридцать семь, сил на это не хватило. - В за-са-де, - медленно повторил Изуна, который был в пять раз молчаливей брата, но всегда за всеми повторял. И где-то раз в неделю у него накапливалось слов, чтобы выдать что-то длинное, витиеватое, но по-детски малопонятное. Но он очень старался и напрашивался от Мадары на похвалу. Все трое снова дружно шмыгнули носами. Учиха без лишних слов на полшага отодвинулся и продолжил копаться в таблетках. В глазах рябило от названий; оказалось, что в запрещённых или, в лучшем случае, полулегальных антибиотиках и болеутоляющих он разбирался куда лучше, чем в банальных каплях и средствах от простуды. Хината удивилась, что не замечала этого раньше, но помочь ни чем не могла. В её глазах всё рябило куда хуже. - Может, я… - Лежать, - тоном, возражений не терпящим. Хьюга закопалась в одеяло и позволила себе уплыть. Краем уха она слышала, как вырывался и плакал Карасу и как после капризно захныкал Изуна: ни принимать лекарства, ни болеть не нравилось никому, но второй рос более спокойным и послушным. Решение напрашивалось само собой. - Усыпи их… - пробормотала Хината. – Пусть спят и выздоравливают… Вместо ответа на просьбу Учиха сунул ей в руку несколько таблеток. - Это жевать, - пояснил он. Значит подниматься не надо. Девушка устала, а ведь это обычная простуда, о которой она забудет через неделю. Хьюга на секунду смежила веки, и ощутила с двух сторон от себя два теплых, жмущихся к ней комка. Детей положил. Когда она открыла глаза, в комнате было темно, а с окна налетал свежий воздух. Впрочем, холодно ей не было, так как одеяла на постели было целых два. Мадара нависал над ней и загораживал всё пространство. Девушка быстро закрыла ладонями рот и нос. - Заразишься же… - Не успею, - его взгляд вспыхнул алым; Хината вздрогнула, обмякла. – Спи тоже. Этого девушка уже не слышала, дыша спокойно и, насколько возможно при болезни, ровно. Учиха задумчиво провёл ладонью по его волосам. С тех пор как погиб Изуна – старший и иной – он покоя не знал. Что-то грызло, нашёптывало в душе: иди и сделай, иди и придумай, вставай, беги, сражайся… Теперь всё молчало. Теперь почему-то ничего не толкало его в бездну. Или пока? Но сейчас – как перед зеркальным озером, которой не видел без бурь. И тихо-тихо… Мадара поднялся с края постели. Отошёл к двери и щёлкнул выключателем. Бесшумно вышел.