PLaYER: TaKaMI KEIGO TaSK: надень мини-юбку и туфли и посети все пары a/MOuNT: 150t TIME: 8:54:31 VIEWERS: 200/0
Кейго устремляется на неё с мольбой в глазах, стоит ей только поднять голову. Руми шумно вздыхает, отдавая ему телефон. – Мда… Везёт тебе. Ты же понимаешь, что в этот раз не сможешь никого обмануть? Кейго кивает, поджимая тонкие губы, и бросает на экран смартфона быстрый, опасливый взгляд. Что верно, то верно – на подобное ему везёт, и с лихвой. К сожалению, сделать откат своих действий, вернувшись в исходную точку сохранения, как в компьютерных играх, не представляется возможным. Руми присаживается на край кровати и водит стопой по мягкому белому ворсу ковра, внимательно на него глядя. Кейго задумчиво пожёвывает губу. – Это так… странно? В прошлые разы всё выглядело иначе. – Потому что это – вью таск, а всё, что тебе попадалось до – стандартные. – И в чём разница? – В продолжительности процесса, конечно. Выполнение стандартного подтверждают люди, которые находятся рядом с тобой сию же секунду. Для вью-таска нужно набрать достаточно зрителей за отведённое время. Оно, кстати, у тебя на экране. Кейго пытается переварить информацию. Просчитывает все возможные исходы событий. Он и не собирался никого обманывать, но факт невозможности обойти систему заставляет его взгрустнуть. Всё-таки с тем заданием на вечеринке всё было гораздо проще. – То есть, ты будешь его выполнять? – Кейго мелко кивает снова, и Руми вздыхает. – Хорошо. Значит, ты пришёл ко мне за помощью… В её глазах на пару секунд мелькает хитрый, влажный блеск, и Кейго осознаёт – она хочет, чтобы он произнёс это вслух. За неделю пребывания в Юэй Руми, конечно, частенько спасала его неугомонную задницу, однако в общении с ним не пренебрегала порой излишней жестокостью. Кейго сжимает свободную руку в кулак и сквозь зубы шипит: – Можешь… Одолжить. Юбку? И помочь найти туфли сорок второго размера. – Руми выразительно смотрит на него, и Кейго цедит с придыханием. – Пожалуйста. Руми вскидывает запястья, заходясь в ленивых аплодисментах, и на её лице отражается ни с чем несравнимая улыбка добродушного превосходства. Она усаживает его на диван и открывает пристроенный у стены шкафчик из светлого дерева. У неё в комнате чисто и пахнет травяным чаем. На стенах вразнобой висят распечатанные плакаты винтажных фильмов и полароидные снимки – на каждом из них Руми улыбается, стоя с кем-либо из друзей, смеётся и выглядит крайне счастливой. Воспоминания, окружённые обрамлением белых рамочек, сквозят эмоциями. На маленьком светлом столе – миниатюрные горшки с кактусами и хлорофитумом, несколько сложенных стопкой тетрадей и макбук, пестрящий виниловыми наклейками. Кейго опускает голову, рассматривая свои ладони. Ещё вчера он был уверен в том, что пути назад нет, но шутливые слова Руми эхом звенят у него в ушах, заставляя усомниться. Что же он делает? Он вспоминает свои ощущения, оказавшись внутри академии, огороженной высоким забором, вспоминает лёгкое удушье и тремор от одного только осознания, что ему придётся провести в замкнутом пространстве целый триместр, намеренно лишая себя свободы. Новые рамки, в которые его загоняет игра (в которые он загоняет себя сам), ничем не отличаются от ограждения, отделяющего его от внешнего мира. Он вновь думает о Даби, разглядывая переплетения линий на собственных ладонях, и нервно сглатывает. Не факт, что сегодня они пересекутся в коридорах, но если и да, он не сильно горит желанием показываться перед ним в подобном виде. Мнение остальных его, почему-то, мало волнует – он смиренно принимает тот факт, что на кампусе будут пялиться. И всю жизнь пялились. Не они, так другие. Но вот Даби… – Послушай. – Осторожно начинает Кейго. – Как давно ты знаешь Даби? Девушка хмыкает и разворачивается к нему, упирая руки в бока. Мерит его любопытным взглядом и улыбается хитрой улыбкой профессиональной свахи, нашедшей клиенту партнёра. Кейго становится неловко – он скользит рукой по шее и вцепляется в ворот футболки, теребя его в пальцах. – С первого курса. Между нами сложились не очень хорошие отношения – когда я поступила, он уже был домом, и вёл себя так, будто его ничего не касается. Знаешь, реакция по типу «отъебитесь от меня, мне на всё похуй». Как же меня это бесило! – она тихо смеётся и щурит глаза. – Когда я стала подниматься в рейтинге, он и бровью не повёл, зато Шигараки прицепился ко мне с угрозами и не оставлял меня очень долго, мол, не мешайся, тебе же хуже будет. И тогда я подумала, пошли вы все! – И… – Кейго запинается, кусая губы. – Какой он человек? – Ты сам всё видел. Мы никогда не говорили дольше пары минут, поэтому я не скажу тебе ничего нового. Разве что… – Руми возводит взгляд к потолку и задумчиво крутит белоснежную прядь в пальцах. – За всё это время он не сильно проявлял свою заинтересованность в ком-то… Он иногда водится с Лигой, по большей мере с Тогой, но так, чтобы он действительно стремился с кем-то сблизиться… Я не замечала. До этой субботы. Это было совсем на него не похоже. Кейго поднимает голову, намеренно опуская застрявший в горле вопрос о так называемой Лиге. Руми не смотрит на него, продолжая перебирать пряди волос и наматывать их на пальцы. Он понимает, о чём она говорит, но верится в это с трудом – неужели он действительно ведёт себя с ним немного иначе? Его взгляд снова мечется к мягкому коврику у постели. – И как это понимать? – Я не знаю. Сложно сказать, что у него в голове. – Я думал, это привязка. О ней я тоже хотел с тобой поговорить, ещё вчера, просто не смог собраться. – Ты об этом… Я уверена, на привязку ему всё равно. – Она вздыхает и Кейго, поднимая на неё взгляд, отчётливо прослеживает проступившую на её лице грусть; она обхватывает себя руками, будто пытается от него закрыться. – Слушай, может, не самое время, но… Мне жаль. Честно, я знала, что ты откажешься от привязки, поэтому ничего тебе не сказала, но я не могла смотреть на то, как ты себя наказываешь. Я ведь права? Ты же… Ты же наказываешь себя за что-то, да, Кейго? Ты не соглашался даже после того, как появился в церемониальном с разбитым лицом. И, понимаешь… Ты словно хочешь, чтобы тебе было больно. Кейго ошеломлённо распахивает глаза, и уголки его губ ползут вверх в неловкой улыбке. Он сжимает губы и медленно мотает головой, не веря самому себе. Между ними пропасть в тринадцать лет, но Руми до сих пор видит его так же отчётливо, как в детстве, когда обрабатывала его царапины после драк с дворовыми мальчишками, когда не отпускала его ни на шаг, догадываясь, что у Кейго проблемы в семье. Когда обнимала крепко, пока он заходился в исступлённом шёпоте напуганного ребёнка и повторял, как мантру, слова «я не хочу идти домой». Она никогда ни о чём его не спрашивала, но всегда видела, что что-то не так. – Я отказывался, потому что думал, что в состоянии справиться самостоятельно. – Наконец произносит он, пряча лицо в ладонях, и осекается. – Без игры и без привязки. – И что изменилось сейчас? – Это… Глупо? – Он шумно сглатывает и поднимает голову. – Я должен был понять раньше, что мои принципы… немного устарели, а не вести себя, как очередной герой подростковой антиутопии. Я ведь такой же, как все. Значит, и правила для меня те же. – Знаешь, как только я поступила, я тоже не хотела играть. – Признаётся Руми, наконец расслабляя плечи и делая к нему пару неуверенных шагов. – Дралась, убегала, пряталась, но меня всегда находили. Пару раз мне так разбивали лицо, что я не могла появиться на парах и брала у медсестры больничный, но до последнего не соглашалась принимать правила. И, в итоге, где я теперь? Дело ведь даже не в том, что ты такой, как все, поэтому должен подчиняться. Человек готов на многое, чтобы обеспечить себе комфортную зону для жизни, и принципы – самое первое, что он в себе давит, если оно того требует. Иногда легче просто поддаться течению и… Ты всё сделал правильно, когда решил вступить в игру. – Ты думаешь? Руми молчит, и тишина между ними образует всепоглощающий вакуум, прерывающийся его собственным неровным дыханием. Кейго выпрямляет спину, силясь заглянуть Руми в глаза, но упрямство не даёт ему поднять головы. После её слов он чувствует себя виноватым за то, что не разглядел за попытками помочь пережитый ею страх, боль и отчаянье. Чувствует себя ответственным за её беспокойство. За что он себя наказывает? – После этого задания, – она наконец подаёт голос, снова поворачиваясь к нему спиной и перебирая вешалки, – ты станешь анкиллой, и привязка пропадёт. Я смогу снова привязать тебя только тогда, когда ты пробьёшься в диги. – Стой, почему? – Латов можно привязывать без их согласия – они ничего не решают, а анки – общая собственность. На них привязка не действует.. – Она бросает быстрый взгляд через плечо и скидывает несколько шелестящих юбок на пол. – Когда ты станешь дигом, мне потребуется твоё согласие. – Вот как… – медленно тянет Кейго. Руми передвигает вешалки, нарушая воцарившуюся вновь тишину. Они молчат, и в этом молчании – километры недосказанности. Кейго больше не решается заговорить. Руми шуршит юбками и наконец представляет ему обзор на свою коллекцию мини, заставляя его подавиться воздухом. Отслеживая длину каждой и понимая, что любая из них едва дойдёт до середины бедра, он снова осознаёт, что всё происходящее – крайне плохая идея.***
Кампус в очередной раз встречает Кейго холодом каменных стен и заинтересованными взглядами студентов. Руми спокойно шествует чуть позади, охраняя его тыл от излишних взглядов. Прохладный весенний ветер развевает короткую плиссированную юбку, которую они едва смогли застегнуть вдвоём – тонкая ткань никак не хотела сходиться на бёдрах, и пришлось основательно налечь на молнию. Она застряла около копчика, зажевав ткань, но затем, после недюжинного напора Руми, наконец поползла вверх, сдавливая поясом тазобедренные кости. Кейго идёт, чуть пошатываясь, и нервно одёргивает полы юбки вниз. Она неприлично короткая. Его бёдра и икры напряжены до предела. Невысокий каблук тяжело отстукивает по асфальту. Он до последнего надеялся, что в общежитии не найдётся ни одной девушки с сорок вторым размером ноги. В тонких капроновых колготках он чувствует себя неудачным рождественских подарком, плотно обёрнутым в несколько слоёв упаковочной бумаги. Руми нажала «да» первой, стоило ему, пошатываясь, добрести до её двери, чтобы вместе отправиться на кампус. – Слушай, не хочешь всегда так одеваться? – тихо шепчет она, поймав его за плечо. – Глянь, как тебя провожают взглядами. Ещё секунда, и станешь новым секс-символом. Вместо «спасибо за помощь» Кейго говорит: «ни за что». Руми смеётся, принимая двойной контекст за должное. – Не, ну а что? Гендерные стереотипы давно в прошлом, а вот фембои – очень даже популярное явление. С твоим смазливым личиком сойдёшь за такого. Я даже помогу тебе записать твой первый тик-ток! – Дай мне сил, господи… – Шепчет Кейго, зажмуриваясь. Он слышит, как в кармане куртки вибрирует приложение, насчитывая количество зрителей. Когда он оказывается поблизости, студенты достают свои телефоны и, направив на него камеру, подтверждают выполнение таска.TIME: 7:15:45 VIEWERS: 200/27
Взгляды преследуют его на каждом углу – жадные, насмешливые и презрительные. Он думает – за подобный таск нужно начислять все 200, а не 150. Юбка снова ползёт вверх, и он нервно сжимает в пальцах складку, дёргая вниз с такой силой, что слышится треск ткани. – Воу, Кейго. – Рычащий голос Бакуго, показавшегося на пороге кампуса, звенит у него в ушах. – Что за маскарад? – Это таск. Кейго бесшумно выдыхает сквозь плотно стиснутые зубы, терпя язвительную улыбку, расплывающуюся на губах прокса неровной острой линией, и вновь слышит вибрацию – Бакуго достаёт телефон и уверенно щёлкает пальцем по экрану. – А юбку и каблы ты где достал, придурок? – он хватает его за запястье и тянет вверх по ступенькам, видя, что Кейго едва держится на ногах. –Одолжил у лучшей подружки. – Хмыкает Руми, не спеша догонять их. Чего-чего, а такого проявления вежливости и джентльменства от Кацуки он точно не ожидал. Назойливое «блять» крутится на языке, оставляя во рту горький привкус. Бакуго отпускает его запястье только тогда, когда они оказываются под непомерно высоким сводчатым потолком главного холла. Выстроившиеся по бокам резные колонны, уводящие вверх, одним своим видом воскрешают в памяти легенды о древних атлантах. В высеченных арках, уводящих вглубь стен, громоздятся статуи – творения студентов с потока скульптуры. Не знай Кейго, где он находится, точно бы принял обстановку за очередной музей. Студентов внутри гораздо больше, чем в главном дворе, и каждый из них считает своим долгом взглянуть на него хоть раз. Если до этого дискомфорт ощущался лишь на физическом уровне, то сейчас он пробирается под кожу, застывая в венах. Шёпот и тихие смешки звенят набатом в его голове, отражаясь эхом от черепной коробки. У Кейго холодеют пальцы. Они движутся по направлению к гардеробу – Кацуки что-то рассказывает в агрессивной манере, расталкивая попадающихся под руку студентов, но Кейго его не слушает. – О, гляньте, это же подстилка Даби! Классно выглядишь, шлюха. Юбочку бы покороче! Внезапно сердце в груди совершает мощный удар о рёбра, и у Кейго на пару секунд помутняется зрение. Он резко оборачивается, пытаясь понять, откуда прозвучал голос, но поток студентов уносит его дальше. Он смотрит на Руми, и та сжимает губы, едва заметно кивнув. Она тоже это слышала. Тоже. Кацуки внезапно замолкает и быстрым взглядом обводит пространство. Телефон в кармане вибрирует снова. И снова. И снова. Они оказываются в гардеробной. Кейго стягивает с плеч куртку, оставаясь в чёрной облегающей водолазке. Жалеет, что не надел толстовку – он и не подумал о том, что в совокупности с плиссированной юбкой, плотно прилегающей к талии, и на каблуках будет смотреться ещё более провокационно. Мысли об услышанном не оставляют его в покое. Сердце болезненно бьётся о рёбра. – Ребята! – громкий, взмывающий тональностью вверх голос Мидории слышится даже сквозь шум толпы. – Ребята, я вас везде ищу! Он распихивает стоящих прямо перед ними людей, продираясь вперёд. Кейго видит подобное выражение лица Изуку впервые – оно отражает не то испуг, не то пробравшее до костей смятение. В его руках разблокированный смартфон – прежде чем он взмахивает ладонью, чтобы смахнуть зелёные кудри со лба, Кейго видит белый треугольник проигрывания видео-записи. Желудок сжимается, вскидывая в горло горький комок. По лицу Мидории ясно – произошло что-то нехорошее. Руми щурится, замолкая. Кацуки приподнимает верхнюю губу и Кейго кажется, на дне его зрачков на пару секунд мелькает нетерпеливое беспокойство. – Вы видели?! – говорит Изуку, и его глаза мечутся от лица к лицу, выцепляя лишь непонимание. – По существу, задрот! – рычит Бакуго, дёргая его за плечо, чтобы привести в чувство. Изуку замолкает и поворачивает к ним экран, щёлкая на белый прямоугольник проигрывания. Кейго слышит знакомый стон, и у него подкашиваются ноги. Это его голос. Хриплый, изломанный, стонущий что-то невнятное. На экране на пару секунд мелькает его лицо – покрасневшее, с затуманенными глазами, но спустя секунду исчезает за взъерошенными чёрными волосами Даби, который склоняется над ним, проводя губами по линии челюсти. – Блять… – Тихо шепчет Кейго, чувствуя, что, ещё секунда, и без того шаткий пол уйдёт у него из под ног. – Откуда?.. Руми вовремя прихватывает его за плечи и крепко стискивает пальцы на коже сквозь чёрную ткань водолазки. Притуплённая боль приводит его в чувство. Мидория быстро прячет телефон и, к удивлению, в его глазах стоят слёзы. – Его слили сегодня утром. Разослали в личку… всем. Кейго, мне очень жаль. Там ещё фотографии уже после, где вы с Даби… – Хватит! – Кейго вскидывает ладонь, останавливая Изуку, и затем прислоняет её к лицу, закрывая глаза. В ушах пульсирует кровь, и посторонние звуки в помещении становятся приглушёнными. Перед сомкнутыми глазами пляшут цветные пятна, и он сильнее вжимает ладонь в лицо, чувствуя, как старые, почти сошедшие гематомы наливаются отголосками боли. Конечно, он задумывался о подобном исходе, конечно, прокручивал эту ситуацию в голове, но его мысли не заходили дальше самого факта, что кто-то может слить видео всем. Сознание доходило до точки предполагаемых событий и тут же отбрасывало его в начальную точку, лишая возможности обдумать, как в таком случае поступать. – Кто это сделал? – слышится голос Руми. – Видео разослали с фейкового акка. Я не знаю, честное слово, Руми! – вымученно стонет Мидория; Кейго чувствует его сопереживающий взгляд кожей. – Суки, блять! – взрывается Бакуго. – Они проигнорировали тебя. Какая-то мразь проигнорировала то, что ты сказала тогда, на пати! Кейго открывает глаза. Пространство, которое окружало его «до», искажается в смене очертаний. У предметов – чётко очерченные линии, острые и враждебные. Высокие потолки рушатся, становясь ниже. Кейго ощущает их вес собственными плечами. В горле бешено пульсирует вена. Каждый смешок, брошенный в его сторону, приобретает двойное дно. Кейго пытается восстановить дыхание и быстрым движением скидывает с ног туфли, становясь ступнями в тонком капроне на холодный каменный пол. Руми неуверенно отнимает ладони от его плеч. – На каком потоке учится Даби? – быстро бросает он, выпрямляясь. – Кейго, я не думаю, что это… – На каком?! Руми судорожно выдыхает и смотрит на него отрешённо, и Кейго готов поклясться – её взгляд кричит, чтобы он успокоился. Кейго игнорирует все красные флажки, и Руми, видя его непробиваемое выражение лица, сдаётся. – На моём. Хореография. – Короткий маленький палец вскидывается в определённом направлении. – Прямо по коридору и вверх по лестнице, на второй этаж. – Ублюдок, говорил, что не танцует. – Кейго срывается с места, успевая бросить через плечо: – Туфли потом заберу. Коридор и кучкующиеся студенты мелькают у него перед глазами. Полы юбки вздымаются каждый раз, когда он переставляет ноги, но он больше не пытается одёрнуть её. Кейго минует несколько статуй и ориентируется по прибитым к стенам табличкам-указателям, молясь, что не запутается. Вероятность, что он встретится с Даби – ничтожная. Однако мысль, что он что-то знает, двигает его дальше. возможно, он сам этому поспособствовал Тот факт, что он выхватил у него из рук телефон, в одну секунду становится крайне понятным. Тот факт, что Даби позвал его в самый центр толпы, чтобы потанцевать под сопливую мелодию на тусовке, казавшийся на утро абсолютно неуместным, обретает другой оттенок. Кейго прокручивает в голове всё произошедшее. Смакует на языке каждое слово. Он в два прыжка забирается на второй этаж, перепрыгивая массивные ступеньки, и петляет по коридорам. Мечется и оглядывается, высматривая из потока незнакомых лиц то самое острое, и каждый проделанный шаг вселяет в него всё больше сомнений. Он пару раз сталкивается с людьми в коридоре, даже не пытаясь извиниться. Отовсюду звенят насмешливые оскорбления, и привязка Руми, о которой они говорили утром, становится бесполезной против поднятого ажиотажа. – Подстилка! – Шлюха! – Чехол для члена! Кейго старается игнорировать шум толпы и гремящие отовсюду слова, но слышит их ещё отчётливее, и каждое врезается ему в уши с болезненной лёгкостью. Как древний трюк для мозга с фразой «не думай о розовом слоне». Этот «розовый слон» преследует его, куда бы он ни пошёл. Он пролетает мимо нескольких аудиторий, прежде чем добраться до необъятной доски объявлений, завешенной вдоль и поперёк маленькими брошюрами о репетиторстве и глянцевыми плакатами мероприятий. Пестрящие заголовки впиваются в глаза, рассеивая внимание. Он просматривает её от и до, и только тогда, в самом углу, выцепляет расписание курсов, составленное в виде таблицы. Всё его тело – бешено скачущий пульс. Он шарит взглядом по расписанию и наконец осознаёт, что не знает, на каком курсе учится Даби. Упорядоченные по времени предметы в одну секунду теряют для него любой смысл. Он не знает о Даби совсем ничего. – Заблудился? – приятный тембр голоса звучит прямо над ухом. Кейго оборачивается и встречается с теплотой бирюзовых глаз поверх аккуратных очков в тонкой оправе. Иссиня-чёрные шикарные волосы, обрамляющие проницательное лицо, ниспадают жёсткими рваными прядями на волевые плечи. Женщина, одетая в строгий брючный костюм, расслабленно прячет изящную руку в карман, и тонкие цепочки на её запястьях издают металлический шелест. Её внимательный взгляд осматривает его с ног до головы, и тонкая бровь на пару секунд иронически вздрагивает. Кейго тушуется, внезапно смущаясь, и старается незаметно прикрыть руками короткую юбку. – А, да… Я ищу одного студента. Тодороки Тойю. – Настоящее имя Даби звучит отчуждённо и как-то не по-настоящему. Женщина вскидывает руку и пару раз постукивает пальцем по расписанию четверокурсников в самом низу. Даби старше его, и этот год у него последний. И почему он вообще думал, что они одногодки? – У четвёртого курса сейчас окно. – Кейго шумно вздыхает в ответ на слова, но женщина мягко ему улыбается. – Но Тодороки частенько проводит время в хореографическом зале. Это дальше по коридору. Облегчение прошивает его до кончиков пальцев, и лёгкие выталкивают затхлый воздух. Следующий глоток кислорода – удивительно сладкий. – Спасибо большое! Извините, а вы?.. – Профессор Каяма. – Женщина отнимает руку от доски, бегло бросая взгляд на свои короткие ногти, а затем снова смотрит на Кейго с лёгкой полуулыбкой. – Обращайся, если понадобится помощь – у меня ещё не было возможности познакомиться со всеми первокурсниками, однако ты всегда можешь зайти в двести пятый кабинет. – Да! То есть… Вы не совсем поняли. Я не отсюда. Я с потока актёрского мастерства. – Ох, студент профессора Айзавы. – Несмотря на интонацию, женщина не выглядит удивлённой; она наклоняется к нему и доверительно понижает голос, осторожно оглядываясь. – Не советую тебе появляться у него в аудитории в таком виде. Я ничего не говорю, конечно, юбка тебе очень идёт, но профессор Айзава, так сказать… Консерватор. Кейго кажется, его смущение бьёт все возможные рекорды – краснота стремительно мажет шею, распространяясь пылающими пятнами, и вот-вот перекинется на горячие щёки. Кейго давится воздухом и мелко кивает, силясь сказать этим, что прекрасно всё понял, и женщина самодовольно выпрямляется, снова щуря глаза. – Спасибо за совет, я… пойду? – Конечно, хорошего дня! Он чувствует, как женщина провожает его взглядом, и единственное его желание – чтобы под босыми ногами разверзлась трещина, стерев его с горизонта событий. В последний раз ему было так же неловко в начальной школе, когда с Кейго во время игры в волейбол на уроке физкультуры слетели спортивки. Он кривится в ужимке стыда, проходя мимо закрытых кабинетов, и только в самом дальнем конце коридора обнаруживает на двери витиеватую табличку «Хореографический зал» За деревянной дверью приглушенно играет музыка, просачиваясь сквозь стены слабыми отголосками. Кейго слышит оркестровые ноты, перемешанные в незнакомой комбинации с современным битом, и поджимает в сомнении губы. Собственная уверенность рассеивается, стоит только уложить ладонь на холодную ручку, однако там, за дверью, кто-то есть, и Кейго будет жалеть всю оставшуюся жизнь, если не проверит. Всё, что он прокручивал в голове, больше похоже на обвинения. Он открывает двери на выдохе и проскальзывает в открывшийся зазор, цепляя взглядом стремительно передвигающуюся по залу фигуру. Телефон во вспотевшей ладони издаёт череду долгих вибраций. Кейго с ног до головы окатывает сбивчивым музыкальным ритмом, льющимся из внушительных динамиков в самом углу – перебор клавиш фортепиано мешается с плачущей скрипкой, выцарапывая из нутра что-то неопределённое, но наполненное до краёв сумбурными эмоциями. Утренние солнечные лучи отливают в чёрных волосах холодным серебром, играя с отдельными прядями. У Кейго спирает дыхание. Даби двигается по периметру зала – даже не двигается, летит. Его сухопарое тело с плотными верёвками мускулов под бледной кожей сливается с музыкой в единое целое, образует завораживающий до дрожи в кончиках пальцев симбиоз. Он плавно переходит в нижние элементы, так, словно пьёт воду, словно умел делать это с рождения – его бедро скользит по полу, разворачивая тело в другом направлении. Руки с тонким переплетением вен скользят по гладкому полу, и Кейго замечает каждое движение изящных длинных пальцев. Большое пространство, расчищенное под танцевальную площадку, отражает от стен любые звуки. Здесь нет мебели. Только зеркала по периметру напротив окон, в которых мелькает несколько идентичных отражений. Чёрная тень на полу движется вслед за хозяином. Его глаза плотно зажмурены. Длинные ресницы чувственно дрожат, отбрасывая на острые скулы тени. Ему не нужны зеркала, отражающие каждое его движение, он весь в себе, глубоко в своих мыслях, танцующий в темноте собственных тонких век. Кейго наконец приближается к пониманию энергии, заключенной в астеническом теле – живой, упругой, хлёсткой. Обжигающей местами, местами обдающей ледяным холодом. Движения говорят о нём больше, чем слова, и подобное кажется Кейго самым ошеломляющим открытием за последнее время. Даби выглядит законченным, целым. Кейго прокрадывается к противоположной стене, боясь помешать, но музыка стремительно обрывается на середине. В следующую секунду его янтарные глаза встречаются с холодной, всепоглощающей синевой. Обескураженность Даби выдают лишь дрогнувшие на секунду уголки губ. В ушах Кейго – учащённое дыхание. Его собственное и дыхание Даби, звучащие в унисон. Даби встаёт, окидывает его сверху-вниз внимательным взглядом, и Кейго едва не вспыхивает, до последнего стараясь держать себя в руках. Даби, напротив, совершенно не выглядит смущённым, несмотря на то, что Кейго, как чокнутый сталкер несколько минут бездумно пялился на его танец. Он честно надеется, что не выглядит сейчас стрёмно. В груди натягивается пружина напряжения, готовая вот-вот лопнуть. – И тебе привет. – Медленно тянет Даби, намекая на затянувшуюся тишину, и прихватывает тонкими пальцами бутылку с водой. – Пиздато выглядишь. Слова профессора Каямы об «очень идущей ему юбке» застревают в голове заевшей пластинкой. Нет, то, что он испытал в коридоре, было цветочками. Ягодки начинаются сейчас. Кейго одёргивает вниз юбку, устремляя на Даби наигранно смелый взгляд, и произносит с невесёлым смешком: – А сказал мне, что не танцуешь, балерина. И как тебе после этого верить? – Без надобности – нет. И балет – не совсем моя тема, это был контемп. – Даби проходит дальше и опирается поясницей о хореографический поручень, отпивая из бутылки с водой; Кейго осознаёт, что сморозил полную чушь. – Что ты здесь делаешь? Соскучился? На его лице вырисовывается привычная улыбка-оскал, испытующе направленная в его сторону. Взгляд Даби задерживается на полах юбки, заканчивающихся где-то на середине бедра, и у Кейго возникает желание прикрыться. – Пришёл за объяснениями. Только не говори, что тебе ничего неизвестно о том, как видео с тусовки разлетелось по всему кампусу. Даби приподнимает брови и отводит взгляд в сторону – этот жест Кейго почему-то расценивает, как пристыженную осведомлённость, и судорожно вздыхает, запрокидывая голову. Мутно цепляет побеленный потолок и тихо смеётся, запуская пальцы в свои волосы. – Окей, я так и думал. Задам только один вопрос – зачем? Даби направляет на него взгляд, в котором вместо обыкновенного интереса разверзаются чёрные дыры. Зрачки темнее обычного – их можно рассмотреть даже со столь большого расстояния – стремительно расширяются, затапливая ледяную синеву. На губах Даби – язвительная усмешка. Сердце Кейго от подобной перемены пропускает пару долгих ударов. – Ты пришёл, потому что думаешь, что это сделал я? – Да, Даби. Я думаю, это сделал ты. И я всё ломал голову, почему ты сделал это тогда. Почему выхватил у меня телефон, нажал на кнопку, пошёл со мной? Какого чёрта вытащил меня на середину танцпола? Я уже тогда думал, что это странно, и твои объяснения нихрена не помогли. Но сейчас я всё понимаю. – Кейго опускает голову и стойко выносит пожирающий его взгляд. – Может, и тот таск задал ты? Проходит пара томительных секунд, в течение которых лицо Даби не отражает ни единой эмоции, становясь абсолютно непроницаемым. Он лишь прочерчивает невидимые линии у Кейго на лице, рассекая его вдоль и поперёк чередой проницательных движений зрачков. Кейго только сейчас замечает, как сильно волнуется, и незаметно потирает пальцами влажные от пота ладони. Смущение сковывает на всех уровнях самоощущения, вплоть до физического. По пустому помещению разносится хриплый, тёплый смех, резонирующий от стен. Даби запрокидывает назад голову, прикрывая глаза. Кейго напрягается, чувствуя, как на лице ходят желваки, и бесшумно выдыхает сквозь плотно сжатые зубы. – По-твоему, я сказал что-то смешное? – Определённо, – хмыкает Даби, – и проблемы с доверием у тебя нихуёвые. Если ты провёл причинно-следственные на каждое моё слово и действие, то ты, наверное, сможешь объяснить – нахуя мне всё это? – Мне и самому интересно, поэтому я и спросил. Но ты мало того, что не ответил мне, так ещё и решил, что приемлемым будет просто поржать! – Потому что это был не я. И я ничего не знаю о сливе, прикинь? Ни-че-го. Сказанное Даби внезапно обескураживает его, и дело вовсе не в словах, дело в интонации, в доведённом до механического идеала ритме, приправленном тихой, разворачивающейся злостью. На губах Даби – улыбка. В металлическом тоне голоса – отголоски злой обиды. Кейго мелко и часто моргает, пытаясь сложить два плюс два. Даби нервно ведёт плечами – этот жест он уже видел однажды, столкнувшись с ним взглядами в коридоре. Кейго судорожно выдыхает и хлопает ладонью по лбу в исступлённом непонимании. Ещё по пути сюда он решил, что ему стоит придерживаться определённой версии событий, чтобы вывести Даби на чистую воду, но пара предложений разбивает его теорию вдребезги. Это был не он. Не он слил их видео. Он снова в самом начале своих попыток к пониманию ситуации, попыток проанализировать действия Даби, его слова, его мотивы, и получается у него, мягко говоря, не очень. Каждое действие – когнитивный диссонанс. Вселенная схлопнулась в чёрную дыру, оставив после себя столько вопросов, что век не разберёшься. – Это… Реально не ты? – Тебе одного раза мало? – Цедит Даби, закатывая глаза. – Я не буду доказывать тебе, что я тут не при чём и слёзно валяться в твоих ногах, поэтому тебе придётся поверить на слово. – Блять… – Кейго переминается с ноги на ногу, и единственное его желание – сбежать отсюда как можно скорее. Даби подходит к динамику, беря в руки смартфон, лежащий на чёрной поверхности. Выводит пальцем графическую фигуру разблокировки. – Куда слили? – В личку мессенджера. Ты серьёзно не проверял? – Блять, объясни мне, почему ты такой тормоз, а, птенчик? Сказал же – я впервые об этом слышу. – Даби кривится, не глядя на него, и быстро клацает пальцами по экрану. – Птенчиком будешь свою подружку называть. – У меня нет подружки, птенчик, но если ты хочешь занять её место – милости прошу. Кейго раздражённо хмыкает себе под нос, так и не определившись – в очередной раз послать его нахуй или отшутиться. Даби какое-то время копается в телефоне, и Кейго бессознательно устремляет на него взор, наблюдая, как солнце светится на его коже ослепительной белизной. Острые плечи Даби, обтянутые чёрной тканью взмокшей футболки, контрастируют с этими бликами, привлекая внимание. Даби кажется сейчас непомерно далёким. Ещё пару дней назад они исступлённо целовались, забыв о причине, и Кейго ощущал на своих губах чужие, обветренные, чуть сухие. Он никогда не придавал особого значения подобного рода вещам, но почему-то именно этот поцелуй отпечатался у него в памяти. Тогда Кейго подумал, что так и должно быть. Даби прикусывает губу, едва слышно хмыкая. Кейго задерживает дыхание. Даби остаётся для него тайной. Они пару раз встретились взглядами, провели вместе чуть больше часа ради общей выгоды, но пустота, преследовавшая Кейго после, казалась более осязаемой, чем факт, что их ничего не связывает, потому что на уровне чувств и эмоций что-то да было. Может, сказались сны, может, паранойя, которая мучила его на протяжении недели, до момента, когда Даби чётко дал понять, что просто смотрел, но разве это единственное? Разве это действительно всё? Даби наконец выпрямляется и кладёт телефон обратно. Ведёт плечами, разминая затёкшие мышцы, и разворачивается к Кейго лицом, пару секунд меря его потемневшим взглядом. Кейго эти перемены неожиданно пугают. – Если тебе станет легче – я, кажется, знаю, кто слил, но мне нужно убедиться. – Медленно произносит он, склоняя голову в бок. – Только есть одна проблемка: раз ты говоришь, что видео отослано всем, с этим уже ничего не поделаешь. Кейго шумно вздыхает – он знал, что разборки устраивает исключительно ради разборок, но под наблюдательным взглядом всепоглощающей синевы ему становится стыдно. – Забей, я… Просто хотел убедиться, что это был не ты. – Скорее, ты хотел убедиться, что это был я. – Даби усмехается и скрещивает руки на груди, подходя ближе. – Как вообще можно было додуматься до того, что я собственноручно солью видос, бóльшую часть которого составляют кадры моей голой задницы? Или ты ищешь аргументы, чтобы больше со мной не пересекаться? – Ага, конечно, специально пришёл, чтобы с тобой порвать! – Кейго вскидывается и смотрит на него с раздражением, но, поймав взгляд Даби, отчего-то тушуется. – Мне действительно жаль, что я не попытался выяснить, а просто налетел на тебя… Знаешь, это не совсем на меня похоже. Я просто… – Проникся идеей того, что, раз я первый дом, то должен вести себя ещё хуёвее, чем Томура? – Даби цокает языком, отслеживая изменения в выражении лица Кейго с присущей ему холодной расчётливостью. – Тебе стоит понять, что иногда люди делают что-то не ради выгоды, а просто потому, что хотят. И перестать задавать тупые вопросы. – И с чего бы тебе хотеть? – осторожно спрашивает Кейго, отводя взгляд в сторону и тут же прикусывая язык; он слышит лёгкие шаги по паркету в своём направлении и инстинктивно напрягается. – Ты интересный. Как птичка в клетке. – Произносит Даби, и его голос звучит слишком близко, настолько, что по загривку стройным рядком пробегают колючие мурашки. – И я, кажется, только что сказал про тупые вопросы. Кейго с огромным усилием поднимает голову, встречаясь с насмешливыми лучиками мимических морщинок в уголках глаз. Столь искреннюю улыбку он видит впервые – Даби либо скалится, либо кривит губы в язвительной усмешке, но сейчас, когда он улыбается лишь глазами, Кейго впервые чувствует непомерное, уютное тепло. Сердце совершает кульбит, застревая в горле. – Что, как попугай? – выпаливает он, и Даби тихо, хрипло смеётся. – Как петух. – Кейго награждает его уничтожающим взглядом, и Даби медленно протягивает ему повёрнутую вверх ладонь. – А теперь, когда вопрос исчерпан, дай мне свой телефон. – Это ещё зачем? – Так надо. Кейго медлит, но вместо бескомпромиссного отрицательного ответа вводит в выскочившем экране блокировки шестизначный код и недоверчиво протягивает ему смартфон, следя за каждым движением пальцев. Даби что-то быстро вводит и спустя пару секунд девайс возвращается Кейго обратно в руки. На чехле ощущается слабое тепло чужих ладоней. Он непонятливо косится в открывшуюся строку контактов и замечает в мессенджере новый добавленный контакт, лаконично и просто подписанный как «Даби». Кейго вскидывает бровь, высказывая скептицизм, однако внутри всё переворачивается и замирает. Даби скрещивает руки на груди. – Я напишу тебе, когда всё узнаю. – Я же сказал – забей. – Вообще-то это и меня касается. Если ты не забыл – крупным планом в кадре мой зад, а не твой. – Зато не ты раздвигаешь ноги и не тебя зовут ебучей подстилкой. – Горько заключает Кейго, блокируя телефон. – Тупые шавки гавкают и будут гавкать, пока есть такая возможность. – Непринуждённо выдаёт Даби и разворачивается к нему спиной, медленно отдаляясь. – Мой хер недавно облетел все смартфоны академии, и, поверь мне, это были не нюдсы, а фотки с постамента, и теперь каждый человек на кампусе знает, как он выглядит аж с нескольких ракурсов. Но это ничего не изменило. Мой хер – всё ещё мой хер. – Очень… по-философски. Это Конфуций? Даби разворачивается и смотрит на него с очевидной усмешкой. Кейго ничего не может поделать – желание отшучиваться гораздо сильнее него. И всегда было. Кажется, стоит ему сказать что-то более-менее принижающее свои или чужие слова, и воспринимать ситуацию становится в разы легче. – Это суровые реалии жизни. – Хмыкает Даби, останавливаясь около проигрывателя и становясь к Кейго в пол-оборота. – И если ты в хаусе, тебе придётся смириться, что по мере роста твоих баллов о тебе будет всплывать ещё больше говна, и твои раздвинутые ноги или прошлое отца – ещё не самое страшное. – Даже интересно стало, что может быть хуже? – Смотря, сколько всего ты скрываешь. Они в очередной раз пересекаются взглядами, и Кейго не выдерживает первым. Даби что, пытается его поддержать? Тогда что значит этот сканирующий взгляд, направленный на него из-под длинных ресниц? Становится неудобно, словно помещение резко уменьшилось в размерах, оставляя место лишь для того, чтобы развернуться во всю ширину плеч. Кейго бросает очередной взгляд на телефон и напрягается. – Слушай... Мне пора. Даби сухо кивает, понимая, что разговор закончен, и показательно щёлкает по кнопке проигрывания на динамике. Музыка вырывается наружу, заполняя пространство. Кейго кидает на него беглый взгляд и выскакивает за дверь, впервые ощущая, насколько сбиты о камень собственные ступни. Как только он заворачивает за угол, чтобы спуститься вниз по лестнице, телефон пробивает вибрация. Кейго мельком замечает, что в высветившемся экране хауса прибавился ещё один зритель, и затем уведомление, всплывшее маленьким окошком в самом верху, заставляет его поперхнуться и притормозить. Даби нет ну юбка реально збс ты как экс участник пусси кэт доллзВы Это что, попытка сексуализации? Фии Не подходи ко мне больше
***
Хоть лекция и проходит в потоковой аудитории, но укрыться от пристального взгляда преподавателя не выходит. Кейго едва удаётся оправдать своё опоздание перед профессором Айзавой, и только спустя бесконечные минуты унижений, в процессе которых профессор сверлит его взглядом, провоцируя на безудержный речевой поток, ему позволяют опуститься на место. Он занимает самое крайнее ближе к выходу и старается слиться со стеной. Не совсем то, как он представлял свой первый разговор с культовым сценаристом страны, но засветиться ему удалось. Айзава погружается в теорию, расписывая основные дисциплины своего предмета монотонно-уставшим голосом, и время растягивается в бесконечную линейную череду. Кейго совсем не может сосредоточиться на материале – разговор с Даби не выходит у него из головы. У него действительно проблемы с доверием. Руми просто хотела помочь. Даби просто хотел с ним общаться. И у действий обоих не было никакого подтекста, всё определялось лишь желанием и интересом. Он перекатывает на языке солоноватую горечь и достаёт телефон, пряча его под партой. Открывает вкладку диалогового окна, проверяет переписку с Руми, бездумно пролистывая её вверх-вниз. Желание написать ей хоть что-нибудь внезапно пересиливает его, тем более, она была в сети несколько минут назад и, возможно, тоже скучает на своих парах.Вы Я поговорил с Даби Это был не он По крайней мере, он сказал мне, что ничего не знает
Кейго блокирует телефон и нервно отстукивает пальцами по чёрной глади экрана. Уведомление не приходит даже спустя пару минут. Кейго вздыхает и только собирается отложить смартфон, но вибрация корпуса заставляет снова метнуться к нему взглядом. Мамочка Ру ооооооо так ты нашёл его и че? и как? может, он всё-таки позвал тебя на свиданку? даби, конечно, тот ещё скользкий гандон но он ещё относительно норм несмотря на то, что выглядит, как выходец из 2007 не самый лучший вариант но на вашей свадьбе я бы погулялаВы Блять, шутишь?? Мы просто поговорили о сливе И он выглядел очень обиженным?? Я хз, мне стыдно, что я вот так ввалился к нему и стал его обвинять Да и вообще, с чего ты взяла, что он должен позвать меня на свиданку
Мамочка Ру глупенького не строй мы сегодня об этом говорили я вижу, как вы жрёте друг друга глазами целую неделю, я не слепая и в подсобке всё сразу стало понятно если он не позовёт тебя, то позови ты В смысле, жрёте глазами? Кейго раздражённо цокает языком и хочет уже заблокировать телефон, но что-то его останавливает. Он так пялится только из-за того, что не может понять эту черноволосую катастрофу, и всё тут, а не, как говорит Руми, «жрёт его глазами». Это кажется ему самой идиотской интерпретацией из всех возможных – да, Даби привлекательный, да, у Даби красивая улыбка и пронзающие насквозь искры во взгляде, но мало ли на свете конвенциально красивых людей, которых и Кейго считает таковыми по умолчанию? Он елозит языком по зубам и быстро набирает сообщение.Вы Хуйня это всё, он мне даже не нравится
Мамочка Ру ниче, можешь пока себя пообманывать стадия отрицания скоро пройдёт, и ты поймёшь, что просто влюбился вплохого парня и это нормально!!! 21 век на дворе, детка крч после пар буду ждать тебя около гардероба у меня твои туфли заодно попытаемся разобраться со сливом, я пока не смогла ничего выяснить обещаю, я откручу этому челу башку Кейго косится на босые ступни под партой и поджимает пальцы, откладывая телефон. Его никогда не занимали вопросы своей ориентации. Можно сказать, однажды утром он проснулся и понял, что бисексуален – вот так просто, без настойчивых исследований спектра своего влечения. У него было много мимолётных влюблённостей в подростковом возрасте, среди них были и девушки, и парни, один раз даже учитель математики, и он всегда принимал это, как должное. Но влюбиться в Даби? Руми считает, что он совсем мазохист? Остаток лекции пролетает слишком стремительно, зарывая его в наслоении собственных мыслей. Кейго поднимается со стула одним из последних, явно уйдя глубоко в себя и пропустив момент, когда Айзава закончил лекцию. Он автономно скидывает свои вещи в рюкзак и выходит из аудитории, краем глаза замечая в самом низу, около трибуны, светло-голубую макушку. Кейго явно доберётся до места встречи быстрее, чем Руми, поэтому спешить некуда – он едва волочит ноги, игнорируя пристальные взгляды. Надо бы ей написать… Телефона не обнаруживается ни в руках, ни в собственном рюкзаке. Кейго чертыхается, разворачиваясь обратно, и быстро пересекает коридор, морщась от болезненного ощущения в пятках. После сегодняшнего дня он точно не сможет ходить неделю. Двери в аудиторию плотно закрыты, и, нажимая ладонью на ручку, Кейго молит всех возможных богов, чтобы она оказалась незаперта. В современном мире пара секунд без возможности быстрой связи становится невыносимой. Дверь, на удивление, открыта, и Кейго тихонько проскальзывает внутрь, пытаясь незамеченным добраться до места, на котором сидел – второго столкновения с профессором Айзавой он просто не выдержит, и в этот раз он точно что-то скажет про его неоднозначный внешний вид, не могла же профессор Каяма соврать. Может, только преувеличила самую малость. Он пригибается, прячась за партами, и успешно проползает до своего места. Юбка неудобно задирается вверх, сковывая движения. Кое-как добравшись, он сгребает телефон со столешницы и только собирается развернуться обратно, как слышит спокойный, строгий голос у доски внизу. – Мы говорили об этом миллион раз, это нарушение профессиональной конституции. И я не могу позволить, чтобы в учебное время происходило что-то подобное, поэтому… – Но Шота! Так же нельзя! – знакомый голос дрожит в напряжении и его владелец, кажется, вот-вот разрыдается; у Кейго внутри неприятно натягивается тонкая нить. – Сколько мы можем это скрывать? – Для тебя я профессор Айзава, это раз, – устало вторит профессорский голос, и Кейго любопытно выглядывает из под парты, силясь разглядеть нижний ряд, – и второе, я уже извинился. С моей стороны было непрофессионально поступать так. Мне жаль. Это ты хочешь услышать? С данной точки обзора кажется, что фигуры внизу – два актёра, разыгрывающие перед зрителями драматическую сценку. Профессор Айзава старается дистанцироваться от человека, в котором Кейго по щелчку узнаёт парня с вечеринки – Оборо. Точно, они же учились на одном курсе. Как он мог забыть? – К чёрту твою жалость, серьёзно! – Оборо выглядит абсолютно отчаявшимся – он импульсивно поддаётся ближе, обхватывая профессора за запястье. Оборо в мгновение ока оказывается слишком близко к Айзаве, вжимая его в трибуну позади. У Кейго вздрагивают руки, и смартфон выскальзывает из взмокших ладоней. Таками тщетно пытается схватить его на лету, и ему почти удаётся, но тот рикошетит и с ошеломительным грохотом прокатывается вниз по ступеням. Оборо и Айзава отлетают друг от друга, как два однозарядных магнита. Глаза обоих устремляются на Кейго, застывшего в необъяснимой позе. Кейго кажется, у него в ушах тикает манометр, и только спустя несколько секунд осознаёт, что это звук собственного сердца, бешено отстукивающего в груди. Этот день сведёт его в могилу. – Таками, дружище! – Оборо расплывается в неестественно приветливой улыбке и преодолевает внушительное расстояние между ними, состоящее из многочисленных ступенек, в два счёта. На пути он даже успевает подхватить мирно покоящийся на полу телефон и протянуть его Кейго, укладывая свободную руку на его плечо и сжимая так сильно, что он морщится от боли. – Что-то забыл? Айзава стоит с таким выражением лица, словно его застукали с окровавленным ножом в руке в момент совершения преступления. Кейго отворачивается от него в приступе удушающей неловкости. – Да, телефон вот… оставил. – Повезло, что он здесь оказался, а? Слушай, а следующая лекция у нас разве не вместе? – Кейго жмёт плечами; Оборо пихает его в сторону выхода, даже не оборачиваясь на профессора, и в его голосе звучит скрытый под тоннами наигранного дружелюбия испуг. – Пойдём вместе! Кейго не успевает ничего ответить – Оборо выталкивает его из аудитории и с неестественной быстротой захлопывает двери, тут же меняясь в лице. Вместо злости на нём – судорожный, накатывающий волнами страх. Кейго мнётся, не зная, что делать – убеждать его в том, что ничего такого не видел, или в том, что будет молчать? И какого чёрта он постоянно оказывается не в то время не в том месте? Из-за возникшей между ними неловкости трудно не то, что двигаться – трудно дышать. Кейго потирает кончиками пальцев шею и решает действовать: – Не парься, я никому не скажу. Оборо смотрит на него с накатившим в одну секунду облегчением и крепко сжимает его плечо. Кейго воспринимает это как жест благодарности. Парень напротив – абсолютно потерян. Он пробегается языком по пересохшим губам и упавшим голосом произносит: – Наверное, после этого ты хочешь, чтобы я всё тебе объяснил?.. Кейго бросает на него быстрый взгляд и жмёт плечами. Разве он имеет право расспрашивать о том, что его не касается? Оборо выглядит отрешённым. Он опускает голову и шумно выдыхает, прислоняясь спиной к стене. Кейго всё понимает, поэтому не нарушает устоявшуюся между ними тишину. Проходит томительная минута, прежде он устремляет на Кейго напуганный взгляд наказанного щенка. – Слушай, мы… Я и Шо… профессор Айзава, – судорожно запинаясь, начинает он, – мы с ним… как бы так сказать? Мы вроде как… Мы вроде как встречаемся.