***
Серый потолок с трещиной, которая с каждым днём становится больше. Точно так же, как и трещат по швам нервы от ожидания Тэхёна у Чонгука. Парень уже извёл себя, друзей и всех окружающих своими переживаниями. От генерала вообще ничего, как бы он ни пытался выпытать у Мина хоть крупицу информации, тот разводил руками, мол, сам толком ничего не знает: последний раз старший выходил на связь ровно неделю назад перед заходом в сумеречную зону, а после и связь, и маячок перестали работать. Даже сам маршал был нервным, хотя и старался не подавать виду. Чонгук пялится в проклятый потолок, лежа на кровати омеги. Запах почти испарился, словно эта койка всегда была пуста… Он переворачивается на бок, обнимая плюшевого Ентана, закрывая глаза. Поскорее бы подержать в объятиях Тэхёна снова — и на этот раз он его не отпустит. С того момента, как его повысили, у него появились новые обязанности, и в своем отряде он стал первым получившим звание. Некоторые шепчутся за спинами, что получил через постель, но кто-то восхищается его достижениями в столь юном возрасте. От мыслей его отвлекает сигнал о начале построения. Чонгук натягивает на голое тело армейскую футболку и надевает поверх ветровку с красивыми новыми погонами, что получил совсем недавно после ухода Тэхёна. Заправляет два жетона под неё: один — свой, другой — генерала. Они обменялись запасными жетонами, чтобы быть всегда рядом, сколько бы километров или даже континентов их ни отделяло.***
Ядовитый туман и последний баллон кислорода, маячок не работает, сигнал SOS он не может передать — всё пошло не по плану с момента высадки в привычной деревне у подножия горы. Ночью, когда он основал лагерь в одном из уцелевших домов и проверил периметр, начав располагаться и готовить ужин. Он услышал звуки датчика и следом дикий рёв дракона. Он успел только захватить один из двух рюкзаков и пару баллонов из другого, прежде чем дом заполнился пламенем одного из трёх драконов, что напали на его лагерь. К счастью, ему удалось остаться незамеченным, и он скрылся в камнях у подножия горы. С тремя особями он бы не справился один, поэтому лучшим решением было переждать. Обнимая единственный рюкзак, в котором есть провизия, оружие и баллонов пять-шесть плюс ещё те, что он успел вытащить, Тэхён с отчаянием понимает, что нужно бы вернуться на базу и сказать, что провалил миссию. Завтра он выйдет на связь, и если ему скажут вернуться, он так и сделает. Но маршал строго сказал: «Вернёшься ни с чем — готовься к отставке. Дорога только одна — вперёд». Экономя в течение нескольких недель припасы, он всё-таки добрался до сумеречной зоны. За это время Алую он так и не встретил. Неужели она отказалась от нерадивого человечишки, который забыл про неё на несколько месяцев? Вернувшись из воспоминаний о том, как он оказался в этой ситуации, и понимая, что окончательно заплутал в своих же картах, Тэхён делает очередной глоток кислорода, задерживая дыхание, чтобы сэкономить. Голова гудит из-за кислородного голодания; он уже почти был на грани сознания, когда дым вокруг рассеялся, и с неба камнем рядом приземлилась чёрная, словно ночь, с кроваво-красными глазами и залитой кровью мордой Калибре. В основании шеи висит бессознательное тело Джина — он вот-вот соскользнёт, дракон мордой клюёт его, пытаясь привести в чувства, и жалобно рокочет, смотря на Тэхёна. Ему совсем не понятно, что с ними произошло и как они оказались в самом эпицентре сумеречной зоны, но вопросы потом. Он без лишних слов забирается по выставленному крылу и садится за Джином, облокачивая старшего себе на грудь. — Лети, — шепчет Тэ, хлопая ладонью по шее дракона. Уже паря в воздухе, он скидывает маску с лица, делает два глотка воздуха полной грудью и, освободившись от тяжелого баллона за спиной, наконец-то осматривает Джина на предмет серьёзных травм. Но ничего такого не находит: возможно, он надышался газов в зоне. Парень хмурит брови в гримасе боли и тихо стонет. Калибре в очередной раз окидывает их беспокойным взглядом. — Всё хорошо с твоим другом. Он, вероятнее всего, отравился. Полежит пару дней и придёт в норму, — поясняет генерал, облегчённо вздыхая, опуская голову на плечо старшего. Он тоже был на грани смерти там, внизу. Когда они выбираются из сумеречной зоны, солнце уже ласкает взволнованных жителей деревни закатными лучами. Как только дракон пикирует вниз, их снизу уже встречает вся деревня. — Что произошло? — интересуется парень на вид старше Тэхёна лет на пять. — Я не знаю, Калибре нашла меня в сумеречной зоне — я был на задании. Джин уже был без сознания. Я осмотрел его, но открытых травм не обнаружил, предполагаю, что он надышался газа. — Это всё из-за тебя! — кричит кто-то из толпы, но девушке быстро затыкает рот рядом стоящий парень. — Что? — интересуется омега, смотря на парня, что осматривает Джина. — Дней пять назад, — начинает пояснять парень, — прибыла твоя дракониха с вещью в когтях и жалобно скулила, лежа вокруг неё на поляне. Она и сейчас там. Только Джина подпустила. Оказалось, это твой плащ. Тэхён непонимающе смотрит: как они определили, что это его плащ? Она могла подобрать чей-то и другой. — На нём была нашивка, скорее всего, она посчитала тебя мертвым, найдя вещь, но Джин не успокаивался и отправил разведотряд на поиски тела. Так продолжалось несколько дней, включая сегодня. Все из отряда вернулись, сказав, что в воздухе на них напала стая самцов, и Джин решил их увести, и, походу, у него вышло. — Но как получилось так, что он наткнулся на меня? Это чисто совпадение, я обязан ему жизнью — у меня был последний баллон с кислородом. Спасибо вам и тебе особенно, Калибре, — последнюю он хлопает по морде и, убедившись, что Джин в надёжных руках, спешит на поляну около лесного массива. Там лежит, свернувшись в красный большой комок, и едва дышит Алая. Заслышав шуршание пожухлой травы и тихое знакомое дыхание омеги, Алая поднимает морду, уставившись взглядом на человека, которого, казалось, уже потеряла. Если бы она могла, то заплакала, но всё, что она делает, — в одно мгновение оказывается рядом с этим крошечным, по сравнению с ней, людишкой в военной форме без плаща. — Ты нашла мой плащ, — тихо шепчет Тэ, обнимая её за морду, чувствуя кончиками пальцев такую приятную, тёплую шершавую, на первый взгляд, чешую дракона. А сам рад, что она не отвернулась от него, не отказалась. Дракон привычно вздыхает с недовольством, обдавая парня тёплым паром из ноздрей. Тэ кивает в знак согласия, что провинился перед ней, и поднимает свой плащ, накидывая на плечи — такой тёплый.***
Ближе к вечеру на собрании старост поселения Тэхён выступает с информацией из главнокомандующего штаба и с целью своей миссии. На столе в главном доме, где проживает Джин, он разложил материалы дела. — Вот, что заснял спутник, — указывает он пальцем на три снимка не лучшего качества и слегка помятых. — Ваше поселение, и у тех, кто это сфотографировал, очень много вопросов. Все, включая маленькую дочку Джина, внимательно слушают младшего. Она с интересом рассматривает ранее не виданные картинки, которые называют снимками. К сожалению, она родилась в то время, когда про фотографии все уже давно забыли. — Рано или поздно это должно было произойти, — хрипло бормочет старушка. — Это поселение само по себе феномен, никто до сих пор не понимает, почему появились аномальные драконы, зачем они принесли нас сюда и защищают. Мы обычные омеги — ничем не примечательные людишки, которые просто покинули свои селения… Когда она заканчивает свою речь, все молча кивают хором. Со второго этажа слышно, как кричит доктор: — Я сказала, тебе нельзя вставать ещё пару дней. У тебя отравление, Джин! Но парень прилагает все усилия: держась за поручень, спускается по лестнице вниз к остальным на собрании. — Ты куда пошёл? Вернись сейчас же. — Джин, — бормочет Тэ, смотря на позеленевшего парня. — Я рад, что ты жив, — шепчет Джин, едва шевеля засохшими губами из-за обезвоживания. Он выглядит очень плохо: надышавшись газом, люди обычно лежат без сознания дня два, а этот очнулся спустя чуть меньше суток. Девочка сразу побежала к нему в объятия. Старший улыбку и сквозь боль обнимает её в ответ. — Алая бы умерла от тоски. — Спасибо, что не прекратил поиски. Джин кивает в ответ, уже подходя к столу. Врач всё бубнит вполголоса на него, идя позади. Все расходятся перед ним. Он внимательно осматривает снимки, читает доклад, а после всё аккуратно складывает в папку и протягивает Тэ. — И что ты собираешься делать? — Они отправили меня на верную смерть — явно не побегу говорить спасибо. Маячок барахлит, и на связь я не выходил две недели. Через ещё две они начнут мои поиски, а пока есть время придумать план. — Тогда завтра и начнём. А сейчас все по домам отдыхать, завтра снова начнётся работа. — До завтра, — кланяется в ответ всем Тэ. Джин плюхается на стул за столом, пока дочка суетится на кухне, расставляя чашки с чаем и печеньки. Генерал присаживается напротив, облегчённо вздыхая: даже для него это было чересчур остаться там, посреди ядовитого облака дыма с одним баллоном газа. — Я жду. Джин понимает, чего ждёт младший. И как бы он ни хотел признаваться самому себе, а увидев тоскующую и воющую хрипло Алую на поляне в течение пары дней, он просто не мог не собрать поисковый отряд — что-то там нутром подсказывало, что Тэхён живой. — Дракон, потеряв хозяина, умирает вслед от тоски. Он перестаёт есть, пить, лежит на одном месте и на глазах засыхает, растворяясь в пепел, словно Феникс, только, к сожалению, не воскресает как по волшебству. А Алая стала авторитетом даже у Калибри. Что-то её отличает от всех других. — Мозги, — грубо отвечает девочка, громко ставя пиалку с вареньем. — У этого дракона — у единственного из всех, что я знаю, — глаза настолько умные и проницательные, что была бы её воля, она бы заговорила, в отличие от тупых других особей. Джин качает головой: с каждым годом она становится всё острее на язык. — Как бы то ни было, мы искали два дня, и на вторые сутки на нас налетела стая из трёх самцов. Я отозвал поисковый отряд. Вызвался отвести драконов от самок, и мы попали в облака ядовитого дыма. Я держался сколько мог, но, к сожалению, надышался газа и отключился. Что было дальше, я не помню. — Мы прилетели сюда втроём. Ты был уже без сознания, когда меня нашла Колибри, за что я буду благодарен до конца своих дней. Виснет тишина, только звук чайной ложки о фарфоровую кружку разбавляет её, как сахар в чайной кружке Тэхёна. Завтра, нет, у него две недели на то, чтобы продумать всё. Он боится представить, что творится сейчас с Чонгуком, как он там и что делает. — Вы, дяденька, влюблены? — Детский голосок над ухом заставляет отвлечься из мира своих фантазий о счастливой жизни. Омега молча кивает. — Какой ваш избранник? — Моложе меня, высокий, красивый и очень меня любит, — улыбаясь, говорит он, а в голове всплывает ангельский образ Чона. — Я благодарен тебе за спасение. Не знаю, что было бы, если я там сгинул. — Не говори так! — злится Тэхён, пытаясь оградить парня от плохих мыслей. — Ты будешь жить сто лет, а может, и больше. — Ох, сто лет, — мечтательно вздыхает старший. — Это ещё так долго. Наверное, я увижу правнуков. Парни тихо смеются, кто-то мечтает о будущем, а кто-то думает о настоящем. Тэхёну реальность кажется куда проблематичнее, чем воображаемое будущее. Что делать и как быть? Он хочет защитить многих, но в итоге может остаться ни с чем, и это будет очень больно. Ему приходилось уже терять близкого человека и повторять этот сюжет он не хочет. Все в этом поселении стали ему чуть роднее, и за них он тоже готов поставить на кон и свою честь, и даже жизнь. Они не замечают, как начинает смеркаться. Джин гонит Тэхёна на второй этаж в комнату, где он уже однажды ночевал. Выдаёт ему чистое постельное белье и футболку, а также банные принадлежности, уговаривая парня сходить в общую баню через часок после отдыха. От уговоров Джина ещё никто не уходил — и вот они уже стоят около бани, и только сейчас он понимает, что они будут там далеко не вдвоём: сегодня как раз чистый день в поселении, и все желающие идут в баню. Вдоль стены на крючках висят по меньшей мере около десятка верхней одежды жителей. Тэ какое-то время мнётся, стесняясь оказаться голым, но смотря, как лихо всё ещё не пришедший в норму староста раздевается и говорит, что ждёт в парной, Тэ спешит за ним. Быстро снимает военное обмундирование, заходит, прикрывая полотенцем наготу спереди махровым полотенцем. Вдоль стены раскинулся большой двухъярусный полок, на котором сидят люди, а посередине стоит огромная печь с шипящей сверху горячей водой. Тэ протискивается между Джином и каким-то парнем, опуская голову — жарко стало резко. — Не стесняйся, тут все омеги. — Как-то неудобно всё же. — Ты уже как родной становишься. Тэ мысленно улыбается, что всего два раза тут был вкупе меньше недели, а его так принимают. Джин о чём-то разговаривает со старушкой: разговор выглядит довольно важным, поэтому он тихо ему сообщает, что сильно жарко и пойдёт ополоснётся. Умывшись и переодевшись в чистую одежду, предоставленную Джином, Тэхён уходит в дом.***
Ночью в голову лезут самые разные мысли: от воспоминаний о детстве и о скором будущем. Конечно, он не раз перебирал в голове воспоминания о Чонгуке, он беспокоится о нём каждую секунду: как он там? не доставал ли его маршал на построении? как ему новые обязанности? — сто и одна мысль только о Чоне. Тэхён переворачивается в сторону окна, где небо мирное и усыпанное тысячами звёзд, с трудом верится, что там, за зелёный мысом, снова идёт нескончаемая война. Люди голодают, дерутся за кусок хлеба, посевы просто пропадают из-за нападок драконов. Как ему хочется всё это прекратить, просто по щелчку пальцев, чтобы всё закончилось. Люди снова заживут как в старые добрые времена. Он с Чонгуком заведёт семью. Трое маленьких деток будут вместе с папой заниматься хозяйством. Ждать каждый вечер отца домой, а после есть вместе за одним столом.***
Сумки собраны, настроение поганое ещё с того дня, когда он услышал новость. Было это две недели назад. Чимин и ещё пару человек были вызваны в капитанскую рубку. Он единственный омега, и тогда ему показалось, что его начнут бранить за цвет волос. Он уже мысленно представлял, как ему дают в руки бритвенный станок и просят побриться под ноль — пожалуй, это его самый большой страх. Но, как оказалось, маршал в довольно хорошем настроении, даже улыбается, что для такого человека, как он, — редкость. — Так это те, кто прошли тесты на отлично? — Майор рядом кивает, альфа поднимает взгляд и цепляется глазами за розовые волосы Чимина, сразу хмурясь. Омега уже видит, как ходит лысым. — Ты, с розовыми волосами, представься. — Рядовой Пак Чимин, двадцать один год. — Пак Чимин, — тянет последние буквы парень и встаёт из-за стола. — Вас созвали сюда как лучших на тестах и замерах на выносливость. Сейчас вам покажут ролик, а позже я всё объясню. Присаживайтесь. Видео длилось не долго: про производство оружия, про то, что когда-то наши корабли были в морях, а небо принадлежало людям, и что сейчас уже идёт разработка новых летательных аппаратов и нужны первопроходцы. Чимин стал понимать, что от них требуется, и тесты, которые они проходили, довольно странные были: вопросы были про атмосферное давление, про строение самолета и т.д. К концу ролика была кричащая надпись: «Стань пилотом нового мира», — омега негромко сглатывает. Ему предлагают сейчас стать пилотом? — Как вы поняли, формируется отряд пилотов. Вы трое выбраны от нашей базы для тестовых полётов. Завод и лаборатория находятся в Южной Америке, но это не значит, что вы будете загорать на пляже. Всего два отряда по двадцать человек: на каждого выделен персональный самолёт-бомбардировщик. Мы надеемся на вас. Вопросов лишних им не задали, хотят они становится пилотами или нет. За них всё решили. Чимин прикрывает глаза: лучше бы он был тупым омегой. — И я очень удивлён, что в ряды пилотов попал омега, на других базах все альфы. Что сказать, если ты в отряде генерала, я даже не удивлён. Чимин опускает взгляд на руки, указательным пальцем ковыряя кутикулу на большом, нервничая: ему очень страшно перед неизвестностью. Как всё будет проходить? А что если у них не получится? Это же будет позором на всю его жизнь. А вдруг там и оборвётся его не столь насыщенная омежья жизнь? Что будет с Юнги, когда тот узнает? — Рядовые Джи Вон, Пак Чимин и Ким Чонин, вы с этого дня являетесь солдатами элитного отряда пилотов нового мира, я горжусь вами. И вы должны гордиться тем, что наконец-то скоро небо будет снова наше. — Да, маршал! — в голос ответили парни, но без энтузиазма. Два альфы чуть-чуть были воодушевлены происходящим. — До вылета вертолёта до отправной точки две недели, дальше на бронемашинах трое суток. А пока живите как и прежде, собирайте вещи постепенно. Устраивать пир в честь вашего отбытия никто не будет, так как это пилотный проект, не трепитесь всем налево и направо. — Да! — Свободны! Я полагаюсь на вас. И вот уже спустя две недели, в пять утра он сидит с фонариком над чемоданом, ещё раз всё проверяя. Все эти недели он, как и обычно, веселился с парнями из отряда, шутил с Хоби. Слушал какие-то заумные цитаты от Намджуна и подстраивался под капитана Чона, которого назначили главой. Едва сдерживая слёзы, он захлопывает чемодан, закидывает ещё одну армейскую сумку через плечо и тихо, никого не будя, выходит из казармы, наталкиваясь на взгляд Чонгука, что стоит подпирая стенку напротив его казармы. — Капитан Чон. — Мне сказали сопроводить тебя до вертолёта. — Ты больше ничего не хочешь спросить? — интересуется Чимин, отдавая чемодан альфе. — Захотел бы — сам рассказал всё гораздо раньше. А сейчас уже я и так всё знаю. — Прости, нас просили молчать. — Ясно. Ты там, главное, не унывай. И не давай альфам задирать тебя — ты сильный, — улыбается Чонгук, приобнимая парня за плечи. — Как только станешь лучшим пилотом, я обязательно заберу тебя к себе в отряд, если, конечно, наша звезда захочет. — Смеёшься, да я с радостью буду снова с вами, — тихо хохочет младший, когда они выходят на посадочную площадку. Альф также кто-то сопровождал. Около вертолёта стояли маршал и Юнги. У Чимина ёкает что-то в области груди и перехватывает дыхание, он хватается рукой за рукав армейской куртки капитана, пытаясь устоять на ногах. Чон всё сразу понял и приободряющие улыбнулся. — Вам нужно, наверное, поговорить. И оставив Чимина с подходящим к нему лаборантом, удаляется укладывать вещи младшего в багажный отсек. Альфа пытается хоть что-то высмотреть в глазах напротив, но видит только подступающие слёзы. — Ты не приходил ко мне пару недель. Всё из-за этого? — Я не мог видеться с вами с мыслями о том, что скоро нужно будет расстаться. Если бы я ещё сильнее проникся к вам чувствами, то было бы сложнее расставаться. — А сейчас не сложно? — спросил Юнги. Он сильно раздражён поведением младшего, ему так хочется вправить Чимину мозги: как он мог столько не появляться в его лаборатории? Юнги уже привык, что кто-то тихо сидит и наблюдает за его работой. А тут никого нет — и он чувствует себя одиноко. — Очень сложно, — почти хнычет омега и, пытаясь сдержать слёзы, начинает тереть глаза. Лаборант хотел было обнять его, но одёргивает руки: нет чувств на войне. Он просто хлопает младшего по плечу, натягивая улыбку на лицо. — Я буду ждать твоего возвращения, постарайся вернуться живым. — Хорошо. — Я пойду, — спешит отклониться Юн: он обходит всех и почти бегом уходит с площадки. Ему тоже тяжело, очень тяжело расставаться с этим персиком. Он слышит, как объявляют посадку, видит через маленькое круглое окно погрузочного лифта, как все заходят в вертолёт, и грустные глаза младшего. Хочется остановить лифт, подбежать и поцеловать, как тогда в лаборатории. Но он должен стерпеть горечь расставания. Чимин садится на указанное ему место, пристегивается, закрывая глаза. Теперь пути назад нет. Кроме Чона и Юнги, он ни с кем не попрощался, и так и не узнал о любви Хоби к нему. Только одному Господу Богу ясно, когда они снова встретятся и как на него посмотрят друзья вновь. С этими мыслями он и другие сослуживцы отбывают от базы под покровом ночи в полную тьму и неизвестность.