Валинорские беседы

      Когда Леголас, получив возможность действительно отдохнуть впервые за несколько тысяч лет, наконец растянулся с крайне захватывающей книгой у камина, меньше всего на свете он хотел, чтобы откуда-то снизу вдруг раздался недовольный голос его супруги; ещё меньше — чтобы через несколько мгновений к нему по лестнице взлетела его младшая сестрёнка, выглядевшая такой разозлённой, что было страшно посмотреть ей в глаза; и совсем не хотел обнаружить кое-как плетущихся за ней Финнэля и Лоссэ, его неугомонных отпрысков, с ног до головы покрытых грязью и синяками. К несчастью, вот именно всё это и произошло.       — Мне вина, этим двоим — горячую ванну, — распорядилась Амариэль, приземлившись в кресло рядом с братом, и добавила тихонько: -…и хорошую порку.       — Во-первых, поимей хоть какое-нибудь уважение, — начал было Леголас, но его перебили худшим из способов:       — С тех пор, как я его поимела, у меня его нет… Чего стоим? — рявкнула Мари на мальчишек, которые в данный момент занимались порчей отцовского ковра сапогами, покрытыми чуть ли не дюймовым слоем пыли. — Идите с глаз моих долой, сейчас же! Мне нужно поговорить с вашим отцом.       Финн и Лоссэ нервно переглянулись и поспешили раствориться где-то в недрах дома. Очень редко эти двое умудрялись навлечь на себя такой гнев, и в особенности, от Амариэль, которую они любили невероятно, но временами боялись даже больше, чем их строгого daerada.       Леголас отшвырнул книгу и обречённо уставился на младшую сестрёнку:       — Докладывай, капитан.       — Отчитываюсь по всем статьям. У меня для тебя две новости: одна хорошая, другая плохая.       — Давай с хорошей.       — Если с хорошей, твои сыновья достигли небывалых высот во владении оружием, чем я довольна, и чем невероятно доволен, судя по полусекундной улыбке в их сторону, лорд Фисэмар. Непонятно, зачем нам воины в мирное время, но если у них получается…       — Да, я видел, как они спарринговали пару дней назад, — светло улыбнулся Леголас, но тут же протрезвел. — Так, а плохая?       — Ну, по такому случаю они оба серьёзно зазнались, расхвастались, украли где-то дорвинионское, соответственно, выпили, устроили драку, были нещадно побиты мальчишками Нолдор и осмелились об этом жаловаться… — Амариэль тихо фыркнула и перевела дыхание.       — Это всё? — осторожно спросил Леголас, уже опасаясь худшего.       — На сегодня всё.       Он мог только тихо застонать и потереть переносицу — действие, которое нисколько не успокаивало, но почему-то всегда казалось успокаивающим.       — Очень неплохо. То есть, за один день они умудрились переплюнуть все эти годы, вместе взятые… Спасибо, что сообщила. И что притащила их домой, конечно.       — Не благодари.       Некоторое время они молчали, погружённые каждый в свои воспоминания.       — Мы вели себя так же отвратительно в их возрасте? — в конце концов не выдержала Амариэль.       Леголас покосился на неё с лукавой усмешкой:       — Ты — нет. Но если ты ещё помнишь такого человечка, как капитан Сэллиан…       Мари прыснула, и они оба тихо рассмеялись.       — Да нет, милая, мы тогда почти круглосуточно учились выживать, нам было немного не до того.       — Должно быть, ты прав… Но суть не в этом.       — О чём ты сейчас?       — Суть не в том, какими были мы и какие обстоятельства толкали нас на те или иные поступки. Мы ведь с тобой тоже дрались — и получали за это, — мы тоже пили вино, когда не должны были, но мы никогда не зазнавались, даже учитывая, что были королевскими детьми… По крайней, я такого не припомню. Леголас, я хочу твёрдо знать, намерен ли ты что-нибудь делать с этим. Потому что если нет…       — Я не знаю, что с этим можно сделать.       — Ты знаешь лучший способ.       — Не обсуждается.       Мари вскинула брови так высоко, что они, казалось, почти слились с линией белоснежных волос. Леголас давно не говорил с ней в таком повелительном тоне, по крайней мере без шуток. В последний раз — ещё в Средиземье, когда он вынужден был наказать её собственноручно. Разница в их возрасте была порядка трёх сотен лет, но как правило, старший брат общался с сестрой на равных и часто втягивал в свои переделки.       — В чём дело? — осведомилась она гораздо более покладисто, чем раньше, зная тонкую грань, переступать которую было нельзя в целях самосохранения. Леголас вздохнул и устало взъерошил волосы.       — Извини. Я не хотел так говорить. Видишь ли, тот способ, который знаем мы с тобой, ни в каком виде не принимает Аланор. Мы ссорились с ней несколько раз, когда мальчишкам очевидно необходима была хорошая порка, но она… О, Эру! Ты помнишь её отца, Мари?       — Старшего целителя с ледяным взглядом и непреодолимым желанием сделать из его детей сверхлюдей, лучших во всём? — хмыкнула Амариэль с кажущейся задумчивостью, но в её глазах слишком явно блеснуло презрение. Леголас невесело усмехнулся, заметив. — Припоминаю.       — Аланор никогда не говорит об этом, но мне кажется, что он дал ей самый болезненный опыт, какой только мог. Словом… Это вообще единственная тема, одно упоминание которой может довести её до слёз. Поэтому, Мари, такой вариант не обсуждается.       — О… Это интересно. Хотя на твоём месте я бы её саму отшлёпала за такие суждения, — усмехнулась Мари и, вскинув взгляд на вошедшую Аланор, сдавленно хихикнула.       — Тебе бы следовало стать палачом, сестрёнка, а не капитаном разведки, — тихо фыркнул Леголас. Неприметно улыбнувшись жене, он спросил: — Мари рассказала тебе, что устроили наши мальчишки?       — Боюсь, что да, — хмыкнула Аланор. — Но я правда очень не хочу говорить об этом сейчас… Может быть, нам всем стоит прогуляться по лесу? Мне нужна небольшая передышка.       — Это прекрасная мысль, но думаю, вам лучше прогуляться вдвоём, — раздумчиво возразила Амариэль. — Я знаю, как ты бываешь занята, но я как раз после пары дней безделья бодра и весела, и хотела поговорить с Финнэлем и Лоссэ. В конце концов, на тренировочном поле они мои подопечные. Вы не возражаете?       Леголас едва заметно вздёрнул бровь, и сестра ответила ему насмешливым, многозначительным взглядом.       — Я — нет, не возражаю. Аланор?       — Да говори, конечно, — вздохнула эллет. — Только я не думаю, что это сильно поможет.       — Ты же знаешь, что я могу всё, — послала ей широкую ухмылку Мари.       Леголас и Аланор действительно уже через несколько минут вышли из дома. Выдержав короткую паузу, Амариэль откинулась на спинку кресла лениво и сказала достаточно твёрдо, чтобы быть уверенной, что её услышат:       — Господа дети, я жду вас для серьёзного разговора. Обоих!       На какое-то мгновение, дом ответил ей только тишиной, но затем раздались быстрые шаги и из-за угла вынырнул сначала рыжеволосый Финнэль, а затем его несколько более хрупкий близнец Лоссэ. Они уже переоделись, похоже, даже успели умыться, и возможно даже протрезветь, так что, не считая пары заметных синяков и ссадин, выглядели вполне прилично.       — Итак, я жду, — заявила Амариэль, — полного отчёта о ваших действиях, а также о том, чем вы думали, когда их совершали. Для начала, мне очень интересно, чья это была идея.       Их наказание никак от этого не зависело, она спросила из чистого любопытства.       Мальчишки молча переглянулись, будто бы извиняясь друг перед другом. Она могла их понять. Амариэль с братом и другими соучастниками их преступлений сами ненавидели, когда им задавали этот вопрос.       — Про вино — моя, — тихо пробормотал Лоссэ. — А больше идей у нас не было. Дальше… Случилась импровизация.       Хм… Интересно. Тихоня подбил заводилу на самую безумную из затей?       — Финнэль, он правду говорит?       — Ну… — замялся Финн, явно опасаясь за брата больше, чем за себя. — Да. Правду.       — Хорошо, где же вы взяли вино? Мне нужно знать, потому что завтра вы идёте туда извиняться.       Всегда бледный Лоссэ вдруг покраснел до кончиков ушей.       — У… У леди Келебриан.       — По-нят-но, — раздумчиво протянула Мари. Ей действительно были очень даже понятны мотивы преступления, исполнение… И последствия, конечно, тоже были понятны. — Итак, кража. Пьянство. Драка. Будь вы двое старше, за любое из этих действий отправились под стражу, а уж за совокупность их… Однако, я не хочу, чтобы вы думали, что такого рода поступки могут остаться без наказания. Когда-либо!       Финн скрестил руки на груди и спросил с непозволительной дерзостью:       — И что ты намерена делать?       Это звучало как вызов, и вызов здесь совершенно точно предполагался.       — Не сомневаюсь, вы оба уже выросли из лишения сладкого. Не догадываешься?       — Я здесь не для того, чтобы догадываться.       Эллет очень нехорошо усмехнулась.       — Ах вот как… Вы оба получите порку, абсолютную незабываемость и неповторимость которой я гарантирую, понятно? — и тут же она… Скорее почувствовала, чем увидела испуг Лоссэ. Он никогда не был таким же дерзким, как его брат, хотя обыкновенно они попадали в переделки вдвоём.       — Да. Это замечательная идея, Амариэль, — фыркнул Финн, словно пытаясь возместить робость брата своей дерзостью. — Только что нас побили Нолдор, давай теперь ещё и ты.       — Во-первых, я не собираюсь никого бить, — холодно откликнулась эллет, взглянув на него так, что мальчишка нервно сглотнул и поспешил опустить голову. — Во-вторых, ты ведёшь себя удивительно для того, кто хочет завтра сидеть спокойно. Если ты ещё недостаточно протрезвел, мы вполне можем вернуться к этому разговору позже.       — Но… — снова попытал счастья Финнэль. — Но ты ведь не наш Adar, кроме того, ты elleth, и почему… Почему это должна быть именно ты?       — Всё значительно хуже, чем ты себе представляешь, — ухмыльнулась Мари, подаваясь вперёд на мгновение. — Я твой мастер по оружию… Лоссэ, подойди ко мне.       Робко взглянув на неё, хрупкий светловолосый мальчишка на секунду замер, но тут же послушно сделал несколько шагов к строгой эллет и, повинуясь приказу, осторожно лёг поперёк её колен, ахнув, когда бескомпромиссная рука стянула вниз его штаны.       Где-то на фоне Финнэль поперхнулся воздухом.       — Не стой там, — строго взглянула на него Амариэль, затем указала на кресло, в котором ещё недавно сидел Леголас. — Сядь сюда и, пожалуйста, только не вмешивайся. Ясно?       — Да, Амариэль, — буркнул мальчишка и, хотя и глядя на неё исподлобья, сделал как было велено.       — Хорошо. А сейчас запомните вот что. Я намерена сделать это не потому, что вы плохие, или я злюсь, или я хочу сделать вам больно… Просто с преступностью необходимо бороться. Иначе, когда эта преступность вырастет, поумнеет и наберётся опыта, у всего Валинора будут очень большие неприятности. Это понятно?       — Да, — ответили сразу два голоса в унисон, причём оба абсолютно одинаково дрогнули.       — Хорошо… Тогда приступим, — начала Мари отчитывать младшего близнеца одновременно с первым шлепком, заставившим его вздрогнуть и зашипеть. Она вела по большей части односторонний диалог с Лоссэ какое-то время (зная, что влияло это даже больше на его брата), до следующего вопроса:       — Ты когда-нибудь ещё украдёшь что-либо, даже если оно кажется таким легкодоступным?       — Н-нет, — тихо ответил мальчишка, тут же вскрикнув от очередного шлепка. — Никогда! Амариэль, я о… Обещаю!       Тогда Мари замолчала, позволив ему дальше просто принять наказание. И Лоссэ, казалось, искренне старался не сопротивляться. Хотя он не мог удержаться от слёз, которые, однако, отчаянно пытался скрыть, маленький принц лежал спокойно, только вздрагивая, когда точная рука его мастера по оружию отдавала особенно сильный шлепок. Это было гораздо лучше, чем то, с чем сталкивались во время порки большинство его ровесников. Послушный мальчик.       А вот его брат… Финнэль не вёл себя примерно, даже не принимая непосредственного в этом участия. Амариэль наблюдала за ним краем глаза, зная точно, что рано или поздно он, конечно, взорвётся, слишком сильно волнуясь за брата и не зная, чего ожидать. И в конце концов, Финн действительно сказал — тихо, но твёрдо:       — Прекрати. Амариэль, пожалуйста…       — Что ты сказал? — она даже прекратила порку на мгновение, позволяя Лоссэ отдышаться. И взглянув на непокорного старшего близнеца, она вдруг обнаружила в его глазах слёзы.       — Пожалуйста, перестань… — сдавленно повторил Финн. — Ему больно.       Мари вздохнула про себя. Вот это было труднее объяснить.       — Во-первых, — заметила она, возможно, немного мягче, хотя лицо её оставалось бесстрастным, — это не такая боль, чтобы ты мог опасаться за твоего брата. Завтра утром вы оба уже забудете о ней… Во-вторых, я вот что расскажу. Большую часть моей жизни меня и вашего отца наказывали вместе, или друг при друге. А мы с ним связаны очень сильно. Поверь мне, не меньше, чем связаны вы двое. Мы любим друг друга, мы друзья и воины, которые работали как команда много сотен лет, мы делали невероятные вещи вместе, а иногда — невероятно глупые. И конечно, порой мы оба так же срывались, но знаешь, каков был результат? Каждый в любом случае получал ровно столько, сколько заслужил. Потому что это справедливо. Потому что только так можно получить достойный отклик и нужный результат. Если бы я шлёпнула тебя трижды за то, что ты натворил сегодня, это было бы смешно, а если бы взялась за портупею — жестоко… Тебе нужно научиться мириться с этим, Финнэль. Наказание твоего брата — это только его наказание, а твоё наказание — только твоё. Понятно?       — Да, Амариэль, — бессильно процедил Финн сквозь стиснутые зубы. Призрак обиды остался в его глазах. Но теперь он по крайней мере был соединён с некоторым подобием раскаяния.       — Тогда ты позволишь мне продолжить?       На этот раз он не нашёл в себе силы что-либо сказать — и только кивнул коротко. Когда Амариэль действительно продолжила, Лоссэ расплакался навзрыд, уже даже не пытаясь скрыть этого, и в установившейся тишине некоторое время слышны были только звуки череды сильных шлепков и приглушённые подушкой отчаянные всхлипы.       — Всё, мальчик. С тебя довольно, — тихо проговорила эллет спустя ещё несколько очень долгих минут, замедлив шлепки, а затем и вовсе прекратив.       Почувствовав на себе обжигающий взгляд, она скоро отпустила мальчишку с несколькими ласковыми словами — и просто уставилась на его брата в ответ.       — Прошу.       Финн несколько секунд, казалось, напряжённо размышлял и, дождавшись, когда терпение Амариэль истончится окончательно, наконец подошёл к ней. Лоссэ занял его почётное место, но не сел, а стал на колени и лёг животом на подлокотник, чтобы не задеть лишний раз саднящую задницу.       — Финнэль, — вздохнула Мари. — Твоё упрямство ни к чему хорошему не приведёт. Я не хочу тебя пугать, но просто поверь, что сейчас тебе лучше лечь ко мне на колени и принять то наказание, которое я сочту нужным. У непослушания, у любого серьёзного проступка, должна быть цена.       — Но… — в ответ на её строгий тон, мальчишка инстинктивно сделал шаг назад. Что ж, этого, как его мастер по оружию, она совершенно точно не могла ему позволить.       — Ну ладно…       Амариэль быстро протянула руку и схватила его за запястье, сжимая недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но весьма предостерегающе. Она была значительно сильнее его.       — У борьбы тоже есть цена, — сказала она, когда Финнэль оставил попытки вырваться. — Сейчас я отпущу тебя, и если ты сам подчинишься мне, я дам тебе ровно такую же порку, как твоему брату. Неприятно, но всё же, гораздо менее жестоко, чем то, что я сделаю, если ты продолжишь упрямиться. Ты всё понял?       Утративший, как он полагал, всякое достоинство мальчишка мог только кивнуть в ответ.       — Я отпускаю.       И она действительно отпустила — и насмешливо вздёрнула бровь, глядя на то, как абсолютный бунт в глазах Финнэля сменяется досадой.       — Это нечестно, — вяло огрызнулся он.       — Я полна раскаяния, доволен? Иди сюда.       Мари повелительно взмахнула рукой, и мальчишка, ещё пару секунд поколебавшись, занял всё-таки причитающееся ему место на её коленях.       Первый шлепок упал без какого-либо предупреждения, без лишних слов — а затем второй, третий, четвёртый… Застигнутый врасплох Финн мог только изумлённо вскрикивать и что было сил извиваться, зная, однако, что крепкая хватка Амариэль при любых обстоятельствах не позволила бы ему вырваться на свободу.       — Мари! — вскричал он через несколько очень долгих минут, не сдержавшись. — Х-хватит! Ai! Прекрати, это… Это слишком!       — Финнэль, — вздохнула она, не останавливаясь, но слегка замедлив шлепки, чтобы он мог более-менее воспринимать её слова. Это была её любимая фраза. — Ты пытаешься мне указывать? Сейчас?       — Н-нет! — пошёл на попятную бедный мальчишка. — Но… Ae!       — Ничего не слишком после того, что вы вытворяли. Ты пробудешь здесь ещё какое-то время.       Теоретически, это должно было звучать жестоко, но Амариэль знала точно, что на самом деле, осознание того, что наказание ещё далеко от конца, приносило в некотором роде утешение. Не нужно было тратить нервы на то, чтобы гадать. Финнэль волновался из-за неизвестности, он волновался, потому что не знал, сможет ли выдержать это так же хорошо, как его брат, и Мари была намерена показать, что… Да. Может. Даже если он упрямился, дерзил и выводил её из себя.       С этого момента Финн и правда стал вести себя гораздо лучше — по крайней мере, рычать и пинаться перестал. А слёзы… Амариэль терпеть ненавидела слёзы, но тем, кто лежал у неё на колене, вполне могла простить. Даже если этот кто-то был мальчишка, способный довести её до худшей на свете истерики.       Сама Мари была прекрасно выдрессирована всегда выполнять то, что обещала, а потому, она действительно отшлёпала Финнэля ровно так же, как его брата. Не жалея его, но уж точно и не более строго. По крайней мере, она старалась. Это был первый раз, когда ей пришлось наказать кого-то столь юного: раньше Амариэль была обязана, согласно своему положению капитана разведки, следить за дисциплиной своих подчинённых, но как правило они были взрослыми, состоявшимися воинами, а значит, обладали значительно большей выдержкой и силой воли… Однако, если уж опытным воинам нужна была поддержка и безграничное доверие их капитана после заслуженного наказания, то мальчишкам — и подавно.       Мари погладила Финнэля по напряжённой, часто вздрагивающей спине:       — Ну всё, мой упрямый маленький воин. Этот разговор мы закончили, я не намерена его продолжать. Тссс… Всё прощено.       К счастью, Финн успокоился так же быстро, как он обыкновенно приходил в ярость. Слёзы высохли почти мгновенно после того, как наказание прекратилось, и он, казалось, даже совершенно не был в обиде. А вот его близнеца, который всё это время послушно сидел в стороне, будучи не в силах что-либо изменить, пришлось утешать, и, стряхнув, наконец, со своих колен старшего мальчишку, преисполненная крайне редкого для неё сострадания Амариэль бросилась крепко обнимать бедного Лоссэ. Он легко это позволил.       Слава Эру.       — Финнэль, — через пару секунд Мари повернулась к упрямому старшему близнецу и взмахнула рукой, — ты не хочешь к нам присоединиться?       — Нет, спасибо, — пробормотал Финн, но стоило ей тихо фыркнуть и пожать плечами, как он оказался рядом, обнимая и её, и своего значительно более покладистого брата.       Всё было хорошо.

***

      На следующий день, Амариэль, Финн и Лоссэ появились на пороге дома Элронда и Келебриан. И если принцесса лесных эльфов чувствовала себя более-менее комфортно, хотя бы потому, что являлась супругой дочери этих прекрасных лорда и леди, то оба её племянника неловко переминались с ноги на ногу, время от времени сконфуженно толкали друг друга локтями и переругивались — пока Мари не шикнула на них как следует, прежде чем постучать в светлую дверь с дружелюбной надписью на языке, которого мальчишки пока не знали.       — Ну, кто говорит?.. — нервно пробормотал Финнэль. Его брат закатил глаза в ответ:       — Мы, кажется, уже выяснили, что талантом дипломата ты не обладаешь.       — Да ну тебя! Хотя, знаешь, леди Келебриан — это же, слава Эру, не Эрестор или Глорфиндель.       — Действительно, — фыркнула Амариэль, давно уже научившаяся не недооценивать хрупкую на первый взгляд леди. — Когда ты в беде, леди Келебриан значительно хуже…       Очень скоро на пороге перед ними появилась невысокая эллет с мягкими, всегда смеющимися чертами; крепко обняв Мари, которую всегда считала едва ли не своей дочерью, Келебриан довольно строго поприветствовала Финнэля и Лоссэ.       — Вы не зайдёте к нам, могли бы выпить чаю? — предложила она. — Полагаю, вчера был нелёгкий день, м-м-м?       Мальчишки смущённо переглянулись, потому как жар в конкретном месте всё ещё напоминал каждому из них, что вчера был за день, но Мари великодушно спасла их:       — Благодарю, миледи. Боюсь, мы спешим на тренировку и заглянули всего на несколько минут.       — Как всегда в делах?       — А как иначе? — усмехнулась принцесса Нандор. — Впрочем, мы и здесь по делу. Лоссэ, будь так добр…       — Леди Келебриан, — пробормотал Лоссэ, снова покраснев так, что можно было бы серьёзно опасаться за его жизнь и здоровье, — мы украли вчера из вашего дома бутылку вина…       — Нам очень жаль, — добавил Финн. Глядел он, правда, снова исподлобья, но больше от смущения, чем от чего-либо другого.       — Правда.       — Очень.       — И обещаю, мы не намерены больше воровать.       — Никогда!       — Ах, это, — насмешливо хмыкнула Келебриан и, вздёрнув бровь, окинула мальчишек ласковым взглядом. — Я искренне ценю ваше благородство, джентльмены! Но боюсь, вы обратились не совсем по адресу. Это было вино лорда Глорфинделя.