Валинорские беседы

      День выдался знойный на удивление, а кроме того — полный безвозвратно утраченных нервных клеток, и Амариэль, как только появилась свободная минута, свалилась на краю тренировочного поля в тени дубов. Быть мастером по оружию, женой и крёстной феей двоих невыносимых мальчишек, подросших настолько, чтобы доставлять уже серьёзные проблемы, оказалось не так просто, как она предполагала.       Лёгкая рука коснулась её плеча, и Мари, мгновенно узнав это прикосновение, обернулась с усталой улыбкой:       — Доб-ро-го вечера, милорд главнокомандующий… Не сочтите за дерзость, если я не отдам вам честь: мне трудно встать.       — Конечно, ты встанешь, если я сделаю так, чтобы было трудно сесть, — парировал Фисэмар, приземляясь рядом. Она демонстративно фыркнула и положила голову ему на колени.       — Нет.       Иногда не было ничего лучше, чем возможность побыть рядом с этим воином. По многим причинам в Лихолесье и за его пределами говорили, будто лорд главнокомандующий сделан из камня, но ведь Фисэмар умел чувствовать так… Как никто другой не умел. Всем сердцем — и его сердце было сделано точно не из камня. Сколько плохих дней она провела в его покоях, чтобы они стали хоть чуть-чуть лучше — как и пятеро других лихолесских сирот, — сосчитать нельзя, и сколько раз он стирал слёзы с её щёк, и скольким вещам научил, и как долго был рядом… В какой-то степени он, как сам часто говорил, и правда был лучшей мамочкой. С другой стороны, конечно, Амариэль не могла сосчитать и всех раз, когда оказывалась у него на коленях — но и это не совсем другая сторона.       — Понимаю, — пробормотал Фисэмар, и она поняла, что забыла уже, о чём был разговор.       — Вы? Не знаю. Всего пару сотен лет назад вы воинов и тренировали, и по лесу с ними бегали, и составляли карты, и были советником, и воспитывали детей… Десять тысяч примерно. И сколько раз я видела вас усталым?       — Сколько же?       — Два! Я помню отлично, потому что оба раза были из-за меня, а кроме того, мне потом доставалось. В свою очередь, моя неприкосновенная персона пробыла здесь несколько часов с юными дарованиями, и уже умирает, представляете?       — А помнишь, что ты вытворяла пару сотен лет назад? Врагу не пожелаешь, но ты каждый раз одинаково неутомимо говорила…       — Что капитаны выходных не берут? Да уж, было дело. Ну мы и постарели, милорд главнокомандующий!       — Моя Мари, — призвал ученицу к спокойствию командир. — В связи со всем вышесказанным, пожалуйста, позволь спросить… Почему ты стала мастером по оружию, если могла, как я, взять безвременный отпуск? Ты заслужила, как никто другой.       — Потому что я люблю пинать детей? — высказала единственный возможный вариант Мари. Фисэмар закатил глаза и, сделав бросок, как какая-нибудь кобра, шлёпнул её пониже спины в воспитательных целях. — Ай!.. А вы-то почему?       — Да я тоже, — он растерянно пожал плечами, будто только что это осознав.       На следующие пять минут они оба погрузились в безмолвную истерику.       — Я видел, как ты гоняешь своих маленьких воинов, и был, признаться честно, восхищён… Знала бы ты, как они тебя любят.       — Они мне сегодня как раз это доказали. Из седьмого звена никто на тренировку не явился, — Мари вздохнула, всё-таки поднялась с нагретой солнцем земли и неспешно вышла на центр тренировочного поля. Потянулась, расправляя плечи. Фисэмар подошёл к ней — мягко, как большая кошка.       — Ты расстроена, цветочек?.. Как будто с моих тренировок никто не убегал!       — Я не убегала. Ни разу, хотя соблазн был.       — Ну и молодец, — он пожал плечами и чуть заметно улыбнулся: — Ты, моя Мари, уникум. А ещё, тебе нужно выпустить пар — драться будешь? Если силы есть.       — А потом, согласно правилам, по заднице? — недоверчиво спросила Мари. В глазах её наставника блеснул весёлый огонёк.       — Если сильно желаешь, — откликнулся он.       — К барьеру!