Святой Притас
1 декабря 2020 г. в 16:33
Переночевав на лавке, подвинутой к печи, наутро Гелен принялся собираться дальше в путь. Мать семейства дала ему мешочек с пирожками. Гелен с благодарностью поклонился ей.
— Как же ты пойдёшь дальше, путь до ближайшей деревни неблизкий. — переживал Михаил, когда семья вышла провожать его во двор.
Утром Михаил уже успел отгрести лишний снег и теперь от калитки до порога дома была проложена узкая тропинка.
— Не переживайте! — бодро произнёс Гелен, — Я же волшебник!
И на этих словах он демонстративно выпустил свои широкие чёрные крылья. И не мог не заметить, как напряглась семья, а мать перекрестилась — он уже узнал, что означает этот жест.
— Не бойтесь, в мире столько разных народов, у моего, например, крылья есть… — поспешил объясниться Гелен.
— Нет. — покачал головой Михаил. — Просто у нас считается, что крылья есть только у ангелов. Но ты — не ангел, вот мы и удивились.
— Ангелы? Кто это?
— Глашатаи и слуги Господа. И я ни разу не слышал, чтобы крыльями обладал ещё какой-нибудь народ кроме них. Будь осторожен, Гелен.
Гелен замер. Старое наставление старейшины Чарити вспомнилось ему. Вот и пришло то, о чём он предупреждал юного летуна! Люди совсем не готовы принять крылья у другого человека. Будут завидовать, возносить, или рвать на части. Но не примут. Гелен согласно кивнул головой.
— Благодарю. За кров и совет. Прощайте. И пусть пребудет с вами удача!
И на этих словах взмахнул крыльями и поднялся в небо.
— Ты же будешь осторожен, Гелен? — пропищала Сифелла.
— Конечно! — успокоил её Гелен.
Гелен понимал, что умению пользоваться крыльями и вовремя скрывать их ему ещё только предстоит научиться.
К полудню он облюбовал одну крупную деревушку, даже село, через которую проходило целых четыре дороги. Тайно приземлился неподалёку, нашёл постоялый двор, пожаловался хозяину, что путешествует, потерял свою шубу, деньги, теперь мёрзнет, и сейчас желает знать, как можно заработать на новую. Хозяин подивился, но Гелен, как опытный странник, легко уговорил его. С месяц он прислуживал в постоялом дворе, ловко мёл полы, разносил еду и раздавал корм коровам, лошадям и курам. Всё в этом краю было суровое и пушистое. Все собаки, кони и коровы обросли длинной шерстью и походили на меховые шарики. Прямо как яки. Лошадки местные терпеливо таскали низенькие санки, умудряясь проходить даже по глубокому целинному снегу, высоко и ловко поднимая коротенькие ножки. И вот, на одних из таких санок, в запряжке из тройки коней, Гелен и уехал из той деревни. Он решил посетить столицу, так ненавидимую Михаилом, и узнать, что же такого в ней возмутило его. На одной из стоянок он увидел только-что подошедшую тройку, на дуге коренника которой располагался колокольчик, а вся сбруя была украшена множеством бубенцов. И сами кони, запряжённые в ней, были невероятными. Высоченные — в холке много выше Гелена, серые в яблоко, с длинными гривами и большими чёрными глазами. Они нетерпеливо рыли снег, а когда побежали, то полетели такой бойкой рысью, что Гелен решил, что даже коню Ватунры, главного военноначальника Ирдии, вскачь не угнаться за ними. И тогда ямщик сообщил, что то была почтовая тройка, а запряжены в них были соколовские рысаки — краса и гордость Рассеи.
Чем сильнее приближался Гелен к столице, тем больше вырастали селения и города. Встречались и длинные улицы со множеством деревянных домов, и каменные усадьбы. И над любой, даже самой маленькой деревушкой, возвышалась белая церковь с колокольней. И лишь в те моменты Гелен чувствовал магию. Она была странная, мощная и звенящая, как колокольный звон. Она притягивала и воспевала самые лучшие чувства в человеке. Но в ней Гелен услышал фальшь. И не мог понять, почему и откуда она взялась.
И вот Гелен приехал в тот город. Святой Притас — вот, как он назывался. Он стоял на берегу моря, на северо-западной части Северного лепестка Лотоса, а впереди раскинулись бескрайние холодные воды мирового океана — Гелен, однажды видевший его, не мог ошибиться — это был он. Справа от города суша резко брала на северо-восток и уходила туда, где родилась страна вечных льдов и холодов. Гелен решил обязательно побывать там, когда узнает Город получше. А слева суша практически плавно уклонялась к западу. Лишь несколько крупных островов к северу отделяли залив от настоящего океана.
Сам город пропах смрадом и суетой. Вечная влажность, порты, люди, снующие тут и там. Прямые, как указ царя, линии дорог, наполненные повозками и каретами с соколовскими рысаками или тяжеловозами. Сам город оказался по большей части каменным — дерево не выдерживало влажности и гнило. Город этот, призванный показать величие Рассеи, не скупился на роскошь и изящество. Огромное количество живописных парков, каналов, мостиков и церквей жило в нём. И Город оказался столь огромным, что Гелену пришлось задержаться в нём на два месяца, прежде чем осмотреть всё и лететь дальше. Город угнетал. В нём не было магии. Но человеческие эмоции сплелись в один клубок, полный боли и напряжения. Гелен ходил, склонив голову, а Сифелла даже не пищала и почти не разговаривала и не выходила наружу.
В один вечер, после службы уборщиком в школе для детей разночинцев, Гелен всё же решился зайти в самый большой и роскошный храм города.
Издали его встретили восхитительные золочёные купола, в каждом из которых мог поместиться домик Михаила. Гелен медленно подходил к нему, и всё сильнее ощущал его величие. А потом зашёл внутрь. Первое, что он встретил — огромное количество фресок и икон, золочёных, светящихся. Всё внутреннее убранство храма было покрыто ими, Гелен даже зауважал тех, кто проделал столь огромную работу. А потом его оглушила магия. Даже не так — давление, которое она оказывала на любого человека. Подобная золоту и колокольному звону, она пронизывала насквозь всё человеческое существо, заставляла самого быть, как золото и колокольный звон. Любите друг друга, держитесь за руки — звенела она сияющей мыслью. И вновь Гелен услышал в ней фальшь. Золота было слишком много, а жрецы — слишком богато разодеты. Их толстые животы не могли скрыться под изысканно расшитой мантией, а те, кто был худ, являлись монахами, исповедующими аскезу. По углам стояли столики с наборами для свечек, продаваемые за деньги. И Гелен тут понял — прав был Михаил. Не пройдёт и сотни лет, как стремление к роскоши убьёт здешнего Бога. А потом почувствовал — нет, не роскошь убьёт Бога. Сам бог изменился и забыл, что значит его собственная вера. Гелена это столь поразило, что он ещё раз невольно прислушался к его голосу. Бог звучал, но голос его стихал. А сквозь него всё сильнее звучала жажда золота. Больше Гелен не приходил в те храмы.
И вот, спустя два месяца, он покинул Святой Притас и отправился на север.
— Ура! Наконец-то мы летим! — радостно верещала маленькая Сифелла.
— Да! Летим! — перекрикивая её вторил Гелен. Свежий воздух, после стольких месяцев жизни на одном столь душном месте — такое счастье! Да здравствует свобода! И новые горизонты впереди.