Не игра

С криком Маргарита пришла в себя и распахнула глаза. Закрыла и снова открыла. Разницы никакой. Темнота была абсолютной, непроницаемой. И это пугало до дрожи, и страх коркой покрывал кожу, просачивался в вены и вгрызался в сердце. Ощупав себя, девушка хотя бы убедилась, что осталась в той же одежде, в какой была до всей этой чертовщины. И что важно — не было верёвок, сковывающих движение. Подняться оказалось тяжело, будто тело налилось свинцом, но Маргарита сумела даже выпрямить спину и понять, что без зрения смысла в этом быть не может. И только она побрела в незримое и неопределённое «вперёд», раскатистый заливистый смех заставил зажать уши. — Новенькая, я смотрю. Забавно. И даже ещё в своём теле. Ну, это поправимо! — обладательнице звонкого голоса было весело, и смех снова раздался отовсюду. — Эй, не смей умирать от страха! Иначе будет совсем скучно! Девушка отпрянула и потеряла равновесие. Глаза расширились от страха, ноздри раздулись, втягивая непривычный воздух с нотками серы. А затем лопатки встретились с чем-то, напомнившим по ощущениям пружинистый матрас. Стон. А затем мягкая, нежная, но безмерно сильная рука чуть не вырвала Маргарите плечо из сустава, резко дёрнув на себя, чтобы девушка села. — Так не пойдёт, — прозвучал уже знакомый голос, но уже тихо, по-человечески, из одной точки. — А, ты же не видишь ничего… конечно же! — раздался шлепок явно от хлопка по лбу. Палец с длинным острым ногтем коснулся лба Маргариты, и голову пронзила адская боль, глаза будто начали вариться и вытекать. Мир, где существуют такие ощущения, просто вынужден сжаться до агонизирующей черепной коробки, всё остальное отпадает за несущественностью. И только начало отпускать, щёку обожгло, и от удара Маргарита завалилась на бок. Щёлкнула шея, дёрнувшийся от вкуса крови язык оцарапался о сколотый зуб. — Не ори так, сучка, — буркнул всё тот же голос. Девушка увидела будто высеченные зелёными линиями из тьмы очертания незнакомки. Она была… красивой, это можно было утверждать точно, но вот остальное… линии будто плясали, складываясь то в один образ, то в другой. То полный и аппетитный стан, то худой, то спортивный, но всегда с оголённым животом и скрытой плотным материалом грудью. Усмешка. — К-кто?.. — робко спросила Маргарита. Девушка недовольно и устало покачала головой. — Можешь звать меня Мо, Моди, но желательно про себя: меня раздражают имена — это лишь попытка описать что-то, загнать в рамки и убрать на пыльную полку. А жизнь — нужно чувствовать во всём её многообразии, — она хищно оскалилась. Тем временем Маргарита пыталась понять, как же выглядит эта самая Мо. И что находится вокруг. Вдалеке находилось ещё несколько неясных силуэтов, то ли плясавших во тьме, то ли купавшихся в ней. Вопросы «как» и «почему» не только не входили в список тех, на которые можно получить ответ, но и не являлись такими уж важными. И снова вскрик боли. И усмешка. Моди сжала челюсть Маргариты так, что снова раздался треск, и пара зубов почти покинула дёсны. И пронзительный взгляд тёмных глазниц в глаза. — Твоя задача — адаптироваться, а не пялиться куда попало. По щекам побежали слёзы. — Кто ты? — с ужасом спросила Маргарита, смотря затравленно. — Моди. Ты уже знаешь. Демон. Это ты тоже могла понять, — ответила мучительница безразлично. Но весь воздух будто выбила своим спокойствием. Обычно к чудесам причисляют божьи милости, а к обыденности — их отсутствие, но как назвать такое? — Господи… — лишь прошептала девушка, дрожа. — Не-не-не! — поджав губки, Моди скорчила недовольную гримасу и даже погрозила пальчиком. — У нас его упоминать не благословляется. И даже улыбнулась. Будто только что показала новенькой, куда не стоит ставить кружку. — Почему-у-у? — с болью протянула Маргарита, и доброжелательность демонессы будто рукой сняло. Она полоснула ногтем девушку по ключице, и из раны потекла кровь под вскрик. — Нет больше «почему» — есть только похоть. Ухмыльнувшись, Моди поиграла бровями, смотря исподлобья, и провела языком вдоль пореза. — За что? — лишь простонала не менее напуганная лаской, чем ударами девушка. Моди фыркнула. — А ты упорная. Это не имеет смысла: если ты здесь, пути назад нет, и копаться в прошлом — только портить настоящее. И цокнула, подмигнув. Напрашивался вопрос про будущее, но Маргарита уже боялась его задать. — У тебя ещё есть будущее. Стать суккубом. И всё — дальше только настоящее. — И ухмыльнулась, хищно смотря. И снова Маргарита задохнулась. Невозможно. Невозможно. Потому что не может быть никогда. Демоны не могут её просто так похитить. Нельзя девственницу превратить в шлюху. Не может Бог допустить такой порядок, значит… Новый крик вырвался изо рта, когда ноготь полоснул вдоль спины. — Нет. Это сон. Глупый сон. Моди покачала головой. — Это хуже. И лучше. Люди всегда мечтают о двух вещах: вечная молодость и определённость. И то, и другое ты получишь: больше с тобой не случится ничего плохого. Тебе понравится. Всем — нравится. Рано или поздно. Сначала медовый, голос к концу напомнил шипение. — Нет, я отказываюсь. Я ничего не подписывала, и бо… г-г-г… — из пережатого горла вырвалось лишь хлюпанье. Демон бросила жертву на землю. — Он — не против. Можешь даже считать его владельцем казино, где сатана — лишь директор. Довольна? — рявкнула Моди. — Нет? Ещё? Вот чем ты подписала свой приговор! — и ткнула напротив сердца. — Твой Игорь проиграл твою душу в карты. Все земные годы, всю последующую вечность за десять лет на земле! А? Каково? Слёзы закрыли взгляд, а обессилевшие руки подогнулись. Тело вздрагивало от рыданий, а демонесса ждала. Перед глазами встал образ парня. Любимого. Улыбающегося. С тёплыми руками. К которым бы потянуться, спрятаться в них от всего мира… Но затем… Его лицо – изменилось: Игорь смотрел с ехидной улыбкой и презрением в глазах. В душе плескались и смешивались страх, отвращение, боль и остатки надежды. — Но… Это же не может быть концом? Моди трижды хлопнул в ладоши. — Конечно! Это ведь только начало! Оглушённая, будто громом поражённая, Маргарита встала на колени, выжидающе смотря на демонессу. Раздался треск, хлюпанье, брызнула кровь, и счастливая Моди показала девушке её собственное вырванное сердце. — Тебе ведь оно больше не нужно? И разжала пальцы. Сердце шлёпнулось между ними простым куском мяса. Надежды – больше не было. Не было её и раньше, только это нужно было признать. — К черту его. К черту всё. Маргарита раздавила сердце ногой.