Давай возьмем паузу

- Дыня? Нет, вы серьезно, дыня? - Крис недовольно поморщился, тыкая вилкой ярко-оранжевые кусочки. - Я не люблю дыню. У меня на дыню аллергия. - Боже, Хемсворт, ты можешь хотя бы одну сцену отыграть без этих твоих кривляний? - Томас еще не дошел до того градуса кипения, после которого обычно на сцену летели посторонние предметы, а сам он выходил из репетиционного зала, хлопнув дверью так, будто хотел снести её с петель. - Я серьезно, ребят! - Крис посмотрел на Чарли, как будто ища поддержки. - Дыня с ветчиной — какой извращенец это придумал? Наверное такой, как ты, Хиддлс! - Слушай, Хемси, это всего лишь кусок дыни, - миролюбиво произнес Кокс, - Том прав, тебе обязательно делать проблему из-за такой мелочи? - Нет! Ну мы же должны… Как это? Импровизировать, вот! - не унимался Хемсворт. - В пьесе наши с тобой, Чарли, герои едят это чертово прошутто. Но им-то проще — они схомячили один раз это… эту гадость и забыли. А нам-то с тобой каждый вечер на протяжении четырех месяцев эту хрень жрать. Так почему-бы не заменить прошутто на… Ну скажем на пасту? А что? По сюжету мы в итальянском ресторане, так? Как раз паста болоньезе подойдет. Я даже умею готовить соус. Эй, Хиддлс? Хочешь попробовать мой фирменный соус? - Я хочу чтобы ты заткнулся! - в голосе Тома промелькнули угрожающие нотки. «Еще чуть-чуть, и я получу папкой в лоб», - подумал Крис и решил, что на сегодня, пожалуй, хватит. Он и так уже переиграл. - Просто. Сожри. Эту. Чертову дыню! - зарычал Хиддлстон. - Ладно-ладно! - и Хемсворт потянулся к своей тарелке, наколол на вилку кусочек, но не успел донести ее до рта — дыня соскользнула с зубчиков и шмякнулась на пол. - Вот дьявол! - ругнулся Крис и, нагнувшись, подобрал дыню, прямо с пола отправив ее себе в рот. Зоуи, стоя у края сцены, покатывалась со смеху, держась за живот. Чарли, тяжело вздохнув, с тихим «Вот придурок!» изобразил интернет-мем «рука-лицо». - Ну что? - Крис окинул присутствующих взглядом невинно осужденного. - Я съел! Какая там реплика-то дальше? А! «Я плохой издатель!» - Перерыв! Десять минут! - объявил красный, как рак, Томас, угрожающе постукивая своей неизменной пластиковой папкой по подлокотнику кресла. - После этого наша любимая игра. Ты же обожаешь быть ведущим биг-бутти, да, Крис? «Сука!» - подумал про себя актер и очаровательно улыбнулся режиссеру.

***

Иногда Крис сам себя ненавидел за то, что постоянно подначивает Хиддлстона. Часто дурацкие шутки — вот как сейчас с дыней — как будто бы сами собой слетали с языка, вопреки желанию хозяина. В то время как ему самому хотелось сказать Тому что-то хорошее. Например, какие у него красивые глаза. Или как ему, Крису, хочется попробовать, каковы на ощупь медные волосы Тома — мягкие или жесткие. Но Хемсворт молчал, зная, что в лучшем случае его одарят полным презрения взглядом. О! Томас умел смотреть так, как будто Крис был ничтожным муравьем, которого сапогом раздавить не жалко. Но иногда — очень редко — Хемсворт ловил на себе заинтересованные взгляды Томаса. Он смотрел так, когда думал, что Крис не видит. Наверное, он думал о том, что заставило актера тогда, три дня назад, вступиться за него перед этим ублюдочным сиятельством. Но зачем он остановил? Почему не позволил как следует потрепать графика? Такие вопросы занимали Хемсворта все эти дни. Он даже в интернет слазил посмотреть, что за птица такая этот будущий двадцать третий граф Шрусбери. Увы, кроме сухой официальной информации: родился, крестился, мама-папа, работа — мировая паутина ничего Крису не выдала. Никаких пикантных подробностей — а уж в интернете этого добра хватает: если ты пытаешься найти информацию не о рядовом гражданине, конечно. Судя по манерам и поведению, его задолбанная светлость рядовым гражданином не являлась. Но о личной жизни Джеймса Четвинд-Толбота в интернете не было ни словечка. Тогда Крис пошел другим путем — он начал искать информацию о Томасе. И тоже не обнаружил ничего, что хоть как-то связывало его с будущим графом. Хемсворт нашел это весьма странным. Да, обычно таблоиды предпочитают публиковать информацию об актерах, и чем известнее актер, тем пикантнее подробности. Но Хиддлстон был довольно знаменит, у него одних только статуэток Лоуренса Оливье больше, чем у Криса премий «за лучшую драку». Но нет, все, что Хемсворту удалось найти о частной жизни Томаса, так это скупое «режиссер предпочитает держать свою личную жизнь в секерете». Ну зашибись теперь! Конечно, у самого Хиддлстона подробности того, что случилось, почему Том шарахается от бывшего любовника, и почему бывший любовник смеет угрожать режиссеру, придется клещами вытягивать. Как Крис не пробовал тем вечером — бесполезно. Он догнал Томаса, когда тот вышел из туалета, бежал за ним, как привязанный, пока Хиддлстон извилистыми коридорами шел к черному ходу, где его поджидал автомобиль. Том явно был намерен покинуть церемонию незамеченным. И уже на выходе Крис остановил Тома, заставил развернуться к себе лицом, ухватил за лацканы смокинга — как несколькими минутами назад будущего графа - и хотел хорошенько тряхнуть, как Четвинд-Толбота. Но заглянув в глаза Тому, остановился, буквально завис — тот смотрел на Криса с каким-то непонятным ему выражением. Столько в этом взгляде было всего: благодарности, отчаяния, гордости, злости — странное сочетание, которое Хемсворт никак не мог понять. «Зачем ты так смотришь? Почему не хочешь просто сказать мне все?» Томас молчал, только взгляда от лица Криса не отводил, и тот опустил руки. - Том, я… Ты прости, если я не в свое дело полез… - чуть смущенно проговорил Хемсворт. - Я благодарен, - произнес в ответ Томас, и это было не то, чего ожидал от него Крис — уж точно он не ждал благодарности за свой поступок. - Я благодарен тебе, - повторил Хиддлстон. - Но впредь я прошу тебя не лезть туда, где тебе, действительно, нет места. - Том… - Крис вновь схватил Тома, на сей раз за руку. С силой сжал тонкое запястье — должно быть, синяки останутся. - Все, Крис! - устало выдохнул Томас, - Все, отпусти меня! Но Хемсворт и не подумал его слушать. Напротив, он взял в плен второе запястье, дернул Томаса на себя — он едва ли не врезался в грудь Криса. - И не подумаю, слышишь? - прошептал Хемсворт. Отчего-то вдруг он почувствовал себя легко-легко, как тогда, в юности, когда он, болтая и дурачась, шел к дому того солнечного мальчишки, с кем провел одну-единственную ночь в Хокни. Тогда Крис верил — весь мир будет лежать у его ног. Он был уверен в себе так, как будто мог этот мир нагнуть и поиметь. И так в конце концов и случилось — с небольшими корректировками. Вот и сейчас Крис был как никогда уверен в том, что он должен, просто обязан освободить Тома от этого больного ублюдка, Джеймса Четвинд-Толбота. Что он просто нагнет аристократика и поимеет. И Том будет смотреть на Криса… Да как на бога он будет смотреть. Такие мысли — может совершенно дурацкие, но сейчас они казались Хемсворту единственно правильными — теснились у него в голове. Эти и еще одна — что ему хочется поцеловать Тома. Прямо сейчас — прижать к себе, вместе с его страхами, неуверенностью, вместе с его невъебенным высокомерием и… Да просто прижать к себе и целовать. До одури. До припухших губ. Пока воздух в легких не закончится. Он потянулся к тонким губам, но был остановлен одним только: - Не смей, Хемсворт! После чего Том выдернул из крепких пальцев Криса свои запястья, развернулся и направился к ожидающему автомобилю. Он сел на переднее сиденье, рядом с водителем, а не сзади — хотел подчеркнуть, что его статус ничем не отличается от статуса простого водилы. И автомобиль тронулся с места. А Крис долго стоял на холодном ветру, не решаясь зайти внутрь. Как будто Хиддлстон вдруг неожиданно решил бы вернуться. Он успел основательно замерзнуть, когда позади него негромко скрипнула дверь. - Ты чего тут? Один? - поинтересовался вышедший покурить Чарли. - Я тут… Ничего, - соврал Крис. - Я так просто. Проветриться вышел. - Я смотрю, ты уже проветрился. Вон нос красный! - усмехнулся Кокс. - Ничего, я закаленный, - отмахнулся от него Крис и, глядя, с каким удовольствием его партнер по сцене делает затяжку, почувствовал, как ему просто до чертиков хочется дернуть. - Дай сигарету! - попросил он. Чарли внимательно посмотрел на приятеля. - С тобой точно все в порядке? - настороженно спросил он. - Ты же не куришь. - Да все со мной заебись! - поспешил заверить его Крис. - Просто дай мне сигарету. Пожалуйста. Кокс неопределенно пожал плечами, дескать: ну как хочешь, травись на здоровье, и протянул Крису открытую пачку. Достав сигарету, Хемсворт сделал неумелую затяжку — дым наполнил легкие. Он закашлялся, согнулся пополам. Чарли, бурча что-то вроде «не умеешь — не берись», похлопал его по спине. - Ну что, полегчало? - спросил Кокс. - Еще как! - ответил Крис, имея в виду совсем не то, что он смог откашляться. Никотин как будто прочистил мозги, заставил лихорадочную одурь, которую он ощутил сегодня вечером рядом с Томом, развеяться вместе с сигаретным дымом. Индия Роуз наверняка учует, что от него разит табаком. Будет ворчать и смотреть с укоризной — как смотрела её мать. Даже может скажет какую-нибудь заумь о вреде курения. Ну и пусть! По крайней мере она с ним заговорит. Последнее случалось так редко после того, как он выставил из дома Тома и его щенка. Так что пусть ругает. Все лучше, чем это ее укоризненное молчание. Какое-то движение справа привлекло внимание Криса, когда он почти что добил сигарету. - Эй! А ну стой! - бросился он к скрывавшемуся за мусорными контейнерами папарацци. В том, что это был представитель этой не древнейшей, наоборот, очень даже современной профессии, Крис не сомневался. Но сравнение со шлюхами приходило Крису в голову каждый раз, когда он сталкивался с этими пройдохами. Вот и сейчас у парня, что прятался за мусоркой — за мусоркой, боже! - в руках была навороченная фотокамера, позволяющая делать качественные снимки ночью и с большого расстояния. Папс бросился было улепетывать от Хемсворта вниз по улице, только куда там! События этого вечера заставили актера изрядно понервничать, и все, что ему хотелось, это выпустить пар. Выплеснуть эмоции. Оторваться. И репортеришка, который без разрешения нащелкал бог знает что, как никто лучше подходил для этой цели. Он догнал пронырливого журналюгу легко. Отвесил пару смачных подзатыльников — для ума. Отобрал камеру. - Что ты снял, а? - рычал он на испуганного парня. - Отдайте камеру! - тот потянул руки, намереваясь отобрать свой рабочий инструмент, да только Крис не позволил. Отпихнул папарацци бесцеремонно и покрутил в руках хитроумный агрегат, пытаясь понять, на какую кнопку надо нажать, чтобы посмотреть отснятые кадры. Сам он в жизни не держал в руках такую камеру. В последнее время ему вполне хватало смартфона. - Эй, а ну иди сюда! - позвал он папса. Тот осторожно, бочком, приблизился. - А ну покажи, что ты снял, паскуда! - велел Хемсворт. - Я не… Отдайте немедленно камеру! - парень, хоть и трусил, но все ж таки пытался вырвать из рук Криса фотоаппарат. - Я ща эту твою байду об асфальт грохну! - пригрозил Хемсворт и даже занес камеру над головой, как будто и правда намеревался разбить. - Нет! Я покажу! Покажу, опустите камеру! - взмолился парень. - То-то же, - довольно осклабился Крис. - Давай показывай. - Мать честная! - ахнул актер, увидев на фотоснимках себя и Тома. Они были сняты так, что у тех, кто бы потом увидел эти фотографии, ни единого сомнения не осталось в том, что эта парочка еще чуть-чуть и сольется в поцелуе. - Да ты охуел, парень! - Крис схватил незадачливого репортера за оттопыренное ухо и притянул к себе поближе. - А ну давай удаляй это! - Сэр! Мистер Хемсворт! Это… - Я сказал — удаляй! - рявкнул Крис. Парень послушно защелкал кнопками, стирая отснятый материал. - Все удалил? - недоверчиво спросил Хемсворт и на всякий случай опять отнял камеру — проверить. И как выяснилось — очень кстати. Потому что, оказывается, шустрый папарацци успел поработать и внутри здания, где проходило афтепати. Несколько фотографий его, танцующего с Зоуи, выглядели весьма и весьма горячо. Если таблоиды подадут их, приправив соответствующими комментариями, у читателей сложится впечатление, что Крис и мисс Эштон… Да у Индии Роуз уже сложилось — не далее как неделю назад она, потрясая у него под носом бульварной газетенкой, где были напечатаны снимки выходивших из галереи Белый куб Криса и Зоуи, рвала и метала, выговаривая ему за то, что она, его родная дочь, узнает о новой пассии отца из газет. И все попытки Хемсворта объяснить, что это всего лишь газетная утка, не имели успеха. Девочка швырнула ему газету в лицо и на целый вечер скрылась у себя в комнате, не пуская отца на порог. - Убери это! - велел он папсу, указывая на фотографии Зоуи. - И если я увижу тебя еще раз, подам в суд на твою паршивую газетенку! Ты понял? Парень испуганно закивал — наверное, Крис и впрямь выглядел сейчас достаточно грозно. Он быстро удалил оставшиеся фотографии. - А теперь вали отсюда! - приказал Хемсворт и дал папарацци пинка — для ускорения. Чарли, наблюдавший за экзекуцией, пару раз хлопнул в ладоши, едва Крис отвернулся от улепетывающего прочь папарацци. - Ну что? Теперь тебе точно полегчало? - спросил он Хемсворта, и тот кивнул ему с чувством полного и глубокого удовлетворения.