***
- Ладья так не ходит, Магни, - мягко улыбается Курт. - Еще как ходит! - уверенно кивает сам себе десятилетний Магнус и переставляет ладью на две клетки по диагонали. - Вам шах, мистер Валландер. Курт давит рвущийся наружу смешок — вот же хитрый мелкий засранец! - Ты думаешь, что победа будет слаще, если ты одержишь ее хитростью? - спрашивает Курт мальчика. - Я думаю, что победа — она и есть победа, - во весь рот улыбается маленький Мартинссон. Курт в ответ на такое заявление только взъерошивает своей ладонью вьющиеся мелким бесом светлые волосы Магни. - Однажды ты поймешь, что это не так, дорогой, - скорее сам себе, нежели ребенку, говорит полицейский. Тем более что этот ребенок уже и не слушает Курта. - Пап! Пап, я опять обыграл мистера Валландера! - Магнус вприпрыжку несется в соседнюю комнату, где его отец развлекает разговорами жену и Мону Валландер.***
- Мне куда теперь? В детский дом? - тринадцатилетний Магнус нерешительно мнется в дверях своей палаты, где он провел долгие недели, пока срастались переломанные во время аварии кости, и смотрит на Курта так, как будто бы это он, инспектор Валландер виноват в том, что юный Магни остался один в целом свете. Курт знает, на самом деле Магнус вовсе не считает его виновным в чем бы то ни было. Просто так получилось: Петер и София Мартинссоны мертвы, а он, Курт, жив. Они всегда были не разлей вода — Петер и Курт. И вот теперь Курт смотрит на то, как сын Петера нервно кусает нижнюю губу и стискивает кулаки так, что Валландер уверен — если разжать их, то на ладони останутся красные отметины от ногтей. - Нет, Магни! Ну о чем ты говоришь, какой еще детдом? - Валландер обнимает мальчика за плечи, притягивает к себе. Ему хочется обнять его, спрятать от всего этого враждебного — как сейчас наверняка кажется потерявшему родителей Магнуса — мира. Но тот не дается. Отстраняется — мягко, но решительно. - Я еще слишком мал, - рассудительно — слишком уж рассудительно, замечает Курт, — произносит Магни. - Мне не разрешат жить одному. - Господи, сынок! - полицейскиц запрокидывает голову, смаргивает непрошенные слезы. - Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одного? Ты будешь жить с нами: со мной, Моной и Линдой. - А Мона точно разрешит? - в голосе подростка усталость. И капелька надежды. Все-таки семья Курта — это неоспоримо лучше, нежели детский дом, где никому, по сути, нет до тебя никакого дела. - Она будет рада, Магни, - уверяет маленького Мартинссона Валландер. - И я буду рад. И Линда тоже. - Тогда я согласен, - осторожно кивает головой Магнус и доверчиво вкладывает свою ладошку в теплую ладонь Курта.***
- Через неделю день рождения Магнуса, - почему-то его жена постоянно напоминает Курту об этом, хотя он сам прекрасно помнит, какого числа родился его приемный сын. О чем он тут же сообщает Моне. Мона сидит у туалетного столика, что расположен возле их супружеской кровати и подушечками пальцев вбивает в кожу крем для лица с такой силой, как будто бы ее лицо — это ее личный враг. В свои сорок с небольшим Мона все еще моложава и все так же красива, как в тот самый день, когда Курт впервые встретил ее. Он постоянно напоминает об этом жене. Но разве женщины слушают такие вот напоминания? Они видят себя совсем другими глазами, нежели их мужья. Вот и для Моны чуть увядшая кожа — это вселенская катастрофа, и она намерена бороться с ней, не щадя подушечек пальцев. - Мона, ты так синяк себе поставишь! - Курт заходит ей за спину и, наклонившись, нежно целует вкусно пахнущую щеку — крем для лица пахнет так приятно, что Курту нравится целовать жену сразу после того, как она нанесет его. Сколько лет они уже вместе, и ему все еще нравится целовать свою жену. - Ты знаешь, что подарить мальчику? - спрашивает Мона Валландер мужа. - Пятнадцать — это уже возраст, игрушечной машинкой не отделаться. Почему-то это всегда было его задачей: выбрать подарок для приемного сына. Курт знает: она старается, изо всех сил старается стать матерью для юного Магни. Но тяжело быть матерью подростка, который ведет себя подчеркнуто-вежливо, который каждое утро так же дежурно-вежливо говорит «спасибо!» за приготовленный завтрак, и каждый вечер ровным тоном отчитывается за полученные в школе хорошие отметки. - От Магнуса улыбки не дождешься! - сокрушается Мона и, заметив укоризненный взгляд мужа, поправляет сама себя: - Да-да! Я все понимаю, Курт! Думаешь, я не знаю, что чувствует бедный мальчик? - Он не должен чувствовать себя чужим в нашем доме, дорогая, - в который уже раз просит жену Валландер. - Он словно ледышка, Курт, - сокрушается Мона. - Если бы он хоть раз улыбнулся мне… Или бы обнял… Конечно, я не смогу заменить Софию, но… - Я все понимаю, милая, - уверяет жену полицейский, - но мы должны ему помочь. Он должен вспомнить, как это — улыбаться.***
Магнусу семнадцать лет, и он только что сообщил Курту, что собирается поступать в полицейскую академию. - Сынок, ты уверен? - Валландер отставляет в сторону недопитый утренний кофе и внимательно смотрит на парня. За те пять лет, что прошли с тех пор, как Магнус, будучи подростком, стал членом семьи Валландера, он изменился. И изменения эти были разительны. Он уже не тот долговязый нескладный подросток, каким был еще какой-то год назад. В нем все еще присутствует некая угловатость, но иногда, глядя на гордый разворот широких плеч Магни, на то, как плавно он двигается, как улыбается — да, Магнус наконец-то улыбается, и пусть эта улыбка такая же дежурная, как его «спасибо», сказанное за приготовленный завтрак Моне, но это уже прогресс, - так вот иногда, глядя на этого красивого — о, Валландер уверен, не одно девичье сердце разобьется об этот прохладный взгляд прозрачно-серых, огромных глаз, об этот вкрадчиво-бархатный голос, — и на этого донельзя уверенного в себе парня (откуда она взялась? Эта уверенность? Неужели это Курту и Моне удалось воспитать Магни таким?), в общем, сейчас, глядя на Магнуса, Валландер испытывает ту самую родительскую гордость. Гордость отца за сына. Иногда ему бывает стыдно. Перед Петером. Это он, Петер, должен был гордиться сыном. Это он, Мартинссон-старший должен сокрушаться по поводу будущих разбитых девичьих сердец. Курт чувствует, что занимает чужое место. Но гордость за вот этого Магнуса — такого взрослого и такого, в сущности, еще юного — распирает буквально, и Курт мысленно просит у погибшего друга прощения. «Этот парень и мой тоже, - думает Валландер. - С самого детства, с тех пор, как они с Линдой играли в индейцев и швырялись землей — он был немножечко моим.» - Так ты уверен, Магни? - еще раз задает вопрос Курт. - Знаешь, служба в полиции… Это только в кино и книгах ужасно интересно и так же романтично. А в жизни… Рутина. - Я уверен, Курт! - губы Магнуса, и без того тонкие, складываются в жесткую упрямую линию. - Я ни в чем не был так уверен. Мой отец… - Петер гордился бы тобой, мой мальчик, - Курт чувствует, как голос его чуть дрогнул, а глаза как-то подозрительно увлажнились. - Но если ты хочешь пойти на службу в полицию для того только, чтобы быть, как он… - Я иду в полицию, потому что хочу прищучить этого поганого ублюдка! - неожиданно повышает голос Магнус, когда выплескивает из себя эти грубые слова, и, жестом фокусника достав из-за спины тонкую пластиковую папку, кидает ее на стол. Папка, пролетев через весь стол, ложится в каких-то паре миллиметрах от кружки с кофе, который только что пил Валландер. Еще чуть-чуть — и кружка покатилась бы по столу, проливая ставший уже холодным кофе. - Что это, сынок? - севшим вдруг голосом спрашивает Валландер. Он уже догадывается, что именно увидит, открыв проклятую папку. Но пока он еще не открыл ее, пока еще не знает, что в ней — пока что все хорошо. Курт уверен, что как только ему будет известно содержимое папки, все пойдет прахом. Магнус упрямо молчит. Он умеет так молчать — его молчание чаще куда выразительнее любых слов. Опять же — где, у кого такому научился? Неужели у него, у Курта? Валландер подвигает к себе папку, проводит указательным пальцем по краю, затем берет в руки, вертит, не решаясь открыть. Магнус все так же молчит, и Курт знает — рано или поздно ему придется заглянуть внутрь. Как ты ни крути. Он открывает папку и видит фотографию Джеймса Четвинд-Толбота, будущего графа Шрусбери. Курт сокрушенно кивает головой — вот оно! То, чего он так боялся. То, от чего пытался уберечь юного Магнуса. Все попытки были тщетными, понимает Валландер, когда внимательно рассматривает несколько газетных вырезок — в них говорится о гибели Оливии Бриджес, гувернантки маленького Джеймса. Курт что-то смутно припоминает — вроде газетчики писали об этом… Тогда Валландер не счел нужным вникать — какое ему в то время было дело до чьей-то гувернантки? И вот теперь его приемный сын раскопал эту историю. Эту и… Курт расстегнул пару пуговиц на рубашке — отчего-то вдруг в комнате сделалось душно. Он глубоко вдохнул, раз, потом другой. Несносный мальчишка! Интересно, как долго Магнус охотится за этими вот материалами? Курт быстро пробежал глазами заметки о том, как по несчастному стечению обстоятельств утонул в реке одноклассник Джеймса — некто Эдвард Бичем. Неожиданно захотелось выпить. И совсем даже не кофе. Курт украдкой оглянулся — нет ли поблизости чего подходящего? Но пить с утра? При ребенке? Он тут же отвесил себе мысленный подзатыльник — Магнус не ребенок. Давно не ребенок. Давным-давно он стал взрослым. А ты, дурак старый, не заметил. И тем не менее пить с утра, при Магнусе — не самая хорошая идея. - Оставь это, парень! - Курт постучал костяшками указательного и среднего пальцев по пластиковой папке. - Оставь, слышишь? - Я уже жалею, что показал тебе, - фыркнул Магни и забрал злосчастную папку. - Послушай меня, мой мальчик, - Курт схватил Магнуса за руку, потянул к себе, заставляя того опуститься на соседний стул. - Я знаю все, что ты скажешь, - пожал плечами Мартинссон, - от первого до последнего слова знаю. - Ты очень умный, парень, - не стал спорить с ним Курт. - Очень умный, но — только не обижайся — очень неопытный. Тебе сейчас кажется, что если ты отомстишь — ты же думаешь о мести, так? Магни молча кивнул — качнулись волнистые светлые пряди, упали на упрямый лоб. - Ты думаешь, что если отомстишь, то станет легче, правда? Так вот знай — легче не станет. Как считаешь, долго ты будешь… Сколько времени понадобится на то, чтобы даже не посадить, нет… Хотя бы приблизиться к такому человеку, как Джеймс? - Столько, сколько потребуется! - упрямо сжал челюсти Магнус. - Может потребоваться твоя жизнь, сынок, - тихо, одними губами только произнес Курт. - И жизни не жалко! - улыбнулся Магнус так, что Валландер испугался по-настоящему. Нехорошая это была улыбка. Улыбка — мне море по колено. Улыбка — мне сам черт не брат. Удар! Хлесткая пощечина Курта стерла эту улыбочку с красивого лица Магни. - Не смей, слышишь?! - зашипел Валландер. - Не смей распоряжаться своей жизнью, щенок! - Я точно жалею, что показал тебе, - совершенно спокойным тоном ответил Магнус. Даже не схватился за покрасневшую от удара щеку.***
Пять дней назад. - Офицер Мартинссон выписался незадолго до вашего визита, - сообщает Валландеру лечащий врач Магни. Курту позвонили, сказали о том, что произошло сегодня утром, во время освобождения заложников из здания банка. Сказали, в какую больницу увезли его приемного сына. И вот он здесь. И ему говорят, что Магнус уже выписался? Да, парень ненавидит больницы, но сотрясение… Глупый мальчишка! - Как вы могли отпустить его, док?! - возмущенно спрашивает Курт. - Я должен был привязать его к кровати? - разводит руками эскулап. - К тому же я отпустил его не одного. С ним был его партнер. Так что… - Партнер? - удивляется Валландер. - Что значит — партнер? Его напарник? Из полиции? - Он мне не докладывался, - досадливо морщится врач. - Партнер — он и есть партнер. В наше время это не считается чем-то из ряда вон, господин офицер. Доктор уходит прочь по длинному коридору, белому, чистому, со множеством таких же белых и чистых дверей, ведущих в палаты. А Валландер стоит, тяжело привалившись к стене, и думает, чего еще он не знает о приемном сыне. Иногда ему кажется, что жизнь Магни — это такой же длинный белый коридор. И он удаляется от Курта, как сейчас этот доктор в белом халате — и не удержать. Уже не удержать.***
Сегодня. - Мистер Валландер? - голос в телефонной трубке кажется Курту смутно знакомым, но он определенно не узнает звонившего. День был длинным. И не то чтобы тяжелым, а каким-то муторным. Надо уходить. Он отдал этой чертовой работе всю жизнь. Пора, наконец, пожить и для себя самого. Мона хочет отправиться в круиз. Почему он должен лишать ее этого? Она мечтала о том, чтобы поплыть на огромном океанском лайнере, всю свою жизнь. Надо уходить… - Да, Курт Валландер, - отвечает полицейский. Он все еще не привык к этим новомодным телефонным аппаратам, когда ты можешь видеть собеседника. Поэтому он по старинке прижимает трубку к уху. - Это Том Хиддлстон, - слышит он. - Курт, вы можете меня выслушать? Валландер хочет ответить, что его рабочий день уже закончен. Что жена ждет его к ужину, и что вообще он только что решил, что пора на пенсию. Но вместо этого он произносит твердое «Да». - Мистер Валландер, если хотите помочь вашему… - Том на секунду сбивается, но только лишь на секунду, - если хотите помочь Магнусу, вы должны срочно приехать… - Подождите, мистер Хиддлстон, - перебивает говорившего Курт. - Магнус? Что с ним? - С ним все хорошо. Пока что, - отвечает трубка голосом Хиддлстона, и Курт хватается за сердце. - Не могли бы вы по порядку, сэр? - просит он Тома. - У меня мало времени, - Валландеру кажется, что на том конце провода его собеседник чем-то очень сильно раздражен. - Ну хорошо. Слушайте. Вчера Джеймс Четвинд-Толбот взял в заложники любовника Мартинссона. Если это для вас новость — то, что у Магнуса есть любовник, тогда простите, не хотел вас расстраивать и все такое, но к дьяволу вежливость. Речь идет о Лиаме Хемсворте. Это брат Криса. Вы помните Криса, инспектор? Так вот я сейчас еду туда, где Джеймс держит несчастного. И ради всего святого, Курт! Не дайте Магнусу поехать следом за мной! - Я… - Курт был совершенно растерян. Впервые в жизни он был растерян так сильно, разве что тогда, давно, когда погиб его друг Петер. - Не знаю, в курсе ли вы, Курт, но ваш приемыш всю свою жизнь охотится на графа Шрусбери. Откуда я это знаю? Долго рассказывать, а времени нет. В общем, Курт. Мне нужно, чтобы вы сейчас прибыли по адресу, который я после нашего разговора пришлю вам в СМС. Возьмите подкрепление — там, куда я еду, можно целую армию разместить. И будьте уверены, у Джеймса такая армия есть. Я постараюсь отвлечь его, потянуть время. Сколько это будет возможно. - Подождите, Томас! - опять перебил Хиддлстона Курт. - Вы что, в одиночку хотите освободить заложника? - Я хочу, чтобы вы освободили заложника, Курт. Это ваша работа. Чтобы вы освободили этого парня и не дали вашему сыну близко подойти к Четвинд-Толботу. - Почему? - спросил Валландер, понимая, как, должно быть, нелепо звучит это его простое «почему». - Потому что Магнус собирается убить господина графа. А я не хочу, чтобы он кого-то убил. Я не хочу, чтобы кто-то погиб, пусть даже такая сволочь, как Джеймс. Я просто хочу, чтобы все закончилось… - Закончилось что? - все еще не понимал Валландер. - Курт! Просто приезжайте быстрее, ладно? Нужно арестовать Джеймса. Арестовать, как положено — по закону. Я дам показания против него. - Какие показания, Томас? - Хотя бы те, которые должен был дать тогда, когда вы меня уговаривали. После того нападения. Ну, вы помните. - Это… - Нападение на меня организовал Джеймс. И еще много чего. Он убийца. И он псих, Курт. Помните об этом. - Том! - заорал в трубку Валландер, когда услышал, как в ухо ударили короткие гудки. А через секунду пришло сообщение. Курт прочитал адрес и чертыхнулся. Ехать нужно было за город. Он вцепился в короткие, с проседью, волосы и пару раз сильно дернул. Старый идиот! И что теперь делать?! Ведь знал же! Знал, что этим все и кончится. Еще тогда, когда открыл сраную папку с досье на графа, которое начал собирать юный Магнус. Почему-то вдруг вспомнилась маленькая Линда. В перепачканном платьице и с темной кляксой грязи на нежной, чуть пухлой детской щечке. «Все мальчишки дураки!» - обиженным голоском выкрикнула тогда его дочь. И была права. Все мальчишки — дураки. А подросшие мальчишки еще дурнее. Курт опустился в свое кресло, придвинулся ближе к столу, взял трубку стационарного телефона. Нажал единицу — именно так можно было быстро связаться с начальником отдела полиции. - Говорит инспектор Валландер, - представился Курт, думая о том, что - слава богу! - шеф все еще на месте, несмотря на поздний час. - Есть информация о захвате заложника. Мне нужно подкрепление…