***
Если бы не по-средиземноморски легкомысленные одежды, чаепитие вполне могло бы сойти за официальный прием в аристократической (или стремящейся выглядеть таковой) семье. По крайней мере, лица четырех человек из пяти сидящих за столом были слишком официальными для семейного файф-о-клока. Пятый, бойкий карапуз полутора лет от роду, увлеченно работал ложкой, наворачивая фруктовый йогурт, и был абсолютно счастлив. — Где Вы остановились, мистер Дагворт? — светским тоном спросила миссис Уилкинс. Мистер Уилкинс хотел что-то добавить — возможно, приглашение остаться с ними — но осекся. — В гостинице на берегу. Мили три отсюда, мэм, — ответил юноша. — Честно говоря, я еще не видел свой номер, я сразу сюда поехал. Девушка с каштановыми волосами, та самая, что несколько минут назад совершила достойный Олимпиады прыжок через живую изгородь, несмело улыбнулась. — Там есть пляж? — уточнила женщина. — Да, мэм. Не самый лучший, но я выбирал гостиницу поближе. — Я надеюсь, вы будете использовать защитные средства, — чопорно отметила женщина. — Я, разумеется, имею в виду крем от загара. — Само собой, мэм, — склонил голову юноша. — Нам не нужны проблемы с… обгоревшей кожей. — Кстати, о проблемах, — прищурился мужчина. — Есть ли новости из Метрополии? — Пока никаких, сэр! — ответил юноша. — Томми — тот самый террорист, о котором я вам рассказывал — все еще сидит в желудке дементора. К сожалению, он не понес фатального ущерба, но вылезти оттуда он, по ощущениям, пока не может. — По ощущениям? И кстати, эм-м, Дерри, зови меня Дэн. — Уэнделл, — мрачно поправила его супруга. — Тебя зовут Уэнделл, дорогой. — Папа Дэн! — не согласился пятый участник разговора. — Чертова конспирация. Итак, сынок? — это самое «сынок» мистер Уилкинс произнес в адрес юноши, бросив едва заметный осторожный взгляд на жену, и юноша подумал, что зря он в прошлом году сочувствовал своему другу Невиллу; как бы ему самому не пришлось тяжелее, ведь чтобы увидеть, какой станет твоя будущая жена, надо просто посмотреть на потенциальную тещу. — У нас… У тех, кто… противостоит Тому… В общем, мы можем иногда чувствовать его настроение. И даже мысли читать. Это очень помогает. О том, что эта связь вызвана сидящим в его голове куском Тома, а точнее, даже двумя (и хорошо, что не тремя!) кусками, юноша, разумеется, умолчал. Подруга это знает и так, а остальным эти сведения не только не полезны, но и вредны. — А в остальном? — Министерство засунуло голову себе… в песок, в общем, и не видит угрозы. И… расисты в этом самом министерстве не очень рады победе вашей дочери в прошлогоднем турнире, — парень кивнул в сторону своей подруги. — Я, собственно, хотел бы обсудить некоторые… меры предосторожности. — Крем от загара? Или еще один дробовик? — поднял бровь отец семейства; супруга недовольно нахмурилась. — Э… Ничего такого, сэр. Просто… досрочный экзамен, — пожал плечами юноша; похоже, что ему стоило бы подкинуть подруге книжку про принцев и принцесс с более мягкими по характеру тещами. — ЧТО-О-О-О?! — вскочила девушка. — Гарри Дж… Дерек Как-Тебя-Там Дагворт! Что это за досрочный экзамен, о котором я узнаю в последний момент? — Ну… экзамен уровня Стандартов Обучения Волшебству, по Истории Магии. В Андоррской Школе Удачи. У мадам Бэгшот. — Это та старая леди, которая в мае заказала нам вставные челюсти? Хм. Я не думал, что она волшебница, — заметил мистер Уилкинс. — И когда же вы планируете сдать этот экзамен? — Чтобы успеть к первому сентября получить сертификат, нам надо сдать его до начала августа. — До начала августа?! Всего через две недели?! Но я же… Я не готова! Я обязательно провалюсь! — Май неть! — самый юный участник беседы весело замотал головой, разбрызгивая йогурт с мордашки. — Твой братишка прав. В худшем случае ты получишь не «Превосходно», а «Выше Ожидаемого», — спокойно, но твердо ответил юноша. — Зато, если тебя исключат из Хогвартса… — Исключат?! Из Хогвартса?.. — казалось, девушка вот-вот упадет в обморок. Ее отец выглядел озабоченным, а вот выражение лица матери юноша прочитать не мог. — «Если». Или если ты сама будешь вынуждена уйти… — Уйти? — спросила миссис Уилкинс, на ее лице, как показалось юноше, мелькнул проблеск надежды. — Понимаете, мэм, — пояснил юноша, — волшебник или ведьма считается полноправным членом магического общества, если, когда им исполняется семнадцать лет, у них есть хотя бы один сданный на проходную оценку экзамен СОВ. И особенно это важно для магглорожденных волшебников и волшебниц, таких, как моя мама или… Джин. — Почему? — уточнила миссис Уилкинс. — Потому что тем, кто в волшебном мире с рождения живет, проще. Их разве что на хорошую работу не возьмут. А вот в случае с магглорожденными… Нет, так-то при исключении или уходе из Хогвартса всего-то палочку волшебную сломают. Это довольно неприятно, но терпимо, у нас даже один профессор есть такой, со сломанной палочкой, вы его в Косом три года назад видели, здоровенный такой, Хагрид его зовут. Мистера Уилкинса передернуло от неприятных воспоминаний; юноша продолжил: — А вот в случае с магглорожденным, из-за его контактов с обычным миром, Министерство может решить, что… В общем, они могут постановить, что волшебник с несданными СОВами недостаточно ответственен, чтобы соблюдать Статут Секретности. И… ему — или ей — могут изменить память. По решению суда. — И… И что, Ге… Джин… забудет все о магии? Все эти четыре года? — вот теперь в голосе миссис Уилкинс нотка надежды была слышна совершенно явно. — Да. Вместо этого она… да и вы тоже… будете считать, что все эти годы она тяжело болела, — при этих словах миссис Уилкинс стала очень похожа на собственную дочь, которой сначала подарили, а потом отобрали у нее книгу по Высшей Магии. — Понимаете, волшебники же не могут сделать так, чтобы она помнила курс обычной школы? Поэтому болезнь — что-то вроде стандартного замещающего воспоминания. — Я… Я сдала Общие Тесты… — пробормотала девушка. — Маггловские, в смысле, обычные. Прямо перед отъездом сюда сдала! И планировала сдать А-уровни в следующие два года! — Думаешь, там кто-то будет разбираться? — поднял бровь юноша. — Особенно в твоем случае: после того, как ты утерла нос всем этим чистокровным придуркам? — Да, это… Это было бы неприемлемо, — согласилась миссис Уилкинс и вздохнула так, словно до того ее все устраивало. — И как же с этим связан этот самый дополнительный экзамен? — Если волшебник сдал хоть один экзамен СОВ, то по достижении шестнадцати лет он уже может работать, а на семнадцатилетие он — или она — обретают полные права, — пояснил гость. — Поэтому нам и нужно сдать Историю Магии как можно скорее. — Но ведь, если я не ошибаюсь, вы сдаете эти самые СОВ в следующем июне? — чуть склонил голову к плечу мистер Уилкинс. — Это не столь отдаленная перспектива. — Да, Уэнделл, — провел пробный зондаж юноша; он принял к сведению и мимолетную улыбку мистера Уилкинса, и сжатые губы его жены. — Только вот может так случиться, что нас обоих попытаются выгнать раньше. Поэтому я и договорился с мадам Бэгшот о том, чтобы сдать экзамены этим летом, в Андорре. — Ну, с тобой-то все понятно… Дерри. Но ты уверен, что наша дочь тоже в опасности? — Да, сэр. Один из тех, кого она обошла на отборе, честно обошла… Его Седрик Диггори зовут… так вот, он еще в прошлом году ей пакостил, вместе с… еще одним старостой. А его отец, Амос Диггори, работает в Министерстве. И он тоже довольно мелочный и мстительный. К тому же… — Да? — К тому же я узнал, что с первого сентября сертификаты СОВ, выданные зарубежными школами, не будут приниматься Министерством. И хорошо еще, что это не будет относиться к ранее выданным сертификатам. Ну и домашнее обучение тоже прижмут. — Тогда вам обоим действительно стоит поторопиться. Но ты уверен, что это направлено на вас двоих? — поинтересовался мистер Уилкинс. — Ам! — самодовольно заявил братик подруги, убедившись, что формочка из-под йогурта опустела. — Это может быть направлено как минимум на троих, сэр. Мы двое учимся в Андоррской Школе Удачи одновременно с Хогвартсом, а еще один ученик, Драко Малфой, ваша дочь вам про него наверняка рассказывала… Так вот, он в прошлом году испугался, удрал с родителями во Францию и сидит там как раз на домашнем обучении. — Насколько я помню, этот Драко, как и его отец, один из этих расистов, которые постоянно нападали на… Джин. И к тому же мистер Малфой, старший Малфой… пользовался серьезным влиянием в этом самом Министерстве? — С одной стороны да. А с другой — одна из сотрудниц Министерства его отца шантажировала, была там одна история, или даже две. И когда они скрылись, Малфои, эта самая мадам Амбридж… Она была очень расстроена тем, что ее источник финансирования иссяк. Так что, возможно, это затеяно только для того, чтобы Драко в этом году вернулся в Хогвартс, особенно если Малфои действительно верят, что с Томом покончено и опасность им не грозит, но… Но я бы не стал рисковать. — Мне кажется, — мистер Уилкинс почесал подбородок, — или далеко не все в этом вашем Министерстве будут довольны таким запретом? — Не то слово, сэр. Первоначально-то они хотели и старые сертификаты отменить, но там такое поднялось… В общем, у них не вышло. Так что у нас еще есть время. — Поправь меня, если я ошибаюсь, Дерри, но… Ради удаления из школы двух студентов… или же ради шантажа одного, но довольно богатого… кто-то в Министерстве пошел на такой серьезный шаг? И наверняка поссорился с кучей своих коллег? — Получается так, сэр. Но… Волшебники вообще не в ладах с логикой. Хотя и у обычных людей тоже бывает… всякое. Мне майор рассказывал, помните его? Кому-то надо решить его шкурную задачу, да хоть перед начальством отчитаться, а что будет дальше — да хоть трава не расти. — Если бы… наша дочь не рисковала еще и своими Общими Тестами… Я бы рассмотрела вопрос о том, чтобы вообще не возвращаться в эту, — тут юноше показалось, что миссис Уилкинс проглотила какое-то не слишком приятное прилагательное, — школу. — Дейиянт! — заявил мелкий, стуча ложкой по пустой пластиковой ванночке. — Ах, ты хочешь на диван, милый? — стремительно проворковала миссис Уилкинс. Мистер Уилкинс беспокойно заворочался на стуле. — Неть! Дейиянт! — карапуз бодро сполз с дивана, куда его постаралась пристроить мать. — Га… Дерри, но ведь осталось всего две недели! — девушка заговорила слишком быстро даже для нее-взволнованной-надвигающимся-экзаменом. — У нас же совсем нет времени! Нам нужно составить планы, повторить материал — я знаю, что мадам Бэгшот дала нам полный курс Истории Магии, но ведь это же ЭКЗАМЕНЫ! — Май дейиянт! — Мисс Грейнджер-которая-сейчас-Уилкинс смотрела на братика с ужасом, и Гарри-который-сейчас-Дерри решил выручить ее. — Э-э-э… Джин, если хочешь, поедем со мной в гостиницу? Прямо сейчас? Книжки у меня с собой, и мы могли бы позаниматься. А палочка для Истории Магии совсем не нужна. — Дядя дейиянт? — озабоченно спросил рвущийся из рук матери возмутитель спокойствия. — Нет, малыш, конечно, нет. Извините нас, пожалуйста, мистер… — Ничего страшного, мэм, — юноша, наконец, понял, что это «дейиянт» было не «диваном» и даже не «деревянным», как он сперва подумал. — Видите ли, мои тетя и дядя, да и кузен тоже, чаще всего называли меня «уродом». Собственно, до того, как я пошел в начальную школу, я думал, что это мое имя. Так что «девиантный» — это вполне вежливо и пристойно. Спасибо за чай. — Гарри… Мы не… — Я же сказал — ничего страшного, мистер Уилкинс, сэр. Джин, вот адрес отеля, я буду… — Ты будешь ждать меня на улице, — резко сказала Гермиона Джин Грейнджер. — У своего мотоцикла. Я сейчас соберусь и поеду с тобой. — Май… — Спасибо за то, что были вежливы и пристойны с моим другом, папа, мама… — Гермиона вытянула руку, и откуда-то со второго этажа прямо в нее влетела школьная сумка и несколько книг россыпью. За книгами посыпались перья, листки пергамента, несколько маек, шорты и, под конец, куча белых и пастельных тонов тряпочек, которые Гарри опознавать не решился. — Юная леди… — Мама, не переживай так. Хотя от нашей девиантности никуда не деться — ну, если обойтись без критической потери памяти — в основном мы все же будем заниматься более… естественными вещами. И да, «крем от загара» я уже давно сварила. — Май тр-р-р! — с восторгом заявил мелкий Уилкинс, глядя на молнии, посверкивающие и потрескивающие в распушившихся волосах Гермионы. — Май дейиянт! Дядя дейиянт!***
Телефон на столе запиликал, и Гарри, оторвавшись от учебника мадам Бэгшот, взял трубку. — Мистер Дагворт? — услышал он женский голос с густым греческим акцентом. — Одна леди и один джентльмен спрашивают Вас. — Благодарю, я сейчас спущусь, — сказал он. Сидящая на диване со здоровенным томом на коленях Гермиона встревоженно посмотрела на Гарри поверх своего экземпляра «Истории Магии». — Твои папа и мама, — сказал он. — Я встречусь с ними. Он прошел в ванную комнату, снова надел контактные линзы и нанес еще немного грима поверх шрама. Перед выходом он на всякий случай сделал сложное движение палочкой бабки Дореи, которую нашел, разбирая невзрачные ящички в своем сейфе в Гринготтсе. Там были еще палочки деда, папы и мамы, да и еще нескольких предков, но бабкина подошла ему лучше всего. Гермиона фыркнула. Родители подруги — Гарри, ради безопасности, даже в мыслях называл их Уилкинсами — нерешительно топтались недалеко от стойки. — Миссис Уилкинс, мистер Уилкинс? — Моника, Га… Дерри. Моника и Уэнделл… — улыбка женщины была виноватой, и Гарри по наущению попного мозга немедленно изменил план встречи. — Полагаю, нам будет о чем поговорить? — спросил он тоном Маленькой Деллы Стрит. — Мы могли бы подняться в номер. Отец Гермионы подозрительно посмотрел на него и хмыкнул. Гарри держал покерфейс. Когда они вошли в номер, Гарри с удовлетворением заметил, что глаза обоих родителей устремились к аккуратно застеленной кровати, старательно и небезуспешно делающей вид, что ни сегодня, ни в пару предыдущих дней (и особенно ночей) на ней ничего особенного не происходило. Он мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Впрочем, Гермиона тоже не оплошала: выходящее на балкон французское окно было открыто, и за ароматом вечернего бриза невозможно было унюхать что-либо неподобающее. Если ты, конечно, не оборотень. Мистер и миссис Уилкинс сели на диванчик напротив Гермионы, а Гарри, ограбив минибар и выставив на стол две микроскопических бутылочки (с вином и с бренди), две банки колы и стаканы, занял место рядом с подругой. — Нам… действительно жаль, — начала Моника, пока Уэнделл разливал по стаканам напитки. — Понимаете… Дерри… Мы же не знали, что творится с Гермионой до того, как эта тощая леди-кошка принесла нам то самое письмо. И мы… Да, мы действительно называли все… необъяснимые явления девиантным поведением. В конце концов, мы врачи, и что мы могли подумать? И как еще мы могли это называть? — А когда я вела себя «девиантно», — медовым голосом поддержала ее дочь, — вы лишали меня прогулок, даже на заднем дворе нашего дома, и уж тем более не выпускали поиграть с другими детьми на улицу или в парк, чтобы никто не узнал о том, что ваша дочь «девиантная». Спасибо, что не запирали в чулан под лестницей, как Гарри! И слава богу, что я научилась убегать в книги! Гарри стало стыдно: он думал, что его страдания в чулане Дурслей уникальны и достойны всяческого сочувствия, а вот то, что в таком же сочувствии нуждалась его подруга и любимая… Это просто ни разу не пришло ему в голову, несмотря на все оговорки Гермионы. Он действительно тупой и самовлюбленный болван! — Но это прошлое, — жестко продолжила Гермиона. — А сейчас… Вы знаете о моей магии уже пятый год, мама, папа, и все равно, вы используете это слово, слово «девиантный», так часто, что даже Гектор начал повторять его. Да, это намного лучше, чем «ненормальный урод», как Гарри называли его родственники, но… — Мы… просто придерживались привычной терминологии. И нам очень жаль. Но, если я не ошибаюсь, Май, слишком часто повторять слово «магия» тоже было бы неразумно? Не то чтобы я оправдываюсь… — спохватился отец Гермионы. — Просто вы никак не можете смириться с тем, что я отличаюсь от вас! — волосы Гермионы снова встали дыбом, она захлопнула книжку. — Поэтому вы все время обсуждаете это. И да, мама, я тоже заметила, как ты мечтательно вздохнула, когда Гарри рассказывал, что мне могут стереть память и лишить меня моей «девиантности»! Эта, как вы говорите, «девиантность» — моя жизнь. И если… Гарри понял, что высказанная несколько недель назад профессором Дамблдором версия, что Гермиона могла бы когда-нибудь стереть родителям память о себе, базируется вовсе не на пустом месте. Да и тетя Петунья, пусть и со злобой в голосе, говорила, что ее сестра, мама Гарри, с каждым годом все больше и больше отстранялась от нее и от старших Эвансов… неужели с этим ничего нельзя сделать? Хотя были еще Дин и его семья… — Если бы не один случай пять лет назад, — тихо, так, чтобы все услышали, сказал он, — я, наверное, очень хотел бы умереть. Просто чтобы встретиться с папой и мамой. Их убили, когда я был младше Гектора на несколько месяцев. Меня, конечно, подталкивали к тому, чтобы я хотел именно этого, но… Я все время думаю, а как бы я рос с мамой и папой? Может быть, мы поссорились бы, если бы Шляпа распределила меня на Слизерин? И все равно, я очень многое отдал бы, чтобы хотя бы поссориться с ними…***
Когда обе женщины кончили реветь и пошли в здоровенную ванную комнату приводить себя в порядок, Гарри обратился к мистеру Уилкинсу: — Думаю, завтра утром Гермиона придет к вам. Вы же оба в вечернюю смену работаете? — Да. И я удивлен, что ты это знаешь, — глаза мужчины тоже были немного влажными, но он держался. — Ну… обычно это вопрос моего выживания — знать все важные вещи вокруг. А ваша семья — семья Гермионы, так что… — Ты сам-то придешь? — улыбнулся мужчина, польщенный тем, что Гарри причислил дела его семьи к важным. — Думаю, да — это ей поможет. Ну… И вам, наверное, тоже, да? И… мы будем здесь еще четыре дня, а потом отправимся в Андорру. Я уже договорился с мадам Бэгшот. — Нам озаботиться билетами? — деловито спросил мистер Уилкинс. — Не стоит. Понимаете, я ведь одолжил мотоцикл у своего крестного отца. И… он, его мотоцикл, заколдован так, что может летать. Причем довольно быстро: я двести миль в час делал, а Сириус, мой крестный, говорил, что летал наперегонки с самолетами. Врал, конечно, разве что «Цессну» какую обгонял. — Это безопасно? — Безопаснее, чем самолет, сэр, если принимать во внимание… всякие неожиданности. У меня даже транспондер есть, со… специальными кодами. Мы вылетим поздно вечером, чтобы нас не видели, ночью дозаправимся на Родосе, потом отдохнем пару дней в Афинах, за следующую ночь долетим до Таранто, а там уже днем, по обычным дорогам, через Италию и Францию. — По дороге звоните нам. Каждый вечер, — распорядился мистер Уилкинс. — Или утром, если летите ночью. — Обязательно, сэр. — И… может быть, вы все-таки переедете к нам на эти четыре дня? — Только если ты готов смириться с тем, что твоя дочь спит не одна, папа, — появившаяся из ванной Гермиона выглядела решительной. Ну правильно, некоторые сложные вещи надо объяснять просто и прямо, раз и навсегда. — Не сказать, что меня это вдохновляет, — вздохнул обеспокоенный отец. — Это действительно так необходимо? Миссис Уилкинс, стоящая прямо за плечом дочери, закатила глаза. Видимо, поводы для озабоченности у родителей Гермионы существенно различались. — Да, папа. Помимо всего прочего, — Гермиона сверкнула кольцом на пальце, — Гарри часто снятся кошмары. И я не собираюсь оставлять его с ними один на один. Гарри благодарно улыбнулся. Действительно — с тех пор, как они в первый раз за каникулы уснули в обнимку, эманации мающегося в желудке дементора Тома перестали его беспокоить. Мистер Уилкинс тяжело вздохнул и поднял руки в знак капитуляции. — Хорошо, — подумав, сказала Гермиона. — Но номер мы все равно освобождать не будем: отсюда очень удобно ходить на пляж. — Вы уверены, что не хотите сэкономить немного денег перед путешествием? — подняла бровь миссис Уилкинс. — Этот люкс не кажется мне хоть сколько-нибудь дешевым. — Ну… за прошлый год мы с Гермионой заработали примерно по две с половиной тысячи галлеонов, — пожал плечами Гарри. — Это около сотни тысяч фунтов на каждого. Так что мы можем позволить себе довольно хороший отпуск. Ненавязчиво сообщить (или напомнить) родителям Гермионы об их с подругой полной финансовой самостоятельности было бы, по мнению попного мозга юноши, крайне полезно для мира в семье. А то, что, в отличие от Гермионы, в заработке самого Гарри волшебные галлеоны составили всего половину, оставив вторую половину фунтам Ее Величества, можно было и опустить. Моника и Уэнделл ошарашенно переглянулись. — Квалифицированное девиантное поведение, особенно в сочетании с начитанностью, логикой и здравым смыслом, может быть довольно выгодным делом, — пустила парфянскую стрелу Победительница Триволшебного Турнира.