Гарри Поттер и Армия Тревора

       — Я жутко за тебя испугался, — прошептал Гарри на ухо Гермионе.       Они поставили палатку Гарри в глубине сада Делакуров, так что продолжающаяся в доме предсвадебная суета была почти не слышна.       — Ты? За меня? — возмутилась девушка.       — А вдруг Непростительное достало бы тебя через эту птичку? Сама же сказала, что она была с тобой связана, и ты что-то почувствовала!       — Это я испугалась, а не ты! А вдруг птички не хватило бы? Это ж не гранитный булыжник и даже не столешница, о которой профессор Грюм говорил! А если бы я ее не бросила — тебя точно бы убило, вот! Ты же стоял как столб и даже увернуться не пытался!       — Это потому, что ты прямо за мной была. Ну и смысл мне себя спасать тогда?       — Спасибо, — она чмокнула его в щеку. — Но только если бы он тебя убил, я бы, наверное, тоже умерла. В тот же день.       — Надо отработать одновременный уход с линии, — задумчиво произнес Гарри. — Тот, кто ближе, уходит влево, тот, кто дальше — вправо.       — А почему именно так? — поинтересовалась Гермиона.       Она приподняла голову, опершись подбородком на руку, и теперь выглядела так, что Гарри захотелось не объяснять подруге тонкости тактики, а заняться совсем другим делом. Но он сдержался, конечно.       Потому что прежде, чем умереть в один день, им, по-хорошему, надо было бы еще пожить — долго и счастливо.       — Вот смотри, — сказал он, — палочка, да и вообще основное оружие, у большинства в правой руке, так?       — Ну… да.       — Соответственно, если ближайший из нас уходит влево — а противник почти всегда отслеживает именно ближайшего, поэтому этот оборванец на твоих птичек и не среагировал вовремя — тому, кто держит нас на линии, будет труднее доворачивать на него палочку.       — …И тот, кто сзади, в свою очередь, открывает свою палочку раньше, — догадалась Гермиона. — А если у противника палочка в левой?       — Все равно, — ответил Гарри. — Тут надо очень быстро действовать, абсолютно автоматически и в полной уверенности в партнере. А думать некогда, даже попным мозгом.       — Хорошо, — согласилась девушка, — завтра утром потренируемся. Но ты уверен, что нас сдал этот самый Себастьян? Ведь никто же не знал, что мы будем этот экзамен сдавать, да и ехали мы сюда под маскировкой…       — В этом уверен тот полицейский-аврор, — сказал Гарри, — я это по его вопросам понял. И вроде бы это все логично. Не бабульки ж Пожирателям стукнули, а больше никто в их Министерстве и не знал о нашем приезде. Но… Знаешь, что мне странным кажется? Мы же утром этого старика видели, там, в скверике? И я уже без маскировки был, то есть он вполне мог опознать меня, а я явно был его целью. Но он тогда даже не попытался напасть, хотя кругом не было ни одного свидетеля. Он только часы свои разглядывал, и что-то про подходящее время бормотал. То есть ему почему-то было важно напасть на нас именно в двенадцать тридцать две.       — Может быть, ему было важно, чтобы мы задержались в Андорре? — спросила Гермиона.       — Может быть, но… Думаю, тогда к вечеру где-нибудь уже висела бы метка Тома или что-то вроде того. Я не помню, чтобы Пожиратели делали что-то важное тихо, без помпы.       — Ну, надеюсь, его допросят и мы узнаем…       — Вряд ли. Я еще когда с ним боролся, подумал, что он сумасшедший, он же на боль совсем не реагировал, пока челюсти Директрисы Бэгшот ему в функцию не вцепились. А мадам Мэрчбэнкс сказала, что он действительно безумен, настолько безумен, что на него даже легилименция не действует. И он что-то про уничтожение мира бормотал, а это, знаешь ли, симптом. Я думаю, что это был сошедший с ума Ныряльщик. Помнишь, я тебе тогда, в Больничном Крыле, рассказывал?       — Помню, — кивнула девушка, — что-то подобное тот невыразимец, имя которого ты не можешь назвать, говорил. Что если кто-то пытается изменить прошлое, с ним случаются всякие совершенные случайности…       — …Вроде тех челюстей, — согласился Гарри.       — …И он или умирает, или сходит с ума.       — Завтра я пошлю мистеру… тому самому Невыразимцу сову, — пробормотал уже совсем сонный Гарри. — Думаю, мнение эксперта нам совсем не помешает. Тем более, что он говорил, что помимо него, кто-то еще пытался прыгать в прошлое.       — Угу, — согласилась мисс Грейнджер и тихо засопела.

***

      Их окликнули, когда они возвращались с утренней пробежки.       — Герм-и-вонна! — это был Крам.       — Гарри! — это был голос Лаванды.       — Гарри? Гарри Поттер? — удивился Виктор.       Гарри пригладил волосы, вновь, ради вящей маскировки, ставшие по-уизлевски рыжими, и проверил, не стерся ли наложенный поверх шрама маггловский грим.       — Виктор, — надула губки мисс Браун, обратившись к своему жениху, — даже если предположить, что Гермиона после… Третьего Испытания всего за месяц успела поругаться с Гарри, даже если считать, что она не стала переживать, а просто быстренько нашла себе другого парня, да еще и хоть в чем-то, хотя бы цветом волос, похожего на мистера Означенного Уизли, то каков шанс, что этот парень тоже окажется фанатиком бега, да еще и спиной вперед, в полуприседе, с уклонениями вправо-влево, и вообще по всякому-разному?       Виктор понимающе кивнул.       — Ты другой без очки, — усмехнулся он, протягивая руку Гарри. — Я действително не узнавал тебя.       — Привет, Виктор. Я Дагворт. Дерек Дагворт. Троюродный кузен Гермионы. Для вас обоих — просто Дерри.       — Ты скрыват се от Пожирател?       — Скорее, от Дамблдора. Он все еще пытается держать меня на коротком поводке.       — Хм. Ну, Дамблдор… Дамблдор, может быть, и поверит, — задумалась Лаванда. — Он же вообще не разбирается в девочках.       — Миртл тоже это обнаружила, — кивнул Гарри. — На втором курсе еще. На нашем втором курсе, я имею в виду, а не на ее.       — Тогда, чтобы Гарри не раскрыли, вам стоит вести себя немного по-другому, — посоветовала мисс Браун. — Например, почаще целоваться на людях.       — Что-о-о?! — мисс Грейнджер явно была шокирована.       — Гермиона, я наблюдаю за вашим романом уже минимум два года. А скорее три с половиной, примерно с конца первого курса. Но даже я никогда, никогда, никогда не видела, чтобы вы целовались. Вы обнимаетесь, разговариваете без слов, каждую секунду присматриваете за спиной друг друга, но максимум, что я видела — это опухшие губы после того, как вы выныриваете… из какого-нибудь укромного местечка.       — Моя любов очен умная, — заметил Крам.       — Это точно, — кивнул Гарри-Дерек.       И немедленно поцеловал Гермиону.       И она даже не убила его на месте.

***

      Семейство Делакур, включая многочисленных и ослепительно-красивых кузин невесты, бурно и лихорадочно завершало последние (или предпоследние, Гарри не слишком хорошо разбирался в свадьбах) приготовления к торжеству.       Родная сестренка Флер, Габриэль, разрывалась между необходимостью помочь семье и стремлением быть поближе к своей спасительнице, мисс Грейнджер. Собственно, Стремление било Необходимость всухую, раз за разом, но на стороне Необходимости, раз за разом же, вступала в бой сама мадам Делакур, находящая для младшей дочки все новые и новые занятия. Так что три Чемпиона Триволшебного Турнира, собравшиеся на свадьбу четвертой Чемпионки, все же смогли поговорить.       — Борода на десят, — тихо сказал Виктор, прервав рассказ о тренировках перед следующим Чемпионатом Болгарии. — Говорит с Блэк.       Гарри прикинул, что десять для Виктора — это примерно четыре часа на воображаемом циферблате для него самого. Он решительно обнял Гермиону, что замотивировало девяносто градусов разворота из необходимых ста двадцати. Гермиона немного отстранилась, и это позволило ему еще немного довернуться, повернуть голову, якобы только затем, чтобы она поцеловала его в щечку, и скосить глаза.       На высокой веранде, прислонившись к фигурному столбику и скрестив руки на груди, стоял Сириус Блэк — в отутюженных брюках, лаковых оксфордах и шикарной жилетке поверх белоснежной сорочки. Парадный пиджак жениха пока отсутствовал, длинные волнистые волосы ниспадали на плечи. Дамблдор расположился в плетеном кресле с таким видом, будто это был его трон в Большом Зале Хогвартса, и лицо Лидера Света излучало вселенскую скорбь.       — Мне очень жаль, мальчик мой, — услышал Гарри хорошо знакомый голос. — Но я действительно не смог ничего сделать. Можем ли мы, по крайней мере, рассчитывать, хотя бы в случае необходимости…       — В случае крайней необходимости Вы можете обратиться к Гарри, — широко улыбнулся Сириус. — Полагаю, это не доставит вам больших проблем. Сейчас он является моим наследником, и он имеет все полномочия распоряжаться любой моей британской собственностью — по только что озвученной Вами причине. И да, мне тоже очень-очень жаль.       — Но не слишком ли тяжелый груз ты возлагаешь на мальчика, Сириус? — спросил Дамблдор. — Тем более, что…       Голубые глаза Дамблдора скользнули к группе молодых людей, и Гарри рывком бросил на амбразуру Маленького Дерри Дагворта — юношу самоуверенного, но недалекого, завистливого и к тому же активно пускающего мысленные слюни по поводу своей симпатичной троюродной кузины.       Гарри-С-Воображаемой-Дубиной подстраховывал рыжего на заднем плане, но неощутимая волна, идущая со стороны Директора, напоровшись на планы юного Дерека проверить, что находится (и чего, напротив, не находится) у мисс Грейнджер под ее легким сиреневым платьем, опасливо отпрянула.       — …Тем более, — повторил Директор, отводя глаза, — что, боюсь, этот год будет для мистера Поттера несколько… разочаровывающим.       — Но это, если я не ошибаюсь, именно Ваша ответственность, Директор? — двусмысленно и опасно спросил Блэк.       — Я сделаю все, что в моих силах, — зафиксировал желательный для себя смысл Дамблдор. Разумеется, он оставил себе свободу маневра: ведь вектор приложения тех самых сил он и не подумал обозначить.       — Надеюсь, этих самых сил у Вас будет больше, чем четырнадцать лет или хотя бы тринадцать месяцев назад, — мило кивнул Блэк. — Либо Вы будете применять их более умело. И спасибо, что нашли время, чтобы навестить и поздравить меня, Альбус.       Он отлепился от столбика, давая понять, что аудиенция окончена.       Дамблдор вздохнул и тяжело, по-стариковски, поднялся с кресла.       — Я надеюсь встретиться с тобою еще не раз, Сириус, — вздохнул он, лелея выражение обиды на благородно испещренном морщинами лице. — Пожалуйста, будь осторожен!       — Я обещал моей прекрасной невесте, что отныне «Осторожность» будет моим третьим именем, после «Ориона». Хотя она настаивала, чтобы это имя было вторым, раз уж нельзя сделать его первым. Всего доброго, сэр.       — Всего доброго, мой мальчик, — ответил старик и направился к выходу мимо двух старательно целующихся парочек.       — Ушел, наконец-то, — сказал Сириус минут пять спустя. — Можете заканчивать целоваться.       — Ну вот, — вздохнула Лаванда, — а мы только начали…       — Я и так накинул вам целых три минуты! — возмутился Лорд Блэк. — Так-то он довольно спешно удалился.       Виктор хмыкнул.       — О чем он с тобой говорил? — поинтересовался, отдышавшись, Гарри.       — Да так, вспоминали старые деньки, — нахмурился Сириус. — И еще старика очень удивило, что мисс Грейнджер почтила нас своим присутствием и хорошо проводит здесь время, пока мой собственный крестник ухаживает за садом своей тетушки.       — И как ты выкрутился?       — Посредством чистейшей, просто-таки дистиллированной правды! — гордо объяснил Сириус. — Я сказал ему, что и мисс Грейнджер, и мистер Крам получили приглашения от тогда-еще-мисс-Делакур — это раз, ну, и что я не готов ссориться со своей будущей женой еще до свадьбы — это два.       — Правда — это прекрасная, но и очень опасная вещь, — согласился Гарри. — Хм. Не думаю, что старик рванет расстраивать меня так уж сразу, он же любит сперва подумать, распланировать варианты, решить, что говорить, а что наоборот… Но вот завтра мне, пожалуй, стоит оказаться уже в Литтл-Уингинге.       — Это единственная причина, по которой ты намерен покинуть меня так рано, Щеночек? — шелковым голосом поинтересовался Сириус.       — Ну… Если честно, я предпочел бы, чтобы, когда завтра утром Леди Блэк начнет разбирать подарки и дойдет до моего, нас с ней разделял Канал.       Сириус зашелся гавкающим смехом.       — Тогда отправь сюда вместо себя Ту-Которую-Нельзя-Называть-По-Имени, — сказал он. — Пусть племяшка хотя бы на второй день оторвется. Тем более, что Лунатику его критические дни не будут грозить еще две недели.       — Что ты подарил Флер? — поинтересовалась мисс Грейнджер, когда жутко довольный Сириус скрылся в доме. — Я не верю, что это тривиальный ошейник или собачья миска!       — Эм-м… Инкубатор, — потупил глаза Гарри. — Маггловский инкубатор, маленький такой, домашний, всего на дюжину яиц.       Гермиона застонала и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи мелко-мелко тряслись.       — Ну… — растерянным тоном начал объяснять Гарри. — Блэки — они же довольно многочисленные были раньше, а Флер все-таки на четверть вейла, то есть на одну восьмую птичка, зубастенькая такая, помнишь же? Вот я и…       — Га-га-гарри Джеймс П-поттер! Ты м-меня у-успокоил! — всхлипнула сквозь пальцы мисс Грейнджер.       — Правда? — ошарашенно спросил Гарри.       — К-конечно правда! Т-теперь я уже почти не жалею, что запретила тебе делать мне подарки! — припечатала мисс Грейнджер, отрывая от рук покрасневшее от сдерживаемого хохота лицо. — Так что я могу хотя бы надеяться, что на нашей свадьбе… Хотя на что я надеюсь? — вздохнула она.       — Ты со мной поедешь или?.. — спросил Гарри, когда прозвучал мелодичный удар гонга, и Виктор с Лавандой двинулись к расставленным по обе стороны длинной мощеной дорожки ажурным белым с золотом стульям.       — Или, — вздохнула Гермиона. — Во-первых, несколько дней нам с тобой будет… довольно скучно спать вместе, а во-вторых… Во-вторых, мама с папой будут очень рады, если я к ним вернусь, хотя бы ненадолго. Но я обязательно приеду к тебе через неделю.       — Логично, — вздохнул Гарри. — Сириус тебе записочку показал?       — Показал, — кивнула она, — и я запомнила адрес. Глициний, десять, Литтл-Уингинг, Суррей, верно?       — Ага. Пойдем?       Они двинулись вслед за друзьями. Их места были в третьем ряду — Флер и Сириус решили не привлекать внимания к некоему Дерри Дагворту, а для Гермионы такое место было вполне логичным.       Лорд Блэк, уже в умопомрачительном атласном смокинге, слегка нервничал в ожидании невесты возле украшенной золотом свадебной арки. За его плечом переминался профессор Люпин, Гарри впервые видел его в приличном костюме.       — Переведешь мне? — шепотом спросил у Гермионы Гарри.       — Куда ж я денусь, неуч ленивый, — вздохнула она.       Запели скрипки, и из стоящего поодаль шатра показалась сопровождаемая низеньким, несмотря на высокие каблуки, мсье Делакуром стройная и высокая Флер.       Гости ахнули: француженка в своем белоснежном, цвета лебединого крыла, платье была ослепительна. Она словно бы плыла по воздуху, а ее глаза сияли так, что свет отражался на лицах всех присутствующих девушек, делясь с ними неземной красотой невесты. Ремус что-то шепнул Сириусу: видимо, напоминал об обязанности жениха хоть иногда дышать.       Официального вида волшебник с огромным носом начал задавать собравшимся возле арки вопросы, разумеется, по-французски. Гермиона переводила:       — Он спрашивает, кто дает Флер Изабель Сириусу Ориону… Мистер Делакур отвечает, что он… Просто патриархат какой-то, «дает», х-ха!.. Так… Сейчас он объявляет, что если у кого-либо есть какие-либо возражения против этого брака, пусть он выскажет их сейчас или не говорит никогда…       — БРИТАНСКИЙ АВРОРАТ ВОЗ… — появившийся на дорожке Старший Аврор Долиш не договорил. Оба его спутника, тоже в красных плащах, но со вдвое меньшими значками, недоуменно глядели на внезапно растерявшегося шефа. Гарри заметил, что Лаванда возвращает Виктору его палочку.       — Папа говорил, что дядя Джонни Долиш всегда отличался легкой дубоватостью, несмотря на отличные оценки в Хогвартсе, — шепотом пояснила блондинка. — Из-за этого он особенно уязвим для чар «Конфундуса».       Так и не дождавшись окончания фразы формального возражения, чиновник поднял бровь, пробормотав что-то вроде «Oh-la-la!», и продолжил церемонию.       Когда Флер Изабель заявила, что добровольно берет в мужья Сириуса Ориона, а Сириус Орион уверил всех собравшихся, что добровольно берет в жены Флер Изабель, волшебник объявил их мужем и женой. К удивлению Гарри, прежде чем поцеловаться, Сириус и Флер подписали здоровенную пачку пергаментов.       — Брак здесь, во Франции, в основном гражданский, а не церковный, — пояснила Гермиона. — Согласно Кодексу Наполеона. И французские волшебники тоже ему следуют.       Лишь когда целующаяся пара была полностью погребена под летящими со всех сторон лентами серпантина, Старший Аврор Долиш неуверенно закончил свою фразу:       — …Возражает!       И, разумеется, его уже никто не слушал. Ну, почти никто.       — Comment puis-je servir, chers collègues? — перегородил дорогу аврорам пожилой волшебник с шикарными усами. Он несколько презрительно улыбнулся хлопающему глазами Долишу (Гарри даже стало немного стыдно за то, что он тоже так и не выучил французский), и перешел на понятный собеседнику язык: — Позвольте представиться, джентльмены, Главный Аврор Fée France Мишель де Монтлезан.       Он щегольски провел рукой по лацкану смокинга, делая видимым значок раза в два больше, чем у английского коллеги.       На флангах мсье де Монтлезана материализовались четыре крепких фигуры в таких же, как у незваных гостей, красных плащах.       — Могу я поинтересоваться, на каком основании вы, господа, не имея приглашения, врываетесь на частную территорию?       — Я Старший Аврор Долиш, Британский Аврорат. У нас есть ордер на арест Си…       — Насколько я знаю, выписанный лично мсье Фаджем ордер в отношении Сириуса Ориона Блэка признан во Франции ничтожным, а с Вашим возражением Вы, мсье Долиш, несколько промедлили. Так что я убедительно попрошу Вас и Ваших спутников покинуть данное владение немедленно, а территорию Fée France — в течение семидесяти двух минут, иначе я вынужден буду предложить вам гостеприимство замка Бастилия, комендантом которого я по совместительству являюсь. Le temps est passé!       Долиш попытался яростно зыркнуть, но с его рыбьим взглядом это получилось не особенно убедительно. Французские авроры проводили британских до калитки, через которую те и вошли на территорию сада, а мсье де Монтлезан обернулся к Лаванде:       — Мадемуазель, если бы начальник Департамента Магического Правопорядка Болгарии и без того не был бы яростным болельщиком Вашего жениха… Тогда я, пожалуй, замолвил бы за Вас перед ним словечко!       — Благодарю Вас, сэр! — улыбнулась ему Лаванда. — Если я все же решу выбрать карьеру в ДМП вместо косметического бизнеса, Ваша рекомендация ни в коем случае не будет лишней!       — Если Вы выберете косметический бизнес, мадемуазель, то я порекомендую Вас всем своим знакомым! — галантно поклонился француз; Виктор нахмурился, но Лаванда тихонько сжала его руку.       Судя по тому, что Сириус и Флер все еще целовались, они даже не заметили ни возражений мистера Долиша, ни сопутствующей суеты. Ну или проигнорировали их.       И были правы.

***

      Гарри постучал в знакомое (в основном, правда, изнутри) окно самой маленькой спальни, что на втором этаже дома по улице Тисовая, четыре, и скинул капюшон мантии-невидимки.       — Ах-ха? — за окном возникло его собственное очкастое лицо. — Сей — ЫАГГХ! — час!       Окно поднялось, и Гарри влетел внутрь. Он передал второму себе метлу и снял мантию.       — Растешь, зайчик. Не успел вернуться от подружки, да еще и с вейловской свадьбы, и уже стучишься в окна посторонним девушкам? — подколола его все еще сохраняющая его облик Тонкс. — К чему такая срочность?       — Во-первых, есть подозрения, что Дамблдор может проверить меня уже завтра утром, — вздохнул Гарри. — Хотя вряд ли он устроит мне развлечение до вторника: мой день рождения обязан быть сер, уныл и безнадежен. Ну, по его мнению, конечно.       — А во-вторых?       — А во-вторых — держи! — он достал из кошелька два маггловских авиабилета. — Это абсолютно легальные международные порталы от французского Аврората, — пояснил он. — Один — отсюда прямо в сад Делакуров, чтобы ты хотя бы на второй день свадьбы успела, а другой — обратно.       — Ой, — запаниковала Тонкс. — Но мне же абсолютно нечего надеть!       — Тонкс, это же Фран-ци-я! — закатил глаза Гарри. — Там этот ихний Марсель с этой ихней Рю Папийон рядом, а чтобы до этой Рю с самого утра добраться, я тебе метлу отдам. Вернешь ее потом Краму, это одна из его тренировочных. И вот еще: держи, — он сунул ей в руку бодро звякнувший мешочек. — Тут твой гонорар за две недели, плюс премия — по галлеону в день — и еще галлеон за те магглоотвлекающие чары на Германе, точнее, на его чехле. Приоденься там для профессора Люпина, он же у Сириуса шафером был, и завтра он никуда оттуда не денется.       — Ну, предположим, прибарахлюсь-то я скорее для себя, — прищурилась Тонкс, уже вернувшая себе привычный розововолосый облик, — но ты просто лапочка, Гарри. Когда мне нужно будет вернуться?       — Дней пять у тебя точно есть. Думаю, Дамблдор появится, чтобы огорчить меня легкомысленностью и неверностью мисс Грейнджер, уже после дня рождения, то есть в первых числах августа. И лучше бы мне поговорить с ним лично.

***

      Гарри показалось, что Тонкс использовала портал прямо в воздухе, едва скрывшись из виду. Он переоделся в пижаму, завалился на кровать и начал думать.       Вовсе не факт, что неизвестный Пожиратель там, в Сольдеу, атаковал именно его или Гермиону: ничто не мешало ему сделать это еще утром. А вот Сириуса с утра с ними не было, да и проник в Министерство он в виде собаки, так что в те самые «двенадцать тридцать две по Гринвичу» псих с меткой увидел его впервые. А на следующий день к крестному заявился сначала Дамблдор, причем явно с вопросом о каком-то его имуществе, а затем еще и авроры во главе с Долишем. Причем Долиш планировал не только арестовать Сириуса, но и задержать или вообще отменить свадьбу.       Такое интенсивное шевеление в течение столь короткого времени просто-таки кричало, что что-то здесь нечисто. Гарри потянулся было за блокнотиком, чтобы задать Сириусу пару вопросов, но вовремя остановился: испортить крестному первую официальную брачную ночь вряд ли было хорошей идеей. Так что придется размышлять самому.       Что, главным образом, меняет свадьба? У семьи Блэков появляется не только Лорд, но и Леди. То есть в случае смерти Сириуса, которую и Пожиратели, и Министерство приближают изо всех своих сил (а Дамблдор не слишком старательно им препятствует), все, ну или бОльшая часть имущества Блэков достанется не не-пойми-кому, а новой Леди Блэк, за которой, в отличие от Сириуса, стоит ее семья, причем с учетом кузенов, ну, или кузин, по обеим линиям — довольно большая.       Разумеется, первым подозреваемым с пожирательской стороны был Лорд Люциус Малфой, с которым Гарри несколько раз встречался, причем с печальными для Люциуса последствиями. Пусть он теперь и боялся возвращения Лорда, причем не без оснований боялся, но, во-первых, его жена была кузиной Сириуса, так что его сын Драко мог бы быть наследником, если бы Сириус вовремя не подсуетился бы с завещанием сначала в пользу некоего Гарри Джеймса Поттера, а теперь в пользу Леди Флер Изабель Блэк.       Во-вторых, лорд Малфой имел тесные денежные отношения с министром Фаджем, что могло объяснить настойчивость Министерства в замене свадебного Поцелуя дементорским.       И, возможно, что-то из наследства Блэков поможет Малфою вернуть себе благорасположение Тома. И, кстати, леди Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, как раз и может быть в курсе того, что из имущества ее бывшей семьи имеет такую уникальную ценность — это в-третьих, если вообще не в-нулевых.       Что же это может быть за имущество? Причем это «что-то» явно не является просто домом или сейфом со здоровенной кучей галлеонов. Библиотека? Семейные реликвии? Что-нибудь совсем уж уникальное?       Из уникального Гарри мог припомнить только «Харлей» Сириуса и легендарные блэковские подвалы, в которых редкий узник выживал более трех лет. А уж сбежать оттуда, в отличие от Азкабана, вообще никому до сих пор не удавалось.       Библиотека Блэков представляла бы несомненный интерес для Тома и его Пожирателей, как и собрание всяческих мерзостных артефактов старой темной семьи, но в чем тут интерес Министерства — было не вполне понятно: до сих пор Министерство исправно уничтожало и темные книги, и темные артефакты, не извлекая из их уничтожения никакой выгоды.       Может быть, Малфой и Фадж достигли соглашения? Пожирателям — книги и побрякушки, Министерству — золото из хранилища? Вряд ли: насколько знал Гарри, в последнее время Малфоя преследовали серьезные финансовые неудачи, так что вряд ли Люциус взял и отказался бы от суммы, оправдывающей проявленную Министерством активность и даже некоторую изобретательность в попытках достать Сириуса.       В общем, дело было темное, такое же темное, как репутация Черного Семейства. И Гарри просто катастрофически не хватало информации.       Подумав, он все-таки решил пока не портить крестному медовый месяц: очень вероятно, что Дамблдор довольно скоро обозначит свой интерес. А потом приедет Гермиона, и они с ней на пару что-нибудь да накопают.