Удивительно, но Дамблдор в бывшем доме Дурслей так и не появился. Появился он у Сириуса, вскоре после полудня, о чем крестный и уведомил крестника через зеркало сразу после окончания длинной и изматывающей встречи.
Разговор Гарри с крестным получился довольно странным: с одной стороны, Сириус дал крестнику достаточно подробные инструкции, а с другой — адрес объекта приложения этих инструкций он ему так и не назвал. Было ясно, что здесь поработала какая-то магия: то ли старик содрал с Бродяги волшебную клятву о молчании, то ли были задействованы иные средства сохранения тайны.
В пятницу Гарри снова остался один-одинешенек, но в почтовом ящике Дурслей он обнаружил письмо от Суррейского Общества Садоводов, направленное в адрес тети Петуньи.
Разумеется, читать чужие письма — совершенно не по-джентльменски, но это только в том случае, если джентльмен не является шпионом Ее Величества. Гарри являлся. Ну или воспринимал себя таковым. А вскрывать конверты, даже защищенные не слишком сложной магией, и затем возвращать их в первозданное состояние его научили два старых Мародера: всего-то и нужно было во время утренней пробежки заскочить в дом Стабби, забрать из конуры Зорга бабкину палочку, заодно в очередной раз пополивав из нее пса к его полному и абсолютному восторгу. Ну и немного поколдовать под защитой «
Фиделиуса».
В общем, Дурслям снова, в который раз, повезло: розовые кусты тети Петуньи совершенно неожиданно были признаны лучшими во всем Суррее, так что миссис Дурсль, мистер Дурсль и мистер Дурсль-младший приглашались на слет садоводов графства для вручения награды и последующего фуршета с ночевкой в четырехзвездочном отеле.
Гарри взъерошил волосы. С одной стороны, это была уже вторая внезапная награда Дурслей за это лето. С другой — Гарри мог припомнить и столь же внезапный приз семьи Уизли, при розыгрыше которого он присутствовал (вместе с профессором Дамблдором и Лордом Люциусом Малфоем) сразу после истории с василиском и Наследником Слизерина. С третьей — скорее всего, отъезд семейства «в атлантический круиз» остался этими «садоводами» незамеченным — размер и количество погружаемых сразу в две машины чемоданов просто гарантировали, что Дурсли покинули Литтл-Уингинг если даже и не навсегда, то уж, по крайней мере, на достаточно долгое время. То ли Флетчер опять удрал на встречу с мистером Таттингом, то ли наблюдатели от Дамблдора были отвлечены каким-то другим образом, то ли старик просто решил перестраховаться.
Ну, а с четвертой стороны, нельзя было сказать, что приз был совсем уж незаслуженным: ухаживающий за цветами Гарри (да и сменявшая его время от времени Тонкс) неплохо разбирались в гербологии, а драконья селитра от Невилла Лонгботтома и Шимуса Финнегана была действительно волшебным удобрением.
Поэтому в ночь с субботы на воскресенье Гарри улегся не в собственную постель, а на газончик под живой изгородью на другой стороне Тисовой улицы, разумеется, прикрывшись мантией-невидимкой.
В четверть первого, когда бодрящее зелье из запасов Сириуса уже заканчивало свое действие, он увидел, как дверь в дом начала тихонько и безо всякой видимой причины отворяться.
Едва щель расширилась до размера, позволяющего пройти внутрь человеку, раздались три почти одновременных хлопка.
Остаток драконьей селитры, по десятку унций бытовых химикалий, полтора фунта муки, которую удалось отыскать в запасах тети Петуньи, перемолотые на кофемолке в мелкую пыль светящиеся в темноте звездочки с потолка спальни Дадли… В общем, лучших целей, чем шесть слегка подсвеченных белых фигур на фоне темных изгородей и серых камней дома, Гарри в жизни не видел.
— Постоянная бдительность, Гарри? — спросил знакомый голос ярдах в трех от него.
— Блин, про оборотней-то я и забыл, — проворчал юноша. — Запах, профессор?
— Ну, еще немного рассказов Бродяги, — пожал плечами Лунатик, Гарри отметил, что смотрел оборотень все-таки немного мимо него. — Признаться, я в них немного сомневался, но теперь…
Ближайший к двери колченогий силуэт неторопливо достал из кармана что-то вроде зажигалки и несколько раз щелкнул ею; три или четыре ближайших уличных фонаря погасли.
— Опустите палочки, идиоты, — услышал Гарри хриплый шепот профессора Грюма. — Все равно все вы уже давно покойники.
— Заходите внутрь, — тихо сказал Гарри, пересекая Тисовую, — там почиститесь. Дурсли уже несколько дней как уехали. А сюрпризов в доме больше нету.
Разумеется, как и его учитель, Альбус Дамблдор, гриффиндорец говорил истинную правду. Но не всю: о сюрпризах, размещенных вне дома, он тактично умолчал.
— Говорил я Альбусу, что надо было предупредить парня, так нет… — проворчал Грюм. — Так что делайте, как Поттер говорит.
— Надо было добавить в смесь перца, — уже на подъездной дорожке обратился Гарри к профессору Люпину; того передернуло, — да побольше. Кто расчихался бы, кто начал бы головные пузыри накладывать… Еще секунды три минимум выиграл бы.
— …А тебе самому следовало бы при этом разлить рядом с засадой пузырек настойки аконита, — посоветовал Гарри профессор. — Она не то чтобы отбивает нюх, но работает для оборотней как Заклинание Неприметности: все запахи с того направления просто не замечаешь, причем, в отличие от того же перца, никакого раздражения и вопросов «а что это было?» Хм… Надо будет, к слову, сделать дополнение в учебник: думаю, еще успею.
— Спасибо, профессор, — кивнул Гарри. — Учту.
— Почему не задаешь заковыристых вопросов, а, Поттер? — спросил его Грюм, когда закончил чистить от муки свой подбитый драконьей кожей плащ. — А вдруг это были бы Пожиратели?
— Пожиратели сразу начали бы заклинаниями кидаться, — пожал плечами Гарри, тихонько, прямо под курткой, выщелкивая из «Вальтера» магазин с выкрашенной в ядовито-зеленый цвет накладкой под мизинец и убирая его в футляр из драконьей кожи.
— И что мы сделали не так? — поинтересовался у Гарри Кингсли Шеклбот, здоровенный чернокожий аврор, теперь уже просто аврор, а не старший.
— Да все, — вздохнул Гарри. — Во-первых, как профессор Грюм заметил, надо было меня предупредить. Во-вторых, вы в такую кучу столпились, что вас всех одной «
Бомбардой» положить можно было. Или парой маггловских мин, с перекрестными секторами поражения. В норме один или двое входят — причем тоже не так, дверь надо длинной палкой открывать, посохом или там заклинанием. Рядом, шагах в трех или даже лучше в пяти одна пара — в ближнем прикрытии, ну и другая — в дальнем. То есть с профессором Люпином надо было еще и хотя бы Тонкс оставить. Ну и гранату внутрь не вредно бросить, в щелочку.
— Но мы не хотели… — нахмурилась аврор Гестия Джонс, известная Гарри как «Старшая», пытаясь удалить с рукава мантии особо прилипчивое пятно.
— Если не хотели — то надо было предупреждать меня заранее. А так — ну скажите спасибо, что я понял, что это вы сегодня за мной придете, а не… разные там. Но гарантий, что вы первыми успеете, у меня не было.
— И откуда ты это узнал, зайчик? — поинтересовалась Тонкс, в фиолетовых волосах которой все еще поблескивала светящаяся пластиковая пыль. — Меня саму-то только час назад дернули и вообще никаких подробностей не сообщили.
— Письмо Петунье, тете моей, в смысле. Праздник с ночевкой на халяву — слишком круто для конкурса на лучший палисадник. А Пожиратели Дурслей просто убили бы, не заморачиваясь письмами, чтобы их выманить. Ну я и решил, что как раз в эту самую ночь вы меня отсюда и заберете.
— Разумно, — кивнула величавая незнакомая колдунья, очистившаяся первой. — Еще что-нибудь?
— В-третьих, после такого сюрприза надо немедленно падать или перемещаться за укрытие. А то был бы у меня пулемет…
— Что такое пулемет? — спросила колдунья. — Кстати, меня зовут Эммелина. Эммелина Вэнс.
— Это такая маггловская стрелялка, мадам Вэнс. Десять или даже двадцать пуль в секунду, каждая пуля — ну… приблизительно как «
Редукто» профессора Грюма. Переносится одним человеком, — быстро добавил он, понимая, что слегка прокололся; впрочем, Грюм, к счастью, не среагировал.
— И откуда ты все это знаешь? — поинтересовался последний из визитеров, армейского вида мужчина с шапкой соломенного цвета волос, на которых мука была практически незаметна, и квадратным подбородком. — Кстати, меня зовут Стерджис Подмор. Приятно познакомиться, Гарри.
— Приятно познакомиться, мистер Подмор. А знаю я это в основном от маггловских полицейских. У них куча уставов и инструкций по действиям малыми группами есть. Ну, а я до Хогвартса главным местным хулиганом был, вот меня и притаскивали в участок все время. Ну и давали почитать всякое, лишь бы я по улицам не шлялся и мирных жителей не смущал.
— Достаточно! — рявкнул Грюм. — Потом разбор устроим. И так уже кучу времени потеряли. Поттер, хватай свои шмотки, и метлу не забудь. Сову свою поохотиться выпусти, она тебя потом найдет.
Хедвиг Гарри выпускать не стал по той простой причине, что та уже давно сидела на ветке вяза на заднем дворе. К слову, ее уханья Гарри не слышал, а значит, и одновременный штурм здания с двух сторон тоже был для волшебников в новинку.
Он схватил чемодан, метлу и спустился вниз.
— Все готовы? — спросил Грюм. — Тогда подойди сюда, Гарри. Мне надо тебя дезиллюминировать. Мантия, конечно, хорошая штука, но метлу ей не прикроешь.
— Метлу? — изумленно спросил Гарри, пряча мантию в надетую накрест через плечо школьную сумку. — Мы что, на метлах полетим?
— Ну, а как еще? За каминами и порталами министерские тщательно следят, а аппарировать ты пока что не умеешь. Ну, хоть летаешь неплохо. Иди сюда.
Он уменьшил чемодан Гарри (юноша немедленно прибрал его в карман), и треснул его палочкой по голове. Гарри снова почувствовал, будто на его макушке кто-то разбил яйцо, а по телу вниз от макушки потекли холодные струйки. Его тело, да и метла тоже, словно бы стали прозрачными.
— Так, — сказал Грюм, направляя палочку на дверь, ведущую на задний дворик. — Выхо…
Он замер.
— Есть что? — спросил он, обращаясь к тому месту, где стоял Гарри.
— Есть, — не стало отпираться место. — Еще два мучных фугаса.
— Старею, — вздохнул Грюм, — хотя еще и не слишком.
Он подошел к выходящему на лужайку окну, его искусственный глаз завертелся, затем сконцентрировался сначала на одной точке, а потом на другой.
— Неплохо, — пробурчал калека; он поднял раму и пустил из своей палочки две мощные струи воды, так что, когда он все-таки открыл дверь, на этот раз заклинанием, с лужайки послышались только два тихих хлопка.
— Вроде и вижу я это ваше электричество, а разобраться в нем не могу, — пояснил аврор, — так что приходится грубо работать. Надо сказать Альбусу, чтобы нанял, наконец, нормального учителя маггловедения.
Все вышли на лужайку; снесенные водой, изляпанные мукой и блестками обувные коробки слегка дымились у ее дальнего края.
— Садимся на метлы и ждем сигнала, — приказал Грюм. — Первая пара, чуть впереди — Люпин, Тонкс. Шак, Подмор — сзади-справа. Вэнс, Джонс — сзади-слева. Я в ближнем прикрытии, так что держись слева от меня, парень, рядом, но так, чтобы под посох не попасть. Остальные, если что — закрывать Поттера собой. Мы имеем право сдохнуть все до последнего, лишь бы он долетел до места.
— Не волнуйся, Гарри! — тихонько подбодрил юношу профессор Люпин. — Вряд ли кто-нибудь на нас нападет. Мы тут в основном чтобы предотвратить… различные провокации.
— Ага, сигнал! — воскликнул Грюм, увидев расцветший в вышине сноп красных искр. — Пошли!
«
Цирк какой-то, — подумал Гарри. —
Или театр. Нет чтобы просто сказать мне, куда добраться, и ту же Тонкс с профессором Люпином мне в сопровождение выделить, они в маггловском транспорте нормально разбираются…»
Для кого играется этот спектакль, он, разумеется, не сомневался: в конце концов, ему даже не назвали конечную цель путешествия, так что останься он один — он все равно не знал бы, куда ему лететь дальше, ведь Сириус так и не назвал ему адреса. Поэтому все заполошные команды Грюма, из-за которого они навертели раза в три больше миль, чем было нужно, исполнял беспрекословно, а иногда даже — с дурным энтузиазмом, свистом и гиканьем.
Наконец, они приземлились на пятачке чахлой травы посреди небольшой булыжной площади не слишком далеко от Темзы.
Шеклболт и Подмор начали немедленно ставить магглоотвлекающие чары, а Эммелина Вэнс и Гестия Джонс наколдовали несколько толстых спальных мешков прямо на траве.
— Блэк переслал тебе инструкции, Поттер? — спросил Грюм. — Тогда идешь со мной. Остальные здесь. Люпин, Тонкс — смотрите в оба!
Они подошли к старинному дому, выделявшемуся среди соседей, как покойник среди бомжей. Слева и справа слышалась громкая музыка, пьяные вопли, рыдания, а этот дом был абсолютно тих и его окна казались черными.
Под стенами, опять же в отличие от соседних домов, не были навалены кучи мусора, за исключением того, что нанес сюда ветер, и Гарри сделал вывод, что на дом наложены антимаггловские чары.
«
Площадь Гриммо, 12», — прочитал он на проржавевшей табличке.
Они подошли к входной двери, покрытой облупившейся черной краской; дверной молоток представлял собою серебряную извивающуюся змею. Ни замочной скважины, ни ящика для писем в двери не было.
Гарри схватился за змею и произнес:
— Я, Гарри Джеймс Поттер, Наследник Благороднейшего и Древнейшего Рода Блэк, вернулся в Дом Семьи Блэк.
Он не дрогнул, когда зубы змеи впились в его ладонь, проверяя наличие Древнейших и Благороднейших кровяных телец: Сириус предупредил его об этой милой привычке Стража Дверей.
Войдя в темную прихожую, он остановился. Было темно, в слабом свете фонарей на улице он увидел лишь пару ярдов длинного темного коридора. Пахло гнилью и, пожалуй, трупами: этот сладковатый запах Гарри помнил еще с конца первого курса, когда встретился с Квиррелмортом без его чесночного ожерелья.
— Кричер! — позвал он.
— Чего хотел недостойный полукровный обсос, которого беспутный хозяин Сириус, не иначе как с перепою, назначил наследником Великого Рода Блэков? — раздался скрипучий голос. В дальнем конце коридора на уровне футов двух от пола блеснула пара блеклых желтоватых глаз.
— Зажги свет, — приказал Гарри.
— Кричер вынужден повиноваться, — проскрипел голос. — Недостойный хозяин Сириус, разбивший сердце благородной хозяйки Вальпурги, повелел Кричеру повиноваться малолетнему полукровке так же, как Кричер повинуется недостойному хозяину. Кричер будет повиноваться. Кричер будет… хе-хе-хе.
Это «хе-хе-хе» Гарри крайне не понравилось.
Древние газовые рожки, укрепленные под самым потолком, вспыхнули, осветив уже весь коридор. На стенах просыпались затянутые плесенью и паутиной портреты. Головы домашних эльфов, отрубленные и насаженные на торчащие из стены в дальнем конце прохода крюки, не шевелились.
Кричер оказался сгорбленным домовиком, старым, старее любого из тех, кого Гарри видел на кухне Хогвартса, раза в два, а то и в четыре. Все его лицо покрывали морщины, его набедренная повязка была как бы не грязнее памятной наволочки Добби, а почти полностью спрятанные под опухшими веками глаза лучились самой настоящей ненавистью.
— Наследник Рода Блэк приглашает Аластора Грюма войти в Дом Блэк, — формально произнес Гарри и, подумав, добавил, помня уроки майора: — С миром.
Он услышал за собой скрип деревянной ноги. Ему стало полегче: все-таки оставаться в безумном доме наедине с безумным домовиком было не слишком приятно.
— Так, что у нас тут?.. — громогласно спросил Грюм, но договорить не успел.
Здоровенный, явно главный среди прочих, портрет, висящий в нескольких шагах дальше по коридору, вздрогнул так, что и с него, и с его соседей посыпалась пыль, и старая женщина в черном чепце вздернула голову:
— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков…
Гарри сделал два быстрых шага, одновременно доставая баллончик с соннопортретным зельем близнецов Уизли, и направил струю прямо в раскрытый, истекающий слюной рот безумной старухи. Та взвизгнула, потом глаза ее закрылись, и старуха замерла, слюна стекала из уголка ее рта. Горделиво стоящий в соседней раме пиратского вида джентльмен с подозрительно знакомой шпагой искренне перекрестился.
За спиной послышался повторяющийся стук. Гарри обернулся.
Древний домовик, совершенно обезумев, колотился головой об стену, повторяя:
— Кричер не может! Кричер не может! Кричер очень хочет, но Кричер не может!
— Смир-рна! — рявкнул Маленький Лесли в голове Гарри. — Кричер, отставить биться головой об стену! Отвечать! Чего хочет Кричер?
— Кричер очень, очень хочет убить недостойного наследника, отравившего добрую хозяйку Вальпургу! Но Кричер не может, Кричер должен служить Роду Блэк!
Гарри понял, что дама в чепце и есть та самая матушка Сириуса, вернее, ее портрет, которому старый домовик Блэков и повиновался все это время.
— Отправь этого засранца куда-нибудь в чулан и зови остальных, парень, — посоветовал Гарри старый аврор.
— Нет, — ответил тот, — это не выход. Я уже видел одного чокнутого домовика, слава Богу, он служил Малфоям. Но он так исполнял свои обязанности, что лучше бы он этого не делал. Каждую лазейку в их же приказах использовал, чтобы мне помочь, а им навредить. Такого за спиной оставлять нельзя. Никак нельзя.
— Кричер хочет попросить, — проскрипел домовик. — Кричер имеет право попросить?
— Наследник Рода Блэк слушает Кричера, — холодно ответил Гарри.
— Кричер просит, чтобы его голову повесили на стену рядом с головами его предков, верно служивших Роду Блэк, — проскрипел домовик. — Кричер не хочет жить, если Благородная Хозяйка Вальпурга умерла!
Благородная Хозяйка Вальпурга причмокнула губами и захрапела. Глаза Кричера распахнулись.
— Она спит, — проинформировал домовика Гарри, — и проспит еще часа три. Кричер, кому принадлежит твоя верность?
— Верность Кричера принадлежит Древнейшему и Благороднейшему Роду Блэк! — ответил тот.
— Если Кричер получит одежду — куда пойдет Кричер? — спросил Гарри.
— Кричер пойдет к Доброй Хозяйке Цисси! — выпучил глаза домовик. — Кричер попросит Добрую Хозяйку Цисси отобрать у него одежду! Может Кричер попросить Недостойного Наследника дать Кричеру одежду?
— Ты че творишь, парень? — зашипел Грюм.
— Устраняю ненадежные элементы в тылу, — сообщил Гарри. — Убивать без причины не вижу смысла, а вот изгнать… Тем более, что сейчас он еще толком ничего не знает, а значит, и рассказать не сможет.
— Кричер может поклясться! — домовик все еще стоял по стойке «смирно». — Кричер поклянется никогда не вредить Беспутному Хозяину и Недостойному Наследнику! Кричер поклянется не раскрывать тайн Хозяина и Наследника!
— Еще три условия, — сообщил замершему столбиком домовому эльфу Гарри. — Кричер обязуется служить только и исключительно Нарциссе Малфой, урожденной Блэк.
— Кричер согласен. Кричер все равно не может служить Доброй Госпоже Трикси! Добрая Госпожа Трикси там, куда Кричер не может прийти!
В момент осознания того, кем была эта самая «Добрая Госпожа Трикси», волосы у Гарри чуть не встали дыбом. Если бы Кричер не согласился… Тогда его пришлось бы убивать. И потом долго объяснять ситуацию Гермионе.
— Кричер поклянется никогда и никаким способом не являться в дом Рода Блэк без прямого вызова со стороны Наследника или Главы Рода Блэк.
— Кричер поклянется.
— Кричер заберет с собой этот портрет, — Гарри указал пальцем на похрапывающую Вальпургу. — И сделает так, чтобы его хозяйка никогда не покидала эту раму.
— Что за… — снова вскинулся старый аврор.
— А Вы уверены, профессор, что еще одного портрета миссис Блэк нет, скажем, в доме Малфоев? — поднял бровь Гарри. — Я слышал, что в этом случае портреты могут перемещаться между разными своими рамами. А эта мадам вряд ли будет сочувствовать… сами-знаете-чему, да и подчиняться Сириусу как Главе Рода — тоже, не говоря уже обо мне. Как и Кричер.
— А просто убрать ее отсюда?..
— Не получится. Сириус пытался уже, но… там какие-то чары, что-то вроде Чар Вечного Приклеивания… А стена несущая, да и магией укреплена, не снесешь.
— А, вон оно что. Толково, — вынужден был признать Грюм. — Пусть тогда действительно Малфои с нею мучаются.
— Молодой Наследник полукровен, но хитер! — провозгласил Кричер. — Кричер сможет! Кричер заберет Добрую Хозяйку Вальпургу! Кричер поклянется во всем, что потребовал Хитрый Наследник Рода Блэк!
— С полными именами и формулировками, — кивнул Гарри, поднахватавший за время общения верхушек у Невилла. — Причем жизнью и магией.
— Молодой Наследник хитер, но глуп, — оскалился Кричер, в его глазах загорелся безумный огонек. — Магия Кричера и есть жизнь Кричера. Но Кричер поклянется. Может Кричер попросить?..
— Что еще? — Гарри очень хотелось спать. Действие Бальзама Бдительности давно закончилось, и теперь Гарри было просто необходимо выспаться. Мысли путались, и почти все Маленькие Гарри в его голове изо всех сил старались не дать им запутаться окончательно.
— Кричер хочет взять вещи на память о хозяевах. Кричер хочет взять старые брюки Доброго Хозяина Ориона, Кричер хочет взять медальон, который дал недостойному Кричеру Молодой Хозяин Регулус, и Кричер хочет взять сломанную трубку Старого Хозяина Арктуруса!
— Только сначала покажи их нам, — потребовал Грюм, — нету ли в них черной магии! А то знаю я эту семейку…
Кричер не отреагировал.
— Кричер, принеси нам брюки, медальон и трубку твоих хозяев, — потребовал Гарри, изо всех сил борясь с зевотой. — И дай нам посмотреть на них.
Домовик щелкнул пальцами и исчез. Секунд через тридцать он появился снова и аккуратно выложил на пол старые брюки в полоску по моде девятнадцатого века, сломанную курительную трубку и медальон — серебряный собачий жетон на серебряной же цепочке.
Гарри поднял медальон.
«
S.O.B. — машинально прочитал он, —
03.11.1959»
И все-таки зевнул.
— Профессор? — спросил он, потирая красные слезящиеся глаза, в которые уже можно было вставлять спички.
Грюм поводил палочкой над всем тремя предметами.
— Все чисто, — сказал он. — Даже странно…
— Теперь Кричер может поклясться? — с надеждой и нетерпением спросил домовик. — Бестолковый Наследник обещал… — и, увидев кивок Гарри, добавил: — Кричер будет клясться в гостиной. Пусть Бестолковый Наследник и Никчемный Гость следуют за Кричером!
Он быстро подобрал с пола разложенные там вещи, нежно отряхнув запылившиеся брюки, одним щелчком пальцев снял со стены и уменьшил картину с похрапывающей Вальпургой, и тут же исчез с громким хлопком. Грюм и Гарри последовали по коридору.
***
Через пятнадцать минут Кричер, одетый теперь в майку Гарри с британским флагом во все пузо, с брюками (из кармана которых свешивался кусок серебристой цепочки и торчал кончик трубки) и уменьшенным портретом подмышкой, счастливо щелкнул пальцами и аппарировал из мрачной гостиной, даже не сказав напоследок ни одной гадости.
— Ну что, приглашаем остальных? — спросил Гарри.
— Пока только Дамблдора, — ответил Грюм. — Ему все равно сначала «
Фиделиус» накладывать, а потом всем остальным сообщать секрет… Даже нам с тобой выйти придется. Альбус не захотел повторять ошибки с твоими родителями, — пояснил он, — и решил сам остаться Хранителем Тайны.
— Понятно, — согласно кивнул Гарри. Он посмотрел на старинный стеклянный шкаф, заставленный мелкими безделушками, каждая из которых, как сказал ему Сириус, могла быть не просто опасной, а смертельно опасной.
Ему показалось, что в том, как разложены безделушки, есть какая-то дисгармония — словно чего-то не хватало, и пустое место резало глаза.
Ну или он просто засыпал на ходу.
***
Когда Гарри проснулся, солнце стояло уже высоко. Под могучий храп Шеклболта, Подмора и, как ни странно, Гестии Джонс он поднялся с брошенного поверх жухлой травы спального мешка и оглядел площадь.
При свете дня она выглядела еще хуже, чем ночью: обшарпанная краска на стенах зданий, из окон которых, правда, теперь не звучала громкая музыка и мат (видимо, обитатели домов отдыхали после бурной ночи), холмы, горы и целые эвересты мусора под стенами, кое-где разбитые стекла были прикрыты фанерными щитами или даже обычными картонками.
У подъезда одного из домов на корточках сидел и смолил самокрутку лохматый хиппан. Он не обращал никакого внимания на устроившихся на травке людей: то ли ему уже было и так достаточно хорошо, то ли антимаггловские чары все еще держались.
— Доброе утро, Поттер, — приветствовал юношу сидящий на таком же мешке Грюм. — Я уж думал будить тебя. На, читай. Дамблдор велел тебе показать.
Гарри взял узкую полоску пергамента и прочитал:
«
Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12».
Пространство словно бы пошло волной, дома номер 11 и 13 вместе с совершенно индифферентным ко всему, в том числе и к этому, хиппаном и сваленным у стен мусором разъехались в стороны, и Гарри увидел, как между ними возникает знакомый обшарпанный дом.
— Орден Феникса? — спросил Гарри для порядка, поглаживая перышки севшей на его плечо Хедвиг.
— Не здесь, — мрачно отрезал Грюм. Он отобрал у Гарри пергамент и спрятал его куда-то глубоко в недра своей мантии. — Об этом — не здесь. Чары-чарами, но… ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! И вообще — пошли внутрь. «
Фиделиус» «
Фиделиусом», но тебе еще надо открыть доступ для кучи людей, а то их фамильные Блэковские чары в дом не пускают. Пока что туда только Ремус с Нимфадорой смогли войти, но их-то сам Сириус еще когда вписал. Х-ха! Уж чего-чего, а ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ у старых Блэков всегда хватало.
— А сам Дамблдор где?
— Ты думаешь, у него только и дел, что тебя ждать? Он записку для тебя своей рукой написал, ну и для остальных тоже, отдал мне с наказом показать кому положено, да и отправился по своим делам. И вообще — чем быстрее ты справишься, тем скорее я пойду за твоей подружкой. Без доступа для нее Сириус отказывался предоставить Ордену этот дом, — пояснил он. — Так что давай — поднимайся и вперед, во славу Ордена.
