***
Выехали они, разумеется, немного позже, чем планировали, но зато в превосходном настроении. К сожалению, маггловский книжный рядом с «Дырявым Котлом» был еще закрыт, так что Гермиона устроилась в баре с относительно безобидным томиком из библиотеки Блэков и пинтой сливочного пива, а Гарри, накинув отцовскую мантию, прошмыгнул на Косую Аллею и направился в Лютный, к Кровавому Таннеру. — Для хорошего-т клиента подняться никогда не рано, — прогудел Таннер, впуская юношу в мастерскую. — Так что давай смотреть, что тебе надобно-т. — Хм… — почесал кожевник скрипящий затылок через пять минут или около того. — Насчет кАбура-то, вряд ли быстро выйдет, — Гарри заметил, что глаза здоровяка на мгновение вильнули, а рот будто бы скривился в легкой усмешке. — Хотя мерку бабахалы своей оставь на всякий пожарный, вдруг подвернется что. И не переживай, может и решится твой вопрос к Рождеству-то. Есть у меня предчуйствие. А что до сумки… Требования твои понятны, историю ейную ты набрал богатую, как гоблинский букмекер, так что сделаем в лучшем виде. Там бригада Разрушителей Проклятий сутки будет искать, и то — если будет точно знать, что есть чего. Со вторым заказом тоже просто все. С ценой согласен? Ну и отлично. Тогда присылай свою сову с квиточком аккурат семнадцатого, ну или сам подходи. Сестренка твоя рада будет. Гарри рассчитался, положил квитки в таннеровский же кошелек и двинулся к банку. Еще через сорок минут он не без труда оторвал подругу от книжки и повел обратно, к мотоциклу. Они проехали по сравнительно пустынным пока что улицам и остановились в не слишком чистом, хотя и намного менее замусоренном, чем площадь Гриммо, переулке. Гарри отправил через сотовый текстовое сообщение и повесил оба шлема на руль. — Байк мистер Прюэтт заберет, — пояснил он, — кузен Молли который. Он сквиб, так что магглоотвлекающие чары на него не подействуют. А мы пешком пройдемся, тут пять минут всего. А то прыгать, когда и старт, и финиш не под «Фиделиусом» оба, я пока опасаюсь: кто знает, как этот Надзор аппарацию воспримет. Идти действительно оказалось совсем недалеко. Гарри тихонько отворил дверь и, уже в коридоре, вручил Гермионе оставленное им вчера в прихожей ведро. Сам он взял ту самую швабру, которой имитировал тяжелый физический труд: ее тоже никто так и не удосужился забрать с того же самого вчерашнего утра. — Кто-то уже может проснуться, — прошептал он, — а человек с ведром или шваброй по определению является благонадежным и не может внушать никаких подозрений. Так и получилось: выскочившая им наперерез и набравшая было в грудь воздуха Молли немедленно умилилась, затащила их обоих на кухню и напоила чаем с вкуснейшими плюшками. Да еще и посоветовала не слишком утруждаться, пока остальные спят. — Гарри, — тихонько спросила его Гермиона, когда миссис Уизли отправилась будить этих самых остальных, — а что ты тогда на своем пергаменте записывал? — Манипуляции Дамблдора, — ответил юноша. — Например, профессору Люпину он очень тонко намекал на опасность оборотней, причем, почему-то, в основном для молодых девушек. Профессору Грюму он ненавязчиво намекнул о его сидении в сундуке, Снейпу — о том, что у меня мамины глаза, Тонкс — об изначальной темности семейства Блэков, Артуру и Молли — о Перси, Шеклболту — о том, что его понизили. А о чем он Вэнс и Джоунс намекал, я не понял. — И слава Богу, — ответила Гермиона, — тем более, что для нас с тобой это не актуально. — Ну и про меня… — А про тебя что? Давай сравним, я же тоже записывала! — Ну, во-первых, он упомянул, как трудно мне будет на разборе, в условиях, когда ДМП заведует Скримжер, и предложил всем и каждому заранее меня пожалеть. И это он про Визенгамот то ли умолчал, то ли не знал еще. Так что жалеть меня будут активно, всем хором и до самой пятницы. — Ага. Во-вторых, он отметил, что в этом году тебе будет труднее с друзьями. Но про мой роман с мистером Дагвортом он, правда, не рассказывал… Ну или я не заметила. — Ну, что-то про верность он там ввернул, — нерешительно пробормотал Гарри, — но в основном он всю эту клевету в газетах смаковал. — То есть, он считает, что тебе не будут верить? Согласна. Кстати, я прочитала новую статью Скитер, — заметила Гермиона. — И как тебе? — Знаешь… странное впечатление. То есть она вроде бы и повторяет все эти обвинения, с одной-то стороны… А с другой… С другой стороны, такой образ твой у нее получается… байронический. Или шиллеровский. Не понятого и не поддерживаемого никем, но ведущего безнадежный бой одинокого героя, вот. Но это так, на уровне подсознания. А впрямую-то там все то же, так что не прикопаешься. — Мастер слова, — уважительно кивнул Гарри. — Настоящая профессионалка! Э-э-э… Я в хорошем смысле! — Интересно, откуда ты мог узнать о плохом, — нахмурилась мисс Грейнджер. — Я ж дитя улиц, — пожал плечами Гарри. — Тут словечко, там словечко… Гермионе только и оставалось, что тяжело вздохнуть.***
Жалеть Гарри все начали прямо с завтрака. Помимо очередных вкусных кусочков добавились охи и ахи со стороны Молли, сочувственные хмыканья Артура и суровое мужское подбадривание со стороны Грюма и завернувшего на огонек Шеклболта. Все это продолжалось добрых четыре дня. Вечером пятницы Гарри наконец-то увидел в своей комнате выстиранную, выглаженную и слегка перешитую Винки школьную форму, в которой ему и предстояло с самого раннего утра отправляться на разбор. Он провел тщательную ревизию кошелька, оставив там только и исключительно необходимые документы, а палочку бабки Дореи убрал в чемодан вместе с заколдованным бинтом: мало ли на что способен министерский сканер, с которым он познакомился еще три года назад. За ужином Джинни втихомолку показала ему большой палец — своего рода послание от Невилла, и Гарри был совершенно спокоен. И очень быстро заснул. Проснулся он от осторожного прикосновения. Было несколько минут после полуночи, и он с удивлением увидел рядом со своей кроватью Гермиону, манящую его пальчиком. Они двинулись вниз под мантией-невидимкой, благо Грюм куда-то уковылял еще вчера, и ожидаемо спустились к фальшивой стене и дальше по выложенной из грубого камня лестнице. В сводчатом зале с воротами Гарри первым делом подновил верстак и кровать, а затем, немного подумав, превратил ведьмины стулья в не слишком изящные, но надежные кресла, испанские сапоги — в большие вазы, в которые Гермиона немедленно рассадила подсмотренные у Олливандера орхидеи, из остатков манекена и прочего мусора соорудил столик, на который Гермиона выставила бутылку вина и тарелку сыра из своей сумки. — А с этим что будешь делать, Гарри? — с опаской спросила она, указывая на свернувшуюся в углу цепь. — Ты знаешь, мне вовсе не хочется… — Не хочется и не надо. Но ты права: действительно непорядок. «ТЕРГЕО! ЭКСКУРО!» Затем юноша, подражая Гермионе, окунул кончик палочки в почти пустой пузырек из-под ружейного масла, который забыл на верстаке с прошлого раза, подошел к цепи и скомандовал: — «ЛУБРИКАТО!» Цепь вздрогнула и довольно звякнула. Гарри подобрал валяющийся рядом со штабелем бочарных клепок железный костыль, подбросил его в воздух и мощным «Ваддивази» вогнал его глубоко в стену. — Место! — он указал палочкой на костыль, цепь подпрыгнула и довольно повисла на нем, словно всю жизнь так и висела. — Я же все-таки Наследник Рода Блэк, хотя и временный, — пояснил он. — И значит, должен содержать темницы в полном порядке. А штабель этот и так аккуратный, — немного подумав, добавил он. — Невеста Наследника Рода Блэк, хотя и временного, мечтает, чтобы ее возлюбленный завтра одержал очередную победу, — прошептала Гермиона, снимая через голову квиддичную майку с надписью «Поттер» на спине (разумеется, под майкой ничего не было) и распуская волосы. — И готова довольно многое для этого сделать…***
Во второй раз за ночь Гарри проснулся от пронзительного визга Гермионы. — Там… там… — тыкала она палочкой в изножье кровати. — Ну подумаешь, холодно ей стало, погреться пришла, — пробурчал Гарри, заглядывая под наколдованное одеяло. — Она же к человеческому теплу привычная должна быть. И можно подумать, Живоглот твой такого не делал. Кандалы же она на тебе не защелкивает? — Н-нет… Она только по п-прямому п-приказу, я же го-говорила. — Не даю приказа, — буркнул Гарри пристроившейся в их ногах цепи, — повторяю: приказ отрицательный! Никакого «Кусь»! Нам надо еще хотя бы часика два… — Полтора, — помотала головой Гермиона. — Полтора часика. Потом уже все просыпаться начнут… А вообще ты, Поттер, сумасшедший! — Не понимаю, чем хорошее отношение к домовикам или там к полуниззлам отличается от хорошего отношения к полуразумным фамильным артефактам. — Я живу в доме семейки Аддамс, — закатила глаза Гермиона, аккуратно отпихивая ногой цепь подальше от себя и поближе к Гарри точно так же, как он в доме ее родителей спихивал ей Живоглота. — Дом Аддамсов — он в Америке, — ответил Гарри уже совсем сонным голосом. — Их дочка, кстати, за одного из американских Поттеров пару лет назад замуж вышла. Мы их на свадьбе Сириуса и Флер видели же. Гермиона не ответила: то ли спала, то ли обиделась, хотя и не сильно.***
В третий раз за ночь Гарри разбудили довольно приятным поцелуем. — Нам пора, любимый, — прошептала Гермиона. Они встали и оделись, Гарри отработанным движением палочки заправил постель. Цепь проползла вокруг них, потираясь об их ноги, подобно кошке, и залезла обратно на костыль. — Пока, — помахал ей Гарри, — еще увидимся! Мисс Грейнджер снова закатила глаза. Кровать, как и прочую мебель, Гарри развеивать не стал: как бы ни кончился суд, и она, и кресла со столиком им с Гермионой еще не раз пригодится. Они тихо поднялись по лестнице и разошлись по спальням. Рон, к счастью, по-прежнему спал без задних ног. Как, наверное, и Джинни.***
В четвертый раз за ночь Гарри проснулся от того, что Гермиона тормошила его. — Мне страшно, — сказала она трагическим шепотом. — Пойдем! — К тебе, что ли? — не понял Гарри, краем глаза косясь на храпящего Рона. — А Джинни как же? — Не к нам, — помотала она головой, — в гостиную пойдем. Скажи, Гарри, у тебя часы на руке были, там, в подвале? То есть, я помню, что «тогда»-то их у тебя на руке не было, но, может быть, ты их снял перед «этим самым»? — Нет, — ответил Гарри. — Я у Дурслей дома их не носил, чтобы дядюшку не дразнить, ну и тут что-то не сообразил снова надеть… — Тогда иди за мной. Они спустились в гостиную. — Вот, — сказала Гермиона, указывая Гарри на те самые напольные часы. — Ты разбудила меня, чтобы сказать, что на дворе три минуты второго ночи, и можно дрыхнуть еще часа четыре минимум, а то и четыре с половиной? Блин… Стой. Не может быть! — Вот-вот. Я ложилась уже, посмотрела в окно… Я думала, там светает уже. По времени-то положено было! А там темно. Помнишь, мы спустились вниз в четверть первого, так? И провели там… — …Не меньше пяти часов. То есть сейчас должно быть около пяти тридцати утра, так? А здесь… Здесь, с учетом моей попытки поспать, прошло не больше получаса… — И тогда, в первый раз, когда мы, ну… Помнишь, мы, считай, два часа провели в подвале, а когда вернулись, Молли все еще отдыхала и музыку слушала? А она же больше пятнадцати минут без дела сидеть не может! И есть мне хотелось так, как будто обед опоздал на несколько часов! — А еще до того, — продолжил Гарри, — в мой первый же вечер здесь, мы с Грюмом спускались туда кое-что проверить, тогда-то он этот манекен, который ты пристрелила, и наколдовал. Хм. Мы там всего несколько минут провели, а у него часы ушли вперед на пять минут как раз… Вот оно что… — Что, Гарри? — Я думаю, это то самое, за чем охотятся и Малфои, и Министерство. Легендарные Темницы Блэков, х-ха… Теперь понятно, почему там узники мерли за три года, не больше! — Я не думаю, что дело в узниках, — помотала головой мисс Грейнджер, — потому что дело обычно в деньгах, сам же говорил! А на узниках много не заработаешь. — Любовь моя, — нежно сказал юноша, и Гермиона улыбнулась, — ты — ЫАГГХ! — самая яркая и самая умная ведьма своего поколения, а может быть, и во всей истории Британии. Но если у меня внезапно появилась возможность нормально — Ы-Ы-А-А-АГГХ! — выспаться перед этим судом… — То я тебя поцелую на ночь и пожелаю тебе приятных снов, любимый. А я, когда ты уйдешь, побегу в библиотеку: наверняка там найдется какая-нибудь — ЫАГГХ! — подсказка!***
Когда Молли разбудила Гарри (уже в пятый раз за эту ночь), он чувствовал себя отменно выспавшимся и чрезвычайно бодрым. Когда он спустился на кухню, была уже половина шестого. К своему удивлению он обнаружил за столом не только Артура Уизли, но и все еще немного помятого после недавнего полнолуния профессора Люпина, беседующего о чем-то с Тонкс. Лунатик еле заметно принюхался и подмигнул ему. — Судя по всему, у тебя были довольно приятные сны, Гарри, — сказал он. — Вы не поверите, профессор, но мне было не до снов! — ответил юноша. Тонкс хрюкнула и случайно повалила стоящий в паре футов от нее незанятый стул, Гарри так и не понял, как это у нее получилось. — Что желаешь на завтрак, Гарри? — спросила его миссис Уизли, явно понявшая его ответ в собственном ключе и потому смотревшая на него с удвоенным сочувствием. — Овсянку? Горячие булочки? Копченую рыбу? Яичницу с беконом? Поджаренный хлеб? Гарри попросил яичницу: вина и сыра для восполнения потраченных ночью калорий было явно недостаточно. — Так что ты говорила про Тикнесса, Тонкс? — спросил Люпин. — Вчера он два часа полоскал нам с Шаком мозги, а потом отправил на ночное дежурство. Хорошо хоть жалованье снова платят, — ответила метаморфиня. — Думаю, он с большим удовольствием уволил бы нас, но в департаменте снова какой-то переполох, и людей не хватает. — Ты можешь выспаться здесь, дорогуша, — предложила ей Молли, наваливая Гарри огромную порцию яичницы с сосисками, — Джинни и Гермиона будут весь день убираться, и… — Нам пора, Гарри, — тронул юношу за плечо мистер Уизли. Сегодня на нем были вполне приличные брюки и довольно клевый кожаный пиджак: несомненная заслуга Винки, у которой и мистер Крауч-старший был одет в стиле, вполне подходящем для обоих миров. — Ничего не бойся. Просто придерживайся фактов. Не думаю, что мистер Скримжер сможет или даже захочет отрицать их. Закон на твоей стороне! — пафосно провозгласил он. Гарри быстро дометал завтрак в рот, выпил стакан яблочного сока — не иначе как из собственных яблок из сада Уизли — и они с Артуром вышли на площадь. — Гарри, — обратился к нему волшебник, — ты не помнишь, где здесь вход в подземную трубу? Я думаю, что, если ты доберешься до Министерства исключительно маггловским способом, это произведет на Комиссию хорошее впечатление, — пояснил он. — Тогда нам лучше доехать на такси, — ответил юноша. — Пробки начнутся позже, пойдемте! Концепцию автомобильных пробок и их отличие от обычных, бутылочных, Гарри пришлось объяснять всю недолгую поездку. — Странно, — почесал нос мистер Уизли, Гарри расплатился, и они покинули кэб недалеко от памятного переулка. — Мой «Фордик» никогда на такое не жаловался… Может быть, он научился у «Ночного Рыцаря» Чарам Протискивания? Пару лет назад я заметил, как они довольно мило беседовали, но так и не понял, о чем они говорили. Кстати, — спохватился он. — Спасибо, что заплатил за это путешествие, Гарри. Мне, признаться, так и не удалось привыкнуть к этим маггловским бумажкам с цифрами. А вот и вход! — мистер Уизли указал юноше на хорошо знакомую ему телефонную будку. — Артур Уизли, Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. Сопровождаю Гарри Поттера, вызванного на дисциплинарное слушание… — сказал Артур в трубку, когда они кое-как поместились внутри кабинки. — Благодарю вас, — произнес прохладный женский голос. — Посетитель, возьмите, пожалуйста, значок и прикрепите к мантии спереди. Помните: Вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать вашу палочку у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума. Юноша подхватил выпавший из желоба значок с надписью «Гарри Поттер, дисциплинарное слушание» и приколол его прямо на форменный джемпер. Будка, скрипя и трясясь, провалилась под асфальт, и вскоре они оказались в зале с каминами. — Ого, — сказал Гарри. — Сколько народу. Суббота же, так почему их так много? — Говорят, сегодня собирается Визенгамот, — ответил Артур, — ну и сам Министр будет. Вот многие и пытаются попасться ему на глаза. — Ясно, — сказал Гарри. — Привет, Эрик! — воскликнул мистер Уизли, когда они миновали фонтан Волшебного Братства с золотыми фигурами чародея, чародейки, гоблина, кентавра и домового эльфа и оказались около поста с надписью «Охрана». — Снова на дежурстве? — Снова, — буркнул тот и недоброжелательно посмотрел на Гарри, откладывая «Ежедневный Пророк». — Похоже на этот раз, мистер Поттер, Вы все-таки допрыгались? — Пришлось, — сообщил юноша, протягивая ему палочку. — Дементоры заставили. — Ага, я прямо и поверил. И чем ты от них отбивался? Ватноножным или щекоткой? — Так посмотрите, сэр! — Гарри кивнул на полоску пергамента, которая выползала из устройства, напоминающего весы с одной чашкой, на которую Эрик и положил палочку юноши. — «Патронус»? — не поверил охранник, прочитав напечатанный на пергаменте текст. — «Патронус» в пятнадцать лет?! — Ну… Министерство позаботилось, — объяснил Гарри. — Два года назад еще. Как дементоров к школе нагнали, так нам и пришлось это заклинание выучить. То, что таких шустрых учеников оказалось всего двое, он умолчал. — Моника мне рассказывала, о чем старшекурсницы в Хогвартсе шептались, — нахмурился Эрик, — но что-то я не верил. «Патронус», говоришь? И дементоры? Тогда понятно, почему… — Почему что? — спросил насторожившийся Артур. — Почему дело мистера Поттера будет рассматриваться в Глубоких Залах. Артур побледнел. — Так что дуйте-ка вы сразу на девятый уровень, в старый зал суда, вроде номер десять, что ли… — Я думаю, нам стоит последовать этому совету, сэр, — обратился к Артуру Гарри. — В любой структуре больше всего знают как раз секретарши и охранники. — Малец понимает жизнь, — усмехнулся Эрик. — Держи, вот тебе копия, — положил он поверх палочки Гарри еще одну полоску пергамента. — Надеюсь, это тебе поможет, и ты снова выкрутишься. Гарри и Артур прошли через огромные золотые ворота и оказались на лифтовой площадке. — Привет, Боб, — поприветствовал Артур знакомого Гарри волшебника с коробкой, дожидавшегося лифта. — Опять суслик? — На этот раз огнедышащий цыпленок, — вздохнул тот. — Похоже, кто-то снова балуется химерологией. — Если комиссия по Экспериментальным Чарам не справится, занесите его нам, мистер Торнтон, — услышал Гарри довольно-таки замогильный голос. — Разумеется, мистер Боуд. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Мистер Боуд оказался Невыразимцем, как и мистер Кроакер. Однако капюшон его мантии поднят не был, и Гарри смог рассмотреть его землистое и чрезвычайно скорбное лицо. — Нам вниз, — остановил Гарри Артур, когда столпившиеся на площадке волшебники и ведьмы начали набиваться в подошедший наконец лифт. — В нашем подземелье ты нечастый гость, Артур, — заметил мистер Боуд. — Нам в десятый судебный зал, — пояснил мистер Уизли. — Эрик сказал, что… — А, понятно, — сказал мистер Боуд, оглядывая Гарри немигающим взором. — Разумеется. Наконец-то подошел лифт, идущий вниз, и Артур, чертыхаясь, вынужден был нажать кнопку «9» не меньше полудюжины раз, прежде чем тот двинулся. — Все заело к Мордреду! — сердито сказал он. — Эти помещения не использовались лет десять или даже пятнадцать. Не понимаю, почему они решили именно там… разве что… но нет… — Отдел Тайн, — прошелестел бесплотный женский голос. — Министерство желает вам приятного времени суток. Мистер Боуд проскользнул в едва открывшиеся двери лифта и двинулся по длинному, непонятно как освещенному коридору с голыми стенами. В коридор выходила одна-единственная дверь в дальней торцевой стене. Гарри решил, что им туда же, но внезапно мистер Уизли схватил его за руку и затащил в незаметный боковой проход, ведущий на лестницу. — К этому уровню даже лифт не провели, — пропыхтел он. — Такая глубина… Зачем им надо было устраивать разбор именно здесь — ума не приложу. Добравшись до самого низа лестницы, они быстрым шагом прошли по коридору, чем-то напоминавшему Гарри окрестности лаборатории Зельеварения, и остановились около темной закопченной двери, обитой железными полосами. — Да, — сказал мистер Уизли, сверившись с чугунной табличкой. — Зал суда номер десять. Но неужели это и правда… Он чуть-чуть приоткрыл тяжелую створку. — Мерлин Милостивый! — прошептал он, вытирая со лба внезапно выступивший пот. — Тебе… Тебе и правда туда. — А Вы, сэр? — спросил его юноша. — Мне… К сожалению, мне туда нельзя, — ответил Артур. — И… удачи тебе, Гарри! Маленький Спокойный Гарри уже еле сдерживал остальных, не столь спокойных. Юноша решительно отворил дверь и вошел в нее.***
За дверью оказался огромный мрачный зал, очень похожий на Темницы Блэков. Правда, сложенные из грубо отесанного гранита стены, как и высоченный потолок, все же освещались десятком факелов, а не тонули в беспросветной тьме. Юноша стоял на площадке, от которой амфитеатром поднимались длинные ряды скамей. Сектора справа и слева от него были пусты, а центральный был почти заполнен плохо различимыми фигурами в темно-лиловых мантиях со знаком «W». Посередине пятачка располагалось грубое кресло с цепями на подлокотниках, которое заставило Гарри сначала икнуть, а потом и подумать, что его шутка над Гермионой могла быть для нее не такой уж и смешной. — Вы опоздали на пятнадцать секунд, мистер Поттер, — прогремел явно усиленный магией голос, отдаленно напомнивший Гарри голос Министра Магии, однако звучавший не в пример солиднее. — Прошу прощения, — вежливо, стараясь держать голос потверже, произнес Гарри. — В моем уведомлении указано другое время. И место тоже. — Визенгамот в этом не виноват, — отрезал голос, и Гарри, заметив мимолетную улыбку на лице одной из лиловых фигур, едва заметно кивнул ей. И правда, удачно получилось: слово сказано и услышано. — Сегодня утром Вам была выслана сова с новым временем и местом разбирательства. Займите свое место. Гарри сделал несколько шагов и сел. Цепи дернулись (Гарри подумал, что да, шутка действительно была не слишком удачной), но заковывать его в кандалы не стали. — Я, Гарри Джеймс Поттер, прошу Защиты и Справедливости у Визенгамота! — сказал он, точнее, его личная Маленькая Делла Стрит.