***
— Парвати? — спросил Фред. — Точно донесли, — сказала индианка, — профессор Амбридж вызвала Падму и долго расспрашивала ее о Тони и о том, что он по ночам делает и не собирается ли он куда этой ночью. Видимо, она заметила, как Гарри с Гольдштейном на завтраке разговаривал. Я попросила Падму спрятаться вместе с ним и еще с кем-нибудь на весь вечер… Еще с кем-нибудь — это чтобы «это самое» не пришили, — пояснила она. – И Финч-Флетчли с Боунс я то же самое посоветовала, их Дамблдор тоже выделяет. — То есть наживку Жаба заглотила, — удовлетворенно хмыкнул Джордж. — Дин? — Инструменты и соннопортретное готовы. — Отлично, — кивнул Фред. — Колин? — Вот, — старший Криви протянул Фреду две тарелки, на которых совершенно синхронно вертелись в попытке поймать свой хвост два маленьких Живоглотика. — Шикарно, — одну тарелку Фред сунул в сумку, а еще одну отдал Лаванде. — Пусть у тебя пока висит, при нужде используем. — Джинни? — спросил Джордж. — Отвлекалки расставлены по двум маршрутам. Здесь и здесь. Активаторы у меня. — Наша школа, сестренка! Так. Разбираем комплекты связи… Они экспериментальные пока, так что могут пошаливать. Наушник ЗА ухо, а не в ухо, чтобы вокруг все нормально слышать, а вот эту блямбу на горло. — Гаррикинс, в койку, причем в свою, а не… И ты знаешь, что делать. Гарри кивнул. — Палочку мою не берите, ребята, — сказал он. — Завтра я без нее перебьюсь еще, а настораживать Амбридж не стоит. — Поучи папашку, — буркнул Фред. — Все, пошли. Фред, Джордж и Дин, последний уже в мантии Гарри, выскользнули за дверь. Гарри поднялся в спальню, переоделся в пижаму и, натолкнувшись на какой угодно, только не доброжелательный, взгляд нового вратаря Гриффиндора, задернул полог. Подумав, он наложил на него заглушающие чары и открыл карту. Увидев на ней отметку Дина Томаса, он тяжело вздохнул: увы, отцовская карта оказалась круче отцовской же мантии… Ну да совершенной защиты нет и, наверное, никогда не будет… — Вышка на связи, — буркнул он в тихо напевающий Селестину Уорлок эфир. — Здесь Лиса-один, — ответил предположительно-Фред. — Я же говорил, что система не доработана! — Какая есть. Кто ж виноват, что мама по колдорадио только ее слушала. И заткнись, Лиса-один, — ответил Предположительно-Джордж. — Здесь Енот, все чисто! — отозвался Дин. (прим. «Говорящие» позывные здесь и далее — условность, предназначенная для облегчения понимания картинки читателями. Понятно, что в реальных операциях псевдонимы выбираются максимально безликими — АФ) — Здесь Вышка. Жаба покидает аквариум, повторяю, Жаба покидает аквариум, — предупредил Гарри. — Приятно слышать, Вышка, — усмехнулся кто-то из Лис. — Здесь Вышка, Жаба встретилась с Веником и Чаки на первом, — продолжил Гарри, — явно совещаются. — Здесь Енот, портреты в коридоре спят. Вскрываю дверь в класс. — Здесь Вышка, префекты ушли на шестой, Лисы — пошли! Отметки Фреда и Джорджа на мгновение исчезли с карты и появились уже совсем рядом с кабинетом ЗОТИ. — Здесь Лисы, этого прохода на Карте нет, Вышка, — пояснил кто-то из близнецов. — Здесь Вышка, предупреждать надо, а то я уж думал, вы тут аппарировать научились. Жаба пошла на второй через западную лестницу, Веник и Чаки ушли обычным маршрутом. — Здесь Енот, вхожу в класс, гасить портреты… Портреты спят! — отрапортовал Дин, и Фред с Джорджем стремительно проскользнули в класс ЗОТИ. — Вскрываю кабинет… Лохушка какая-то, — буркнул он спустя всего пяток секунд, — то ли дело профессор Грюм был, что настоящий, что липовый… Или профессор Люпин даже. Вхожу гасить котят… Уснули, твари. — Здесь Вышка, Жаба на цели. Затаилась в углу, — отрапортовал Гарри. — Веник с Чаки идут прежним путем. — Лис-один, меняю тарелку. Второй — осматривает спальню, — бросил теперь уже явный Фред. — Мама, меня ща стошнит от розового, — проворчал пробравшийся в соседнее помещение Джордж. — Ты не поверишь, брат мой… тут на столике в туалете — бигуди, розовенькие, ясно дело, а на бигудях — ВОЛОСЫ!!! Гарри услышал звук двух одновременно хлопнувших по лицам ладоней. — С кем мы связались… — пробормотал кто-то из близнецов. — На развод оставь. Чтобы не заподозрила… — ага, это был Фред. — Так, — подал голос Дин, — здесь Енот. Осматриваю ящик, но… Что-то мне стремно… — ЖДИ, — хором сказали Лисы. — ИДЕМ! — Жаба все еще в углу, но… как-то нервно ногами переступает. То ли поссать забыла, то ли терпение теряет. — Тут сигналка, — наконец, выдал вердикт Джордж. — На открывание, помимо замка. Примитивная, но хрен снимешь. — Вышка — Еноту: можешь выпилить или выбить часть дна ящика, а потом отрепарить? — спросил Гарри. — Как два пальца, Вышка! — повеселел Дин, и Гарри услышал легкое жужжание. — Тут никакой неразрушимости, чисто ребенок… Есть! Вот оно! — Так… Надо было Грозу взять, у нее копии хорошо получаются… Ну да ладно, мы и сами. Ага… Так вот… — Ты чего творишь, блин?! — Так натуральнее будет. Держи замену, Енот! — Ага… Вон туда иди, радость моя, вон туда… Опс! «РЕПАРО!» Гарри услышал грохот задвигаемых ящиков, скорее всего — тех, что были под искомым. — Здесь Лиса-один, ноги! Енот, подчисти следы и замки верни в исходное. — Поучи меня, ага. — Здесь Вышка, Жаба теряет терпение, — предупредил Гарри. — Огонек, запускай первую по второму ходу! Ага! Клюнула! Скорость так себе… Подходит ко второй… — Здесь Огонек, запускаю вторую, потом, через полминуты, третью, — отрапортовала Джинни. — Здесь Вышка, префекты на седьмом, Бэтмен высунулся в коридор, но он в подземелье. С четвертого по шестой коридоры чистые. Жаба бежит в сторону Большого Зала. Слабенько бежит. Дыхалка у нее никакая, — констатировал Гарри. — Здесь Лиса-один, погодите! — Гарри увидел, как следы Фреда вильнули и на мгновение заскочили в чулан для веников. — Тут тесно очень, и сюда даже парочки обжиматься не заходят. Пусть Жабкина тварь тут повисит, до морковкина заговения. — Здесь Вышка. Жаба забежала в тупик на первом, — проинформировал всех Гарри. — Осматривается. — Отлично. Все, Енот и Лисы в гнезде. Лиса-один прячет хабар, — Гарри увидел, как следы Фреда устремились к Картографическому Тупику, в котором еще Билл Уизли оборудовал из маленькой ниши здоровенную тайную лабораторию. — Енот типа учится в Общей, остальные в люлю. Овер! — ОВЕР! — услышал Гарри дружный ответ и, быстро отцепив от себя элементы системы связи, спрятал их в потайной карман сумки, к остальным крайне компрометирующим его предметам. К его небольшому разочарованию, проверять его Амбридж не стала. Впрочем, за завтраком он ощутил на себе ее довольно недоброжелательный и еще более многообещающий взгляд. Ну-ну.***
За завтраком в понедельник профессор Амбридж, садясь на свое законное место, слегка подпрыгнула, а затем подозрительно уставилась на сиденье собственного стула. — Она ничего там не найдет, — шепнул в ухо Гарри Фред. — Это проверка была. Все нормально, запасной вариант не нужен. Кстати, тебя декан искала. — Мистер Поттер, — голос сидящей за столом в своем кабинете профессора МакГонагалл был, как обычно, бесстрастен, — Ваша палочка. — Спасибо, профессор, — на секунду склонил голову Гарри. — И… У меня к Вам просьба. — Я Вас слушаю, мистер Поттер. Возьмите печенье, — она снова налила чаю и ему, и себе. — Благодарю, мадам. — Гарри присел на стул и взял чашку. И печенюшку тоже.— Она немного необычная… Ну, просьба. Не могли бы Вы сказать профессору Амбридж, что убедили меня… принять отработку и не сопротивляться? — Не понимаю, зачем Вам… Подождите, мистер Поттер. Это операция, как Вы говорите, «Валентин-три»? Или уже сразу «Валентин-пять?» — Ой, простите, профессор… Я как-то даже и забыл про название. Ну… Я что-нибудь придумаю. — О. Я надеюсь, ученики… и особенно ученицы… и особенно мисс Паркинсон… не пострадают? На всякий случай, мистер Поттер: профессор Снейп также не очень доволен префектом девочек пятого курса. Из-за ее… несколько вызывающей и не вполне корректной позиции по отношению к мистеру Малфою, разумеется. — Сделаю все, что могу, мадам, — поклонился Гарри. — Я встречусь с Долорес перед ланчем, — так же обозначила легкий поклон МакКошка. Удачно поговорили.***
— Ну, мистер Поттер, — ласково встретила его мадам Амбридж. — Будьте добры, Вашу палочку… Вижу, Вы убедились, что сопротивление не принесет Вам никаких выгод? Тогда садитесь и пишите. Гарри сел, взял перо и провел первую черту. Боли в руке не было, но шрам словно бы вспух. — Прекрасно, прекрасно! — воскликнула мадам Амбридж и внезапно поморщилась. Гарри продолжил. Жаба явно чувствовала легкий дискомфорт в районе седалища, но, видимо, не могла в этом признаться. Она несколько раз поправила юбку на заднице, слегка припрыгивающей походкой походила вперед-назад… — Что Вы делаете, мистер Поттер? — наконец, взвизгнула она. — Э-э-э… Пишу строчки, мадам, — Гарри указал на занимавшие уже четверть листа строчки «Я не должен лгать». — Мне прекратить? — Н-нет, продолжайте, мистер Поттер… — она посмотрела на лежащую на преподавательском столе палочку Гарри, потом на него самого, на шрам… Юноша, словно не замечая ее, продолжал аккуратно выписывать букву за буквой. Маленький Живоглот, затерявшийся среди мерзких котят Амбридж, и даже (ради вящей маскировки) отжавший у кого-то из них наименее мерзкий бантик, подмигнул ему. Жаба подпрыгнула еще пару раз, и внезапно ее палочка уставилась прямо на Поттера. — Я не знаю, как Вы это делаете, мистер Поттер, но… — Добрый вечер, Долорес! — воскликнул заходящий в кабинет профессора ЗОТИ Дамблдор. — О, строчки! Классический воспитательный прием, он же никогда не подводит, правда? Пишите, мистер Поттер, пишите! За свои поступки каждый обязан отвечать в соответствии с правилами и установлениями, не так ли? — Да, Директор, — слегка поклонился Гарри, аккуратно выводя очередную букву. — Д-да, господин директор! — почти взвизгнула от боли Жаба. — Но… — Добрый вечер, профессор Амбридж, — профессор Снейп был мрачен и угрюм, как обычно. — О, Вам наконец-то удалось вынудить Поттера заняться делом? Признаться, меня его нахальство и самоуверенность уже начали утомлять. И, боюсь, одного листа для мистера Поттера будет мало, Долорес, я категорически рекомендую как минимум пять! И никаких послаблений! — Д-да, Севе-ОЙ-рус, никаких, но… — О, я вижу, отработка моего ученика продвигается вполне успешно? — осведомилась вошедшая вслед за Снейпом профессор МакГонагалл. — Прекрасный результат, Долорес, просто прекрасный! — Мистер Поттер весьма упорный юноша, — подтвердила вошедшая вслед за МакКошкой профессор Спраут. — Я рада видеть, что это глупое недоразумение исчерпано, и мистер Поттер делает то, что и должен. — Вам плохо, Долорес? — обратился к мадам Амбридж профессор Дамблдор. — Может быть, лимонную дольку? Гарри заметил, что ноздри профессора Снейпа расширились, и он пару раз взглянул в ближний к двери угол кабинета. Но промолчал. — О Глубины! — восхитился присоединившийся к директору и остальным деканам профессор Флитвик. — Это же Кровавое Перо! Весьма изобретательное использование этого редкого артефакта, Долорес, весьма изобретательное! Признаться, сам я не додумался бы до такого! Великолепно! — Да, вид руки мистера Поттера меня полностью удовлетворяет, — усмехнулся переставший, наконец, принюхиваться Снейп. — Я надеюсь, что и следующие четыре вечера мистер Поттер проведет за столь же увлекательным занятием. Амбридж уже тихонько подвывала. — Я думаю… — О, нет, Долорес! — воскликнул Дамблдор. — Я, как сторонник традиционных наказаний — разумеется, я имею в виду написание строчек — настаиваю на том, чтобы мистер Поттер отбыл все назначенные ему отработки. Но, кажется, сегодняшний лист уже полностью заполнен? Как считаете, Долорес, достаточно ли мистеру Поттеру на этот вечер или же лучше было бы последовать рекомендациям профессора Снейпа? — Нет, нет, нет-нет-нет, Директор, я… — глазенки Амбридж сверлили вспухший шрам на руке Гарри, ее рот кривился от боли. — Завтра… Все завтра! А сейчас, простите, мне хотелось бы лечь. Вы свободны, мистер Поттер, и… Она запнулась. Гарри не стал дожидаться окончания фразы, взял свою палочку, поклонился и вышел. — В следующий раз, Гермиона, тебе надо будет смыть духи, — сказал он пустоте рядом. — А то ни Мантия, ни заглушающие чары не помогут. Ну ладно Амбридж, ее помои все запахи перебивают, но Снейп-то уже принюхиваться начал! — он посмотрел на свою руку: иллюзия спала, и шрам теперь был еле заметным, Лаванда говорила, что он сойдет уже к концу недели. — Учту. Но если бы ты знал, Гарри, как мне хотелось выстрелить в нее даже не из этой дурацкой трубки, а из «Вальтера»… — сказала мисс Грейнджер, снимая мантию-невидимку. — И если бы не пришел профессор Дамблдор… — Знаю. У меня такое желание тоже было. Очень сильное желание, сам не знаю, как справился. Но… пока рано. Как минимум пока.***
Вечером вторника на столе лежало уже совершенно обычное перо и стояла чернильница. Увы, профессору Амбридж это помогло не слишком. — Вы знаете, Долорес, — вздохнул профессор Дамблдор, наблюдающий за метаниями Жабы по кабинету, устроившись в ее же кресле, — я работаю директором уже много лет, но даже я не знаю всех способов, которыми Хогвартс защищает своих учеников… Это действительно великолепная Магия, сотворенная величайшими волшебниками. Э-э-э… Может быть, позвать Поппи, Долорес? Вам дурно?***
Утром в среду профессор Амбридж завтракала стоя. Впрочем, как и на Приветственном Пиру, это было не слишком заметно. — Профессор Амбридж попросила меня понаблюдать за Вашей отработкой, Поттер, — встретил Гарри после ужина профессор Снейп, — и я нахожу ее методы слишком либеральными. Три листа, Поттер! Причем я хочу видеть не Ваши обычные каракули, а аккуратные буквы, исполненные с должным нажимом! — Да, профессор! — склонил голову Гарри и начал выводить первую букву. Аккуратно и с должным нажимом. Из-за ведущей в спальню двери послышался стон.***
— Мистер Поттер, — чопорно объявила профессор МакГонагалл в четверг за завтраком, на котором профессор ЗОТИ не присутствовала. — Профессор Амбридж решила, что, поскольку вчера Вы выполнили тройную норму, Ваши отработки закончены. — Она же не вспомнит про оставшуюся отработку мистера Малфоя, мадам? — приподнял бровь Гарри. — Там же вроде обычные перо и чернила теперь? — Хм… Я посовещаюсь с профессором Снейпом, мистер Поттер. Вполне возможно, что она о ней действительно вспомнит… В крайнем случае я помогу ей проконтролировать эту отработку. — Привет, Гарри Поттер, — пропела за его спиной Луна Лавгуд. — Я решила, что вот эта статья, она выйдет в следующем номере «Придиры», тебе понравится. Гарри взял полоску тонкого пергамента и прочитал: «СТРАННАЯ МОДА ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ХОГВАРТСА! Редакции сообщают, что некоторые преподаватели Британской Магический Школы оказались подвержены вспышке маггломодной ветрянки. Рассказывают, что профессор астрономии Аврора Синистра по примеру маггловской молодежи сделала себе на животе татуировку, представляющую собой карту Внутреннего Юпитера в обратной проекции Альберса, и заставляет своих любовников искать на ней древнюю столицу Юпитерианских Наяд — Р`льех. Не слишком отстает от нее и профессор Снейп, хранящий на своей коже воспоминания о своей бурной молодости. Но настоящим хитом в коллективе профессоров Хогвартса являются фигурные шрамы. И если шрам под коленкой профессора Дамблдора, полностью повторяющий схему Лондонской подземки, известен довольно многим, то новая преподавательница ЗОТИ мадам Амбридж явно внесла в это поветрие свежую струю. Ходят слухи, что поперек ее ягодиц каллиграфическим почерком выведено: «Берегись! Жизнь так коротка, а ты недостаточно серьезна!» Редакция не берется судить, что стало причиной или даже причинами столь экстравагантного увлечения почтенных преподавателей и чиновников Министерства, но…» — А на самом деле там что? — спросил у Гермионы Гарри; как-то до сего дня этот вопрос его интересовал мало. — «Я никогда не буду пытать студентов!» — ответила мисс Грейнджер. — Мы решили, что это самая точная формулировка. — Это практически то же самое, Гермиона Грейнджер, только другими словами, — пропела мисс Лавгуд, забирая у них статью. — И почерк у Лаванды не такой уж и каллиграфический, — буркнула мисс Грейнджер просто для того, чтобы оставить за собой последнее слово.***
В пятницу урок защиты у пятых курсов был отменен. Малфой выглядел так, как будто вместо назначенной на его День Рождения собственной казни он внезапно получил кучу подарков. Впрочем, на его говнистость это не повлияло. — Храбрые поступки совершают одни, а выгоду от них получают уже совсем другие, не так ли, Поттер? — Забавно, что я слышал ровно те же слова от твоего же отца, Малфой. И знаешь, что я ему ответил? — А что ты мог ответить? — Что не отданные вовремя долги плохо влияют на карму, — пожал плечами Гарри. — Поэтому лично я всегда стараюсь отдавать свои долги при первой возможности. — Это… довольно слизеринский подход, мистер Поттер, — услышал Гарри за спиной голос Теодора Нотта. Он обернулся. Теодор упер в гриффиндорца ничего не выражающий взгляд, а за ним, в свою очередь, уже стояли Гермиона и Невилл. — Терри Хиггс уже упоминал об этом на втором курсе, мистер Нотт, — ответил гриффиндорец, — и я счел его мысль достойной внимания. — Не хотите ли прогуляться, мистер Поттер? — внезапно предложил Теодор. — Возможно, нам будет о чем поговорить. И я не возражаю, если префекты Гриффиндора нас сопроводят. Они вышли из замка и направились к озеру. Было уже прохладно, но Нотт, казалось, не замечал холода. Невилл и Гермиона отстали шагов на десять. — Это был мой отец, — внезапно промолвил Нотт. — Именно он… — Я знаю, — кивнул Гарри. — Ты уже говорил. — Я говорил не об этом, — мягко, но как-то безжизненно произнес Нотт. — Ты никогда не думал, как Темному Лорду удалось собрать… все необходимое для его возрождения? Кость его отца-маггла? Плоть Барти Крауча? Твою кровь? — Твой отец… Ныряльщик? — спросил Гарри. Он наконец-то поймал мысль, которая уже несколько раз от него ускользала. Его кровь, перенесенная на пергамент против его воли, под действием палочки Амбридж, вполне могла считаться взятой насильно. А что до того, что она была взята уже после возрождения Тома… — Он был Ныряльщиком, — поправил его Нотт, вынимая из жилетного кармана знакомые Гарри по Сольдеу часы. Их стекло было разбито, стрелки погнуты, на корпусе были видны глубокие вмятины. Нотт погладил их подушечкой большого пальца, убрал обратно в кармашек и повторил: — Был.