***
Профессор Амбридж сидела на белом диванчике, одетая в мерзкую розовенькую ночную рубашку. За спинкой диванчика выстроились в шеренгу пять плечистых красавцев — Диггори, Уоррингтон, МакЛагген и, на флангах, Том-Из-Дневника и Геллерт-С-Фотографии. Они были одеты в одинаковые черные мантии — что-то среднее между парадной формой СС и одеянием Гриндевальда, как его помнил Гарри. На левом рукаве каждого была зеленая повязка, с белым пятном в середине, но символа на ней видно не было. — Das ist fantastisch! — произнесла Жаба. — Наконец-то мы с юнгхерром Поттером встретились в непринужденной обстановке, не так ли, meine lieben Knaben? — она вяло махнула рукой в сторону замершего за ее спиной строя, но даже не подумала оторвать взгляд своих блеклых глаз от глаз гриффиндорца. — К сожалению, Вы связались с неподобающими девицами, херр Поттер, и я вынуждена назначить вам несколько особых отработок. Тем более, что в мае Вам исполнится семнадцать, да и подросли Вы со второго курса изрядно, а это очень важно для нас, девочек! В противном случае… Почему-то Гарри твердо, даже во сне, знал, что дать ей озвучить альтернативу нельзя ни в коем случае. Ярость затопила его, и он прыгнул, помогая себе всем «этим», которое мог собрать. На лету его тело удлинилось, сделалось гибким и гладким, покрытым практически непробиваемой — он знал это — чешуей. Время, как это часто бывает во сне, почти остановилось, диван с Жабой и ее эскортом исчез, и он мог легко различить на похожей на изображение из армейского тепловизора картинке лысоватого волшебника в смешных очках, направившего в его сторону палочку, от которой уже тянулся прямо к его морде неопределяемого цвета сияющий луч. Он знал, что потерпел неудачу — ведь никто не должен был заметить его; было еще слишком рано… Но этот жалкий колдунишка проснулся совсем невовремя — возможно, сработали охранные чары — так что другого выхода не было. Луч отрикошетил от его бронированной головы, доставив ему лишь легкий дискомфорт, а затем четырех- или даже пятидюймовые клыки вонзились в грудную клетку волшебника, ломая ребра. Восхитительный запах крови наполнил его ноздри, его раздвоенный язык купался в ней, наполняя его мозг блаженством. Это был хороший ночной перекус, но с таким шикарным ужином в желудке он просто не сможет уползти… Человек уже не кричал, он просто сполз по стене в растекающуюся по полу лужу собственной крови.***
— ЗАТКНИСЬ, ПРИДУРОК! ЗАТКНИСЬ! — услышал он, и в его челюсть въехал кулак, а затем, с другой стороны — второй. — Как ты мне надоел! — орал Рон, добавляя все новые и новые удары. — Днем — Поттер! Вечером — Поттер! С утра — Поттер на своей идиотской пробежке, да еще и ночью орешь! Гарри пытался выпростать из одеяла ноги, чтобы пробить придурка хотя бы ими — одна его рука была прижата к матрасу всей немаленькой, на самом деле, тяжестью Шестого Уизли, а другая отзывалась острой болью на каждое движение; наконец он исхитрился достать Рональда лбом в переносицу, и тот, подобно мельнице размахивая руками, отлетел к своей кровати. — «СТУПЕФАЙ!» — услышал он вопль Невилла, и Рон, закатив глаза, рухнул на пол. — ДЖИННИ! ХВАТАЙ ЛАВАНДУ С ГЕРМИОНОЙ И СЮДА! Гарри попробовал подняться, но Невилл решительно воспрепятствовал этому. — Р-разойтись всем! — Лаванда Браун была в образе Валькирии, и этот образ не портила даже розовая пижама с белыми кроликами. — «БОНУМ РЕПАРО! ДЕНТЕС РЕПАРО! ДЕКОНКУССИОНЕ! ЭПИСКЕИ!» — кровь из рассеченной брови перестала заливать лицо. — «ЭВАНЕСКО!». Гарри сплюнул прямо на простыни. — Джинни, на Артура напали, — сказал он. — Здоровенная змея, в том самом коридоре. — В каком… — открыла рот мисс Уизли; кажется, на ней была та самая пижама, что Гермиона купила у Кэти Белл в самом конце их первого курса. — Я позову профессора МакГонагалл! — деловым тоном сообщила Префект Грейнджер и испарилась. Голова Гарри раскалывалась, а Специальный-Маленький-Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя, похоже, был вырублен Роном в самом начале. Эта боль была точно такой же, какую он ощущал тогда, в комнате с Зеркалом и Квирреллмортом, на кладбище… да и почти во всех его кошмарах. — Я был змеей, — отрывисто, короткими четкими предложениями начал говорить Гарри. — Здоровенной змеей, не меньше пятнадцати футов. Во сне. И это был не просто сон. Проверено. В этом сне змея напала на волшебника, и этим волшебником был Артур. Сломаны ребра, возможно, пробиты легкие, кровопотеря, ну и, наверное, яд. Это было в Министерстве, в коридоре, который ведет в Отдел Тайн. — Я слышала это, — сказала профессор МакГонагалл, она была одета в халат из шотландки, ее волосы были прикрыты сеточкой, а очки, почти такие же, как у Артура, сидели немного криво. — Как давно это произошло? — Судя по крикам Гарри, двенадцать минут назад, мэм! — отрапортовал Невилл. — Надевайте халат, мистер Поттер. Мы идем к Директору Дамблдору. «ЭНЕРВЕЙТ!» Мистер Уизли, встава… — Поттер, ты… — Молчать! Мистер Уизли, мисс Уизли, вы идете к Директору вместе с нами. Мисс Грейнджер, найдите и приведите близнецов и возвращайтесь в свою спальню. Остальные — тоже по кроватям. И… — НЕ БОЛТАТЬ, МЭМ! — Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора за нападение на спящего, мистер Уизли, и плюс двадцать пять — всем остальным за… пользование собственным мозгом. Марш! Они прошли по пустым коридорам — по пути им попалась лишь Миссис Норрис, но МакГонагалл что-то коротко прошипела, и кошка старого завхоза опрометью бросилась прочь. Рон за спиной Гарри обиженно пыхтел. — «Летучие шипучки!» — бросила профессор, и каменная горгулья отодвинулась, пропуская и их, и догнавших их Фреда и Джорджа на лестницу. — Если из-за тебя исключат всех… — прошипел, наконец, Рон, когда лестница повлекла их наверх. — Молчать, Уизли! — рявкнула МакГонагалл. — И пять баллов с Гриффиндора за непроходимую тупость! Когда до каменной площадки оставалось еще пара футов, МакГонагалл по-кошачьи прыгнула к дубовой двери и трижды стукнула по ней молотком в виде грифона. Доносившийся из кабинета многоголосый шум (как подозревал Гарри, это был пустопорожний треп директорских портретов) в одно мгновение затих, дверь сама собой открылась, и Гарри, глава Гриффиндора и четверо Уизли оказались в кабинете. Сидящий за столом директор отложил стопку пергамента и перо. — Сон, сэр, — быстро сказал Гарри, безуспешно пытаясь поймать взглядом глаза директора, которого, казалось, интересовали только его собственные пальцы. — Такой же как… в те разы. Я был змеей и атаковал Артура Уизли в ведущем в Отдел Тайн коридоре. Приблизительно двенадцать минут назад. — Вы сами были змеей или наблюдали сцену со стороны, скажем, сверху? — уточнил Дамблдор. Он казался совершенно спокойным, будто сталкивался с такой вот ситуацией десять раз на дню. — Ее глазами, сэр. — Эдвард! — властно приказал Дамблдор. — И вы, Дайлис! Волшебник с землистым лицом и короткой черной челкой и его соседка, пожилая длинноволосая ведьма, притворявшиеся, как и все прочие портреты, спящими, мгновенно открыли глаза. — Вы все слышали? — спросил Дамблдор. Волшебник кивнул, а волшебница сказала: — Естественно. — Он рыжий, в очках, — сказал Дамблдор. — Эдвард, вам надо поднять тревогу, позаботьтесь, чтобы его нашли наши люди… Оба кивнули и боком ушли из своих рам, но не появились на соседних портретах (как это обычно бывало в Хогвартсе), а просто исчезли, оставив вместо себя только задники. Остальные портреты продолжали притворяться спящими. — Эдвард и Дайлис, бывшие директора Хогвартса, достаточно почитаемы в Волшебном Мире, чтобы их портреты висели во многих уважаемых учреждениях, включая Министерство и больницу Святого Мунго. Думаю, им удастся позвать на помощь, хотя это и займет некоторое время. Дамблдор встал и подошел к великолепной, огненного цвета, птице, беспокойно переступающей по насесту в углу. Насест дымился под его когтями, но каким-то чудом не сгорал. — Посторожи спальню мальчиков, Фоукс! — Феникс мгновенно исчез в яркой вспышке. Тем временем Дамблдор взял с полки один из загадочных серебристых приборчиков, поставил его на стол и постучал по нему палочкой. Приборчик начал позвякивать, испуская клубы зеленого дыма, затем дым пошел ровной струйкой, сворачиваясь в змеиную голову. Директор всмотрелся в дым, между его бровей залегла глубокая морщина. — Но сущности все же разделены! — пробормотал он, когда одна змея превратилась в две. Дамблдор остановил приборчик и вернул его на полку. — Директор! — в свой портрет вбежал запыхавшийся Эдвард. — Его нашли! Я позвал на помощь, сначала долго никто не подходил, но потом… — он вытер лоб куском занавеса, составляющего задник картины. — Там, внизу, нет портретов, но мне удалось убедить Эрика… Его нашли, я видел это, когда был в раме Эльфиды Кригг, она была столь любезна… Но, боюсь, бедняга очень плох. — Благодарю, Эдвард. Думаю, Дайлис оповестит нас, когда Артура доставят в госпиталь. Пожилая волшебница появилась в своем кресле через минуту или вроде того. — Я видела мистера Уизли из своей рамы в Мунго, — сказала она. — Состояние тяжелое, большая потеря крови и, боюсь, рана не закрывается. — Мне предупредить Молли? — спросила профессор МакГонагалл. — Возможно, она уже знает это, — вздохнул Дамблдор. — Благодаря своим замечательным часам. Если нет — я пошлю к ней Фоукса, когда он вернется. Гарри вспомнил боггарта Молли, когда тот притворялся Артуром… «Только бы Артур выжил, — подумал он. — Он же не может…» Тем временем Дамблдор поколдовал над старым закопченным чайником, который он достал из буфета. Чайник на мгновение вспыхнул голубым, но сияние тут же погасло. — Финеас! — позвал Дамблдор. — ФИНЕАС! Почти все портреты, кроме одного — с бородкой клинышком и в одежде слизеринских цветов — продемонстрировали пробуждение. — Мне помочь Бывшему Директору Блэку проснуться? — спросила старуха с такой здоровенной волшебной палочкой, что она скорее напоминала трость. — А, Дамблдор? — наконец-то соизволил открыть глаза последний портрет, бросивший опасливый взгляд на уже переместившийся в его раму конец трости. — И о чем же Вы хотели попросить меня? — Я прошу Вас отправиться в дом Вашего семейства и уведомить дежурного о скором прибытии детей и Молли, — сказал Дамблдор. — Честно говоря, меня каждый раз просто бесит то, что гости моего потомка сделали с респектабельным домом почтенного старого Рода, — ответил портрет. — Я предпочел бы и вовсе не появляться там! — Финеас Найджелус Блэк! — скрежетнул еще один старик, Гарри опознал его как предшественника Дамблдора, Армандо Диппета. — Ваш долг, как предыдущего директора — повиноваться нынешнему директору Хогвартса! — Ну хорошо, — портрет на минуту исчез и затем появился с презрительно-скорбным выражением на лице: — Подумать только, до чего скатились мои потомки! Розовые волосы! Ужасная так называемая музыка, больше напоминающая звуки деревенской кузницы! Впрочем, при браках с магглами… — Вы предупредили ее, Финеас? — жестко спросил Дамблдор. — Я выполнил свой долг, Действующий Директор! — ответил портрет и затем, не выдержав сурового взгляда волшебника, добавил: — Да, я предупредил мисс Тонкс о скором прибытии… гостей. Дамблдор удовлетворенно кивнул. — А как мы отправимся, сэр? — спросил Фред. — Камином? — Нет, мистер Уизли, к сожалению, все камины в Хогвартсе под двойным наблюдением. Хм… Ну… Мой личный камин, как я полагаю, под одинарным, но мы все же воспользуемся порталом. Посреди кабинета на миг вспыхнуло пламя, от него осталось золотое перо, медленно опускавшееся на пол. — Это предупреждение Фоукса, — сказал Дамблдор, поймав его на лету. — Профессор Амбридж уже узнала, что вас нет в спальнях… Минерва, идите и отвлеките ее на пять минут — детали на Ваше усмотрение. МакКошка выскочила за дверь. — Беритесь за чайник, — приказал Дамблдор. — Мистер Рональд? — Рон все-таки нашел на чайнике свободное место подальше от руки Гарри. — Три… Два… Один… При счете «Один» Дамблдор все же поднял глаза на Гарри, и юноша почувствовал, как из его груди рывком поднялась та самая змеиная ненависть, затопив все его существо, и если бы не внезапный рывок портключа, унесший всех пятерых из кабинета… возможно, директору пришлось бы защищаться и — Гарри почему-то знал это — не факт, что победа осталась бы за Дамблдором… Они пришли в себя на крыльце дома номер двенадцать на площади Гриммо. Гарри открыл дверь и услышал за спиной короткий шум схватки — как тогда, в Атриуме Министерства Магии. Он обернулся, придерживая тяжелую створку: Фред и Джордж скрутили руки Рона, а Джинни уже подбирала со ступеней крыльца палочку брата. — Вы! — заорал Рональд. — Вы не понимаете! Он сам признался, что напал на нашего отца, когда был змеей! И он змееуст, это все знают, а значит… И теперь… Это теперь и его дом, а в доме темного мага мы ничего не сможем ему сделать! Он же, когда нас пускал, все время говорил это «с миром!», предусмотрительный, гад! И в его доме мы не сможем отомстить ему! Гарри-С-Воображаемой-Дубиной изо всех сил треснул то темное-внутри-него, что чуть не вынудило его атаковать Дамблдора, а пробившийся наконец на первый план Спокойный Гарри заметил: — Как минимум, вы сможете поговорить со мной. Ну или даже допросить. Он развернулся спиной ко всем четверым Уизли и вошел в дом. — Когда-нибудь я исчезну эту дурацкую ногу, — услышал он последовавший за знакомым грохотом голос Тонкс. — Все время об нее запинаюсь… — Тебе придется исчезнуть все двери, пороги, стулья… — проворчал Гарри, проходя мимо аврора с яркими волосами: та как раз поднимала опрокинутую ею ногу тролля, служившую в качестве подставки для зонтов. Теперь нога была вычищена и покрыта лаком, а на толстенных ногтях были нарисованы цветочки-розочки. — Посмотри за Роном, — шепнул он троюродной племяннице, и та кивнула. Они пошли в гостиную. Фред и Джордж усадили на диван Рона, плотно зафиксировав его с обоих боков. Джинни (с палочками в обеих руках), Гарри и Тонкс за его плечом остались стоять. — Мне нужны ответы, Поттер, — холодным голосом сказала мисс Уизли. — Я не считаю, что тебя следовало проклинать в спину…. Потому что тогда я не получила бы этих самых ответов. А они мне очень, очень нужны. — Спрашивай, — посмотрел прямо в ее сощурившиеся глаза Гарри; затем он подумал и протянул ей свою палочку, рукояткой вперед. — Возьми ее, Фред, — мотнула шевелюрой мисс Уизли. — И чисто для симметрии, мистер Поттер… Гарри невесело усмехнулся, достал из-под бинта палочку бабки Дореи и протянул ее Джорджу. На крайний случай, «Экспеллиармус» при благоприятных условиях получался у него и с голой руки, да и Тонкс, похоже, была на его стороне. — Что здесь происходит? — спросила та. — И следует ли мне придать этому допросу статус… доследственной проверки Аврората? — Я думаю, мы разберемся в семейном кругу, — ответила мисс Уизли. — В конце концов, мой папа тоже наполовину Блэк. Мистер Поттер, Наследник Рода Блэк, Вас не затруднит рассказать, что Вам снилось? Когда Гарри рассказал, как он, будучи змеей, вонзил зубы в грудь Артура, Рон дернулся, попытался крикнуть… и был немедленно подвергнут двойному «Силенцио», справа и слева. — Аврор Тонкс, — нахмурилась Джинни. — Могу я попросить Вас освидетельствовать одежду мистера Поттера на предмет крови? Тонкс провела палочкой над одеждой Гарри, уделяя особое внимание его груди. — Ничего, — сказала она. — Пот есть, но это нормально для кошмаров, а вот кровь была только на лице, но это была его собственная кровь. Рон молча ухмыльнулся. — Можете ли Вы определить следы свежих заклинаний? — продолжила Джинни. — Меня интересует голова мистера Поттера. — Шрам воспалился, — задумчиво сказала Тонкс, исследовав палочкой голову гриффиндорца, — и с ним явно что-то не в порядке, но кроме него… Нет, могу определенно сказать: в последний час или около того мистер Поттер никаким атакующим проклятиям не подвергался. Только несколько лечащих чар, по-моему — болгарской школы. — Ну да, Лаванда училась как раз в Болгарии, летом, — кивнула Джинни. — Гарри, были ли у тебя провалы в памяти? — Нет, — ответил тот. — Со второго курса такого не было. Я это постоянно контролирую. Но эти кошмары… Они приходят, когда я сплю, и я не могу… — Когда ты просыпался, была ли твоя одежда грязной? В крови? В пухе и перьях? — Нет. — Ты тут ни при чем, — выдохнула Джинни. — И меня это радует: очень не хотелось бы тебя убивать. Фред, Джордж, верните Гарри его палочки. — Ты уверена? — спросил Фред. — Да. Из всех нас я — главный эксперт по одержимости, — сказала она. — Гарри тогда, конечно, тоже… подпадал под влияние того дневника… — Я помню, — буркнул догадавшийся поднять руку и потому освобожденный от «Силенцио» Рон. — Сидел на Истории Магии как кретин, только что слюна ртом не шла… Но… — …Но именно во время этих провалов я творила тогда… страшные вещи. И как раз с помощью змеи. Причем, во-первых, я ничего не помнила, да и сны мне никакие не снились… Это была просто тьма… А во-вторых, моя одежда после каждого такого провала была то в пухе и перьях, да и в крови тех петухов тоже, то в подземной слизи, то еще в какой-то гадости. Это явно не оно. Дальше: Фред, Джордж. Вы научились аппарировать в Хогвартсе? — НЕТ! — замотали головами близнецы. — Не то чтобы мы не пытались, — добавил Джордж, — но у нас ничего не выходило! — Иначе с чего бы нам с Колином или Дину Томасу надо было ползать по тоннелю до Визжащей Хижины и обратно, да еще и мимо этого психованного дерева? — пожал плечами Фред. — То есть попасть в тот коридор физически и превратиться в змею, даже если он это и умеет, Гарри не мог. — Но он был там! — крикнул Рон. — Наблюдателем, — отрезала Джинни. — Потому что, во-первых, если бы он управлял той змеей, он первым делом убил бы Амбридж, а во-вторых, если уж он оказался в том коридоре, ему не надо было бы беспокоиться о самой змее, и он спокойно добил бы папу. Темные маги, и я это тоже по себе знаю, мало беспокоятся о своих… марионетках… Ее ноги подкосились, и девушка почти упала на ковер. Братья, сунув Гарри обе палочки, бросились к ней. — Я бою-у-усь! — рыдала Джинни. — Вдруг папа… — Нам нужно в Мунго, — решительно сказал Фред. — Гарри, тут есть какая-нибудь одежда? — И что вы там сделаете? — подняла бровь Тонкс. — Отвлечете пару колдомедиков от работы и лишите вашего же отца пары шансов? — Но мы же не можем… — Можете, — рявкнула Тонкс. — И будете. Запечатай дом на выход, Гарри! — Они аппарируют раньше, чем я успею сделать это, — спокойно ответил тот. Фред и Джордж переглянулись. — Вы действительно не сможете помочь ему, парни, — продолжил Поттер. — Но… вы можете проговориться, когда будете объяснять, как вы узнали о… ранении вашего отца. — О том, что ты как-то к этому причастен? — прищурился Рон. — Так это я и так могу всем рассказать. — О том, что я могу иногда проникать в мысли Волдеморта. Или его змеи. Рон и близнецы замерли. Джинни подняла заплаканное лицо. — Нам всем не помешал бы хороший такой «Обливиэйт», — заметила Тонкс. Все присутствующие повернулись к Рону. — А я чо? — нервно спросил рыжий. — Мне Перси на третьем курсе вот так хватило! Я даже Амбридж ничего не сказал — ни зачем вам пробежки эти дурацкие, ни о том, что Поттер постоянно ночью из своей постели сбегает… Ни о ваших занятиях, хотя трудно не заметить, как половина Гриффиндора раз или два в неделю куда-то сваливает. Хотя она спрашивала, в кабинет приглашала. Говорила, что если вас застукают на чем-то противозаконном, то она лишит Невилла значка и отдаст его мне, ну и капитаном команды сделает… — А дополнительную порцию за обедом она тебе не предлагала? — ядовито спросила Джинни. — Тогда тебе трудно было бы устоять, братец. — Она вообще предлагала все, что я захочу, — отрезал Рон. — Уж порцию-то я догадался бы попросить, даже если бы и не знал, где кухня. — Кстати, о кухне, — сказал Гарри. — Пошли туда. Готовка — это не про Тонкс, а я, как временный комендант здания, должен озаботиться питанием личного состава. Тонкс достала из холодильного ящика шесть бутылок сливочного пива, а Гарри быстро поджарил бекон и гренки. Внезапно кухню озарила яркая вспышка. — Это Фоукс! — воскликнула Джинни, хватая принесенную птицей записку. — «Отец еще жив. Я отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только смогу, извещу вас. Мама», — прочитала она. Все замолчали. «Еще» — было не тем словом, что Гарри надеялся услышать. Спать никто не пошел. Они сидели за столом, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, время от времени прикладываясь к бутылкам. Горка бекона и штабель сэндвичей почти не убывали: кусок не лез в горло даже Рону. — Артур… — услышали они шепот, когда часы пробили без четверти шесть. — Он умер, дети. В дверях кухни стояла Молли Уизли. Казалось, она постарела на десять лет. — Целители… Они делали все, что могли, — сказала она, словно бы не слыша собственных слов. — Пытались даже применить какие-то маггловские глупости, «швы» или что-то вроде… Но было уже поздно. Гиппократ сказал, что им не хватило каких-то пяти минут. Билл… позаботится о его теле, — она всхлипнула. — Мы похороним его в «Норе», под его любимой яблоней. Как только прибудет Чарли. Потому что Перси… Перси отказался, он не… И она сползла на пол прямо по дверному косяку. Джинни зарыдала.